ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГНЕТ ДЕМОКРАТИИ
***
Все новые и новые ступеньки жизни, ты осваиваешь. Ибо, играя роль секси – леди, политиканши, госпожи Сардон, тебе просто невозможно не продвигаться в жизни, вдаль. И пусть теперь ты, продаешь каждый день, и каждую ночь, саму себя, но не в том смысле, что означал в далеком, летописном прошлом времени, поскольку, лично для тебя самой, это все есть кромешный мрак и ужас. Нет, ты продаешь лишь свое философски – политическое виденье на мир, на демократию. Ибо, лично для тебя, и твоего православно – философского виденья на мир, слово демократия, означает лишь ДЕМО и КРАТИЯ, что означает в глубоком философском смысле, демонизм, тюрьмы нравов. А не это ли, и происходило, как раз, на твоей родной матушке – земле, в далеком и летописном времени, что именует себя свободный, демократический строй.*
1.
Суббота, четвертого декабря, алкогольно – табачная ресторация ‘Парадиз’, где звучит тихая мелодичная музыка, посетители входят, и выходят. Кто – то принимает за душу сто, двести, а то и триста грамм самого страшного алко – яда, ‘водки’.
Что весьма сексуально сидя, госпожа Сардон, и секси – леди Фроринда, что, кстати, весьма сексуальна и грациозно сидела у стойки бара, в синем, плотно облегающем ее женскую стать секси – наряде, что на фоне ее черного длинного пальто, нараспашку. И с черными высокими сапогами на шестнадцати сантиметровых шпильках, что на фоне остальных аксессуаров, сделали секси – леди Фроринду, грациозной, сексуальной, и необычайно злой.
Поскольку, лишь только мимолетно обратив внимания на принимающих за душу алко – яд, людей. Секси – леди Фроринда, внезапно философски зло произнесла, лишь миг спустя.
Наблюдая, при этом сквозь свою черную маску – аппликацию, за клиентом мужчиной, что сегодня посетил, это питейное заведение.
Ибо госпожа Сардон, и секси – леди Фроринда, уже заказали себе, как обычно по бокалу натурального яблочного сока.
- Госпожа Сардон, смотрите, вот оно, истинное лицо демократии. Человек сидит, травит самого себя алко – ядом, при этом платя за это десять денежных единиц, драний за рюмку.
- Уважаемая секси – леди Фроринда, я госпожа Сардон, прошу заметить вас, что при демократии, как летописно писал Карл Маркс, в своем научном труде, Капитал. Труд, изо дня в день, приводимый в движение совокупным капиталом общества, можно рассматривать как один – единственный рабочий день.
- Что же, госпожа Сардон, тогда я секси – леди Фроринда попрошу вас заметить, что также по Карлу Марксу, труд это рабочий человек. Является собственником своей рабочей силы лишь до тех пор, пока он в качестве продавца последней торгуется с капиталистом, но он может продать лишь то, чем он обладает, лишь свою индивидуальность, обособленную рабочую силу.
- Секси – леди Фроринда, уж коли это так, то значит, по жестким законам демократии, мы сейчас с вами, здесь продаем визуально самих себя. То есть, мы не есть проститутки, но все же, если мы летописно вернемся в прошлое, то вполне верно получается, что мы есть проститутки. Ибо, при демократии, абсолютно нет никаких нравственно – духовных ограничений, все можно, все разрешено. И как здесь все уместно, летописно звучит, что. Судьба русской проститутки – о, какой это трагический, смешной и глупый путь.** Здесь все совместилось; русский бог, русская широта и беспечность. Русское отчаяние в падении, русская некультурность, русская наивность, русское терпение, с противоположным русским словом развязанность.
- Госпожа Сардон, с этим трудно не согласиться, ибо, при демократизме, как впрочем, и при прочих политических строях, проституция всегда цвела, с древнейших, летописных времен, как алый мак, притягивающем красным полотнищем. И как летописно говорит героиня романа Сафари Эльчин, позвольте, госпожа Сардон, я приведу в нашей беседе, лишь краткий отрывок. – Вдруг произнесла вполне спокойно секси – леди Фроринда. и, сделав лишь глоток яблочного сока, вдруг спустя мгновенье, продолжила далее.
Философски, при этом, играя на пьющую публику алкогольно – табачной ресторации ‘Парадиз’.
- Мы не должны думать. Если начнем думать, придется повеситься.
- Уважаемая секси – леди Фроринда, уж коли вы напрямую затронули тему проституции, на мой сугубо личный взгляд, то я позволю себе летописно сказать, словами самой проститутки в третьем лице. Послушайте, пожалуйста. - Вдруг достаточно вежливо произнесла госпожа Сардон, и тут же продолжила далее.
- В четырнадцать лет растлили, а в шестнадцать она стала патентованной проституткой, с желтым билетом и с венерической болезнью. И вот вся ее жизнь обведена и отгорожена от вселенной какой-то причудливой, слепой и глухой стеною. Обрати внимание на ее обрати внимание на ее обиходный словарь тридцать – сорок слов, не более, - совсем как у ребенка или дикаря; есть, пить. Спать, мужчина, кровать, хозяйка, рубль, любовник. Доктор, больница, белье, городовой – вот и все.
- Госпожа Сардон, дозвольте, при раннем, царском демократизме, было дозволительно не иметь образования, особенно девушкам легкого поведения. Так поверхностно, уметь читать, да и считать, ибо, как говорит летопись. Русские нравы грубые, а то просто и бесчеловечные нравы.
- Секи – леди Фроринда, насчет нравов, вы абсолютно правы. Поскольку, при демократии, в первую очередь падают все человеческие нравы, воспитание. Всюду слышен мат, сквернословие, люди не желают слышать друг друга. Идет надругательство над всем СВЯТЫМ, НЕПОРОЧНЫМ. А девушка, легкого поведения, может в первом лице, сказать о себе самой. – Вдруг произнесла философски госпожа Сардон, и сделав лишь краткую паузу, вдруг произнесла далее, сделав лишь глоток из бокала, с яблочным соком.
- Я проститутка. Шлюха. Кукла. Называйте, как хотите. Все равно не услышу. Люди в действительности чаще осуждают про себя, а про себя, значит, не считается. Своего рода самоуспокоение. Сама называю себя проституткой. К чему тешиться ‘бабочками’, ‘мотыльками’ и прочими образными названиями.* Я – проститутка. Мужчины – клиенты. Секс – работа. Банально и заурядно. Зачем искать философию там, где ее нет.* В этом году сменила ‘ранг’; теперь я элитная проститутка. Если проститутка переезжает с улицы в дом, автоматически удостаивается другого статуса. Теперь клиенты сами находят. Теперь не заглядываешь в подъехавшую машину с натянутой улыбкой и единственным вопросом в голове; ‘Пронесет или не пронесет’.* Если после выезда задерживаешься навсегда, значит, день удался. Если после выезда возвращаешься живой, да еще с достойным количеством лир под стелькой туфли, значит, сегодня Аллах в хорошем настроении. Кстати, выручку прячем исключительно ‘под ногами’. Так надежнее. В кино красавицы запихивают ‘денежной салфеткой, тампакс’ меж грудей. Жизнь заставила применять иные меры конспирации.
- И еще, секси – леди Фроринда, кто в наши времена жития, именует себя проституткой, в прямом значении этого слова, тот действительно нравственно пал. Но к счастью, сейчас не конец XX – ого века, и не начало страшного и вероломного в этом отношении XXI – ого века. Поскольку, ныне все проститутки закодированы, и платят обязательный личный налог, на любовь за деньги. Так как, они хоть и нравственно пали, в эту яму. Но все же, каждая из них пытается выбраться из этой болотной ямы. Но, все же, возвращаясь к тем мрачным временам, я госпожа Сардон, скажу, что у проституток тех летописных времен, не существовало простой уверенности в своем завтрашнем дне. Где она, проститутка, повстречает своего настоящего ВОЗЛЮБЛЕННОГО МУЖЧИНУ, что мог бы, забыть прошлое своей ВОЗЛЮБЛЕННОЙ ЖЕНЩИНЫ, и просто без укоров совести, прожить рядом с ней счастливую, гармоничную жизнь.
- Госпожа Сардон, да вы идеалистка. Поскольку, в те ада, кромешные времена, проституток считали ничтожными существами. И еще при православном царе, летописно писали о них. Послушайте, пожалуйста. – Произнесла вполне спокойно секси – леди Фроринда, и сделав лишь вновь глоток из бокала с яблочным соком, спустя лишь краткий миг, продолжила далее.
- В 1843 году проституция была объявлена терпимой. Согласно Правилам содержательницам утвержденных министром внутренних дел 29 мая 1844 года. Бордели можно было открывать только с разрешения полиции, причем вводился возрастной ценз для содержательниц борделей. Только женщина средних лет – от 30 до 60, а также для приема проституток в бордель – ‘не принимать моложе 16 лет’. Также существовал запрет приемов клиентов содержательницами публичными домов ‘по воскресным и праздничным дням. До окончания обедни’.
2.
- Уважаемая секси – леди Фроринда, вы только что поведали мне, госпоже Сардон, что происходило с проституцией во времена царизма. А вот что с проституцией произошло уже во времена так называемого научного коммунизма. Ибо, при нем, как никогда расцвела она. Так как летописно звучит. Сразу же после Февральской революции все нормы полицейской регламентации проституции были отменены. ‘Труженицы пола’ пытались создавать свои профсоюзы и отстаивать свои права наряду с другими профессиями. О чем свидетельствует, в частности поэма Александра Блока, ‘Двенадцать’. ‘И у нас было собрание вот в этом здании. Обсудили, постановили;
- во время дня – десять человек, на время, ночь – двадцать пять человек’.
- Госпожа Сардон, позвольте, но и после коммунизма, при демократизме, как статическая летопись гласит. В 1990 – е произошел значительный рост уровня проституции. Энциклопедия ‘Круглосвет’ отмечает, что по одним данным, в современной России насчитывается около 180 тысяч проституток, из которых примерно 30 тысяч находятся в Москве. По другим данным летописной статистики, в Москве проституцией занимаются 80 – 130 тысяч женщин, [по сравнению с 80 – 90 тысячами в Великобритании].
- Что же, секси – леди Фроринда, я госпожа Сардон, да отвечу философски вам. Что при любом политическом строе, легче всего стоять на панели, чем в поте лица трудится у станка, или работать в поле. Но при демократизме, конца XX – ого века, начала XXI – ого века, было заниматься проституцией, на мой личный взгляд, легче всего. Ибо, человеческие нравы на нуле, всюду слышен мат, всеобщая распущенность и хуже, звероподобного мышление человека, сделали из когда – то разумного СЛАВЯНСКОГО человека, двух ногое зверообразное существо. Что лишь привыкло мыслить по ложному прозападному образу, да и на чужеродном языке говорить.
- Госпожа Сардон, извините, но почему вы именуете прозападный образ жития, ложным образом жития.* - Вдруг спросил молодой мужчина, что также сидел за стойкой бара, вблизи, и уже слегка принял за душу, пятьдесят грамм алко – яда.
- Уважаемый молодой мужчина, а разве вы не захмелели сейчас.* Так я вам сейчас же, отвечу, что при демократизме, практически все СЛАВЯНСКИЕ люди, типа вас. Ибо, я ни в каком образе, не желаю вас здесь оскорбить, иль унизить, я просто констатирую вам летописный факт. Так как, вы сейчас, старались, как можно больше принять на грудь алко – яда. И отсюда как раз, и вытекает следствие свободной демократии. Что СЛАВЯНСКИЙ человек, из – за пагубы напиться, творил что хотел. Мог из – за нехватки денег пойти и ограбить кого – либо, или же вовсе убить. Или чтобы жить на западный образ, мог сделать из себя самого человеко образное чучело, которому, ничего уж кроме пустошных зрелищ, да и секса с проститутками не надобно. А западная пища, так называемый фастфуд, или как я соизволю здесь в кавычках сказать, ‘пища рабов’, добивала в любом СЛАВЯНСКОМ человеке самостоятельность мыслить и что-либо философски понимать. И посему, я вам лично не завидую сейчас. Поскольку, вы, сейчас приняв на грудь, чувствуете самого себя хозяином мира сего, но в реальности же, вы есть раб, этого самого ложного, прозападного образа жития. Раб настоящий, ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ свободы, что добровольно травит себя, и смотрит на весь окружающий мир, несчастно, словно вы господин хороший, вините его в чем – то. И уж, извините, меня госпожу Сардон, но вы сейчас не есть настоящий МУЖ ЧИНА, а всего лишь, вы есть своеобразная проститутка, не женского рода, и не мужского рода. Ибо, вы сейчас не мужественно продаете свое некое личное горе алко – яду. И дозвольте, в конце привести вам господин хороший, малую летописную цитату о житии проституток, во времена Александра Куприна, из его повести Яма. – Произнесла вдруг достаточно тактично госпожа Сардон, и сделав лишь краткую паузу, она тут же продолжила далее, лишь миг спустя.
- Идут опять на кухню, все также в нижнем белье, все немывшиеся, в туфлях и босиком. Подают вкусный борщ со свиной кожицей и с помидорами, котлеты и пирожное; трубочки со сливочным кремом. Но, ни у кого нет аппетита благодаря сидячей жизни и неправильному сну, а также потому, что большинство девиц, как институтки в праздник, уже успели днем послать в лавочку за халвой, орехами. Рахат-лукумом, солеными огурцами и тянучками и этим испортили себе аппетит. Одна только Нина, маленькая, курносая, гнусавая деревенская девушка, всего лишь два месяца назад обольщенная каким - то коммивояжером и им же проданная в публичный дом, ест за четверых. У нее все еще не пропал чрезмерный, запасливый аппетит простолюдинки.
