Блины

Родители Игната Водичкина проживали в Твери, а он сам предпочёл волжскому областному центру столицу России, где работал в торговой фирме и снимал комнату в высотном доме на двадцатом этаже. Комната была с балконом, и молодой человек очень любил обозревать окрестности, стоя на балконе с биноклем в руках.
 – Красота-то какая, парень! – умилённо восклицал он, увидев в окулярах девушку в короткой юбке. – Ух, какая красота!

    Но постепенно ему надоело проживание в комнате. Хотелось квартиру, и не съёмную, а свою. На крайний случай, чтобы жильё было в собственности у жены. Только надо было найти такую супругу. Непременно москвичку. С этим проблем у Игната не возникло, ибо он давно приметил, что за ним неравнодушно наблюдает заместитель генерального директора фирмы Элеонора Борисовна. Женщина она была очень даже ничего. Стройная, симпатичная, в модных очках. Правда, старше Игната на пять лет, но это – такой пустяк, что на него совершенно не нужно обращать внимание.

    И вот Водичкин решился и пригласил Элеонору Борисовну в ресторан, преподнеся ей огромный букет роз. Каким восторгом и счастьем вспыхнули серые глаза молодой женщины с волосами, выкрашенными в цвет тёмный бордо! Каким ярким румянцем залились её круглые щёки, свидетельствующие о том, что их обладательница хорошо питается! В какой милой и ослепительной улыбке растянулись её яркие пухлые губы! Она встала из-за компьютерного стола, приблизилась к Игнату и положила руки ему на плечи, прошептав:
 – Как хорошо, что ты первым сделал шаг! Я очень-очень этого ждала!
    Игнат ощутил себя героем, прижал деловую женщину к себе и поцеловал её в щёку…

    После визита в ресторан, в кино и в ночной клуб Элеонора Борисовна повелела своему возлюбленному переехать к ней, в трёхкомнатную квартиру, подарила ему немецкую машину, приказав избавиться от старой отечественной колымаги, и предупредила:
 – Никаких любовниц, никаких прогулок по различным заведениям без меня! Ты понял? Хоть одно словцо услышу, что тебя видели с какой-нибудь морковкой, и ты ляжешь в сырую землю с пулей в голове! Мой папа – начальник охраны, он сделает всё тихо и незаметно. Я не прощаю измен, мой тополёк! И чтобы никаких воспоминаний о твоих прежних пассиях я никогда не слышала!

    Игнат внутренне содрогнулся, но пообещал быть всегда только с дорогой Элеонорой Борисовной,  которая милостиво попросила называть её Элей, Ягодкой или Солнышком.

    В день переезда Игнат поведал своим родителям о радостной перемене в его жизни, удовлетворённо послушал по телефону восторженные ахи и охи родных и, лёжа на широченной кровати, заправленной лиловой накидкой, предался сладким мечтам...

    У Игната и Элеоноры были закадычные друзья Николай, Степан, Виктор и подруги – девушки трёх друзей – Светлана, Ирина и Марина. Эта довольно внушительная компания часто посещала развлекательные комплексы и светские рауты. А однажды решила отправиться в соседнюю Тверскую область, на одно живописное озеро, чтобы денька три отдохнуть от столичной суеты. Об этом чудесном месте как-то вспомнил Игнат, побывавший во многих уголках обширного региона с миссией рыбака.

