Утро приходит всегда Глава 6

-Багажник не нужен, у меня одна небольшая сумка! -я открыл заднюю дверь такси и кинул рюкзак в салон. Таксист с досадой отправил только что прикуренную сигарету под подошву ботинка-видимо, он не ожидал, что пассажир так скоро отреагирует на звонок о прибытии машины.
-Мы ждём кого-нибудь?
-Только вас!
Водитель едва ли расслышал моё замечание, но уже погрузил свой зад на сиденье авто.
-Домодедово?
-Домодедово.
Машина, утопая колёсами в мессиве из мокрого снега и грязи, наконец, выехала на проезжую часть. Однако, и здесь поджидал сюрприз-как ни старались дорожные работники, расчищать заносы с дорог им удавалось куда медленнее, чем этого требовалось- давненько я не видывал такого снегопада! Небеса будто издевались над людьми, наблюдая, как человечишки копошатся в метровых сугробах. Вот этого только мне и не хватало-застрять в ста метрах от дома по пути в аэропорт.
-Извиняюсь, но вынужден укоротить поездку, подкиньте меня до метро!
-Эээ, как так? Заказ до аэропорта!
-Метро "Царицыно", пожалуйста!
-Хорошо, хорошо...
Мне стало немного неудобно за свой грубый тон, но и жертвовать отдыхом, разводя этические церемонии, так же не было ни малейшего желания. Переживёт, не принцесса, падающая в обморок при слове "жопа".
Теперь уже не узнаю, насколько быстро домчало бы меня такси до аэропорта, но метро и аэроэкспресс справились с этой задачей без проблем.
Ещё час бумажной волокиты, проверок-и я в ожидании посадки на самолёт.
Время тянулось до невозможности медленно. Сейчас, рассматривая табло прибытия и посадки, я чертовски заскучал. Пасмурная погода за высокими окнами наводила тоску, настроение падало быстрее, чем снег на взлётную полосу. Я знал лишь одно безотказное средство от плохого настроения-в "ДОМОДЕДОВО", пожалуй, лучшие DUTY FREE. Недолго раздумывая, я прогулялся до ближайшего магазина и вышел из него, распрощавшись с парой десятков долларов. Бутылочка первоклассного настроения несколько засмущала семейную пару, которой не повезло расположиться напротив меня. Я, конечно, по-европейски обернул бутылку в бумажный пакет, но догадаться, что в пакете труда не составляло-от "Буратино" не несёт за версту алкогольными испарениями.
Я долго наблюдал за осуждающим покачиванием голов до тех пор, пока, наконец, мое терпение не иссякло. Я развернулся лицом к этой семейке и нагло на них уставился, показно прикладываясь к бутылю. Моё поведение парочку явно огорчило, они смущенно пробормотали что-то друг другу, освободили скамью и заняли другую, продолжая обсуждать мою скромную персону. Господи, ну и молодёжь нынче пошла!
Я не ошибся в выборе средства поднятия настроения-через двадцать минут я уже отбивал ботинком по кафелю ритм мелодии группы Kiss, звучащей из наушников, и даже невпопад пытался им подпевать. Мне стало ещё больше наплевать на зрителей-через четыре часа я приземлюсь в аэропорту Хургады и на две недели позабуду о метро, сером небе и надоедливых звонках тех, кто изо дня в день пытается испортить моё существование. Пошли вы все на хрен, мои дорогие! Две недели-срок не большой, но я выжму из них все, что мне полагается. Как я устал от воплей Валентиныча, от различных сроков выполнения работы, от писем надоедливых подружек, и от... мыслей. Глоток за глотком я все больше приободрялся, рисуя в голове красочные картинки времяпрепровождения на чужих берегах, и, когда объявили посадку на мой самолёт, я уже был изрядно подзалит. Кое-как взяв себя в руки, я беспрепятственно пробрался на борт, откуда меня уже никто и ни за что не смог бы вытащить. Щурясь одним глазом, отыскал своё место, зашвырнул рюкзак под кресло и плюхнулся возле иллюминатора. Думается мне, сосед будет не в восторге, когда учует рядом с собой запах перегара. Да и чёрт с ним, пусть думает, что я боюсь летать. И, кстати, окажется прав-любой мой перелёт сопровождается нехилым поднакидыванием спиртным до или во время полета-иначе, мне кажется, при каждой тряске я интересовался бы у стюардесс о наличии на борту парашютов и наводил бы панику на окружающих. Сейчас же я мгновенно отрубился, ощутив под задницей мягкое. Даже если что-то и произойдёт, я окажусь на небесах не покинув их, с довольной миной на лице.