- А я же, как секси – леди Фроринда, желаю еще добавить от себя, что вы господин мужчина, сидящий здесь за стойкой бара, за рюмкой водки, не мудрец, не воин духа. Вы мямля, что прилюдно, заливает свое несчастье, в тот час, когда кто – то из – за вас, проливает сейчас свою кровь, защищая мужественно свою отчизну, свою планету Землю. И, конечно же, вы можете, сейчас же, взять встать и уйти от нас. Ибо, мы вроде бы, просто обязаны, были, словно проститутки, обласкать вас, утешить. Но не вышло. Наоборот, мы вам читаем нравственные нотации. И уж коли, вы еще сидите здесь, с нами, то значит, вам это нравится, так называемый психологический садомазохизм, и как говорил летописно Зигмунд Фрейд. С вопросом о бессознательности скрытых мыслей и об отношении их к сознанию и к вытеснению связаны важные для психологии вопросы, но решение последних должно быть отложено до того времени, когда удается путем анализа выяснить
происхождения других созданий больной психики, именно; истерических симптомов и навязчивых идей.
- То есть, секси – леди Фроринда, вы сейчас намекаете мне, человеку Алексею, в чуть алкогольном подпитии, что я есть психически больной человек.* Но, а сами вы кто, не садомазохистки ли.* Иль вы праведные проститутки, что надели горчичники под мини, и уже называетесь секси – леди, госпожами, недотрогами.* Что уже пришли сюда, меня учить уму, разуму. Нет, я не против, вас, поскольку, если бы во времена демократии, конца XX – ого, начала XXI – ого века, существовали вы грациозные и сексуально – обворожительные секси – денди, в диско – нарядах. То поверьте, того безнравственно – опошленного грехопадения мир бы, просто избежал. Но, увы, все летописно сложилось чуть иначе. И позвольте, мне Алексею Бородко, принять с мужской честью, все критические заметки от вас, в свой же, непосредственный адрес. Так как действительно пьяный человек, похож на человеко образное, двуногое существо. И вместо самокритики, позвольте, мне, вам ответить летописными словами, все того Александра Куприна, из, его повести Яма. Поскольку, я прекрасно знаком с его литературным творчеством, так как я педагог литературной летописи, в средней школе, что могу с легкостью, сейчас ответить вам. – Произнес внезапно молодой человек Алексей, и оставив вдруг в сторону рюмку с алко – ядом, тут же, лишь миг спустя, продолжил литературно далее.
- Это был свод правил и постановлений, касающийся обихода публичных домов. Он попался впервые на глаза Лихонину, и студент с удивлением и брезгливостью читал эти строки, изложенные мертвым, казенным языком полицейских участков. Там с постыдной деловой холодностью говорилось о всевозможных мероприятиях и предосторожностях против заряжений, об интимном женском туалете, об еженедельных медицинских осмотрах и обо всех приспособлений для них. Лихонин прочитал также о том, что заведение не должно располагаться ближе, чем на сто шагов от церквей, учебных заведение и судебных зданий. Что содержать дом терпимости могут только лица женского пола и не старше семи лет и что как девушки, так и хозяева дома и прислуга должны в отношениях между собою и также с гостями соблюдать вежливость, тишину, учтивость и благопристойность. Отнюдь не позволяя себе пьянства, ругательства и драки. А также и о том, что проститутка не должна позволять себе любовных ласк, будучи в пьяном виде или с пьяным мужчиной, а кроме того, во время известных отправлений.
- Господин Алексей, да вы сейчас, философски переиграли нас, в два счета. И на этом, я, госпожа Сардон, и моя спутница – помощница, секси – леди Фроринда, с вашего позволения покинем вам. – Внезапно вдруг произнесла госпожа Сардон, и не взяв от Алексея, молчаливо предложенную тысячу денежных единиц, драней, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, направились из алкогольно – табачной ресторации ‘Парадиз’. Лишь только на прощание, словесно уронив, спустя только лишь краткое мгновенье.
- Господин Алексей, уж коли так, то соизвольте, пожалуйста, эти деньги, от нашего имени, положить в фонд живой матушки – природы. Пусть они послужат во благо, братьям нашим меньшим. – Произнесла вполне спокойно госпожа Сардон, и вовсе не прощаясь, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, вслед за секси – леди Фрориндой, покинула алкогольно – табачную ресторацию, ‘Парадиз’.
3.
Эта достаточно интересная политически – философская ночь, ночь на воскресенье, пятого декабря, прошла для Сардин и Фролы, просто стремительно и быстротечно.
Что сейчас уже вернувшись утром, ровно в 6.00 утра, к себе в коттедж Сардин, как впрочем, и Фрола разошлись по своим комнатам. Раздеваться.
Но сама Сардин, словно не желая раздеваться, сняла лишь с себя свое синее длинное драповое пальто, повесив его в угол, на металлическую круглую вешалку, с белым шелковым шарфиком. Как тотчас же, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, не снимая при этом с глаз своей черной маски аппликации, прошла на кухню, завтракать.
Разминувшись, кстати, с Элин и Катей, что уже успели полностью раздеться и переодеться в более легкую, спортивную и рабочую одежду, чтобы сразу же, после завтрака, уйти в свою творческую мастерскую, чтобы дальше заниматься лепниной, после их вчерашнего, совместного био – обжига их красивых, глиняных скульптур. Что, кстати, еще остались стоять, и остывать, от визуального био, электро – обжига в комнате – библиотеке, набирая при этом свою крепость и твердость.
Что лишь мимолетно пожелав им доброго, воскресного утра, Сардин еще только, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках вошла в кухню, завтракать. Пожелав почему – то самой себе, тихо вслух, приятного аппетита.
Уже спустя двадцать минут спустя, Сардин уже позавтракав, и вымыв за собой посуду, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, вернулась вновь в свою комнату, где уже с неким сожалением, тотчас же сняла с глаз черную маску аппликацию. И сразу же, она стала раздеваться, снимая все с себя, в определенном порядке, и оставшись лишь в одних горчичниках, как впрочем, и в телесных колготках, Сардин, тотчас же надела свой черный спортивный костюм, и сунув свои ноги в белые теплые кроссовки. Она тотчас же, вполне спокойно направилась к выходу, на свою обычную в пять километров, пешую пробежку.
Уже проходя свою обычную пробежку, Сардин внезапно самой себе тихо вслух, проговорила, дыша при этом свежим, утренним морозцем, сделав лишь краткую паузу.
- Боже мой, какая это прелесть, пробежаться ранним утром, и чувствовать весь день здоровой, бодрой, и гармоничной со своей девственной душой. И мне брезгливо даже подумать, что ради своей секси – программы, гнет демократии, мне скоро, лично самой придется научиться курить и материться как самой последней обклеванной курице. Прости, Господи.
И думая вслух именно так, Сардин уже стремительно пошла назад к своему коттеджу. Где внезапно, в качестве утреннего приветствия, вдруг по клубному громкоговорителю, монотонно проговорила на коммунистический лад, сама госпожа Палисандра, словно в такт новым помыслам вслух, самой Сардин.
- Товарищи, послушайте, как летописно говорил когда – то товарищ Зигмунд Фрейд о половом восприятии в далеком летописном времени. Не слишком ли рано мать отняла вас от груди.* Судя по всему, она поторопилась, вы недополучили свою порцию материнского молока, вы были травмированы, произошла фиксация на оральном компоненте детской сексуальности. Вот вам невроз, курение – его сублимация, подмена сигарой материнской груди. Да, кроме того, не забудем об онанизме, ‘главном наркотике’ человечества. Все прочие наркотики, в том числе алкоголь и табак, – это всего лишь его замена, совершаемая из страха перед карающей кастрацией. Эта версия незаменима, если мать кормила вас грудью до трехлетнего возраста, а вы все-таки не расстаетесь с сигаретой. Если же добавить, что сигара еще и очевидный фаллический символ, курение окончательно утрачивает характер невинного удовольствия.
Слушая именно это от госпожи Палисандры, Сардин внезапно, вслух произнесла сама себе, при этом уже медленно возвращаясь назад, к своему коттеджу.
- Я не представляю самой себя, какие мысле формы может выражать курящий табак человек.* Наверное, он абсолютно все видит в искаженном свете. Ведь все по тому же, Зигмунду Фрейду, как летописно вспоминаю я. Он, был повсюду – с сигарой. Уже сама манера его курения, хорошо заметная на этом съемке, говорит о многом. Вот сигара описывает стремительную дугу, вот она у рта, тут же вырывается наружу облако дыма, а губы уже сложены в трубочку для очередной затяжки. Торопливые движения, короткие интервалы, автоматизм повторяющихся жестов. Выкуривая по двадцать сигар в день, трудно помнить цену наслаждению.
4.
Но уже возвратясь назад в свой коттедж, в свою комнату, Сардин просто позабыла о предмете рассуждений своих философских размышлений о табаке. И испытывая вновь сладострастное чувство, она тут же уже сняла с ног свои белые теплые кроссовки, как впрочем, и черный спортивный костюм, положа аккуратно на стул у окна. А сама же, при этом просто в телесных колготках подошла к шкафу – купе, где внезапно взяла себе, черную мини – юбку, расклешь, и слегка встряхнув ее, тотчас стала надевать через ноги, себе на ноги. При этом, почему – то философски сама себе вслух произнесла, лишь миг спустя, став тем временем, натягивать себе на руки черные плотные перчатки выше локтя.
- И опять я испытываю грех сладострастья.* К чему, и почему.* Может, то же самое сладострастье, только лишь в негативном смысле испытывали курцы, алкоголики, да и наркоманы, в прошлом летописном времени. Поскольку, уж коли брать за основу, теорию сна всего человечества. То значит, каждый человек, совершая одно лишь пагубное действие, по отношению к самому себе, получает некий сладострастный грех, то есть, спит наяву, совершая тем самым, пагубные деяния против личной, своей собственной природы. Потому что, уж коли свершается грех, то он свершается в каждом человеке, в том числе и во мне самой, сейчас в противовес моей собственной ДЕВСТВЕННИЦЕ душе. И не буду лукавить, если я сейчас скажу самой себе, что по так называемой научной, летописной теории Зигмунда Фрейда, звучит именно так, что. Для того чтобы какое-нибудь незначительное переживание могло сделаться побудителем сновидения, необходимо еще одно условие, не нужное для действительного источника сновидения; это переживание должно быть всегда недавним, то есть относиться ко дню перед сновидением.
5.
Что думая именно так, Сардин просто надела уже белую топ – майку. Причем сладострастно оголив свою поясницу, как и свой живот, и надевая уже свои черные высокие сапоги, чуть выше колен, на двенадцати сантиметровых шпильках, и громко цокая шпильками сапог о пол. Сардин, тотчас же подошла к зеркалу, где чуть подправив свой макияж, она тотчас же надела черное брондолитовое кольцо себе на шею. Как и надев все остальные надлежащие аксессуары для диско – наряда, включая и черную маску аппликацию себе на глаза.
И лишь после Сардин просто незамедлительно, на шпильках прошла в угол, к металлической круглой вешалке, где надев вначале неплотным кольцом, свой белый шелковый шарфик, и после свое темно – синее полупальто до талии, и застегнувшись полностью. Сардин, вновь стала госпожой Сардон.
Что весьма сексуально, направилась, медленно на шпильках в огромный зал, где открыв дверь на большой, полукруглый балкон. Где, словно не чувствуя зимнего холода, госпожа Сардон, весьма сексуально присела на маленькое кресло. Как внезапно, взяла, с небольшого круглого столика анти – табачную накладку для губ, что, чуть ранее купила самой себе в секс – шопе ‘Прелияз’, в отделе сексуально – возбуждающих средств. Как и достав дамскую сигаретку, госпожа Сардон, внезапно взяла, и прикурила ее.
- Я госпожа Сардон, сейчас испытываю настоящее удовольствие. Как говориться сладострастное удовольствие в жизни. И пусть в данный момент бытия, я есть девица проститутка, но зато я живу свободно, ДЕМОКРАТИЧНО. – Вдруг громко и грубо вслух произнесла, сама себе госпожа Сардон. Уверенно зная, что сейчас ее грязные, сексуально – пошлые помыслы транслируются не только лишь на весь памэл ночной клуб ‘Ночной Нарцисс’, но и на весь трансл, земной интернет.
И сделав лишь краткую паузу, госпожа Сардон, тут же вслух, продолжила далее.
- Да, это и есть сексуальная анархия в моих мозгах. Ибо, летописно я сказу так. Я. Не вижу смысла возмущатся по поводу действий кого-то зависимо от его пола ибо, пол по природе не является к чему-то обязывающим. Пол это обертка, чистых мужчин и женщин вообще как таковых не существует. Остальное – гендерный фашизм и спекуляция.
- О да, я госпожа Сардон, да дымом сигаретным поперхнусь сейчас. Но не это ли, и есть гендерный фашизм, позволять молодым девушкам и женщинам курить, да и принимать прочие наркотические средства, и при этом, портить свое женское детородное здравие.* Или же, демократия, есть свобода нравов, где человека, лишь понукают плотские, негативные инстинкты.* Типа, пить, да курить это модно, стильно. Но лично у меня, сейчас сложился образ девицы, по имени Демократия. В образе настоящей девицы – проститутки, что стоит на каждом углу мира, в короткой юбке, держа при этом в левой руке, бутылку пива, а в правой руке держа сигарету, и делая адские глотки алко – яда, она, пускает сизый, сигаретный дым из своего рта, в этот окружающий, прекрасный мир. Показывая этим, свое истинное лицо, ДЕМОНИЗМА, что от лукавого ДЕМОНА.
6.
Произнеся философски именно это, госпожа Сардон неожиданно, потушила недокуренную сигарету, и положив ее в пепельницу, она также сняла с губ, анти курительную накладку. И просто смяв, и выбросив ее в мусорное ведро, что также стояло в углу, при входе, госпожа Сардон, все также весьма сексуально, на шпильках, присела назад, на маленькое кресло.
И словно далее исполняя свою роль необычной девицы проститутки, госпожа Сардон, сделав лишь краткую паузу, она вдруг также вслух, и также зло произнесла, летописную цитату, о истинном лике рабства в демократии, из летописной книги Инструкции к человеку.
