Наше молочное лето

   Маленькие ножки - топ-топ. Сначала бежим и смеемся. Тропинки уходят, уводят за деревню, мы бежим - топ-топ. Нас шестеро. Три девочки, три мальчика. И впереди - бабуля Волечка, со звонким, пустым ведром. С марлечками, тряпочками. Она вот так: тэп-тэп, сухонькая, худенькая, быстрее нас все равно перебирает ножками. Солнце палит нещадно, летнее солнце не жалеет наши головки и без того уже выцветшие за пол-лета, как ромашки. Все мы с белыми волосиками, с белесыми ресничками и бровками. Почти не различимые, как близняшки, хотя все дети разных семей. Полдень, солнце в зените, от него не скрыться, если ты бежишь за убегающей бабулей:

- адчапіцеся, дурні малыя, што цягніцеся за мной? толькі замінаеце… *

Но несмотря на ее ворчание, знаем - все равно добрая; несмотря на зной знойный, пекучий, как в печке - все равно за ней вслед - бежим поначалу, чтобы не отстать, потом плетемся, перебирая ножками уже так: чэп-чэп.


   Деревня кончается последними хатами, вырываемся в какой-то безумно-изумрудно-лазорево-бесконечный - во все стороны горизонта и небес - рай. Глазки слепит, жмуримся. Ослепительно сияет все: трава под ногами, небо над головой, искрящийся жаром воздух, струящийся от земли, дрожащий, неуловимый, но такой ощутимый в легких. Солнце брызжет во все стороны потоками тугого раскаленного света. С каждым шагом все тяжелее, влага катится горячими капельками по спинам, лбу; волосы мокрые, платьица, штанишки пропитаны еще не соленым, детским потом, больше похожим на росу полей. А бабулька одна впереди, бабульке все ни по чем, она летит как стрела, если даже раскаленное солнце прольет со своей сковороды шипящее масло - не остановит ее.

- Оооооо, еще немножка….. - шепчем, вдыхая раскаленный воздух, даже дышать больно.

   И вот запах навоза, коровьих лепешек дает в ноздри, они раздуваются, как у собаки, взявшей след, у всех у нас. Стадо лениво стоит, почти не шевелясь, спит, сопит, пытается обмахиваться хвостами от жалящих, но таких же ленивых, слепней. Все под этим солнцем замерло в полдень. Время не течет, время замерло и остановилось. Песчинки застряли где-то между горлом и животом в песочных часах мира.


   Бабулька Волечка между тем одна знает свое дело: подбегает к своей коровке, та вяло, но все же радостно, приветствует ее, кося сине-черными сливками глаз. Мыычииииит. Вымя ее грузное, белое, опускается до земли, разрываемое молоком.
 
- Мурашка, Мурашка, дура ты, Мурашка, стой смірна - ловко протирает мокрой тряпочкой вымя, хватает маленькими смуглыми ручками тугие розовые соски и звонкие струи молочного водопада бьют по дну ведра, отзываясь эхом в тяжелой от полдневного пекла голове.


   Мы наконец подбегаем и падаем в жесткую, поеденную, общипанную траву. Но она как мягкая постель: сладкая, тихая, уютная. Разомлевшие, терпеливо ждем. Ожидание того стоит. Ведро наполняется ароматной, густой, белой, как редкие облачка на небе, влагой. И вот оно полное…..ооооо…..это счастье, это миг счастья! Мы бросаемся как шальные, отталкивая друг друга - к ведру, полному не процеженного молока. Поверху пушистая, горячая телом податливого животного с нежными глазами в длинных ресницах - поверху горячая пена. Мы припадаем, как щенята к кромке ведра и лакаем ее шершавыми язычками. Ай, вкусно. Кааак вкуууусна.

- Ну ўсё, хопіць ужо, напіліся, наеліся,** - мягко отталкивает, отстраняет нас бабулина решительная рука.

   Завязывает ведро сверху чистой марлечкой, тяжеленное - легко подхватывает и слегка перегнувшись на противоположную сторону для противовеса, все так же семеня маленькими босыми ножками, только немножко медленнее - поворачивает против солнца, назад в деревню.


   Теперь мы в авангарде, теперь мы бежим быстрее бабули с полным ведром густого, жирного молока. Теперь мы сытые, довольные, босыми ножками, да по колючкам репейника - топ-топ, топ-топ, солнце сзади пронзает макушки, но уже не бьет по глазам, топ-топ, топ-топ, быстро-быстро, кто быстрее?
Довольные животики урчат, набитые пушистой молочной пеной, воздушными белыми пузырьками - до отказа. Животики урчат счастливо.

 
   Солнце снова наш друг. Полдень наш друг. Жара наша подружка. Нам все ни по чем, нам по шесть лет, время снова бежит, время снова пошло ходиками на стене, покатилось быстрыми спицами в колесах великов, полетело крыльями журавлей в небе. И все это время - наше, все оно у нас впереди, как это огромное изумрудное поле под ногами, как эти гигантские крылья лазури над нами, гладящие нас по плечам, скользящие нежными тенями по ручкам и ножкам.


   Все наше, все с нами, все у нас. Все еще там - где горизонты сходятся далеко-далеко - у самого основания земли в одну непрерывную, четкую линию не прожитых судеб.
Все еще...


*  - отстаньте, дурни маленькие, что тащитесь за мной? только мешаете (бел.)
** - ну все, хватит уже, напились, наелись (бел.)

27.02.17/0.40/Minsk