Когда мой сон разбили звонкие аплодисменты в знак благодарности Всевышнему за удачный полёт, мой желудок сжимался от голода- видимо я спросонья отказался от предложенной стюардессами еды, пролетая где-нибудь над Чёрным морем. Хрен с ним, с желудком, сохранить свои нервы куда важнее.
Отель располагался в трёх минутах ходьбы от побережья. Достаточно привлекательный снаружи, он и внутри оказался вполне пригодным для проживания-небольшие, чистые номера (мой, по крайней мере), просторное лобби с диванами, столиками при них и неплохим, в общем-то, баром. Я дождался своей очереди за ключом от номера, стоя у рецепции, затем подхватил рюкзак и направился к себе. Взгляд мой остановился на девице, руками поправляющей причёску. Зеркала явно вышли из моды-теперь сие действие выполняется девушками с помощью камер на телефонах. Навела порядок на голове, сфотографировала свои труды, выложила в соцсеть. Далее-ожидание комментариев оценщиков и подсчёт голосов. Твою мать! И здесь всё то же самое! Я превратился в ярого ненавистника любительниц разноцветных ногтей и подвернутых джинсов. Пришлось ускорить шаг, чтоб не начать свой отдых с нервного тика.
До ужина времени было предостаточно, поэтому я решил прогуляться до пляжа. Раскидал содержимое рюкзака по своим местам, то и дело прикладываясь к бутылю - я так и не прикончил его в аэропорту - в итоге завалился на кровать, чувствуя, что непомерно устал. "Вздремну часок, и точно пойду!"-услышало одно ухо. Второе уже ничего не слышало-оно уткнулось в подушку и знать ничего не хотело. Все говорят, когда я пьян, я храплю. А я думаю, стекла дрожат от сейсмической активности Земли.
Представления не имею, сколько длился мой сон, но, когда ты в нём стоишь в школьной столовой и выпрашиваешь у тёти Маши добавки-это явный сигнал к пробуждению. Мой организм сдастся намного раньше, чем испытает наслаждение от отдыха, если я сейчас же его чем-нибудь не накормлю. Я накинул лёгкую куртку и, шлёпая сланцами, спустился в столовую, или ресторан, как хотите, главное, что столы там ломились от еды. Как бы я ни старался не торопиться, ничего не выходило-я, почти не пережёвывая пищи, глотал её огромными кусками. Риск подавится был велик, поэтому приходилось запивать все пивом, кстати, слабеньким и практически безвкусным. Когда с ужином было покончено, я достал из пачки сигарету и закурил. Как знать, может ангелы на небе так же заканчивают свой день, если нет, то лучше туда не торопиться.
Мимо моего столика, как ошпаренные, носились официанты с подносами, полными грязной посуды, постояльцы мужского пола, те, что постарше меня лет на тридцать-сорок, похотливо пялились на еле прикрытые задницы молодых девушек. Я занимался тем же-пялился на задницы. Когда народ стал редеть, и официанты превратились в улиток, задницы тоже исчезли, это могло значить одно-и мне пора отсюда сваливать.
Усиленный микрофоном голос аниматора зазывал гостей в зал для танцев-там должен был состояться конкурс красоты. Я заочно поблагодарил аниматора- умничка, отсеяла половину моих забот, собрав всех самых-самых в одном месте. Я бы не удивился, узнав, что это мероприятие для того и задумано-иначе ходи сам, выискивай, сравнивай. Однако же... Всё для людей!