- Ваши любые проявления ‘подбивая- запихивая Вас в удобную ячейку рабства, от которой Вы сами себя спасаете, отказавшись от насилия в любом из его проявлений’. Поэтому понятие КАЧЕСТВО – значит что, подобное тысячи раз существовало и очередное создание из разряда мейнстрима ‘владеющее мнением рабов Зла’. Не более чем восстановление информации с затертого жесткого диска, любые шероховатости и не мейнстримности – это новое, то чего не было, то, что сталкивается с резонансом осуждением должников Зла и что действительно необходимо понимать-изучать ‘в этом кроются последующие изобретения’, а не билет быть использованным коллективно – дегенеративным Эго зла. ‘Выражение на вкус и цвет товарищей нет’ изначально принадлежит Злу, этим оно отводит себе само разрешение существование под Вашу же ответственность, что – то типа ‘не нравится – не кури’, или не пей, или фраза. ‘Надо уметь пить, или пить не умеет’. Это вообще не допустимо, а при таком внедрении глупыми людьми еще и сеет рекламу-продолжение, закручивая Вас в Вашем спроектированным Злом же Эго. Находясь в долгах НЕВОЗМОЖНО видеть себя со стороны, Вы мыслите как должник.
- О да, здесь, я госпожа Сардон, наблюдаю всю ту же гнетущую черную ДЕМОКРАТИЮ. Ту, что давая любому здравомыслящему человеку, полную свободу, еще больше обрекает человека на рабство, так называемой свободы. Ибо, тот человек, что даст себе самому полную свободу действий во всем, не станет настоящим, свободным и вольным. Нет, он будет, наоборот дни свои земные влачить, в праздных и, пустых потехах, и чем больше он будет зарабатывать в финансовом плане, тем больше он будет, становиться рабом духа нищеты. Поскольку, хоть и финансово толст его кошелек, но все же, душа его прозябает в нищете. И этот закон духовной противоположности, виден в любом отрезке летописного времени, под именем демократии. И дабы, здесь не быть голословной, приведу здесь пример с летописи. Где, секс был чем-то простым. Там секс шел за тобой. И далее этот неведомый летописец пишет; Далекие от того невинного образа, в котором их часто представляют ‘Beatles’ даже во время своих первых выступлений всегда были под влиянием наркотика фенметразин. Изо рта Джона [Леннона] шла пена – из-за всех таблеток, которых он наглотался. Джон начал терять контроль над собой прямо на сцене, прыгать и что-то бубнить. Поскольку, публика ни слова не понимала из того, что он говорил, он стал выкрикивать; ‘Sieg Heil’ и ‘Продажные нацисты’, на что публика неизменно реагировала смехом и аплодисментами. Вне сцены ‘Beatles’ были такими же порочными. Норман продолжает; ‘Пока они были в Гамбурге, каждое воскресенье Джон выходил на балкон и провоцировал тех, кто шел в церковь Сан-Хосе. Однажды он привязал наполненный водой презерватив к изображению Христа и подвесил его снаружи, чтобы это могли видеть все, кто шел на службу. В другой раз он помочился сверху на трех монашек’.
И лишь сделав краткую паузу, госпожа Сардон, вдруг, также вслух, философски произнесла далее, все также сексуально и грациозно сидя в маленьком кресле.
- Да такова суть настоящей западной демократии. Уж коли, я богат и знаменит, то я творю все, что хочу. Поскольку, по ПСИХО ЛОГИКЕ знаменитостей тех далеких летописных времен, я госпожа Сардон, да в кавычках скажу именно так.
- ‘Я богат и знаменит, у меня есть куча поклонниц. А значит, что сделаю я, то же самое действие, и сделают и миллионы. И если я помочусь без стыда на монашек, то это же, и сделают миллионы. И это и станет нормой нравственной демократией’.
- Но мне же, госпоже Сардон, как девушке ПРАВОСЛАВНЕ, просто гадливо, да и мрачно сейчас думать, что некогда наши СЛАВЯНСКИЕ люди поклонялись чужим идолам, типа этих, чужеродных битлов. И ради их, позволяли себя клеймовать, то есть татуировками портили свои прекрасные женские стати. И все это было в стремлении поклоняться западу, с его фальшивыми, духовно – нравственными ценностями. А сигареты, как и сизый табачный дым, лишь только добивал ПРАВОСЛАВНЫХ СЛАВЯН, РУССИЧЕЙ, ниже уровня нравственной личности. И здесь, я госпожа Сардон, вновь летописно обращусь к книге Инструкции к человеку, и позволю себе сказать именно так. – Вдруг философски окончила госпожа Сардон, и сделав лишь краткую паузу, тут же, летописно продолжила далее.
- Когда к Вам обращаются на Английском, отвечайте на Русском, Вы не слуга чтобы в погоне за фантиком ‘нравиться’ - позерством ‘Эго’ ‘навыками-знаниями’, развлекать, служить-работать-стелиться переводчиком. Отвечая на своем языке, Вы изначально занимаете ВЫИГРАШНУЮ позицию. ‘Стой, на чем стоишь’. И тогда не придется попадать в ‘неудобные ситуации’ из – за своего наркотического сна. Под названием ‘удобства’. Самый яркий пример это когда Вам пишет ‘кто – то’ с другой страны, а Вы отвечаете на ЕГО же языке, тем самым уничтожая барьер своей же защиты. На уровне программного языка, таким образом, происходит невидимое завладение ‘территорий’- всего навязывая свои правила по Вашему же желанию-ответственности, отвечая же на Русском языке Вы ‘внедряете’ – развиваете Его, и друг, переводя свои слова с Английского языка, на Русский язык и отсылая Вам в Русском Варианте – загружает Его в себя. Вместо того чтобы использовали таким же образом Вас, загрузкой Английского языка в Вас.
- Из этой летописной цитаты, я госпожа Сардон, да поняла, вдруг. Что демократия, извернется как ей угодно, лишь бы, с рода человеческого, особенно с рода СЛАВЯН – РУССИЧЕЙ взять, да и использовать, все то, что она захочет. А после взять да истребить, путем изучения чужеродного языка. И коли уж, СЛАВЯНСКИЙ РОД людей, знает чужеродный английский язык, значит, он постепенно начинает само вырождаться. Забывая, при этом, свой РОДНОЙ, СЛАВЯНСКИЙ язык. Язык, на котором писали такие гении далекого, летописного прошлого, как Александр Пушкин, Лев Толстой, как и многие другие талантливые люди, на плечах которых практически создавалась ВЕЛИКАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА конца XIX – ого, начало XX – ого веков. И я позволю себя, окончить здесь своеобразным разбором некоторых славянских слов.
- Ибо, ТЕРПЕНИЕ, - это есть, словосочетание тёр пение. А вот жить чувствами, значит, Чув устами, ибо в переводе с украинского языка, звучит ‘Чув с Украинского языка, слышать, слышал’ устами. То есть выслушать множество разных ртов и историй – собирается ‘паучье’, видение реальности.
7.
Когда же госпожа Сардон, философски вслух уже окончила рассуждать сама с собой, то она весьма, сексуально встала с маленького кресла, и весьма, сексуально, на шпильках вошла назад в огромный зал.
Как тут же, в руках госпожи Сардон, раздался звонок ее мобиль – телефона, что она вдруг остановилась, и спустя лишь краткий миг, произнесла в мобиль – телефон, в грубом деловом тоне.
- Алло, я госпожа Сардон слушаю. Да, это я, только что, философски рассуждала. Хорошо, вы раб своих пагубных страстей, желаете еще. Что же, ждите, угощу вас раба, своим черным пряником.
И произнеся именно это, госпожа Сардон, тотчас же, весьма сексуально, на шпильках, вернулась назад к себе в комнату, где взяла лишь свою черную дамскую сумочку, на небольшой золотистой цепочке, как и свой черный, болевой кнут. И такой же, сексуальной походкой на шпильках, уже направилась вновь из коттеджа, в секси – тюрьму, ‘Мраки’, при этом вдруг почему – то госпожа Сардон, вслух произнесла, летописную цитату, Владимира Ильича Ленина, сделав лишь краткую паузу.
- Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье. Короче, угнетающий хозяин и угнетаемый раб находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, что всегда кончалась революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов.
Когда же госпожа Сардон, весьма сексуально, на шпильках пришла на первую улицу Варлей, к двухэтажной секси – тюрьме, ‘Мраки’. То уже издали, увидела, а после и услышала воочию, как две шестнадцати девушки, Полина и Наталья, в плотно облегающих их девичьи стати, корсет – грациях, ярко – синего цвета, с однотонными стрип – ремнями. Что были жестко прикреплены к их высоким черным сапогам, на шестнадцати сантиметровых шпильках. Что на фоне всех остальных надлежащих аксессуаров для диско – нарядов, эти две девушки смотрелись изысканно, грациозно – сексуально, и просто обворожительно красиво.
Как вдруг, миг спустя она госпожа Сардон, услышала их оскорбительно, политико – философскую беседу, смелую, и довольно дерзкую, на коммунистически – демократический пример.
- Послушай, Полина, курва ты недоделанная. По Ленину, из 26 – го его собраний сочинений. Как говорил товарищ Ленин. Марксизм – система взглядов и учения Маркса. Маркс являлся продолжателем и гениальным завершителем трех главных идейных течений XIX века, что принадлежали трем наиболее передовым странам человечества; классической немецкой философии, классической английской политической экономии и французского социализма в связи с французскими революционными учениями вообще. Признаваемая даже противниками Маркса замечательная последовательность и цельность его взглядов, что дали в совокупности современный материализм и современный научный социализм. Как теорию и программу рабочего движения цивилизованных стран мира, заставляет нас предпослать изложению главного содержания марксизма, именно; 5экономического учения Маркса, краткий очерк его миросозерцания вообще.
- А знаешь ли, ты, Наталья, что говоря о Марксизме, с товарищем Лениным, он бы сам летописно сказал. Что. Марксизм судит об ‘интересах’ на основании классовых противоречий и классовой борьбы, проявляющихся в миллионы фактов повседневной жизни. Мелкая буржуазия мечтает и болтает о притуплении противоречий, выставляя ‘доводы’, что обострение их влечет ‘вредные последствия’.
- Да, Полина, представь, себе я это все отлично знаю. И даже боле тебе скажу, что всякая Свобода, особенно ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ, развращает, и убивает. Вспомни алкоголь и табак, вроде бы принимая их, ты чувствуешь себя на вершине мира. А на самом деле, ты раб ничтожный, что тратить деньги впустую, на ветер. И позволь, Полина, тебе здесь философски – летописно напомнить. Что картины так дорого продают, чтобы вызывать зависть, а самое главное контроль управление все теми же деньгами – заставить ради зависти и мечтаний ‘творить’, а в реальности мазюкать весь тот бред, наготу и прочие виды рекламы насилия, которые они думают, своим ленивым недоразвитым эго украсят мир. А по факту создают инструкции Зла, где человек насмотревшись-начитавшись, сказок-натюрмордов с едой не увидит ничего страшного и необычайного в мясе, яйце. Не говоря о наготе, где опираясь на окружающих людей, что поддались на ложь и преодолевши – сломавши свою защиту, ‘стесняться неудобно’, становятся такими же наглухо перекрытыми солдатами. Что люди – человеки готовы, ради ‘своих желаний – удобств’ денег, с пеной у рта доказывать, что в этом нет ничего плохого – страшного и что тот, кто не хочет показывать свою наготу. ‘Не нормальный человек’, рисовать ‘фантазии, мысли загружаемые в Вас. И которые также не принадлежат Вам, и которые используют Ваши руки, а Вас как ходячий принтер’. Нечистоты, ужасы, страдания и ‘крутые’ страшилки под свою ответственность. ‘Расплачиваясь собственною жизнью и своих близких людей’. Разрешая Злу попадать в этот мир и разрушать Его своим присутствием, ‘даже просто нарисованное убийство, уже навязывает слой гипносна, обыденности подобного, само разрешениям’.
- То есть, ты Наталья, пытаешься мне сейчас втолковать, что при строе ДЕМОКРАТИЯ, мы все, люди – человеки, реально не живем, мы глубоко спим.* И нами, как куклами, марионетками управляет кто – то извне.*
8.
Но, не выслушав до конца философского ответа от секси – лайнерши Натальи, госпожа Сардон, медленно, на шпильках прошла в секси – тюрьму ‘МРАКИ’, к мужчине – клиенту, рабу. Что весь уже обнажился, и с помощью девушек, секси – служанок, уже приковал самого себя в тюремные, садо – маз, железные кандалы. И сразу же, как только госпожа Сардон, медленно вошла в серую тюремную камеру, произнес, лишь миг спустя.
- Госпожа Сардон, я раб ваш Павел, прошу вас немедля угостить мое тленное тело вашим черным пряником. Ибо, как летописно говорил товарищ Ленин. – Произнес неожиданно раб Павел, и сделав лишь краткую паузу, тут же продолжил далее, в более летописном плане.
- Стремясь к освобождению труда от гнета капитала, отстаивая всемирное братство рабочих, социалисты борются против всякого угнетения и неравноправия наций. В эпоху, когда буржуазия была прогрессивна, когда на исторической очереди дня стояло свержение феодализма, абсолютизма, чуженационального гнета, социалисты, будучи всегда последовательными и самыми решительными демократами, признавали в этом смысле и только в этом смысле ‘защиту отечества’. И в настоящее время, если бы на востоке Европы или в колониях возникла война угнетенных наций против их угнетателей, великих держав, сочувствие социалистов было бы всецело на стороне угнетенных людей.
И немедля угостив раба Павла, своим черным пряником, госпожа Сардон, неожиданно вдруг философски ответила, плеснув, при этом, своим черным кнутом в воздухе.
- Значит, ты раб Павел, чувствуешь себя сейчас угнетенным мной, твоей госпожой. Но это всего лишь добровольная игра в демократию, ты сейчас же, можешь сказать стоп, и уйти прочь, не оплатив мне абсолютно ничего.
- Госпожа Сардон, я не позволю себе вам сказать, ‘нет’. Позвольте, продолжить нашу политико – философскую садо – маз игру.
- Хорошо, я поняла, ты раб Павел, желаешь еще раз вкусить моего черного пряника. Тебе приятен он. Ибо, угнетаемый раб, привык лишь пресмыкаться перед хозяевами жизни. Тебя бьют, ты терпишь, тебя унижают, ты наслаждаешься и этим. Поскольку, ты политический садомазохист. Ты похож на пролетария. Поскольку, как летописно по Ленинский говорено. – Вдруг госпожа Сардон, остановилась, и угостив Павла по настоящему действию, своим черным пряником, тут же, лишь миг спустя, громко продолжила далее.
