Всех невзгод сильней-2. Глава седьмая

Через несколько дней Лиза, проснувшись ночью, опять обнаружила, что муж не спит.

- Мишенька, тебе нехорошо? Руки болят?
 
- Нет. Обдумываю, как лучше рассказать тебе правду о мадам Кузнецовой - самому или попросить сделать это Нину Константиновну?

- При чем тут она?

- Она была подругой моей мамы, и многие вещи знает намного лучше меня. Она расскажет более связно, в хронологическом порядке...

- Я не хочу ничего узнавать от других. Только от тебя.

- Я должен был рассказать тебе эту историю в тот день, когда мы с тобой встретили эту мразь на улице. Собственно, я собирался это сделать в ту же ночь.

- Что тебя удержало?

- Не хотел понапрасну тревожить тебя. Надеялся, что она погостит у братца недельку-другую и отправится восвояси. Ошибся. Теперь хочу рассказать тебе, почему я так боюсь эту дьяволицу в женском обличье.

- Значит, я не ошиблась - ты ее действительно боишься. Почему?

- Если кратко, то, во-первых, она сначала, еще в моем детстве, всячески старалась подружиться с моей матерью ради того, чтобы быть поближе к отцу.
 
- Она хотела его соблазнить?

- Мама впоследствии говорила Нине Константиновне, что Кузнецова имела на него определенные виды.

- Удалось?

- Что именно - подружиться или соблазнить отца?

- Подружиться.

- Еще как! Эта стерва уже смолоду отличалась изобретательностью и отсутствием брезгливости. Для начала дружбы с мамой она использовала прекрасный повод – своего сына.  Моя мама учила ее ухаживать за ребенком. На том и поладили.

- А ее родители не могли научить свою дочь обращению с малышом?

- Они тогда еще работали, и она на целый день оставалась с сыном одна. С каждым вопросом мадам бежала к мамочке, а та, добрая душа, ничего не подозревая, помогала "подруге" добрым советом.

- И ничего не заподозрила?

- Поначалу – ничего. Мама довольно долго считала, что ей очень повезло с подругой. Даже позвала на помощь, когда я, купаясь с ребятами в речке, сильно порезал задницу.

- Ты рассказываешь мне историю своего шрама?

- Да. Маме нужно было вытащить стекло из раны, обработать ее и наложить повязку, а я не давался - дергался от боли.

- Чем же ей помогла Кузнецова?

- Она держала меня на руках, пересчитывала родимые пятна на другой ягодице и говорила, что они расположены в виде какого-то созвездия, а мама лечила.

- Мама заставила тебя предстать перед ней без штанов? Какой ужас!

- А что было делать?

- Врача вызывать.

- Лизанька, мобильных телефонов еще не было. Единственный таксофон был на станции, но с Москвой он не соединял. Сами мы не доехали бы. Пришлось маме делать все самой. Поверь, мне не было стыдно.

- Как?

- Не знаю, как взросление происходит у других мальчишек, а я в семилетнем возрасте был еще, по сути, существом бесполым - ни о чем не задумывался и никого не стеснялся.

- Тогда ладно... Долго они дружили?

- Лет семь-восемь, пока мама не заподозрила, что целью "подруженьки" является мой отец, и не прекратила общение с ней, а та, в отместку, летом 1972 года, когда стояла страшная жара и засуха, под шумок, как-то ночью подожгла наш дом и, для отвода глаз, дом наших соседей.

- Сначала предупредив твоего отца?

- Нет. Не предупредив, а пригрозив ему, и исполнив свою угрозу.

- Вот мерзавка!

- Когда мне было шестнадцать, она начала всеми способами коверкать мою жизнь, последовательно отбирая у меня все самое дорогое.

- За что?

- Она пожелала меня в любовники, а я ей отказал.

- Правда?

- Эта баба всегда была мне противна. Несколько лет я шарахался от нее, как от чумы, а потом, когда она в очередной раз подстерегла меня у института, обругал при друзьях уже по полной программе и выгнал чуть ли не взашей. Сказал, что испытываю к ней только отвращение, и высказал все, что наболело, а вечером рассказал о произошедшем инциденте родителям, но не сказал самого главного.