Среди конкурсанток я узнал темноволосую девицу, ту самую, от вида которой меня передёрнуло ещё в обед. Звать её Женей и прилетела она из Калининграда. Стоит, улыбается, будто ни разу не фотографировала свою еду в ресторанах. Перебирает прядь волос пальцами-по всему видно, волнуется перед конкурсами. Девушки всегда боятся выглядеть смешными, а предстоящее зрелище ничего, кроме смеха не предвещало.
Так оно и вышло. Бедолажкам приходилось скакать по залу, громко квохтать, изображая наседок, выть, визжать, строить рожи-в общем делать всё то, что к конкурсу красоты не имело никакого отношения. Королевой Отеля избрали девушку, которая, наверняка, была звездой всех детских утренников.
Не могу сказать точно, что конкретно подняло мне настроение-или хорошо постарались аниматоры, или бармен хотел, чтобы я быстрее покинул зал, отчего бокал за бокалом подсовывал мне местный виски. Думал, что меня срубит и я перестану свистеть и выкрикивать сомнительные комплименты конкурсанткам. Но виски оказался слабеньким, бармен лишь раззадоривал моё желание продолжать банкет.
Из зала я переместился в лобби, где занял удобное уютное место за колонной, откуда открывался вид на все столики и диваны. Я всё больше напивался, смолил одну за одной и неучтиво отказывал всем, кто хотел присесть за мой столик. Почему-то совсем не хотелось ни с кем заводить общения. Предоставленный сам себе, я мог просто молчать. Не отвечать на вопросы, не поддерживать разговор, а молчать и наблюдать за происходящим. У меня это получалось превосходно, это лучшее, что я мог сегодня сделать.
Мой номер находился в строении на территории отеля, сразу при выходе из главного здания. Когда мой слух стало резать от жужжания и гула голосов в лобби, я засобирался идти спать. Меня качало из стороны в сторону, неуверенными шагами я добрался до двери номера и долго целился ключом в замочную скважину. Минут пять я возился с этим чёртовым замком, пока, наконец, дверь не распахнулась. Куртка тут же оказалась на полу, спортивные штаны полетели на тумбу. За шкафом я обнаружил узкую дверь, которую не приметил ранее. Дёрнул ручку на себя, однако ничего не произошло. Толкнул от себя и чуть целиком не влетел в соседний номер-он разделялся от моего лишь этой дверью. Я поспешил вернуть дверь в исходное положение, не подумав извиниться. Успел лишь разглядеть удивленное лицо Жени-она только вышла из душа и стояла у зеркала, обёрнутая полотенцем. Возможно, я всё придумал, и в душе она не была. Теперь её ожидает бессонная ночь, но это уже не мои проблемы, одно ясно-я соседствую с Женей из Калининграда.
Разбудил меня навязчивый стук в дверь, мужской голос за ней о чём-то вопрошал на английском. Хрен-с-два, я ещё сплю.
-Need cleaning?
-Иди в жопу!
-What? Need cleaning?
-Иди в жопу, говорю, мне ничего не нужно!
-Sorry, I'll come later...
-Да ****уй уже...
Я оторвал голову от подушки. Состояние моего организма можно было оценить на полнейшее "зеро". Голова гудела, как турбина самолёта, при каждом движении неведомое нечто долбило молотком по макушке, вызывая тошноту и отвращение к проявлению активности.
На прикроватной тумбе всеми смятыми, как моё лицо, углами таращилась по сторонам пачка местных сигарет. Лежали оба-пачка и я. Кому-то из нас придётся встать первым. Думается мне, что первым буду, всё же, я. Не без труда протиснул свои ноги в штаны и вышел на балкон, прихватив с собой ленивую пачку сигарет.