- Нужно идти туда и организовать там пролетариат для конечной цели, так как утопия думать, что пролетариат пройдет к ней мирным путем. Нельзя из капитализма перейти к социализму, не ломая национальных рамок, как нельзя было из феодализма перейти к капитализму без национальных идей.
- Госпожа Сардон, я раб Павел, вовсе не сторонник что – то ломать, что – то революционно крушить. Я позитивен к окружающему миру, к людям. И вспомните, пожалуйста, строку из старой песни.
- Люди, улыбнитесь миру.
- Раб Павел, я госпожа Сардон, да разочарую тебя сейчас, ибо, Ленин летописно - философски писал о войне, именно так. Послушай. – Вдруг достаточно громко произнесла госпожа Сардон, и еще раз, угостив телесно Павла своим черным пряником, вдруг через миг, произнесла далее.
- Война – не случайность, не ‘грех’, как думают христианские попы, ‘что проповедают патриотизм, гуманность и мир не хуже оппортунистов’, а неизбежная ступень капитализма, столь же законная форма капиталистической жизни, как и мир. Война наших дней есть народная война. Из этой истины следует не то, что надо плыть по ‘народному’ течению шовинизма, а то, что и в военное время, и на войне, и по – военному образу продолжают существовать и будут проявлять себя классовые противоречия, что раздирают народы. Отказ от военной службы, стачка против войны и тому подобное, есть простая глупость, убогая и трусливая мечта о безоружной борьбе с вооруженной буржуазией, воздыхание об уничтожении капитализма без отчаянной гражданской войны, или ряда войн. Пропаганда классовой борьбы и в войске есть долг социалиста; работа, направленная к превращению войны народов в гражданскую войну, есть единственная социалистическая работа в эпоху империалистического вооруженного столкновения буржуазии всех наций. Долой поповски – сентиментальные и глупенькие воздыхания о ‘мире, во что бы то ни стало’.** Поднимем знамя гражданской войны.** Империализм поставил на карту судьбу европейской культуры; за данной войной, если не будет ряда успешных революций, последуют вскоре другие войны. – Сказка о последней войне, есть пустая, вредная сказка, мещанская ‘мифология’, по верному выражению ‘Голоса’. Пролетарское знамя гражданской войны не сегодня, так завтра, – не во время теперешней войны, так после нее, – не в эту, так в ближайшую следующую войну, соберет вокруг себя не только сотни тысяч сознательных рабочих людей. Но и миллионы одурачены ныне шовинизмом полупролетариев и мелких буржуа, которых ужасы войны будут не только запугивать. И просвещать учить, будить, организовать, закалять и подготовлять к войне против буржуазии и ‘своей’ страны и ‘чужих’ стран.
- Госпожа Сардон, я ваш раб Павел, да позволю себе с вами не согласиться. Ибо, войны ведут всегда люди не согласные в нынешнем мироустройством, в мире, в своем государстве, в своем городе, они всегда, становятся в позу. В противоположную политическую позицию, и становятся всегда радикальными оппозиционерами к отношению к действующей власти. И дабы не быть, здесь голословным, я позволю себе, привести вам летописную Ленинскую цитату о газете ‘Правде’, где он, размышляя о человечьем РОДЕ РУСИ, не двусмысленно призывал к революции, к войне. – Произнес спокойно и философски раб Павел, и вкусив телесно в очередной раз, от госпожи Сардон, ее черного пряника. Вдруг, спустя миг, все так же философски - политически продолжил далее.
- ‘Правда’ повседневно связывала партию с широкими народными массами. Вокруг газеты сложилась многочисленная армия рабочих корреспондентов. В каждом номере газеты помещались десятки рабочих корреспонденций. За два с лишним года было опубликовано более 17 тысяч рабочих корреспонденций. Газета писала о бесправии трудящихся людей, приводила примеры экономической нужды рабочих, освещала ход стачек и забастовок, проводила политику партии по руководству нараставшим революционным движением, воспитывала массы в духе пролетарской солидарности, пролетарского интернационализма. Значительное место в газете уделялось освещению положения крестьянства в царской России; в газете имелся ‘Крестьянский отдел’. На страницах ‘Правды’ Ленин последовательно боролся за гегемонию пролетариата в грядущей революции, за союз рабочего класса и крестьянства, разоблачал контрреволюционность либеральной буржуазии.
- Раб Павел, ты просто сейчас избежал моего черного пряника, от меня госпожи Сардон, ибо газета ‘Правда’, особенно тех летописных времен, писала не о мире, а о войне. О войне против многовековой православной империи РУССИЧЕЙ. Но это лишь было ПРАВОСЛАВНОЙ предтечей, чтобы РУСИЧИ, как бы они не были тогда ослаблены насильственным коммунизмом, все – таки одержали величайшую победу над фашизмом, в 1941 – 1945 – ых годах. И именно этим, нам СЛАВЯНАМ надобно ГОРДИТЬСЯ. Ибо, мы смогли доказать миру всему, что мы СЛАВЯНЕ, ПРАВОСЛАВНЫЕ РУССИЧИ, в час напасти лютой, выстоим, не сломимся, а наоборот через трудности и лишения, ПОБЕДИМ. И то же самое действие, сотворилось с нами СЛАВЯНАМИ, и во времена демократических, как я сама лично говорю, демонических законов. Когда можно говорить и делать что угодно, но все равно, уж не понести по земным законам, абсолютно никакого наказания. И это я лично называю страшным ГНЕТОМ ДЕМОКРАТИИ.
9.
- Госпожа Сардон, позвольте себе, угостить меня телесно, раба вашего Павла, вновь вашим черным пряником, но коль мы уж перешли к демократии. То я летописно напомню вам. – Произнес вдруг философски раб Павел, и сдержав уж очередной садо – маз удар, от госпожи Сардон, вдруг через паузу, произнес далее.
- На протяжении XX века политологи склонялись к мнению, что значительное число стран поддержали перечисленные выше институты в должной мере и поэтому на практике могут считаться демократическими. В то же время, страна может отвечать стандарту полиархии, даже если в ней отсутствует пропорциональное представительство, референдумы. Предварительные выборы партий, социальное равенство, или демократия на уровне местного самоуправления. Как отмечает Роберт Даль, идеал демократии предъявляет крайне высокие требования, и вероятно со временем полиархия начнет считаться недостаточно демократичной системой.
- Что же, раб Павел, я госпожа Сардон, имею полное право согласиться с твоими летописно – философскими доводами. Поскольку, уж если подумать всерьез, то при демократии, творится в роде человечьем, полный духовно – нравственный беспорядок. Человек прост не чувствует ответственности за свои духовно – нравственные поступки. И летописно прав был, Отто фон Бисмарк, когда летописно написал, и тем самым сказал о суде Божьем.** - Вдруг резко воскликнула госпожа Сардон. и, угостив телесно в очередной раз, своим черным пряником, своего раба Павла, вдруг спустя лишь миг, продолжила далее.
- В политике, как и в области религии, консерватор никогда не может противопоставить либералу. Роялист – республиканцу, человек верующий – неверующему. Другого аргумента, кроме одного повторяемого на тысячи ладов; Мои политические убеждения правильны, а твои – ложны; моя вера угодна Богу, твое неверие ведет к проклятию. Понятно поэтому, что из церковных разногласий возникают религиозные войны. А в политической борьбе партий, поскольку, она не разрешается гражданской войной, все же опрокидываются все барьеры, установленные во всех областях жизни, кроме политики, благопристойностью и чувством чести воспитанных людей.
- То есть, госпожа Сардон, вы желаете поведать мне, рабу вашему Павлу, простую политико – житейскую истину, что несмотря не на какие глобально – политические распри, человеку всегда надобно оставаться человеком. Но ах, если бы этих высших нравственных правил, придерживались абсолютно все политики нашей планеты Земля, во все летописные времена, нашего земного бытия, то у нас на планете Земля, царило бы всеобщее благоденствие. Но, увы, у верховной власти, любой страны на нашей планете, всегда становятся фанатики идолопоклонства. Что готовы, с смертельным оружием в руках, защищать свой идола фанатизм, образуя таким образом, строй фашизма, только лишь под разными именами, будто коммунизм иль демократизм, что прикрываясь лишь лакмусовым листочком, по имени гуманизм, и позволяет им просто долго засиживаться у верховной власти. Уничтожая, таким образом, всякое человеческое инакомыслие. И позвольте, прежде чем, я скажу вам стоп, окончить летописной цитатой Эриха Марии Ремарка, о тюремных лагерях для инакомыслящих людей. – Произнес вдруг философски раб Павел, и дав уже понять госпоже Сардон, что их политико – философская садо – маз игра, уже подходит к завершению, вдруг, спустя лишь миг, продолжил далее.
- Из всех лагерей для интернированных лиц, какие мне доводилось видеть, остров Эллис был самым гуманным. Тут никого не били, не пытали, не истязали до смерти непосильной работой и не травили в газовых камерах. Здешним обитателям даже предоставлялось хорошее питание, причем бесплатно, и постели, в которых разрешалось спать.
- Что же, раб Павел, я госпожа Сардон, неукоснительно слушаюсь прекратить нашу философски – политическую садо – маз сессию. И позволь, вместе черного пряника, сказать здесь тебе. Что всегда человек, сам делает выбор, кем ему быть в окружающем мире, сквернословить, иль нет. Быть радушным хозяином в доме своем, как и в государстве, своем, добрым ПРАВИТЕЛЕМ. Иль быть пошлым и малограмотным управленцем, что правит по указке другой далекой чужеродной страны. Что просто дозволяет ему быть просто управленцем, и управлять по указке, уничтожая свой ЧЕЛОВЕЧИЙ РОД, и зваться во истину демократом. Поскольку, именно этим словом, абсолютно все и сказано.
- Благодарствую вам Павел, за внимание, с вас шесть тысяч единиц, драней. – Произнесла внезапно, лишь миг спустя, госпожа Сардон. И, сделав лишь почтительный поклон Павлу, немедля на шпильках, покинула секси – тюрьму ‘Мраки’.
10.
Сардин вполне осталась довольна сама собой, и когда же она весьма сексуально на шпильках, возвратилась назад в свой коттедж. И чувствуя, что она, Сардин чуть устала, вошла в свою комнату, и собралась как раз полностью раздеваться, собираясь снять при этом и свои горчичники.
И проделав это с легкостью, и почему – то с чувством благородного достоинства, Сардин просто переоделась в свою белую пижаму, и просто босиком, в этот холодный зимний воскресный вечер, пятого декабря, прошла на кухню, ужинать, чувствуя, что она сильно уж голодна.
Поскольку, после Сардин, собралась позвонить своему возлюбленному человеку Светлозару, чтобы просто спросить как его дела, да и просто лечь отдыхать и спать в свою кровать.
Что она, кстати, и сделала после, прежде, чем лечь в постель, спать.
Но буквально час спустя, когда Сардин, уже спокойно лежала в кровати, и просто спокойно уже засыпала, как внезапно ее сладкий, животворящий сон, потревожил звонок ее мобиль – телефона, что она тяжело вздохнув, встала, и, включив ночник над кроватью, просто немедленно взяла, и ответила на звонок.
- Алло, я слушаю. Да, это я госпожа Сардон, то есть Сардин, поскольку, я как раз разделась после трудного рабочего дня, и просто легла спать, в постель. Извиняю. Нет, уж, коль вы меня Вика, уже потревожили, то я уже просто не вправе отказать вам. Диктуйте, ваш адрес. Так бульвар Сережинский, первый сектор, дом 1. Вход через первый подъезд, на верхний чердачный этаж. Домовой мини – клуб ‘Силес’. Поняла все для политико – философской садо – маз игры, у вас имеется. Хорошо, вызывайте за ваш счет, электро – такси, к памэл ночному клубу ‘Ночной Нарцисс’, на улицу Тенистых Тополей. Хорошо вы предлагаете политически обсудить тему Секреты Бильдербергского Клуба. Хорошо, я согласна, да мой один рабочий час, стоит тысячу драней. Все, договорились. Ждите.
И тут же, уже положив назад свой мобиль – телефон, назад в свою черную дамскую сумочку, включив верхний яркий свет, лишь мгновенно выключив при этом, ночник, над кроватью. Она, Сардин, почему – то тяжело вздохнув, и взяв при этом свой серый чемоданчик с горчичниками с тумбы зеркала, и тут же сняла с себя, свою белую пижаму, и просто незамедлительно стала налаживать горчичники себе на тело, и взбрызнув их ренд – гелем, Сардин почему – то вдруг вспомнила вслух летописную цитату Ремарка о проститутках. И присев к зеркалу стала делать самой себе сексуально – выразительный макияж, как вдруг через миг произнесла ее, со своим кратким предисловием.
- Теперь я разумею летописные слова Ремарка о проститутках. Ибо, в его времена земного жития можно было выйти на улицу, которая распростерлась перед ним во всей своей стерильной непорочности. В этот час в Париже проститутки цокали по тротуарам на своих высоких каблучках, либо стояли в полутьме, под синими фонарями бомбоубежищ. Их живучее племя не ведало страха даже перед гестапо.
И просто усмехнулась самой себе, Сардин тут же уселась перед зеркалом, делать самой себе сексуально – выразительный макияж, с преобладанием темно – синего оттенка на своем лице. И уже накрасив свои губы ярко – фиолетовой жгуче перцевидной помадой. Она тотчас же перешла к своим сухим черным волосам, чуть ниже плеч и уложив их в пышную фиксаж – прическу, с помощью своего ароматного лайк – спрея. Она Сардин уложила их вновь в пышную и объемную фиксаж прическу.
Так с минуту, сладострастно любуясь сама собой Сардин вполне спокойной, плавной походкой босиком, подошла к шкафу – купе, где безо всяких долгих раздумий взяла самой себе новый синий мини – наряд расклешь. Что, кстати, состоял из синей мини – юбки расклешь, белоснежного передника к ней, и классической топ – майки.
Как тотчас же Сардин взяла свои черные высокие сапоги на шестнадцати сантиметровых шпильках, и стремительно, практически оголенной, вышла почистить их.
Прошло еще десять минут, а Сардин уже вымыв свои руки, вернулась вновь в свою комнату, и прежде чем начать сладострастно переодеваться, взяла себе телесные колготки, как и свежие черные перчатки.