- Мне скажешь?

        - Уходя, мадам Кузнецова поведала мне, что я совершил непоправимую ошибку, которую она мне никогда не простит, и пообещала, что я буду расплачиваться за свои слова всю оставшуюся жизнь, а она будет с удовольствием наблюдать за моими мучениями.

        - Почему ты скрыл ее угрозу от родителей?

        - Я не хотел их беспокоить. По глупости и неопытности был уверен в том, что ее слова – пустой треп ополоумевшей бабы.

- Что было дальше?

        - Отец страшно разгневался и поговорил с товарищем Кузнецовым, ее мужем.

        - Лучше бы он написал заявление в прокуратуру. – отозвалась Лиза.

        - Какие меры предпринял тот деятель, я не знаю, но каким-то образом он свою жену все-таки урезонил, насколько вообще можно было угомонить такую гадину.
 
        - Или припугнул, если было чем. - предположила Лиза.

        - Теперь мы никогда не узнаем, что сделал Кузнецов. - ответил Миша. - Во всяком случае, после разговора папы с ее мужем, мадам совсем перестала меня преследовать, а в Поселке появилась всего трижды - один раз в том году, когда умерли мои родители, потом приблизительно за полгода до того, как мы с тобой познакомились, а потом исчезла на много лет и не объявлялась здесь до того дня, когда мы встретили ее по пути из магазина. Тем не менее, обещание свое она выполнила.

- Как?

- Сначала явилась причиной смерти моих родителей и деда...

- Что она с ними сделала?

        - Летом 1991 года, когда я был с театром на гастролях, Кузнецова приехала к ним в гости. Я не знаю, о чем она с ними говорила, но приблизительно через неделю после ее визита мой отец умер от инсульта, а через два месяца мама последовала за ним. Дед, как ты сама понимаешь, любимую дочь пережить не смог.

- Какой кошмар! Как это чудовище земля носит?

- Как видишь, носит.

- Миша, скажи правду, твою карьеру разрушила тоже она?

- Да. Последовательно, шаг за шагом, много лет подряд. Начала еще при жизни моих родителей.

- Что она сделала?

- Сначала Кузнецова не дала мне сниматься в кино. Пока я играл только в массовке или крохотных эпизодиках, она не вмешивалась, но, как только я прошел пробы на более серьезную роль, даже не главную, она добилась того, чтобы меня не взяли ни на эту роль, ни на какую другую.

- Мишенька, ты уверен в том, что это сделала именно она?

- Трудно не быть уверенным, когда сначала меня на глазах у съемочной группы называют профессионально непригодным, а затем приглашают в кабинет, чтобы приватно сообщить о том, что есть достаточно влиятельный человек, который заинтересован в том, чтобы я на экране не появился ни в этом фильме, ни в каком-либо другом. После этого признания мне сообщают, что ссориться из-за меня с этим человеком никто не намерен, поэтому я должен всех понять и выйти вон.

- Имя влиятельного человека было названо?

- Да. Пожеманничал немного, но назвал. Кузнецова. Больше я на пробы не ходил, даже если звали.

- Родителям рассказал?

- Нет.

- В театре произошло то же самое?

- Нет. Из театра в те времена уволить человека просто так, без серьезных на то причин, было сложно. Этой гадине удалось сделать так, чтобы я играл только "Кушать подано". Потом, уже в начале девяностых, когда моих родителей уже не было в живых, уволить человека стало проще, чем сходить в туалет. Тогда она добилась того, чтобы меня уволили без объяснения причин. Правда, немного недосмотрела - мне не только рассказали, чья это работа, но  и посоветовали уехать из Москвы, даже порекомендовали в какой-то провинциальный театр. Сразу отвечаю на следующий вопрос - в Филармонии и Москонцерте мне объяснили, что исполнители романсов больше никому не нужны и тоже предложили отправиться за Урал, где еще сохранилась культурная публика, и мой репертуар был бы востребован.

