Приход Горбачева

      То, к чему пришел Горбачев, смотрите в публикации: 100 летний дефицит при полном желудке.
 Приход Горбачева.
В отношении Горбачева наши взгляды с Резником расходились – он надеялся, что Горбачев сумеет сделать нашу страну нормальной, я считал, выслушав выступление Горбачева о механизации, химизации и прочих «циях», совершенной посредственностью. Я смеялся: «Это потому ты его любишь, что вы оба лысые».
 -Ты же знаешь, что в однопартийной системе, где конкурентом властителю может быть только его приближенный, каждый властитель в приближенные выбирал чиновника, хоть немного ему уступающего своим талантом правителя. Немного попосредственнее. Так происходила постоянная селекция посредственностей. Талантливый мог приблизиться к трону только обладая еще и талантом лгуна, лицемера и подхалима.

 Кстати сказать, подхалимских выступлений Горбачева на съезде, вроде выступлений Шеварднадзе, или Ельцина, мне не встретилось. Так что его стремительный карьерный рост, возможно, объясняется его успехами в работе. Таких успехов посредственности не достигают.
Академик Сахаров в интервью Юрию РОСТу сказал о Горбачеве: «Человек – инициатор перестройки, человек очень высокого интеллекта… (но) может некоторым образом оказаться управляемым закулисными силами».

Дела при Горбачеве шли из рук вон плохо, а он был в театре абсурда красивой занавеской кулис, за которыми действующие лица грязного спектакля свои руки вытирали об эти занавески.
Когда Горбачев получил из рук хунты власть, в магазинах еще был окорок по 3р. 50коп. мы брали окорок, корейку, буженину, но скоро из свободной торговли их изъяли и стали отпускать по талонам, как мясные изделия. И не удивительно, потому что  мясо с костями на базаре уже стоило  7р. а окорок продолжали продавать по 3р 50еоп. К концу 80-х докатились до такого расстройства, что и на водку и на сигареты ввели талоны. Сигареты некурящие выкупали и расплачивались ими с курящими за мелкие услуги. При Горбачеве дефицит не только не уменьшался, а еще быстрей продолжал увеличиваться. При всем его интеллекте, своего плана «НЭПа» у него не было.

Необходимо было стимулировать торговлю  со своих приусадебных участков, которые при торговле оперировали ценой, а не стоимостью, но наше зашоренное руководство не могло допустить, чтобы трудящиеся наживались за счет нетрудовых (!!! о господи) доходов, а тем более, вывозили свою продукцию в другие края, чтобы продать дороже.

Интересно в данном случае то, что руководство страной отставало в своем мировосприятии бытия от народа. Народ шел впереди.
Было общество, где не было спекуляции, где гараж был личной собственностью, и, если  он продавался, то по цене затрат на его строительство, или по цене приобретения. Наживаться было стыдно. Народ это воспринимал у нас как данность, как независящий от человека климат, и это общество было нам понятно и было политически стабильно.

Но вот в государстве что-то сломалось, появились талоны, появились спекулянты, и гараж стал частной собственностью, которая, оказывается, может приносить доход, и гараж продается в 5 раз дороже, чем Хозяину, обошлось его строительство, и делается это из рук в руки, потому что для государства еще нет Хозяина и  этой собственности.

Горбачев еще считает, что у нас земля находится в общенародной собственности, а народ уже продает место под строительство гаража. И это новое общество пока тоже  политически стабильно, потому что это для нас как данность, как независящий от человека и от политического устройства государства климат. Мы не видели механизма перестройки, нам казалось, что перестройка происходит стихийно.

Государство, сохраняя неизменным политический строй, перестраивалось внутри, и чувствовалась чья-то рука, но не Горбачева. Творилось, что-то непонятное. Ну, хорошо, мяса в магазинах нам всегда не хватало – ели больше чем в госторговле продавали и мы питались и питаемся с базара. Ну, хорошо, для сигарет, может быть, табак надо было за рубежом покупать, Но СПИЧКИ! по талонам – это как можно объяснить?

Создается впечатление, что кем-то разрабатывался план АнтиНЭПа, чтобы довести возмущение народа до такого состояния, при котором народ будет согласен на любые перемены.