И медленно, но весьма сладострастно натянув вначале телесные колготки себе на ноги, а после и себе на попи, Сардин тотчас же, стала постепенно натягивать себе на руки черные плотные перчатки выше локтя. Затем только лишь, чувствуя в себе некое особое сладострастное наслаждение, надела классическую белую топ – майку, и оправив ее, как положено, оголив как обычно свою поясницу, и свой живот. Став после уже надевать новую синюю мини – юбку расклешь, а после и завязывать на своей оголенной пояснице короткие белые завязи, белоснежного короткого передника. Что, кстати, сразу же усилило ее сексуальный эффект, поскольку, как, только, Сардин, с вожделением страсти, начала надевать на свои ноги, свои черные высокие сапоги, на шестнадцати сантиметровых шпильках.
То внезапно, вдруг услышала по клубному громкоговорителю монотонный голос госпожи Мариель, что как раз этой холодной зимней ночью, в воскресенье, пятого декабря заступила на свое очередное политико – боевое секси дежурство. Начав его по обыкновению с летописной цитаты Владимира Ильича Ленина, что лишь миг спустя, произнесла, и как обычно на давно позабытый коммунический лад.
- Товарищи, послушайте, как летописно гласил товарищ Ленин. И такая победа будет именно диктатурой, то есть она неизбежно должна будет опираться на военную силу, на вооружение массы, на восстание, а не те или иные, ‘легальным’, ‘мирным путем’, созданные учреждения. Это может быть только диктатура, потому что осуществление преобразований, немедленно и непременно нужно для пролетариата и крестьянства, вызовет отчаянное сопротивление и помещиков, и крупных буржуа, и царизма. Без диктатуры сломить это сопротивление, отразить контрреволюционные попытки невозможно.
Но почему – то сама Сардин, пропустив эту философски – летописную цитату мимо себя, уже надела на ноги свои высокие черные высокие сапоги на шестнадцати сантиметровых шпильках. Как тотчас же, уже застегнув и плотно зашнуровав черные сапожные корсеты выше колен, на большие болтающиеся шнурки – банты. Сардин уже медленно, томно – сексуально, громко цокая о пол высокими шпильками сапог, прошла вновь к зеркалу, где почувствовала вдруг, не совсем обычную свою грацию и сексуальность в этом новом секси, мини – наряде.
Что, минуту спустя, вспрыснув вначале саму себя ароматно, сексуально – возбуждающе, Сардин тотчас же надела на свою шею свое черное брондолитовое кольцо. Прикрепив лишь после на свое правое бедро, бандану черного цвета, в пятьдесят сантиметров длиной, надев после лишь на свои кисти рук, наигольники, в три иглы. И прежде чем надеть черную маску аппликацию, Сардин приготовила черный кнут. Положа его аккуратно в свою черную дамскую сумочку, на короткой золотистой цепочке.
А затем только лишь, госпожа Сардон повязав плотным кольцом, свой белый шелковый шарфик, взяла и надела нараспашку, свое длинное синее драповое пальто, с зауживанием сзади, уже, кстати, надев и черную маску аппликацию себе на глаза. И медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, взяв, конечно же, с собой свою черную дамскую сумочку, она, госпожа Сардон, направилась из своей комнаты, как впрочем, и из своего коттеджа, в зимнюю холодную мглу. Выключив, конечно же, за собой в своей комнате яркий, верхний свет.
Где как раз уже подъехало к ее коттеджу желтое электро – такси, что чуть ранее заказала лично для нее Виктория. Не ведая, при этом ее, госпожи Сардон, точный адрес, в памэл ночном клубе, ‘Ночной Нарцисс’.
11.
Уже полчаса спустя, весьма сексуально, на высоких шпильках, госпожа Сардон. Медленно и сексуально, на высоких шпильках поднялась по точно указанному ранее Викторией адресу. Во домовой, чердачный клуб, ‘Силюс’.
Заведомо и уверенно, кстати, зная, что такие домовые, чердачные диско, энерго – клубы, существуют практически в каждом новом многоэтажном жилом доме, мегаполиса Менск, как впрочем, и по всей Славянской матушке – земле. Где по обыкновению молодые девушки и женщины, что, кстати, и проживают в этом же самом доме, от шестнадцати до сорока лет, в откровенных диско, секси – нарядах, собираются каждой ночью, в таких клубах, и в череде откровенно – сексуальных игр, с самопознанием о политической философии, проводят сами с собой, научно – образовательную работу.
И так оказалось, и в этот раз, поскольку, как только госпожа Сардон, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, вышла с обычного лифта на десятом этаже. То ее уже там сексуально ожидала, а после и любезно встретила молодая, статная женщина лет двадцати пяти, что уже была в черной обтягивающей мини – юбке. В черных, чуть выше колен сапогах, на двенадцати сантиметровых шпильках, что на фоне ее темно – телесных колготок, как и на фоне черных перчаток, с наигольниками в три иглы, так и красного пиджака при талии. Делало саму ее, грациозной и особо сексуальной, поскольку, ее груди были скрыты под узким горчичником – нагрудником с черным начехольником со шнурками меж грудей. И, конечно же, эта молодая статная женщина, надела на свою шею, свое черное брондолитовое кольцо, и также надела на свое правое бедро квадратно – образную бандану, черного цвета, в пятьдесят сантиметров длиной. Чем и усилила свой же визуальный, секси – эффект, надев, конечно же, и свою черную маску аппликацию, себе на глаза. И конечно же, была со своим особенным, сексуально – возбуждающим ароматом. Ибо свои черные длинные волосы, эта девушка уже уложила в высокую фиксаж – прическу, создав себе самой эффектный образ секси – дамы садо – мазо.
Поскольку, через мгновенье, назвав госпоже Сардон, свое имя Виктория, и официально представившись. Она весьма сексуально, на своих шпильках, увела ее вслед за собой по большой белой лестнице, вверх, на чердачный домовой клуб, ‘Силюс’.
И как только, спустя уже десять минут, когда уже письменно, госпожа Сардон, и раба Виктория, условились о правилах их секси, политико – философской беседы, поставив свои подписи в бумажном контракте на восемь часов. То вмиг исполнив визуальный фант в губы, с рабой Викторией, что медленно и сексуально встала на колени, в наручниках, сзади. Дав тем самым понять госпоже Сардон, что она уже добровольно и временно стала подвластна ее черному кнуту.
Как внезапно, лишь дав через две минуты, жесткую пощечину свое рабе Виктории, госпожа Сардон, грубо промолвила, лишь краткое мгновенье спустя, угостив практически сразу же, после визуального фанта в губы, свою рабу Викторию, своим черным пряником. То есть, жестко ударив своим черным кнутом, по ее сексуально оголенным местам тела.
- Ну, что же, слушай сюда, ты раба Виктория, летописную цитату Эриха Марии Ремарка, что в философском смысле, относится и ко мне, и к тебе в том числе. Ибо, как он гласил. Никто не знал, фальшивый у него паспорт или подлинный, а если подлинный, то насколько. То есть, если философски соотнести эту летописную цитату, по отношению к нам обеим, мне госпоже, и тебе рабе, то становиться вполне понятным, что вообще никто не знает наших истинных, настоящих лиц.
- Госпожа Сардон, я раба ваша Виктория, но я вам позволяю, вновь угостить меня вашим черным пряником, для меня он слаще всего. Но лик демократии еще может быть и таков, все по тому же, Эриху Марии Ремарку. Позвольте, летописно вам его прочесть. – Вдруг стыдливо произнесла раба Виктория, и дождавшись очередного угощения черным пряником, от госпожи Сардон. И неожиданно гордо, лишь через краткое мгновенье, продолжила далее.
- Уже завтра, да нет, уже сегодня, как только до гостиницы, я вольюсь в эту жизнь, и вечная борьба, полная уловок и утаек, выгадываний и грошовых сделок, а еще сбор мелких полуправд, из которых складываются мои будни. Начнется снова – здорово, – но сейчас, в этот единственный миг, город, еще не успевший меня заметить, распахивал мне 1навстречу свое лицо, неистовое и громогласное, безучастное и чуждое чувство. Открываясь во всей своей безличной прозрачности и мощи, как ослепительный гигантский кристалл сияющей и смертоносной кометы.
- Что же, раба Виктория, я угощу тебя своим черным пряником, мне не жаль. Такова суть грязной и лживой демократии, ты желаешь, я даю. И мне уж все равно, что ты унижена и оскорблена, главное действие, я зарабатываю деньги. Но вот, что чувствуешь ты.* Нет, не сладострастное наслаждение, нет, и вовсе нет. Ты просто дала волю своим плотским инстинктам, полную свободу. Что при демократии, в начале XXI – ого века, была вполне приемлема и оправдана, только со знаком минус. Курить, заниматься сексом с первым встречным мужчиной, пить легкий алкоголь в непомерных количествах, вот безнравственный типаж жития при демократии, особенно в XXI – ом веке.
12.
- Что же, госпожа Сардон, я раба ваша Виктория, благодарю вас, за очередное угощение вашим черным пряником. Но при демократии, в XXI – ом веке, было вовсе непринято философски рассуждать, как рассуждаем мы с вами здесь, да еще так необычно. А было принято жить и действовать пошло, склоняя всякого человека в негативную, отрицательную сторону. И дабы, вам госпожа Сардон, не показаться мне пошлой и глупой здесь, я приведу вам летописную цитату из Секретов Бильдербергского Клуба, что гласил, о типажах так называемой демократии. - Вдруг вполне спокойно произнесла раба Виктория. И уже вкусив телесно пряника от госпожи Сардон, в несколько садо – маз ударов, она неожиданно, через миг, продолжила далее, со своим довольно кратким, но мудрым предисловием стоя при этом, все так же, сексуально на полу, на коленях, перед ней.
- Ибо, как великолепно сказано в них. Для каждого человека, кто немного поразмышляет, должно быть, очевидно, что поп-культура родилась не сама по себе; она контролируется крупными корпорациями и сфабрикована их главными идейными центрами, фондами и организациями, связанными с Бильдербергским клубом, СМО и Тавистокским институтом. Что ответственны за музыку, телевидение, книги, моду. Элита Бильдербергского клуба и инженеры Тавистока осознали, что для достижения своей цели им нужно было сосредоточиться на молодом поколении. Чтобы вызвать общее изменение парадигмы, которое охватило бы разные поколения. Или, что в принципе то же самое, изменить совокупность доминирующих в обществе верований и ценностей. Зритель, таким образом, оказался невинной жертвой промывания мозгов.
- Раба Виктория, позволь здесь согласиться с тобой, и не угостить тебя вновь моим черным пряником. Поскольку, в этой летописной цитате, я сама госпожа Сардон, вижу лишь мрачную стадность мышления жития при демократии. Живи, мысли, и действуй, как указано кем – то, сверху. Ведь все было продумано ими, тайными правителями тогдашнего мира. Телевидение и радио, глянец и тогдашний интернет, тогда просто пестрили яркими, но пустошными шоу. Фильмами, да и программами криминального назначения, что просто били все тогдашнее человечество ниже уровня здравого смысла. Разрешая уж ненароком, на государственном уровне, браки геев и лесбиянок, с их правами на усыновление и воспитание детей.
- Госпожа Сардон, вы все же словесно угостили меня, вашим черным пряником. Поскольку, как летописно говорено. Для стадного животного физическое одиночество – это реальный страх, и ассоциация со стадом дает ему ощущение безопасности. Боязнь одиночества создает у человека желание идентифицировать себя со стадом в ситуациях, когда нужно выразить свое мнение.
- Раба Виктория, мне госпоже Сардон, весьма интересна наша политико – философская беседа, под мой черный пряник. И я сейчас, как возвышенная над тобой, угощу тебя вновь моим черным пряником, и летописно скажу, что. Смысловая связь указывает на древность традиции, лежащей в основе этих представлений ‘унижение, рабство, голод ради спасения униженных и голодающих’ людей. Своеобразно та же смысловая связь проявилась в тексте неканонического Учения двенадцати апостолов, ‘Дидахе’, где Иисус назван рабом ‘ребенком’ господним ‘В греческом тексте употреблено слово, которое обозначает и ‘дитя’, и в переносном значении, слово ‘раб’ – человек подчиненный чьей – то власти’. В последнем случае на социальное представление о рабе наложена религиозная интерпретация. Иисус – раб, но раб божий и в то же время дитя божие; тем самым презренное понятие ‘раб’ приобретает иное значение, будучи примененным к спасителю людей; унизившись до положения раба, голодая ради голодных, он этих обездоленных людей приравнивал к ‘детям божиим’.
И произнеся философски именно это, угостив при этом, уж в который раз, свою добровольную рабу своим черным пряником, она госпожа Сардон, внезапно, лишь миг спустя, от своей добровольной рабы Виктории философски услышала далее.
- То есть, госпожа Сардон, уж коли я правильно поняла сейчас вас, то я, раба ваша Виктория, сейчас с вами утоляю свой сексуальный голод, что может быть отчасти и верно. Но, пожалуйста, послушайте, далее летописную риторику из секретов бильдербергского клуба, что на сугубо личный взгляд, лишь косвенно подтверждает ваши сказанные только что слова, о рабстве. Но я бы перефразировала бы вас, и сказала бы о рабстве в демократии. Ибо, конечной целью Бильдербергского клуба является учреждение мирового тоталитарного правительства, универсальной религии, в которой будут сочетаться свойственная католицизму помпезность и риторика нью-эйдж. Глобального мирового рынка без барьеров, навязанных демократическими правительствами, что несут ответственность перед избирателями. Ряда мер для защиты жизни и социального имущества. Создание мира, населенного отупевшим, потерявшим бдительность, деморализованным населением, которое будет контролироваться посредством подключенных к глобальному компьютеру встроенных чипов. Что естественно контролируется одним мировым правительством, единой мировой армией, экономически управляемой мировым банком, посредством единой глобальной валюты.
- Раба Виктория, позволь, мне госпоже Сардон, не угостить тебя вновь моим черным пряником, ибо, получается, что ДЕМОКРАТИЯ, в чистом виде, это всего лишь установить полный контроль над всем и вся. Лишить человека здраво мыслить и рассуждать, то есть, она лишает любого человека на свободу инакомыслия. – Произнесла вдруг достаточно философски госпожа Сардон, и взмахнув своим черным кнутом, вдруг медленно, томно – сексуально, на своих высоких шпильках обошла кругом свою рабу Викторию. Что, кстати, все это время сидела сексуально, на коленях, на полу, в чердачном домовом клубе, ‘Силюс’.