    Прибыв на четырёх джипах в землю обетованную, молодые люди поставили четыре двухместные палатки и развели костёр. Мужчины поставили удочки, а женщины на покрывале разложили всё, что нужно для вкусного и сытного ужина. Включив в машине Элеоноры автомагнитолу, под энергичные звуки кантри компания приступила к обильной трапезе.
 – Великолепно! – протянула Светлана, девушка Степана, длинноволосая шатенка в красном бюстгальтере и короткой синей юбке. – Давно я не была на природе! Вдыхая чистейший воздух, чувствую, что в Москве была заплесневелой коркой хлеба, запертой в хлебнице.
 – Угу! – отозвался Николай, полный лысый мужчина с золотым передним зубом, сидя по-турецки в одних чёрных плавках. – Милый пейзаж! Сосенки, ёлочки, травка, птички щебечут и насекомые жужжат. Приятно ощущать себя аборигеном в глухом краю.
 – Да вы только посмотрите! Спокойная гладь озера, хвойный лес, заливной луг, тишина, ясная погода и отсутствие всяких благ цивилизации делают этот уголок романтичным и располагающим к расслаблению и отдыху на полную катушку! – воскликнула Марина, девушка Виктора, пухленькая блондинка в жёлтом купальнике.
 – Ого! Ты не утомилась, произнося такую речь? – Игнат, в полосатой майке и бежевых шортах, обгладывал куриную ножку, прихлёбывая из бутылки иностранное пиво.
 – Милое местечко. Можно и рыбку половить, и за грибами сходить. Жалко, что я не разбираюсь в грибах, – вздохнула Ирина, девушка Николая, брюнетка с кудряшками в длинной голубой футболке с надписью на груди «Настоящая тигрица».
 – Местные жители помогут, – успокоил её Степан, долговязый рыжий тип в тёмных очках и зелёных бриджах. – Вон, буквально в двух шагах, деревушка расположилась, дымками воздух обкуривает. Эх, благодать! – и допил банку пива.
 – В деревне ведь и коровы есть, – промолвила одетая в чёрный купальник Элеонора. – А коровы дают парное молоко. Наверное, уже идёт вечерняя дойка. Игнатик, милый, ты не сходишь за лакомством? Возьми вон ту трёхлитровую банку из-под огурчиков, вымой её и сходи через пару часиков, хорошо?
 – Ага! – Игнат кивнул и проглотил кусок копчёного куриного мяса.

    Когда солнце коснулось линии горизонта, Игнат взял банку и направился в деревню. Идти пришлось полтора километра по зелёному лугу. В крайнем доме, в ворота которого он постучал большой колотушкой, привязанной к металлическому кольцу, ему отворила девушка невысокого роста, стройная, с веснушками, пышной грудью и пшеничной косой до пояса. Она с некоторой опаской посмотрела на пришельца из другого мира и выпалила:
 – Коровий бог, кого это принесло?
 – Привет! – громко сказал парень. – Я Игнат Александрович, приехал из Москвы отдохнуть на озере. Очень хочется парного молочка! Так надоело пить пастеризованное недоразумение в картонных пакетах. Вы не продадите три литра чудесного напитка?
 – Привет! Я Валентина Ивановна, жительница этих мест. Каждый день пью парное молоко, а пастеризованного ещё не пробовала. Три литра я Вам дам бесплатно.
 – Спасибо! Но как можно продать молоко бесплатно? Держите пятьсот рублей и наливайте молочный нектар в посуду! – он протянул ей банку и деньги.
 – Коровий бог, так можно стать миллионером! – ахнула девушка, но деньги взяла и сунула их за вырез синего в белый горошек платья.

    Она вынесла ему за ворота полную банку, и Игнат, попрощавшись, пустился в обратный путь по лугу. Парень шёл, любовался и думал, что русская природа ничем не хуже турецких или египетских красот. А значит, и здесь можно хорошо, а главное, дёшево отдохнуть и набраться сил.
    Прожорливая компания по достоинству оценила вкус свежего молока…
    Все, кроме Игната, рыбачившего с раннего утра, спали до полудня. Потом купались в озере, загорали, варили уху из пойманных окуней, гуляли в лесу, а вечером жарили шашлык. Когда солнце село, Элеонора вновь отправила благоверного за молоком…
 – Здравствуйте, Валентина Ивановна! Я снова пришёл купить у Вас вкусного, сладкого и полезного напитка, который даёт Ваша бурёнка! – очень ласково сказал Игнат, протягивая деньги и банку девушке, принарядившейся в красное короткое платье. 
 – Знаете, а я испекла блины! Вы не зайдёте отведать шедевр местной кулинарии в моём исполнении?
 – С удовольствием! – молодой человек пересёк двор, по которому гуляли куры и индейки, и вступил в бревенчатую избу. – А ничего Вы живёте! Скромно, но оригинально, – он оглядел голые дощатые стены сеней и прошествовал в горницу. – Всё в лучших деревенских традициях.      