- Тогда ты предпочел сменить род занятий?

- Да.

- Тот концерт, в котором мы с мамой тебя видели, был одним из последних?

- Он был самым последним. В тот вечер я пел только для тебя.

- Знаю.

- Ты поняла это сразу?

- Нет. Сначала почувствовала какую-то странную связь между нами, ту самую "волшебную невидимую нить". Я чувствовала, что ты поешь для меня, но боялась поверить своим ощущениям, и очень-очень хотела, чтобы эта нить существовала не только в моем воображении, а потом, когда мы уже были женаты, мне понадобилось еще некоторое время, чтобы поверить, что такая мистика иногда бывает не только в кино.

- Ты поверила мне здесь? В первый наш приезд на дачу?

Лиза кивнула.

- Мы отвлеклись. Ты занялся извозом, чтобы выжить.

- Да. После того, как дед последовал за мамой, я выживал, как мог - поселился здесь, пустил жильцов в доставшиеся мне квартиры, и стал калымить. Денег стало не просто достаточно – образовался избыток средств в сочетании с пустотой в душе.

- Тогда ты и пустился в загул по бабам?

- Да.

        - Хорошо, что не спился и не вляпался в секту.

        - Не успел. Я тебя встретил раньше, чем сектантов. Кстати, если хочешь знать, я тогда ухаживал за тобой прямо на глазах у мадам Кузнецовой.

- Она была на свадьбе Вадима? – ахнула Лиза.

- Была. С мужем. Он приходился какой-то дальней родней Димкиной невесте. Короче, был там свадебным генералом. Помнишь блондинистую бабенку, сидевшую рядом с Шапокляк?

- Которой ты потом от души врезал в драке кулаком по морде, а она так разозлилась, что сразу после нашего ухода убила Ирку?

- Оплеуха, полученная от меня, была не единственной причиной ее бешенства. Она взбесилась гораздо раньше, в тот приезд в Поселок, за полгода до свадьбы Вадима.

- Было за что?

- Мадам Лахудра тогда приперлась ко мне.

- Чего хотела?

- Сказала, что хочет поговорить.

- Да? А ты?

- Я ответил, что мне с ней разговаривать не о чем и указал ей на дверь, но она вознамерилась войти в дом. Тогда я преградил ей дорогу и сказал, что пообещал родителям ни одну постороннюю женщину в их гнездо не пускать, и намерен выполнить обещание. Сказал, что в доме, в который однажды войдет моя жена, нет места временщицам, случайным знакомым и уж, конечно, таким тварям, как она.

- Так и сказал?

- Да. Терять мне было уже нечего, сделать с ней я ничего не мог, так хоть высказался от души. Я много чего еще тогда ей сказал. Повторять не буду – непечатно. А потом я ухватил ее за шиворот и выволок на улицу. Она упиралась, визжала и, пока я не заломил ей руку за спину,  пыталась кусаться. Случилось так, что я озверел от происходящего. Вытащив ее на улицу, я не отказал себе в удовольствии на глазах у прохожих дать ей хороший пинок коленом под зад, правда, немного не рассчитал силы. Мадам Кузнецова эффектно вмазалась своей наглой мордой в соседский забор. Публика была в восторге...

-  Вот и еще одна причина для ее мести именно тебе, персонально. - констатировала Лиза.

        - Теперь тебе понятно, что я не перебарщиваю с мерами предосторожности?

        - Да, но при этом совершенно не думаешь о своей безопасности.

        - Она пока не будет наносить удар по мне.

- Ты уверен? – спросила Лиза.

- Посуди сама. Мадам Фурия желает наслаждаться видом моих мучений. Следовательно, я ей нужен живым. Много лет она методично отбирает у меня все, до чего или кого может дотянуться. Самое дорогое для меня – это ты, Лизанька. Теперь, когда Кузнецова знает, в каком месте я уязвим, она постарается отобрать у меня тебя...

- Теперь понятно, почему ты не хочешь иметь детей, а свое бесплодие считаешь благом.
 