13.
- Госпожа Сардон, позвольте, вам сейчас поперечить, ибо, само летописное самоопределение демократии, гласит, что она есть. Народное правление обязательно требует, обеспечения ряда прав для каждого члена общества. С демократией связан ряд ценностей; законность, политическое и социальное равенство, свобода, право на самоопределение, права человека, как и многие другие вещи, морально – гуманитарного толка.
- Что же, раба Виктория, ты видно еще не конца телесно вкусила моего черного пряника, поскольку, ты позабыла, что летопись еще о демократии гласит. – Вдруг довольно яростно произнесла госпожа Сардон. И, угостив уж в который раз своим черным пряником, свою рабу Викторию, как и сделав краткую паузу, вдруг неожиданно летописно – философски она продолжила далее, со своим кратким, но достаточно грубым на первый взгляд.
предисловием.
- Так слушай же, сюда, ты добровольная, демократическая раба. Одной из основных целей демократии является ограничение произвола и злоупотреблений властью. Этой цели часто не удавалось там, где права человека и другие демократические ценности не были общепризнанными. Или не имели эффективной защиты со стороны правовой системы. Тогда во многих странах народовластие отождествлялось с либеральной демократией, которая, наряду с честными, периодическими и всеобщими выборами наделенных высшей властью лиц. В ходе, которых кандидаты свободно соревновались за голоса избирателей. И включали в себя верховенство права, разделение властей и конституционные ограничения власти большинства путем гарантий определенных личных или групповых свобод. С другой стороны, некоторые левые движения полагали, что реализация права принятия политических решений, требовала обеспечения социальных прав и низкого уровня социально-экономического неравенства.
- Госпожа Сардон, позвольте, и конечно же, вы можете меня, рабу вашу Викторию, вновь угостить вашим черным пряником, за непослушание вам, но к примеру в начале XXI – ого веке уж коли летописно – философски рассматривать здесь демократию как власть народа, то тайные цели правительств и других влиятельных групп не подходят под данное определение. Именно поэтому идея существования подпольных групп влияния среди правительств, которые проводят секретные кампании против человечества, противоречивы самому понятию свободы. И с этим нужно отчаянно бороться, чтобы не повторить роковые ошибки не столь далекого прошлого летописного времени.
- Что же, раба Виктория, уж коли я, твоя госпожа Сардон, правильно поняла тебя, то ДЕМОКРАТИЯ, в своем словосочетании таит страшный и репрессивный смысл. И лично я именую его страшным словосочетанием ТЮРЬМОЙ ДЕМОНОВ, что являет всему миру саму себя в чистом, но весьма в непригожем свете. Поскольку, как назвать иначе свобода любивие некоторых мужей и жен, что в духовно – нравственном отношении, как и алкогольно – наркотический дурман, делали свою грязную работу, под мракобесным названием, ДЕМОКРАТИЯ. То есть они жили, а вернее существовали за счет своих озверелых инстинктов, не пытаясь даже познать в какой грязи они тогда летописно жили.
14.
- Госпожа Сардон, позвольте, сказать вам, стоп, наша политико – философская игра, должна быть немедля прекращена. - Вдруг пронесла раба Виктория, не позволив, при этом, госпоже Сардон, угостить себя вновь своим черным пряником.
- Виктория, я не смею вас больше задерживать в наручниках, и говорить вам ‘ты’. Вы свободны. – Вдруг переменила свой тон Сардин, и словно по мановению волшебной палочки, сменила тон общения, освободив, при этом, немедленно руки самой Виктории, от наручников, и помогла ей весьма сексуально встать с колен, с пола. Слыша при этом, как Виктория, произнесла, лишь краткий миг спустя.
- Сардин, боже мой, как скоротечна, прошла наша политико – философская ночь, ночь, кстати, на понедельник, шестого декабря. Но мне было крайне интересно играть с вами. Вы, как я и ожидала весьма грамотный, начитанный человек, хотя я также очень много читаю по био – фадрам, и много рассуждаю вслух сама с собой. Хотя я по первой профессии секси – стриптизерша, а по второй своей профессии, я простая дворничиха. И совмещая в себе самой, эти как бы противоположные профессии, я кую саама себя. Не дозволяя себе самой низости духовной, но и возвышаться над кем – либо, я также не дозволяю самой себе. И именно это, я именую свободой мысли и жития в духе православия. Что просто дозволяет мне самой жить в гармонии и в ладу, со своим возлюбленным мужем Максимом, и двумя маленькими дочерьми, Дариславой и Оксиньей, и воспитывать их в духе ПРАВОСЛАВИЯ. – Вдруг весьма откровенно, но вкратце рассказала о себе самой Виктория, уже снимая с глаз своих свою черную маску аппликацию.
- Благодарю вас Вика, за ваши откровения. Наверное, мне простой православной девушке Сардин, просто везет встречать по жизни, добрых, позитивных людей. Хотя по ПСИХО ЛОГИКЕ вещей, я с детства привыкла верить в доброту и в позитив окружающих меня людей. А садо – маз игры с политиканством, это всего лишь работа моя, а сама демократия для меня лично, это есть настоящие МРАКОБЕСИЯ, и я лично никак не могу понять, как люди такого далекого летописного времени, могли грязи в той земной грязи под названием ДЕМОКРАТИЯ.
- Ой, извините, Сардин, вот оплата вам, как и договаривались в восемь тысяч драней. И поверьте, пожалуйста, Сардин, что в реальной жизни, позитив всегда притягивает словно магнит, позитив. И еще уходя, позвольте, добавить еще одну летописную цитату Эстулина Даниэля о лике демократии во всех правительствах тогдашнего мира. – Вдруг произнесла Виктория, и на выходе из домового секси – клуба, ‘Силес’, вместе с Сардин, неожиданно вдруг летописно продолжила далее, лишь краткое мгновенье спустя.
Заплатив уже, конечно же, чуть ранее в домовом секси – клубе ‘Силес’ обещанные Сардин, деньги, в восемь тысяч драней. Окончив этим их восьми часовой ночной контракт, поставив, в нем, конечно же, свои подписи, в пункте, что претензий ко друг дружке они вовсе не имеют, и согласно по нему готовы мирно расстаться.
- Моя позиция по-прежнему решительна и непреклонна. Ко мне присоединяется все больше людей, которые утратили веру в свои правительства, которых уже тошнит от лжи, жадности, двойственности, крикливости, скупости и манипуляций со стороны тех, кто называет себя нашими ‘лидерами’. А в действительности является кучей хлама, который нужно выбросить в мусорное ведро Истории.
- Что же, Виктория, уже стоя у лифта, я вам могу на прощание ответить, летописной цитатой из тех же секретов бильдербергского клуба. Что гласят, мудростью демократического отупение. Ибо, масса безграмотных, с неустойчивой психикой и глубокими неврозами, истощенных и не добившихся успеха индивидов настолько значима, что дает нам повод серьезно задуматься.
- То есть, вы Сардин, просто обязаны философски знать, что добившиеся власти человек, становится ленивцем от власти, даже независимо как она именуется. Поскольку, его ПСИХО САМОСТЬ не позволят ему больше опускаться до простого рода людей, а просто делает его эгоистическим бюрократом, что озабочен лишь о самом себе, и о собственных благах у власти.
- Хорошо Виктория, я вас прекрасно поняла, вы прекрасно философски рассуждаете. Но простите, меня великодушно, но мне уже пора идти. Все прощайте. – Вдруг весьма лаконично закончила Сардин, их рабочую встречу, как тотчас же, она медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, вошла в лифт, нажав, при этом кнопку вниз, на первый этаж.
15.
День понедельника шестого декабря, пронесся для самой Сардин, как – то совсем уж незаметно и скоротечно, поскольку, она уже начала ездить по магазинам, на своем электро – автомобиле, и покупать новогодние подарки всем своим родным. Как и выбирать, и покупать легкую, так и теплую одежду для малышки Осси. Зная уверенно, что малышка проведет в их семье с Светлозаром, две недели новогодних каникул, и все они втроем будут просто счастливы.
Поскольку, сам Светлозар, уже кончал сам потихоньку обустраивать детскую комнату в их большом родовом доме, для малышки Осси, чтобы малышка вновь почувствовала, в их семье, что такое есть, домашнее родительское тепло и любовь.
И завезя, конечно же, все покупки, домой, в свое родовое поместье, она по просьбе Светлозара, забрала его с собой, в мегаполис Менск, чтобы ему сделали там очередной отсос его мочевидного кишечника. Сама заведомо зная, как это тяжело терпеть лишнюю в кишечнике боль.
Что, проделав эту тяжелую, но нужную для его мужского организма процедуру, они вместе вернулись к ней в коттедж только лишь, к десяти часам вечера. И мимолетно сняв в своей комнате свои серые теплые кроссовки, как и свой теплый зимний комбизон, розового цвета. Как и взглянув на свой серый чемоданчик с горчичниками, причем сладострастно, что спокойно лежал на ее кровати. Сардин просто немедля надела свою белую пижаму, и просто босиком побежала на кухню, чтобы на скорую руку, приготовить им двоим поздний ужин.
И беседуя тихо и спокойно со своим возлюбленным человеком Светлозаром, о своих личных, семейных делах. Сардин, мимоходом вдруг произнесла, уже сама, кстати, поужинав, и встав, просто, пошла с грязной посудой за кухонную витрину, чтобы вымыть ее там.
- Светлозар, прости, но я обязана пойти и переодеться в диско – наряд, ибо, я сейчас на работе, и у меня начинается рабочий день, то есть рабочая секси – ночь.
- Сардинка, я прекрасно понял тебя. Я здесь не смею тебе указывать. Иди, искусительница моя, перевоплощайся. – Вдруг с ласковой улыбкой произнес в ответ Светлозар, уже, кстати, допивая свою чашку горячего липового чая.
И лишь миг спустя, поцеловав возлюбленного, Сардин просто стремительно выбежала босиком с кухни, зная, что Светлозар, сам пройдет в большой зал, и просто будет рядом с ней, в огромном зале, слушать ее политико – философские речи, вслух. Если же, сам раньше не захочет спать, и не уйдет, и не ляжет в комнате Сардин, на ее же кровать, спать. О чем, кстати, они между собой, чуть ранее и договорились.
Поскольку, как только, уже десять минут спустя, Сардин вернулась с душа, в свою комнату, в своей белой пижаме, то внезапно у нее зазвонил ее же мобиль – телефон, когда она уже собралась снять свою белую пижаму, дабы наложить себе на тело сексуально – возбуждающие горчичники. Что она, вовсе не стыдясь своей телесной наготы, тут же взяла свой мобиль – телефон, и сделав лишь краткую паузу, вдруг произнесла далее, уже, кстати, одновременно раскрывая на кровати свой серый чемоданчик с горчичниками.
- Алло, я слушаю, о боже, Александр Борисович, как я несказанно рада вас слышать. Да, я как раз уже налаживаю себе горчичники. Хорошо, жду, приходите. Я как раз познакомлю вас, с моим возлюбленным человеком Светлозаром, он как раз ночует у меня. Нет, вы третьим вовсе не будете, ибо, это будет политико – философская ночь. Все, я жду вас.
И сказав в мобиль – телефон именно это, Сардин, вполне сладострастно, уже наложила горчичники и вспрыснув их ренд – гелем, она надела снова свою белую пижаму, и просто босиком, вышла к Светлозару, в огромный зал. Дабы предложить ему надеть джинсы и белую рубашку, что Сардин сама специально ему, купила чуть ранее, чтобы он надевал их только лишь здесь, в памэл ночном клубе, ‘Ночной Нарцисс’. Да и просто сказать ему, что она ожидает ночного гостя в лице Александра Борисовича Манкевича.
Как тут же, Сардин, развернусь, и просто, молча, вышла перевоплощаться в госпожу Сардон.
16.
И буквально полчаса, спустя она, госпожа Сардон, уже медленно, томно – сексуально, громко цокая о пол, высокими черными сапогами на шестнадцати сантиметровых шпильках, вышла вновь в огромный зал к Светлозару.
Но уже в сексуально – грациозной черной мини – юбке расклешь, как впрочем, и в белой блузке, с обычным треугольным вырезом у шеи. Что на фоне ее черного брондолитового кольца на ее шее, и в телесных колготках, в крупную черную клеточку, что и сделали ее, госпожу Сардон, необычайно строгой и сексуальной. А все надлежащие аксессуары, включая и черную маску – аппликацию, лишь еще более усилили ее эффект – секси, с высокой фиксаж прической, и со своим стойким, сексуально – возбуждающим ароматом.
Как внезапно, раздался дверной звонок, что госпожа Сардон, молча, не сказав ни единого слова Светлозару, вдруг весьма сексуально, на высоких шпильках, медленно, томно – сексуально, громко цокая высокими шпильками о пол, направилась открывать входную дверь, уверенно зная, что за нею уже стоит, дожидается Александр Борисович.
И госпожа Сардон, оказалась вполне права, когда, уже открыв входную дверь, увидела сквозь свою черную маску – аппликацию, Александра Борисовича Манкевича. Что по обыкновению, вначале поклонился ей, а потом лишь, степенно вошел, молча, вслед за госпожой Сардон, в длинную прихожую, и снимая с себя на ходу свое мужское, черное драповое пальто, чуть выше колен. Александр Борисович, пошел уверенно вслед за госпожой Сардон, и вошел уже в огромный зал, повесив, кстати, свое черное пальто, себе на руку. И только лишь, мимоходом ей, произнеся, спустя лишь краткое мгновенье. Оказавшись, кстати, в черном, классическом фраке, и в черных, лакированных туфлях.
- Добрый вечер, а вернее добрая ночь вам, уважаемая Сардиния, вы сейчас сексуальны как никогда. Но вы и развращены, и ДЕМОКРАТИЧНЫ, в философски – мрачном понимании этого слова.