    Игнат внимательно оглядел большую деревянную кровать с горой белых подушек и в кружевах, фотографии в рамочках на стене, среди которых был и снимок юноши в форме рядового пехоты царской армии, маятник с кукушкой, круглый стол посредине комнаты, полевые цветы в стеклянной вазе на тумбочке у кровати.

 – Замечательно! Даже русская печь с ухватами в наличии! Знаете, иногда так хочется купить себе такую же избушку где-нибудь в глухомани и жить отшельником! Так порой надоедает общество, суета, гул миллионов машин, спёртый воздух и напряжённая работа! А тишина – это же прелестно! – он оглянулся по сторонам и увидел, что сказал это самому себе, потому что Валентины Ивановны в горнице не было.

 – Садитесь, садитесь, Игнат Александрович! – девушка, в две ходки, принесла из кухни блины на блюде, сметану в плошке и молоко в горшочке. – Кушайте!

 – Вкусно, очень вкусно! – с набитым ртом мычал молодой человек. – А Вы, наверное, доярка?

 – Да, я доярка, – девушка села напротив и подпёрла правую щёку ладонью. – Немыслимо сложная работа! А домой приходишь – снова за труд. Корова, куры, поросята, огород. Денег платят мало, вот и приходится себя обеспечивать за счёт натурального хозяйства. Как в средние века.

 – Зачем же работать, если денег мало платят? Найдите другую работу.   

 – Коровий бог, да где же её найдёшь-то в деревне?

 – А Вы в Москву перебирайтесь. Как я. До того, как стать успешным деловым человеком, я жил в Твери, в небольшой квартире с родителями и сестрой по адресу: улица Андрея Пустынника, дом номер двадцать, квартира номер двести семь. Работал за смешную зарплату. Два года назад приехал в столицу, устроился туда, где дают много денег, снял комнатушку. Добившись своим умом и своей деловой хваткой головокружительных успехов в карьере, стал богатым, купил трёхкомнатную квартиру, личный автомобиль класса джип. Часто езжу по делам за рубеж. А летом обычно отдыхаю на Мальдивских островах со своей подружкой Элеонорой. Это моя секретарша. А Вы замужем? – Игнат с важным видом обмакнул свёрнутый трубочкой блин в сметану и отправил его в рот.

 – Нет, не замужем. И жениха у меня нет. Все молодые парни уехали из деревни, остались одни деды. А Вы – гений! Мне бы Ваши способности. Порой, когда есть свободная минутка, я размышляю о своей непутёвой жизни или читаю книги о героях. И думаю: люди в двадцать лет уже совершили благородные дела, а я сижу в деревне и дою коров. До слёз обидно становится! А я в детстве мечтала стать актрисой. Коровий бог, и почему мне так не повезло? – Валентина Ивановна всхлипнула.

 – Каждому – своя лепёшка. Без Вас бы кто-то не пил парное молоко, в том числе и те, кто совершает подвиги…

    Игнат провёл в интересном общении с девушкой ещё около часа и возвратился к месту отдыха компании с молоком, блинами, салом и молодой картошкой.
 – Почему так долго? – недовольно спросила Элеонора.
 – Старухе дрова колол. За мой труд она и вознаградила меня деликатесами.
 – И сколько лет старухе? Семнадцать? – пустила шпильку Ирина.
 – Не знаю. Старая и хилая, как все бабки. Но корову хорошо доит. А вот топор поднять не может. Пришлось помочь, – ответил Игнат безразличным голосом и твёрдо посмотрел в глаза Элеоноры. Ревнивица успокоилась и пригубила чашку с молоком…

