На маленьком плоту

Если бы наши мамы имели представление о том, где и как мы порой играем, все местные отделения кардиологии оказались бы заполнены предынфарктными состояниями.
Так, например, покатушки в строительном котловане. Дело было зимой, котлован вырыли с лета, собирались строить новый тринадцатиэтажный дом. Как это обычно бывает, работы шли без особенной спешки, осенью в котлован набралось предостаточно мутной грязной воды, строители куда-то подевались до лучших времён, а в заборе, огораживающем стройку, появились щели, со временем трансформировавшиеся в широкие проходы.
Стройка - вообще источник множества удовольствий. Взять хоть тот же карбид. Его следовало намочить и наблюдать, как кусочек с шипением исходит вонючим дымом - забава-лайт. Была и более интересная вариация: карбид бросался в бутылку с водой - воды на донышке - закупоривался поплотнее пробкой и оставлялся на открытом месте, а наблюдатели «тырились» за какой-нибудь бетонный блок и ждали достижения критического давления. Когда это случалось, бутылку в лучшем случае подбрасывало, в худшем -разрывало, выбивая пробку и разбивая стекло о камни.
Свинцовые аккумуляторы расплавлялись и заливались в крышечки от молочных бутылок - отличный биток для игры в «котёл» - об этой игре я ещё упомяну позже.
Ну а теперь сам котлован. В нём, как я уже упомянула выше, образовался такой маленький противоестественный прудик, по глади которого неспешно плавал , подгоняемый порывами осеннего ветра, строительный мусор: доски, куски пенопласта и т.п. Желание отправиться в плавание казалось естественным, как вдыхать воздух.
Старшие пацаны - приятели моего брата - соорудили плот из автомобильной камеры и огромного куска пенопласта. Грести предполагалось обломком доски поочерёдно с двух сторон, как индейцы на каноэ - многочисленные вестерны с Гойко Митичем как раз крутили тогда во всех окрестных кинотеатрах. На плот влезли трое - худой и веснушчатый Сашок Ромадный, интеллигентный Женька Лопухин и, самый младший и самый лёгкий, Котовский. Плот просел, но выдержал.
Импровизированное весло было у Сашки. Он и погрёб. С первого же гребка «каноэ» пулей вынесло на середину котлована, где оно начало медленно, но верно, тонуть. Пытаясь удержать равновесие, Сашка выронил своё «весло», оно оказалось недостаточно плавучим и немедленно кануло в пучину.
Плот погружался. Теперь самым разумным казалось спасаться вплавь. Проблема была в том, что стояла неласковая осень, Андрюшка не умел плавать, а все трое были ещё и в осенних куртках.
Оставшиеся на берегу принялись демонстрировать кипучую деятельность - давать бесполезные советы и махать руками. Женька, как самый разумный, закричал, чтобы живо звали взрослых, только не родителей Сашки, потому что Сашкин отец был скор на расправу. И Сашка, пожалуй. предпочёл бы утонуть.
Однако, плот, погрузив отважных мореплавателей примерно по пояс, видимо, как-то уравновесился и погружаться перестал.
- Гребите руками! - посоветовал с берега здоровый, как слон, и поэтому не допущенный в импровизированный  флот импровизированной медкомиссией Серёга Губасов. - Гребите к берегу, сардельки!
Неизвестно почему вид мокрых и перепуганных Сашки с Женькой, а с ними ещё и ревущего Андрюшки вызвал у Серёги ассоциацию именно с сардельками, но, ей-богу, в этом что-то было, а главное - подействовало: Женька послушно изобразил руками что-то похожее на брасс, Сашка предпочёл выгребаться по-собачьи, и - о,чудо - весь плавучий агрегат сдвинулся с места.
Я думаю, вся история заняла буквально несколько минут, но тут как раз был такой случай, когда минута - за час. Когда плот приблизился к берегу настолько, что появилась возможность ухватиться за протянутые руки, неразумный Сашка постарался ускорить события и слегка подпрыгнул. Этого было достаточно, чтобы несчастный лёгонький Котовский оказался смыт с плота. К счастью, ближе к берегу глубина котлована оказалась меньше, и Андрюшкина голова, не погрузившись, осталась над водой, как голова Иоанна Крестителя на блюде. Серёга протянул могучую длань с целью, согласно многочисленным книжным руководствам, схватить утопающего за волосы. Увы, шевелюра Андрюшки не превышала допуска ножа машинки для стрижки волос - двенадцать миллиметров. Тогда, на ходу скорректировав план, Серёга потянул за Андрюшкино ухо. Раздался чмокающий звук, короткий вопль, и Котовский - мокрый и грязный - очутился в Серёгиных объятьях.
На этом морской круиз, слава богу, завершился, и вся команда отправилась сушиться и чиститься к лояльным Васькиным бабушке и дедушке.
Андрюшка, естественно, простудился и с неделю проболел, Сашке, естественно, ввалили за изгвазданную куртку и партизанское молчание, Женька утопил очки, а Серёге вместо заслуженной медали за спасение утопающих могучая, как и он, мать пожаловала затрещину за мокрую и перепачканную спасённым Котовским куртку.
Но все обстоятельства процесса пачкания и намокания всеми участниками акции были сохранены в секретности, а то бы «ещё не так влетело».