- Почтенно, благодарствую вам, Александр Борисович, что же, вам повезло, что вы уважаемый мной взрослый самодостаточный мужчина, а то бы, вы вкусили моего черного пряника, под нашу политико – философскую беседу. За ваши такие бестактные речи. – Произнесла весьма пунктуально госпожа Сардон, и медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, уже привела его вслед за собой, в огромный зал.
Как внезапно, лишь миг спустя, словно по мановению незаметной волшебной палочки, госпожа Сардон, вновь превратилась в Сардин, и сексуально, на высоких шпильках, подошла к своему возлюбленному человеку Светлозару, и мгновенье погодя, вдруг произнесла далее, изменив, при этом, и свой тон.
- Александр Борисович, позвольте, вначале нашей политико – философской беседы, представить вам, моего дорогого возлюбленного человека Светлозара. Светлозар, а это мой хороший знакомый, философ, летописец, да и просто хороший человек Александр Борисович Манкевич. – Вдруг сделала краткое отступление госпожа Сардон, уверенно зная, что она пошла на нарушение, своих же, строгих правил. Поскольку, ее речи в черной маске – аппликации, уже слышали по общему клубному громкоговорителю. Что госпожа Сардон, немедля подала знак, Светлозару и Александру Борисовичу, прекратить частные беседы, и позволив им лишь пожать руки друг другу. Тут же, немедля произнесла далее, сделав лишь краткую паузу.
Так как, как только лишь Александр Борисович, вошел вслед за госпожой Сардон, в огромный зал, то сразу же произнес, обращаясь, при этом своим взглядом к Сардинии, но смотря, при этом, на Светлозара, что также встал с большого белого дивана, дабы ответить взаимным и теплым рукопожатием Александру Борисовичу.
- Благодарствую вам Сардиния, за Светлозара. Вы же, Светлозар, в моих глазах, уже есть настоящий рыцарь и герой мужества и отваги. И мне, если честно говоря, совсем уж неловко перед вами, нарушать ваш семейный уют и покой.
- Нет, что вы уважаемый Александр Борисович, это я Светлозар, чувствую себя здесь третьим лишним. Ведь для Сардин, здесь, прежде всего, есть работа и обретения себя самой. Так что извините уж, вы, меня, я всего лишь здесь ночую, после своих необходимых гигиенических процедур, что окончились довольно поздно. – Вдруг довольно лаконично, и чуть стыдливо ответил Светлозар, Александру Борисовичу, в ответ на его теплое рукопожатие.
- Господа, мужчины мы собрались здесь, не для частных, лирических бесед в мой личный адрес, а для серьезной политико – философской беседы, о демократии. А по сему, я прошу вас быть предельно пунктуально грамотны, как образованные люди, коих я знаю в своей реальной жизни. И, позвольте, уж начать с летописного определения о демократии Владимира Ильича Ленина, из 11 – ого тома, его собрания сочинений. Поскольку, эта летописная цитата, да гласит. – Вдруг произнесла госпожа Сардон, и, сделав лишь краткую паузу, вдруг громко и летописным тоном продолжила далее. С кратким, на коммунистический лад предисловием.
- Товарищи, послушайте. Кто хочет идти к социализму по другой дороге, помимо демократизма политического, тот неминуемо приходит к нелепым и реакционным, как в экономическом, так и в политическом смысле, выводам. Если те или другие рабочие люди, спросят нас в соответствующий момент; почему бы не осуществить нам программы – максимум. Мы ответим им указанием на то, как чужды еще социализму, демократические настроенные массы народа. Как неразвиты еще классовые противоречия, как неорганизованны еще пролетарии.
- Госпожа Сардон, позвольте, у вас спросить, как идти к социализму, через обманчивый демократизм.* И позвольте, уж мне, Александру Борисовичу, ответить самому на свой же, только что поставленный вопрос, госпожа Сардон. Поскольку, путь к светлому социализму, никак уж не может лежать через теоретическую демократию. Ибо, любая демократия, подразумевает полную свободу слова, полную свободу взглядов и верований.
- Александр Борисович, вы здесь абсолютно правы. Ибо, идти к светлому социализму, так тогда именовали этот путь коммунизма, через истребление сотен тысяч крестьян, да и просто трудолюбивых людей. Это уж извините, цинично, и противоречит абсолютно всем нормам, все той же, разноликой демократии.
- Госпожа Сардон, я Александр Борисович, посмею здесь произнести летописную цитату все того же Владимира Ильича Ленина. Ибо, как гласил он о истреблении ПРАВОСЛАВНОЙ СТАРИНЫ, СЛАВЯН – РУСИЧЕЙ. Что рабочему классу, безусловно, выгодно устранение всех остатков старины, мешающих широкому, свободному и быстрому развитию капитализма. Буржуазная революция есть именно такой переворот, который всего решительней сметает остатки старины, остатки крепостничества. ‘К этим остаткам принадлежит не только самодержавие, но и монархия’. И он всего полнее обеспечивает самое широкое, свободное и быстрое развитие капитализма.
- Что же, Александр Борисович уничтожение старины, особенно старины ПРАВОСЛАВНЫХ РУСИЧЕЙ было всегда, чем – то притягивающим, особенно для всех коммунистических еврейских иноверцев. Ибо, притворяясь лишь псевдо патриотами, они грабили лишь, да и убивали. Делая хоть это и не прямым путем, а путем обличения ПРАВОСЛАВНОЙ СТАРИНЫ РУСИЧЕЙ в грязи, в тупости, в малообразованности. И это все, и зовется ДЕМОКРАТИЕЙ. Черной и мрачной девицей, с запашком некогда сортирной ЕВРОПЫ. С ее ложной культурой, поп. Во всех сферах земного жития. Ибо, само слово КУЛЬТУРА, означает, взять, да и навязать нам ПРАВОСЛАВНЫМ СЛАВЯНАМ – РУСИЧАМ, чуждый нам КУЛЬТ, УРКИ, то есть зека, тюремного человека, что отбывает свой пожизненный срок, все в той же Европе. А не это ли, и произошло с нашей памятью и традициями.* Что веками строго исполнялись нашими прародителями, что жили по СОВЕСТИ и ПРАВИ, на своей родной СЛАВЯНСКОЙ ЗЕМЛЕ – МАТУШКЕ, РУССИИ.
17.
- Госпожа Сардон, позвольте, мне господину Светлозару, сделать вам похвальный комплимент, в ваш адрес. И вмешиваясь в вашу интересную и летописно – философскую беседу с уважаемым Александром Борисовичем, я дополню лишь вас своей летописной цитатой, о демократии, все того же Владимира Ульянова Ленина, а после, с вашего позволения, я и сам рассужу ее, по своему философскому разумению. – Вдруг чуть стеснительно произнес Светлозар. И, дождавшись молчаливого согласия от госпожи Сардон, и Александра Борисовича, вдруг через мгновенье спустя, летописным тоном произнес далее.
- За пределами демократизма не может быть и речи о единстве воли между пролетариатом и крестьянской буржуазией. Классовая борьба между ними неизбежна, но на почве демократической республики эта борьба и будет самой глубокой и самой широкой народной борьбой за социализм.
- Но послушайте, уважаемый Александр Борисович и уважаемая госпожа Сардон, тогда за что, же получался так называемый Ленинский демократизм.* Коли сделал человек шаг влево, шаг вправо, то получал расстрел, несогласных людей, особо элиту крестьянства и православного духовенства ссылали в конц – лагеря. Когда развивался суд за инакомыслие. Значит, объясните, мне, неразумному столяру – плотнику, в чем различие между религиозным царизмом и безбожным коммунизмом.* По – моему логическому мнению, разницы здесь нет.
- Совершенно верно, уважаемый муж Светлозар, различий между религиозным царизмом, и безбожьем коммунизмом практически нет. И здесь я, ненароком вспомнил одну летописно – философскую цитату из книги Апокрифы Древних Христиан. Дозвольте, я прочту здесь, летописный отрывок. – Произнес вполне спокойно Александр Борисович, и сделав лишь краткую паузу, вдруг продолжил далее.
- Распространение христианства в разной этнической среде, влияние нехристианских верований и философских систем, знакомство с которыми шло через новообращенных людей, неизбежно усиливали расхождения между отдельными группами христиан и их писаниями. К прежним расхождениям в устной традиции добавились расхождения между устной и писаной традицией и между различными писаниями.
- Александр Борисович, позвольте, мне госпоже Сардон, в некотором роде да согласится с вами, с моей философской точки зрения. Потому что, раскол в христианской церкви, начался еще задолго, до прихода к власти, коммунистов. Может быть еще со смертью, так называемого Христа. Ибо, одни глаголили о нем одно, а другие глаголили совсем иные противоположные истины. И так пошло, и поехало, вплоть до XX – ого века, когда коммунисты, безбожники евреи, взяли и вообще заменили религию. На религию так называемого диктата марксизма – ленинизма, при этом, объявив на весь мир, что Бога нет. И это и привело, лишь к крови и насилию, над ПРАВОСЛАВНЫМИ РУСИЧАМИ. Но и отсюда как раз и вытекает логический вывод и вопрос. Так почему же, человек ПРАВОСЛАВНЫЙ РУСИЧ, позволил сам себя одурачить.* И пасть в лживый плен пришлых, доселе ему неведомых идей марксизма – ленинизма, да и еще пошел с ружьем в руках, на свой же, собственный род людей, РУСОВ. С последующим Ленинским летописным лозунгом. Позвольте, господа мужчины, я процитирую его, чтобы до конца быть мне ясно понятой вами. – Произнесла неожиданно весьма тактично госпожа Сардон, и сделав лишь краткую паузу, вдруг летописным и восклицательным тоном, продолжила далее.
При этом весьма сексуально сидя, в малом белом кресле, как раз напротив большого белого дивана, где, кстати, и сидели вместе Светлозар и Александр Борисович, чуть по – отдали.
- Революция – локомотивы истории – говорил Маркс.** Революция – праздник угнетенных и эксплуатируемых людей.** Никогда масса народа не способна выступать таким активным творцом новых общественных порядков, как во время революции.** В такие времена народ способен на чудеса, с точки зрения узкой, мещанской мерки постепеновского прогресса.**
- Госпожа Сардон, вот за такими именно псевдо – лозунгами, для рабочих масс людей, и скрывается истинное лицо всякой революции, что провозглашает им принципы СВОБОДЫ, РАВЕНСТВА, ДЕМОКРАТИИ. Но это все россказни, для одураченных всякой революцией, людей. После прихода к верховной власти, любых революционных сил, всем людям, кто вдруг разочаровался в новой верховной власти, и за несогласие к новому режиму. Положено сесть за решетку, а кому и вовсе получить пулю в лоб. Ведь уже революционное дело сделано, революционные короли выиграли, а простые пешки, что уж слишком много знают, удалены, до нового нужного революционного момента. И как раз, все это, и именуется ДЕМОКРАТИЕЙ в чистом виде. Все, на этом разрешите, вам откланяться. На этом наша политико – философская беседа уже закончена. Все прощайте.- Произнес весьма тактично Александр Борисович, и уже встав, просто, молча, пожал руку Светлозару, и поклонился госпоже Сардон, а после лишь, неторопливо покинул их в огромном зале.
Как тут же Александр Борисович, надев на ходу свое черное драповое пальто, и уже покинул коттедж номер 2, по четвертой улице Варлей, в памэл ночном клубе ‘Ночной Нарцисс’.
18.
Уже на утро вторника, седьмого декабря, когда Сардин и Светлозар, позволили самим себе, лишнее действие, проснуться в нежных объятиях друг друга, в памэл ночном клубе ‘Ночной Нарцисс’. То, зная великолепно, что это просто категорически запрещено, они просто стремительно встали, пожелав, кстати, друг другу доброго утра, и просто вместе пошли на кухню готовить самим себе завтрак.
И после лишь, Сардин отвезла своего возлюбленного человека Светлозара домой, в их родовое поместье, глубоко в душе сожалея, что она сегодня, в день вторника, седьмого декабря, уж никак не может остаться дома, рядом с ним.
Было уже половина второго часа дня, когда уже Сардин, в греховном сладострастии вернулась назад в памэл ночной клуб ‘Ночной Нарцисс’ в свой коттедж номер 2, по четвертой улице Варлей. И сразу же, сняв с себя, свои серые сапоги – боты, как и свой зимний розовый комбизон, а после, сняв с себя и свое нижнее белье, как и укутавшись в белую простыню. Т она сразу же, босиком, и стремительно, убежала в туалетно – ванную комнату, дабы принять горячий душ, да и просто согреться.
Так как в день вторника, седьмого декабря, пошел уже хоть и не первый, но белый пушистый снег, и уже ударил легкий морозец.
Но все же, уже десять минут спустя, Сардин, вернувшись назад в свою комнату, стремительно сняв с себя белую простыню, и наклонившись полностью обнаженной, над белым диваном – канапе, отключила с электродов – птичек, свои горчичники, как сразу же, сладострастно наложила их себе на тело, в положенные места. И уже натягивая медленно телесные колготки, Сардин внезапно, вдруг, услышала по клубному громкоговорителю, так знакомый ей, монотонный голос госпожи Мариель. Что вдруг, на демократический пример произнесла, сделав лишь краткую паузу.
- Дамы и господа, прослушайте, пожалуйста, летописную цитату Дениса Соколова, из его книги Черные Буйволы Бизнеса. Ибо, как гласил он. Посмотрите вокруг себя. Мы стали себя вести как обрубки, которые все остатки рассудка, традиций, рассыпали по дороге, но дорога эта никуда не привела. Стоим теперь в тупике и не знаем, что делать. Вроде столько шли, а оказывается – это вообще был тупиковый путь. У нас вынули весь мозг и заменили его суррогатом, который не сходится ни с нашей жизнью, ни с нашим языком, ни с нашим менталитетом. Да вообще ни с чем.
- Сказано философски, прекрасно. Заменить исконно СЛАВЯНСКИЕ ТРАДИЦИИ, на пришлые и чужеродные, как я лично в кавычках именую, ‘КУЛЬТУРНЫЕ ЦЕННОСТИ’. Что лишь превратили нас ПРАВОСЛАВНЫХ СЛАВЯН, в двуногих, безвольных рабов. А рабам, не должно иметь рассудка, своего РОДНОГО языка, своих ТРАДИЦИЙ. Рабы должны лишь только исполнять, да и повиноваться. – Вдруг жестко и философски обрывисто произнесла не громко вслух, сама про себя Сардин, уже стоя у зеркала, делая при этом, самой себе, сексуально – выразительный макияж.