    Зимним днём Игнат приехал в Тверь для визита к родным и у подъезда встретил своего соседа батюшку Андрея.
 – Как успехи? Ишь, лоснишься весь, как минтай в масле! – спросил священник.
 – Успехи мои великолепны! Купаюсь в счастье, как дельфин в море. Нашёл свою вторую половинку. Потрясающая женщина! Могу с уверенностью сказать, что я вытянул золотой билет, – Игнат улыбнулся и оглядел нехитрый и скромный наряд священника. – А ты всё там же, в храме на набережной колдуешь?
 – Да, служу там же, – кивнул батюшка Андрей. – Поздравляю тебя, соседушка, с твоими достижениями. Вы поженились уже?
 – Готовимся!
 – Это хорошо. Помнишь нашу беседу год назад? О том, что мужчина должен быть хранителем семьи, не рушить её изменами, предательством, недостойным поведением?
 – Ага, помню. Только я это и сам знаю. С моей женщиной изменить невозможно! Поэтому я ей ни разу не изменил, – Игнат потеребил кончик носа.
 – В семье всё должно совершаться по любви и по уму, – продолжил священник. – А когда появятся дети, то на сторону и смотреть не моги! Да, о детях. Приводи их ко мне на крещение.
 – Приведу. Как родятся, так и приведу. Ладно, святой отец, полечу я к папе, маме и сестрёнке. Давненько я их не видел. Пока! – Игнат скрылся в подъезде.
    Батюшка Андрей посмотрел ему вслед и покачал головой…

    Через год Игнат снова прибыл в Тверь. Теперь уже с Элеонорой и Прасковьей, своей младшей сестрой. Прасковья когда-то мечтала стать официанткой в крупном ресторане Москвы, где огромная зарплата и бешеные чаевые. Девица часто видела во сне столики с важными посетителями, поднос в своей руке, алчные взгляды молодых господ, которые дожидаются окончания её рабочей смены, чтобы подвезти знойную официантку до квартиры, купленной на деньги брата и его любимой женщины; но гордая Прасковья невозмутимо садилась в свою чёрную японскую машину солидного вида. Её мечта сбылась, правда, не полностью: своей квартиры у неё пока не было, и машина была маленькой и белой. Прасковья снимала комнату, как когда-то её успешный брат.

    Родители Игната и Прасковьи, Галина Юрьевна и Александр Алексеевич, были в полном восторге от выбора сына. Хотя пассию Игната они видели всего несколько раз и толком с ней не поговорили, так как не смогли найти ключика к двери, отделяющей их развитие и стиль речи от учёности и манеры общения Элеоноры, но она им очень понравилась! Они радовались, что пристроена также и дочь, будущее которой им казалось туманным, так как Прасковья, просидев три года в девятом классе, бросила школу и до отъезда в столицу работала уборщицей на фабрике.

    Но сегодня Галина Юрьевна и Александр Алексеевич как-то грустно взглянули на сына, дочь и Элеонору, возникших перед ними.
 – Здравствуйте, дорогие вы наши! Вот и мы пожаловали! Ну, Элечка, проходи в залу, располагайся. Ах, такой контраст: наши московские палаты и – провинциальная, но уютная теснота двухкомнатной берлоги! Мама и папа! Вот вам вино, закуска, торт. Соорудите что-нибудь съедобное. Будем обмывать встречу и большую радость: мы с Элей подали заявление в загс! А ну-ка, дайте весёлую музыку! – Игнат прошёл вслед за супругой в залу и плюхнулся в кресло. Элеонора заняла второе из комплекта мягкой мебели красного цвета. Прасковья села на диван вместе с родителями, которые сложили вино и продукты на тумбочке в прихожей.
 – Что такие грустные глаза? – подмигнула Прасковья отцу, облачённому в чёрную рубашку и чёрные брюки.      
 – Значит, заявление в загс отнесли? – потирая подбородок, зловеще спросил отец.
 – Именно так! – крикнул Игнат. – Дорогие вы наши! Ух, невозможно передать, какая радость переполняет моё сердце!
 – Любите, значит, друг друга? – протянул Александр Алексеевич.
 – Без памяти! – сиял его сын.
 – И дети скоро будут? – продолжал допрос отец.
 – С детьми пока повременим. Пару лет. А там рожу одного. Пока, – ответила Элеонора.
 – Да, подождём. Надо добиться высоких целей, всяких там карьер. Надо обеспечить потомкам достойное существование и будущее. Да чего вы такие грустные, дорогие домашние? Кто вас обидел? – не понимал Игнат.

