Непрощенная

 Катя вцепилась в потрепанную юбку матери и, вытирая  нахлынувшие слезы, громко закричала: «Я никуда не поеду. Я буду жить с мамой. У меня, кроме нее, никого нет!».
     Евдокия, опустив глаза, погладила дочку по давно не причесанным волосам.
     - Вот и правильно. Я тебя родила. Ты - моя. В интернате плохо. Там бьют, а я тебя жалею.
     - Да вы ее не видите,- перебил мать участковый милиционер. - То пьете, то похмеляетесь. Она же голодная, хорошо, что в школе иногда покормят. У нее, не видишь что ли, кожа да кости.
      - Я не буду больше выпивать,- перекрестилась Евдокия. - Пойду на ферму дояркой работать. Деньги накоплю - у нас все в семье наладится.
     - Мы вам долго верили,-  подоспела к разговору инспектор по делам несовершеннолетних. - Толку от ваших обещаний никакого нет. Без вас дочери будет лучше. Иначе по вашим стопам пойдет.
      Девочку силой увезли из дома, устроили в общественный приют под опеку добропорядочных людей. Евдокия  свое переживание запивала самогоном. Некоторые ей сочувствовали: мол, лишили материнства, а она совсем в дурь поперла. Соседи уговаривали: «Если тебе жалко Катюшу, хочешь, чтобы она вернулась к тебе, переставай пьянствовать».    
      - Сама не могу, - открыла она душу своей лучшей школьной подруге.- Словно бес попутал. Хочу  завязать — не получается. Это ж все равно, как в жару умирать от жажды, так и без водки. А лечиться — средств нет.    
      - Послушай, - зацепилась за последние слова приятельница. - Скоро приедет Иван Кротов,  он -   бизнесмен. Давай попросим у него денег. Думаю, не откажет  на такое дело. Доброты у него не отнять.
      - Мне стыдно к нему подходить с такой мордой, - призналась она. - Действуй одна.
      Лидия встретила Котова у колодца, поведала историю об однокласснице Сидоровой.
      - Я не только дам доллары на лечение, но и сам отвезу ее в самую лучшую клинику к известному наркологу,- обрадовал он землячку.- Если, конечно, ее не на аркане тащить. На отречение от «зеленого змия» нужна сила воли.
      - Она дочь потеряла. Ради возвращения пойдет на все.
     Дусю не надо больше было убеждать, уговаривать обратиться к наркологу. Душа ее разрывалась от боли разлуки с дочерью, и она с радостью уселась в иномарку.
      После прохождения курса реабилитации, она  была счастлива. Жила мыслями о встрече с Катей, о возвращении ее домой. Но прежде мать усердно начала наводить в комнате порядок, устроилась уборщицей в частный магазин,чтобы накопить себе и дочурке денег на приобретение  одежды и обуви, продуктов впрок.
     Несколько месяцев спустя перед тем, как ей поехать в интернат. Она хотела проведать Катю, а потом, с ее согласия, оформить документы на восстановление материнства.
     - Она у нас не живет, - ответили ей в детском заведении. - Ее давно удочерили. Кстати, хорошие люди. Не то , что вы.
     - Как, разве я ее не увижу?
     - Не положено,- вздохнула директор. - Надо было раньше думать.
     - Но... Но я же давно не пью. У меня все для нее есть. И приданое будет на что купить.
     - Поздно, поздно, дорогая, оставьте и ее, и ее новых родителей в покое, - хотела подвести черту разговора хозяйка интерната.
      - А вот и не оставлю,- повысила тон Евдокия. - Буду искать до последних дней моей жизни, все равно я ее увижу, и она пойдет со мной.
      Хотела опять сорваться, опять запить, но это значило навсегда остаться одной, со стонами в груди по причине потери самого родного и любимого человека.
     Чтобы загрузить себя до предела, стала работать дояркой, вышла в передовые, получала приличные деньги и носила их на сберкнижку, оставляя себе на покупки малую долю.