Миша вздрогнул.

        - Откуда ты узнала о том, что я бесплоден?

- Догадалась.

- Давно?

- После того, как ты уговорил меня не обращаться к врачам.

- Давно. Почему ты ничего мне не сказала о своей догадке?

- Не увидела повода для трагедии – на белом свете много бездетных пар. К примеру, Юлия Николаевна и Анатолий Александрович прекрасно живут и без потомства.

- Все женщины хотят иметь детей.

- Значит, я – исключение.

- Ты меня успокаиваешь?

- Нет. Правду говорю.

- Не лги. Ты собиралась идти лечиться…

- Я думала, что ребенка хочешь ты.

- Нет. Мне нужна только ты.

Лиза встала и подошла к стоящему у окна мужу.

- А мне нужен  только ты.
 
Они обнялись и некоторое время стояли молча. Потом Миша спросил:

- Получается, что у нас есть все, что необходимо для счастья?

- Да, родной, и мы не будем гневить Всевышнего, желая больше, чем Он нам дает.

- Теперь ты понимаешь, почему я ограничиваю твою свободу?

- Да. Пожалуй, я предпочту больше не мучить маму ежевечерними "прогулками" на станцию, а тебя - неизвестностью. Лучше каждый день на два-три часа задержаться в офисе, но потом ехать домой вместе. Тебе так будет поспокойнее.

- Умничка моя.
 
- Мишенька, почему ты скрывал от меня правду почти девять лет? Не доверял?

- Лизанька, прости меня. – вдруг сказал Михаил. - Никакого недоверия - я боялся тебя потерять.


- Правда?
- Да. Я боялся того, что ты, узнав некрасивую правду, сочтешь мою историю постыдной и отвернешься от меня.

- Тебе нечего бояться. Во-первых, я могу расстаться с тобой только по одной причине - если ты сам этого захочешь.

- Не надейся - не захочу.

  - Вот и славно.

- А во-вторых?

- Я не нашла в твоем прошлом ничего постыдного и ничего нового. Всего лишь неправильный выбор, сделанный человеком, и ответственность за него.

- Ты действительно так думаешь?

        - Да. Насколько я понимаю, ты, выбирая профессию, не задумывался о том, правилен ли твой выбор.

        - Обеспеченная жизнь и материалистическое воспитание не способствовали появлению таких мыслей.

        - Совершенно верно. Перед тобой было несколько дорог, но ты выбрал именно ту, которую выбирать не следовало. В результате Всевышний поправил тебя, вернул на правильную дорогу. Правда, ты упирался всем, чем мог, и Он вынужден был сделать тебе больно - насильственно лишить неправильно избранной профессии и поставить на грань выживания. Как только ты одумался и изменил род деятельности, твоя жизнь наладилась.

        - Ты хочешь убедить меня в том, что, сменив род занятий, я поступил правильно?

        - Этот шаг вернул тебя на ту дорогу, которая была тебе предназначена изначально, и тем самым спас тебя от продолжения наказания, орудием которого была эта пропитая мадам.

        - Ты действительно так думаешь?

- Да. Именно поэтому Создатель в дни наказания вспомнил о милосердии и сделал так, что ты не озлобился, не сломался, не спился, не погиб, как подавляющее большинство твоих бывших коллег, отлученных от профессии. Всевышний помог тебе начать новую жизнь практически с нуля и стать в ней вполне успешным человеком. Он же совершит чудо и оградит нас от  теперешних козней мадам Кузнецовой. Ложись спать, мой родной. Все будет хорошо. Отобьемся.

Уже лежа в постели, Миша попросил:

- Лисенок, не рассказывай маме об этом разговоре.

- Что я - дура? Мне неконтролируемый взрыв петарды не нужен.
 
Ночной разговор неожиданно пошел Берсеневым на пользу - получив ответы на свои вопросы, они успокоились и стали совсем прежними, словно никакой мадам Кузнецовой в Поселке нет и никогда не было.


Продолжение следует...