    Отец медленно поднялся и вышел из залы. У матери на глазах заблестели слёзы, и она с нежностью и жалостью посмотрела на Элеонору. Прасковья, наблюдая за матерью, поняла, что случилось что-то страшное.

    Александр Алексеевич вернулся, держа в руках младенца.
 – Это твоя дочь, Игнат! – печально и чуточку гордо сказала Галина Юрьевна.
    Элеонора побледнела и недоумённо уставилась на суженого. Тот нахмурился и сердито произнёс:
 – Что за дурацкие шутки? Какая дочь? Откуда ей взяться? Вы, верно, где-то подобрали младенца и хотите взвалить на нас его воспитание, так как у самих нет средств? Это, конечно, благородное стремление, но ничего у вас не выйдет! Я буду считать своим ребёнком только то существо, в котором будет струиться моя кровь!
 – В этом комочке течёт именно твоя кровь! – хмуро изрёк отец.
 – Ерунда! – Игнат повернулся к жене. – Элечка, поверь, за всё время, пока я с тобой, я никогда и ни с кем! Это – дешёвые трюки, призванные разрушить наш союз!
 – Что ты чушь мелешь? – рассердилась Галина Юрьевна. – Да разве мы не радовались вашей любви? Разве не желали твоего счастья? А ты всё уничтожил!
 – Валентина! Время твоего выхода! – громовым голосом воскликнул отец.

    В зале появилась Валентина Ивановна в жёлтом халате, доярка из деревни у озера.
 – Кто это? – закричала Элеонора. – Было у тебя с ней? Было?
 – Я не знаю эту особу! – завопил парень. – Я сам хочу знать: кто это?
 – Не отнекивайся! – прикрикнул Александр Алексеевич. – Валентина всё рассказала о твоём отдыхе на озере с друзьями и о парном молоке. Ты сам дал ей наш адрес. Девочке уже три месяца.

 – Так это та древняя и хилая старуха, у которой ты брал молоко, помогая колоть дрова? Проклятый урод! – Элеонора встала, взяла Игната за грудки, рывком подняла его с кресла и опустила. – И зачем я тебя полюбила? Чтобы потом каяться? – она дала ему восемь пощёчин – по четыре на каждую щёку. – Никакой свадьбы! Забудь меня! Ты уволен! Никогда не возвращайся в Москву! – молодая женщина гордо вышла из квартиры, из подъезда, села в джип и помчалась в столицу. Через шестьдесят километров госпожа остановила машину на обочине, выскочила из салона и, упав на траву, зарыдала.

    Прасковья с шипением: «Безмозглый дурак! Кто мне теперь квартиру в Москве купит? Кто?» – плюнула в сторону брата и тоже покинула дом.

    Игнат тупо смотрел в пол. Катастрофа! Всё, что было достигнуто за три года, исчезло в одну минуту! И женщина, которую он полюбил, стала недоступной, быть может, навсегда! Зачем здесь появилась Валентина? Зачем разбила хрупкий бокал счастья? Злоба подступила к его горлу. Он встал и придвинулся к девушке, цедя сквозь зубы: «Ты! Сволочь! Да я сейчас…» Но отец ударом в скулу опрокинул сына на пол и гаркнул:
 – Хоть раз ударишь Валентину – убью! Мужчина должен быть сильным и думать головой, прежде чем поддаваться искушению! Думай, шалун, как дальше жить!