     Вот подрастет, думала Евдокия, найдет сама меня.  Нить притяжения родных матери и дочери все равно не оборвать.
     Однажды по телевизору она смотрела передачу «Жди меня» и в девушке, держащей микрофон, узнала знакомые черты Кати.
     - Это она,- вздрогнула Дуся.- Она ищет свою мать. Меня, значит. Она кинулась к экрану, успела поцеловать холодное стекло с изображением лица дочурки и навзрыд заплакала: «Доченька, я же сердцем чуяла, что или я, или ты найдем друг друга».
      Теперь она знала адрес Екатерины Ивановны Солнцевой и вскоре отправилась в поездку на Дальний Восток. Собрала гостинцы, набила кошелек деньгами, разнесла по селу приятную новость, что отправляется в дорогу, на свидание с Катюшей и что обязательно приедет вместе с ней.
     … Не ожидала Евдокия, что дочка живет не на квартире или в доме,  а в двухэтажном коттедже.  «Слава Богу, повезло, хоть не нищая»,- обрадовалась мать.
     У высоких ворот ее встретил молодой красивый мужчина, спросил, кто ей нужен.
     - Да Катя мне нужна, сынок. Ее по телевизору показывали.
     - Эта Катя - моя жена. А вы кто?- посмотрел он на незнакомку.
     - Я — ее родная мать.
     - Понятно. Она сейчас подъедет. Ждите.
     Через несколько минут около ворот остановился «Ниссан-Максима». Хлопнула дверца машины, из нее вышла очаровательная девушка с ярко накрашенными губами.
     - Здравствуйте,- подошла она к Евдокии.- Вы кого-то ожидаете?
     - Кажется, тебя, - тихо ответила Дуся.
     - Вы ищете работу? Нам нужна нянька.
     - Нет, я искала тебя много лет. И вот вижу. Глазам своим не верю. Доченька, это я, твоя мама,- подошла она ближе к Екатерине и хотела обнять.
     - Молодая женщина придержала ее руки:
     - Не надо. Давайте лучше сядем в автомобиль и поговорим.
     - Так вот,- начала дочь с упрека.- Я предполагала, что ты жива, потому и пришла на передачу «Жди меня». Но не для того, чтобы увидеть тебя и прижать к груди, сказать добрые слова. Ты, моя родная мать, была нужна мне для того, чтобы  посмотреть в твои бессовестные глаза.  Глаза, которые ты заливала водкой и не видела свою единственную дочь. Мне повезло, что меня в хорошей манере воспитали работники интерната. А потом я удачно вышла замуж. У меня чудесный супруг, прекрасные дети. Я богата и счастлива.
     - А как же я?- умоляющим взглядом смотрела она в глаза дочери.- Неужели ты меня не простишь за прошлое, и я буду продолжать мучиться, зная, что есть на свете моя кровинушка?
      - Не надо было пропивать меня. Я не испытываю к тебе никаких чувств. Мне дороже дворовая собака, чем ты.
      Да, конечно, ты все можешь говорить, ты права, - подавляя в себе  стон и слезы, сказала Евдокия.- Я сейчас уйду, ты только не волнуйся. Ты расплатилась со мной, хотя это ужасно, но лучшего я не стою. До свидания, доченька.
      - Пока,- сердито буркнула Екатерина и поспешила уйти.
      …Приехав домой, Евдокия вошла в пивной бар, заказала 200 граммов водки и долго держала перед собой стакан, решая, пить или не пить.
      Продавщица удивилась ее «срыву»: «Дусенька, как это понимать? Столько лет не глотала эту дрянь и вдруг срываешься?»
      - Причина слишком горькая, Валечка. Дочь от меня напрочь отреклась. Я  - непрощенная, непрощенная я. Какой смысл теперь жить? Лучше уж умереть в пьяном угаре.
      Она зарыдала, а потом опустошила бутылку с горячительным напитком, разбавленным ее солеными слезами...
      А тихую музыку прощального танго оглушил звон разбитого о пол граненого стакана, брошеного Евдокией...