И уже плавно переходя к высокой фиксаж – прическе, своих длинных, черных волос, Сардин, внезапно и твердо выбрала для самой себя, надеть сейчас классически – строгий мини – наряд. Как и свои черные высокие сапоги, на шестнадцати сантиметровых шпильках, что со всеми надлежащими аксессуарами для диско – наряда, как и на фоне длинного синего пальто с зауживанием сзади, и нараспашку сделают ее госпожу Сардон, суровой и злой, в этот холодный зимний день, вторника, седьмого декабря.
19.
На стенных классических часах, в общем коридоре, секси – тюрьмы, ‘Мраки’, пробило ровно 15.00, когда уже, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, прошла госпожа Сардон, держа при этом свой черный кнут в правой руке, а свою дамскую черную сумочку на золотистой цепочке, держа в левой руке.
Как сразу же, она сексуально на высоких шпильках, вошла и свернула вправо, в центральную, огромную серую камеру. В общий и огромный садо –
маз карцер.
Где сквозь свою черную маску аппликацию, постепенно замечает, что здесь в секси – тюрьме, ‘Мраки’, в этом садо – маз карцере, уже добровольно, на цепях, уже сексуально сидит на коленях двенадцать девушек, в сексуально – откровенных диско – нарядах, со всеми надлежащими аксессуарами. В звенящей и холодной тишине, зимы.
Как внезапно, госпожа Сардон, услышала, как добровольная секси – раба Каролина, громко и философски, в звенящей мрачной тишине произнесла, со своим кратким предисловием. Сделав лишь, при этом, краткую паузу.
Поскольку, самой девушке Каролине, еще не исполнилось и семнадцати лет, но которая уже сексуально, на коленах, сидела здесь, на холодном, каменном полу, под номером семь, в наручных цепях. И, кстати, была в розового цвета, плотно, облегающих секси – шортах, и в белой классически накрахмаленной блузке. Что на Каролине контрастно и сексуально сочетались на фоне ее черных перчаток и телесных колготок, и ее черных высоких сапог, на шестнадцати сантиметровых шпильках, со всеми надлежащими аксессуарами для диско – наряда.
- Позвольте, госпожа Сардон, но сидя сексуально здесь, в добровольных цепях, я поняла лично для себя самой летописную цитату Гегеля. Вот, послушайте, пожалуйста. Гегель в свое время заметил, что в действительности комедия выше трагедии, что юмор разума выше его пафоса.
- Что же, мне госпоже Сардон, что такая юная особа, как ты раба Каролина, приятна. Ибо, ты уже способна философски рассуждать на столь серьезные вещи, как допустим, ИГРА В ЖИЗНЬ, как некогда летописно говорил великий Уильям Шекспир, да еще в таком униженном состоянии ролевой игры садо – мазо, и еще скованной в цепях. Но позволь, мне угостить телесно тебя, моим черным пряником. И ответить тебе летописной цитатой Антона Павловича Чехова. - Внезапно громко воскликнула госпожа Сардон, и жестко плеснув своим черным кнутом, добровольную рабу Каролину, по ее полуобнаженным местам ее тела, вдруг, спустя лишь краткое мгновенье, также громко продолжила далее.
- Как человек, которого мало интересуют враги и их распри, он придет на заседание позже всех. Он войдет в залу бесшумно, томно проведет рукой по волосам и, не поглядев ни на кого, сядет у самого краешка стола. Приняв позу скучающего слушателя, он чуть зевнет, потянет к себе какую – нибудь газету, начнет читать, Все будут говорить, спорить, кипятиться, призывать друг друга к порядку, а он будет молчать и смотреть в газету. Но вот, наконец, когда его имя станет повторяться все чаще и чаще и жгучий вопрос накалится добела, он поднимет скучающие, утомленные глаза на коллег и скажет, как бы нехотя.
- Позвольте, госпожа Сардон, я раба ваша Каролина, да перебью вас словесно, рискуя вновь вкусить телесно вашего черного пряника. Но уж коли, принимать этот огромный, прекрасный мир, всерьез, то возможно сойти и с ума. И невзначай потерять самих себя. Поскольку, каждый из нас, принимает этот мир по своему философскому разумению, где – то всерьез плача, а где – то, наоборот, смеясь и искренне в душе играя и радуясь чему – то. То есть, каждый из нас индивидуален, чего, кстати, так называемая ДЕМОКРАТИЯ, особенно по западному образу, стерпеть не могла, в те далекие, летописные времена, XXI – ого века. Навязывая так упрямо хоть и красивый, но такой лживый образ ЗАПАДНОГО жития. И допустим, наши СЛАВЯНСКИЕ люди, что жили в конце XX – ого, в начале XXI – ого века, вообще не понимали, простых по логической сути, вещей. И позвольте, привести здесь вам, в качестве продолжения моего ответа еще одну летописную цитату из книги Дениса Соколова, Черные Буйволы Бизнеса. – Произнесла весьма спокойно Каролина, и сделав лишь краткую вдруг продолжила далее, со своим кратким предисловием.
Вкусив, при этом, вновь телесно, черного пряника от госпожи Сардон.
- Вот послушайте, госпожа Сардон, как вам это.* Ибо, как гласил автор, то. Когда вы увидите красивую и плодородную яблоню, представьте, что будет с деревом, если подрубить корни или полить их ядом, но оставить дерево стоять.* А будет вот что; в течении нескольких дней опадут все яблоки, а потом дерево начнет засыхать. С виду никто даже не заметить, что яблоню лишили корней, потому что они под землей. И многие прохожие подумают, что яблоня ‘сама по себе’ погибла. Но лишь не многие узнают, что сделали с ее корнями. Все, то же, самое и с корнями народов; традициями, обычаями, языком и культурой. Поменяйте нравственность на разврат. Подмените семью и детей жаждой потребления. Введите ‘культ пития алкоголя’ вместо здорового образа жизни и народ ‘сам по себе’ погибнет. А уж чтобы забить последний гвоздь в гроб страны – конкурента, продвигайте там легализацию наркотиков.
- Что же, раба Каролина, с твоей философией о жизни спорить даже мне госпоже Сардон, сложно, ибо, запад, включая и так популярный тогда АМЕРИКАЛИЗМ, не раз стачивал о нас СЛАВЯНАХ зубы. Но получал лишь воинствующий отпор, и еще больший наш СЛАВЯНСКИЙ подъем, в виде возрождения исконно наших СЛАВЯНСКИХ традиций и обычаев. Ведь не зря же, все тот же Денис Соколов, летописно писал, в все той же, своей книге, Черные Буйволы Бизнеса. Что. Западные компании будут стараться не работать с вами, если есть маломальская альтернатива. Не потому, что они вас боятся, а потому, что вам нельзя давать развиваться у себя же дома, ‘вспомним здесь индейцев’. Нужно отдать контракт представителю другой национальности, желательно ‘не дружелюбной’ к русским, но у которой есть интересы в России. А самое важное то, что с не русскими будет легче договориться, когда будет дележка недр России. Им ведь нужны беспринципные партнеры, которые не будут обращать внимание на коренные народы страны, детей, беременных женщин, стариков и прочие ‘сентиментальности’. Получается, ‘враг моего врага – мой друг’.
- Госпожа Сардон, позвольте, но вы сами поставили здесь ответ, ибо, как легче всего победить нас, НЕСГИБАЕМЫХ СЛАВЯН, наш СЛАВЯНСКИЙ ДУХ.* А это взять, и с самого малолетства, в каждом СЛАВЯНСКОМ ребенке, начать закладывать функцию АНТИ СЛАВЯНСКОГО духа. То есть, начиная еще с роддома, с подгузников на нем, кстати, непонятно чьего производства, и с детского питания, и кончая последним классом в школе, когда повзрослел уже этот самый ребенок, то он отлично уже знал, пару иноземных языков. Но весьма плохо разбирался в словесных корнях, своего родного СЛАВЯНСКОГО языка. А это и есть, самое первое предательство. Предательство своего родного, СЛАВЯНСКОГО ПРАВОСЛАВНОГО ДУХА, и резкое падение вниз, особенно с иноземными ценностями ДУХОВНОСТИ И НРАСТВЕННОСТИ, того лживого и демократического времени жития. – Вдруг достаточно философски окончила Каролина, ожидая очередное телесное угощение черным пряником, от госпожи Сардон.
Которого угощения, кстати, и не последовало в адрес Каролины, от госпожи Сардон.
Ибо, та, молча, медленно томно – сексуально, на высоких шпильках перешла к восемнадцатилетней секси – рабе, девушке Стасе. Что также, весьма сексуально сидела добровольно, в цепях, на каменном полу, под номером восемь. Желая тем самым и другим девушкам дать философски высказаться и по – рассуждать.
20.
Поскольку, сама добровольная секси – раба, славянская девушка Стася, полное славянское имя которой было Станислава Дрогина, уже была в полном, красном секси – наряде, красной шапочки, и конечно же в красных сапогах – ботфортах, на двадцати сантиметровых шпильках, да на высокой платформе, в десять сантиметров. Что на фоне всех остальных аксессуаров для диско - наряде, смотрелись на добровольной секси – рабе Стасе, грациозно и сексуально, в красном тоне.
Как внезапно, лишь миг спустя, секси – раба Стася, смело, перед госпожой Сардон, произнесла, летописную цитату Дениса Соколова, со своим достаточно длинным философским предисловием.
- Госпожа Сардон, я ваша добровольная секси – раба Стася, не боюсь вкусить телесно вашего черного пряника, мне он даже приятен будет. Но СЛАВЯНЕ – РУСЫ все – таки прогибались под лживый Запад, и их лживый типаж жития, был навязан даже малым детям. К примеру, в книге Черные Буйволы Бизнеса, Денис Соколов, летописно писал именно так. Что. Буйволы ни за что не додумались, бы выпустить куклы для девочек от шести до двенадцати лет, которые имитируют поведение грудного ребенка. С первого взгляда, эти куклы вроде как предназначены для того, чтобы дети уже в раннем возрасте поняли, что такое новорожденный ребенок. Если им купят такую куклу, то девочкам придется вставать по ночам от крика, успокаивать ‘ребенка’, кормить его с бутылочки, укачивать на руках и так далее. То есть, детям в самом раннем возрасте нужно внушить, что новорожденные дети – это очень тяжело. Ведь неокрепший мозг детей на всю жизнь запомнит, что такое ночью услышать детский плач и подойти покормить куклу, пока та не перестанет плакать. Разумеется, что девочки в будущем просто будут бояться детей как огня, не говоря уже о том, чтобы самой забеременеть и родить. Очень тонка работа психологов.
- Что же, раба Стася, вкуси и ты телесно, моего черного пряника, ибо, ты, только что, покусилась на всеобщий, демократично – глобальный миропорядок, а это уж беспорядок полный, с точки зрения, демократического америкализма, времен XXI – ого века. Ибо, я вновь возвращусь к Денису Соколову, и его летописной цитате о глобализме. – Произнесла вдруг достаточно громко госпожа Сардон, и жестко угостив телесно, рабу Стасю она тотчас же, лишь миг спустя, надменно и свысока, летописно, и достаточно громко произнесла далее.
- Что такое ‘глобализация’ на понятном всем русском языке. Глобализация – это искусственное стирание культурных, этнических, экономических и политических границ на планете. Цель глобализации сводится к тому, чтобы максимально упростить мышление людей, их жизнь, работу, язык, деньги и все, что можно. В общем, планета Земля – это один большой рынок, где есть только несколько продавцов. Можно сказать более ‘умно’, что глобализация – это экономическая, политическая и культурная унификация. Кому как будет понятней.
- То есть, госпожа Сардон, что же получается, что под словесным словосочетанием, в кавычках сказать, ‘ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ’, скрывается полный, но достаточно сумасбродный американский контроль, тирания над всем и вся.* Но позвольте, это уже ПСЕВДО СВОБОДА мышления, традиций, слова и действий. И здесь, я позволю себе под ваш черный пряник, продолжить летописной цитатой, все того же, Дениса Соколова, ибо, как он некогда написал; Для примера возьмем куклу. Обычную детскую куклу. Очень невыгодно выпускать одних и тех же кукол с разным цветом кожи, разрезом глаз, размером губ и другими этническими особенностями. Подумайте, ведь дешевле произвести однотипную куклу, которую купят во всех частях планеты. Сейчас на Западе практически нет кукол с белой кожей, они все имеют темновато – желтый цвет и суженный разрез глаз. Если вы были в магазинах США или Европы, то могли в этом убедиться сами. Короче говоря, очень удобно, когда все люди во всех частях планеты выглядят, думают и едят одно и то же. Вы, как производитель, не замачиваетесь на их ‘культурных особенностях’ и продаете максимальное количество товара по максимально высокой цене, так как рынок принадлежит либо вам, либо вашему партнеру.
- Как не жаль, мне госпоже Сардон, но ты раба Стася, оказалась здесь вполне права, и я не позволю себе, угостить тебя вновь моим черным пряником. Поскольку, ты рассуждаешь, вполне здраво. И в окончании нашей политико – философской садо – маз лекции. Поясню вам всем, что любой политический режим, будь то царизм, коммунизм, или демократизм, всегда сдерживает весь РОД ЧЕЛОВЕЧИЙ, в жесткой узде, общественного садомазохизма. Что всегда бьет словно кнутом, всех тех, кто альтернативно думает или рассуждает. Не позволяя им стать яркими единицами индивидуальности. На этом я оканчиваю нашу очередную политико – философскую садо – маз беседу. И прошу вас всех освободиться, от цепей, и быть свободными. Благодарствую всем вам за внимание. – Произнесла вдруг достаточно громко, но вежливо, госпожа Сардон, и плеснув о воздух своим черным кнутом, медленно, томно – сексуально, на высоких шпильках, покинула огромный карцер, секси – тюрьмы ‘Мраки’.
Конец шестой главы, третьей части.
Энергия красоты глава 26
© Copyright: Алекса Демидович, 2017
Свидетельство о публикации №217030101912
Свидетельство о публикации №217030101912
Рецензии