    Игнат беззвучно плакал, лёжа на паласе…

    Затем в его жизни последовали неприятные моменты: получение трудовой книжки в Москве, переезд в Тверь, женитьба на Валентине Ивановне, устройство на работу с зарплатой в десять раз ниже московской. И потеря всех перспектив. Абсолютно. Игнату не к чему больше было стремиться. На собственное жильё теперь за всю жизнь не накопить. Придётся ютиться в маленькой комнате квартиры родителей втроём: он, супруга и дочка.
 
   Вечерами Игнат гладил ребёнка по щеке и говорил:
 – Элеонора и жизнь в Москве – мой самый яркий сон! Бывают в жизни случаи, похожие на удивительные сны. И как же потом приятно, но больно вспоминать их! Ты только представь, Танюша: если бы не ты, я бы сейчас ел черепаховый суп в ресторане, отдыхал бы на Ямайке или танцевал бы румбу на Тринидаде. А главное, жил бы с красивой женой в столице России, в собственной квартире! Увы! Батюшка Андрей наставлял меня быть верным своей женщине, но я не внял его словам. А знаешь, Танюша, можно ведь отлично провести время в деревне у озера, попивая молоко и кушая соблазнительные блины. Ну, конечно, я виноват в твоём появлении. Глуп я был и болтлив. Выдал секрет фирмы. За то и поплатился. Только что теперь делать мне, Танюша? Что делать?

 – Коровий бог! – злилась Валентина Ивановна. – Ну, сколько можно талдычить одно и то же каждый вечер? Ну, обормот, ну, обормот! Окрутил меня сказочкой про свою избу в Москве, а теперь на блины всё сваливает!

    Ночами Игнату снились московские районы, фирма, где он работал, Элеонора, тропические курорты, где он лежал на пляже, обнимая бывшую жену. Когда сон исчезал, а это было почему-то всегда среди ночи, Игнат кряхтел, поднимался, шёл на кухню и выпивал две рюмки водки, закусывая копчёной колбасой. Глядя в окно, вздыхал: «Эх, была жизнь!» Возвращался в спальню, ложился и тихонько плакал.

    За год он поседел, осунулся, ссутулился. Жена и родители испугались его состояния и пригласили батюшку Андрея.
 – Горько мне, святой отец, горько! – рыдал Игнат. – Нет смысла в этой жизни. Всё потерял, всё. Согрешил, каюсь, поддался искусу молодой ведьмы, теперь страдаю. Будущее для меня – беспроглядный мрак! 
 – Сын мой! Ты лишился жилья и любимой жены. Но приобрёл другую супругу и дочь. Все твои мучения от жажды материального, не так ли? Ты хочешь сытой жизни в Москве, верно? Но ты забудь о запросах тела, прислушайся к душе. Перемени ориентир.
 – Да как? Где мне теперь взять свой дом? Как обеспечить будущее ребёнка? Всё дорого, а денег платят – рыбка плюнула! – пуще зарыдал Игнат.
 
  Батюшка Андрей вздохнул, подумал, направился к Галине Юрьевне и Александру Алексеевичу и произнёс:
 – Мой однокурсник по духовному училищу получил приход недалеко от города в тысяче километрах отсюда на юг. Там дешёвые дома. Продадите эту квартиру – купите там три дома: себе, сыну и дочери.

    Родители Игната пообещали подумать и сердечно попрощались со священником…

    Вскоре Игнат, Валентина Ивановна и Танюша отмечали новоселье в другой области, вселившись в добротный кирпичный дом с садиком и огородом. Игнат повеселел, стал оптимистом, разогнулся. А Элеонора, к её же удивлению, быстро забыла Игната и влюбилась во владельца большого магазина…