Всех невзгод сильней-2. Глава девятая

2004 год.


Новый, 2004 год, в семье Берсеневых как-то сразу не задался. Еще в декабре, почти сразу после переезда в город, Лиза и Миша начали замечать странности в поведении Анны Михайловны. Мать ходила то чем-то воодушевленная и радостная, то задумчивая и немного расстроенная, то с загадочным видом, то о чем-то мечтала и явно чего-то ждала, но на наводящие вопросы либо отвечала уклончиво, либо делала вид, что ничего не понимает.

Лиза испугалась не на шутку. Дочь решила, что у матери плохо со здоровьем, но она не хочет портить детям праздник, и сообщит плохие новости только после него. Миша втайне был согласен с женой, но скрывал свое мнение, чтобы не "подогреть" Лизины страхи.  Наоборот, он старался ее успокоить, даже сделал предположение, что мать влюбилась и хочет скрыть это от них, но безуспешно. В вопросах, касающихся здоровья близких, Лиза была гораздо более выдержанным и разумным человеком, чем Анна Михайловна, но все же оставалась дочерью своей матери, а посему медленно, но неумолимо приближалась к истерике.

Опасаясь, что финал-апофеоз наступит прямо за новогодним столом после первого же бокала шампанского, Михаил хотел объяснить теще, что пора все рассказать, потому что праздник все равно уже испорчен, но, услышав первые слова зятя, Анна Михайловна заявила, что у него не в меру разгулялось воображение. Берсеневым оставалось только ждать, когда мать расскажет им правду.

Можно было бы сказать, что праздник прошел так же хорошо, как и в прошлые годы, если бы не настроение Анны Михайловны, которая была чем-то явно огорчена, но на вопросы детей отвечать не собиралась.

Прошло еще несколько дней. Настроение матери постепенно нормализовалось, но Берсеневы не переставали гадать, из-за чего она расстраивалась. Миша утверждал, что теща расстроилась из-за мужчины, не поздравившего ее с Новым Годом. Лиза сомневалась, но, поскольку Анна Михайловна хорошо себя чувствовала, была по-прежнему бодра и энергична, в конце концов согласилась с мужем и успокоилась, но, как вскоре выяснилось - рановато. Очень скоро их жизнь начала быстро меняться.


Началось опять с малого.

Как-то вечером в начале февраля, вскоре после дня рождения зятя,  Анна Михайловна, смущаясь и краснея, попросила детей не уезжать в пятницу на дачу.

- Что случилось? - забеспокоилась Лиза.

- Я вчера рассматривала свой гардероб и поняла, что мне совершенно нечего надеть на выход в холодную погоду. Теплых вещей у меня много, но все какие-то обыденные, строгие, даже скучные, а я ведь еще не старая - мне хочется быть нарядной. Даже на вашу годовщину свадьбы надеть толком нечего. Я хотела попросить вас отвезти меня в магазин и помочь выбрать два-три комплекта нарядной одежды.

- Отвезем. - ответил зять. -  Нарядим, прическу сделаем и замуж выдадим.

- С ума сошел? - поинтересовалась теща.

- Мать, тут дураков нет. Завела мужика - имей смелость сознаться, тем более, что давно пора.

- Что пора - завести или сознаться?

- И то, и другое.

- Да ну тебя! - разозлилась Анна Михайловна.

- Не злись - это дело житейское.

И обратился к жене:

  - Лизанька, мы должны за выходные сделать из мамки такую красотку, чтобы будущему отчиму ничем задвигаться не понадобилось. Программа-минимум - магазины, парикмахерская и салон красоты.

- Слушаюсь, товарищ командующий. - с готовностью ответила супруга.



В первый же вторник после покупки элегантных нарядов случился следующий нежданчик. Вернувшись вечером с работы, Лиза обнаружила, что Анны Михайловны дома нет. Заглянув на кухню, женщина поняла, что мать ушла еще утром, причем очень торопилась. Мобильный телефон блудной мамаши не отвечал. Мысленно пожелав ей удачи, дочь не стала тревожить развлекающуюся родительницу, а, чтобы успокоиться, занялась домашними делами.

Анна Михайловна вернулась домой поздно - счастливая, довольная, нарядная и сильно подшофе. Отказавшись от ужина, она выпила чаю, немного поболтала с детьми о пустяках и легла спать, так и не рассказав, где и с кем так весело провела время.

На следующий день, в среду, произошло то же самое, с той только разницей, что мать вернулась домой пораньше и трезвая. В четверг - тоже.

        Дочери не нравился этот непонятный загул. Еще больше ее настораживало то обстоятельство, что Анна Михайловна, отправляясь развлекаться, выключала мобильный телефон. Обнаружилось это просто - когда бы Елизавета Николаевна не позвонила матери, аппарат был выключен или находился вне зоны действия сети.

Лиза забеспокоилась и решила серьезно поговорить с матерью, но намерение ее оказалось неосуществимым. Утром в пятницу, когда Берсеневы собирались на работу, Анна Михайловна еще спала. Будить ее дочь не стала, справедливо рассудив, что после трех дней непрерывных развлечений в половине седьмого утра мать общаться ни с кем не пожелает. Разговор был отложен до вечера понедельника.

Днем в субботу Лизе удалось дозвониться матери, но разговор не получился. Анна Михайловна была совершенно не расположена к общению с дочерью, о чем и поведала Елизавете Николаевне в весьма резкой форме, напоследок посоветовав ей и зятю не беспокоиться за нее, не совать свои любопытные носы не в свое дело и помнить о том, что они матери - не указ.

Ошеломленные грубостью Анны Михайловны, Берсеневы забеспокоились. Сначала хотели сразу вернуться в город, чтобы выяснить, почему мать, ни разу за девять лет не позволявшая себе ничего подобного, вдруг заговорила с ними в таком тоне, но быстро передумали и отложили разговор опять же до понедельника.

Вечером в понедельник Анна Михайловна была дома, но о том, где и с кем развлекалась рассказывать не захотела, а  на просьбу дочери не отключать мобильный телефон ответила, что беспокоиться за нее не следует, что она взрослая и знает, что делает.

В оставшиеся до Восьмого марта недели Анна Михайловна продолжала развлекаться почти каждый вечер и, по крайней мере, один раз в неделю являться домой в изрядном подпитии. Берсеневы терялись в догадках, но добиться от матери хоть какого-нибудь внятного ответа на свои вопросы не могли.

Тем временем обстановка в доме постепенно накалялась. Отношение Анны Михайловны к дочери и ее мужу ухудшалось на глазах. Мать-подруга исчезла, уступив место вечно всем недовольной матери-ментору, требования которой день ото дня становились все более вздорными, тон - все более резким и безапелляционным, а эгоизм зашкалил так, что детям оставалось только гадать - им мамку просто погаными грибами накормили или совсем подменили?

Лиза и Миша все более склонялись к тому, чтобы серьезно поговорить с Анной Михайловной - высказать свои обиды, выяснить, какие именно претензии к ним у нее накопились, и постараться вместе найти компромисс и преодолеть разногласия, но решили не портить окончательно и так дышащие на ладан отношения до дня рождения матери, и отложили "разбор полетов" на двенадцатое марта, но жизнь сложилась иначе.


Продолжение следует...