Денёк выдался несколько ветреным, пальмы перед балконом сухо скрежетали листьями, или… Как назвать эти широкие зелёные паруса? По территории бродили туда-сюда молчаливые арабы, создавая видимость работы. Если можно назвать работой неспешные прогулки вдоль невысоких заборчиков с мусорными пакетами в руках, то-да, ребята трудились от души! Пара-тройка семей возвращались с пляжа. Шли надутые и невесёлые. Наверное, заливной язык в ресторане был жестковат. Как бы ни старался я придать парящей надо мной атмосфере уныния и отчаяния экзотический окрас, ничего не выходило. Я заскучал.
От звука скрипнувшей позади меня двери я чуть не поседел, вернее, чуть не поседела моя борода.
-Привет.
-День добрый. – наш общий с Женей балкон разделялся перегородкой из трёх металлических прутьев.
Женя присела на плетёное кресло, закинула ногу на ногу и поправила сползающую с лодыжки полу халата.
-Выспался?
-Вполне.
-А я что-то не очень. –Женя как-то слишком элегантно закурила, будто сидела на сцене театра под взором тысячи зрителей.
-Я заметил.
Ничего личного, просто я обратил внимание на припухлости под её глазами.
Женя повернула голову в мою сторону, а я продолжал смотреть вдаль, нисколько не смутившись её угрюмого тона. Ветер мгновенно рассеивал сигаретный дым, и я оставил идею выдувать кольцами.
-Ты маму испугал. –Женя направила взгляд туда же, куда смотрел и я, будто надеясь рассмотреть на горизонте что-то, что могло отвлечь меня от её персоны.
-А я думал, она обрадуется гостям.
-Идиот.
-Премного благодарен.
Весь наш диалог был донельзя спокойным, будто речь шла о погоде в Удмуртии. Мы оба продолжали разглядывать облака и ненадолго смолкли.
-Играешь в волейбол?
-В волейбол?
-Ты ещё и глуховат. –Женя потеряла интерес к разговору и, вмяв окурок в пустую пепельницу, хотела было уже вернуться в номер.
-Играю. –Мне всё ещё было скучно, а Женя своим присутствием создавала эффект телевизора, служащего фоном для домашних дел.
-Сегодня на пляже, после обеда.
-Договорились. И, кстати, на выходе из отеля, за углом, есть салон красоты. Надеюсь, маникюрный кабинет там тоже есть! Это совет на после «после обеда».
Моя шутка прошуршала в воздухе, как летучая мышь- нелепо и совершенно незаметно.
Женя скрылась за дверью.
Четверти часа мне хватило для того, чтобы почувствовать- ещё пара сигарет, и «I need cleaning». Собственный желудок врать не станет.
Когда я появился на пляже, мне не пришлось долго разыскивать место, где постояльцы гостиницы развлекали себя игрой в волейбол - русский мат здесь не слышен только морским червякам. Я подошёл к игровому полю и прилёг на ближайший шезлонг. Глаза, скрытые за тёмными «Авиаторами», некоторое время следили за игроками, но с каждым глотком виски, по вкусу больше напоминавшему сакэ, веки, словно питерские мосты к утру, смыкались всё уверенней. Да, я играю в волейбол.
Мне снилось, будто я отправился в кругосветное путешествие на плоту. Возлежу, спрятав верх тела под легким навесом посреди десятка брёвен. Штиль. Ноги никак не помещаются в квадрат тени от квадрата брезента над головой, поэтому лучи солнца безжалостно грызли жаром мои бёдра. Особенно по вкусу пришлась им правая нога- её подпаливало так, что терпеть боль стало невыносимо. Мне даже не было стыдно перед остальными бравыми моряками, к числу которых я отнёс себя, беззаботно покачиваясь на волнах – я истошно заорал на всю ширь морскую, но, как оказалось – на весь пляж.
Мне показалось, что я подскочил над шезлонгом метра на полтора вверх, чуть не задев коленом лицо Жени. На это самое лицо прилипла улыбка размером с лошадиную подкову – пара сантиметров, отделивших моё колено и Женин подбородок, спасли последнюю от похода к стоматологу. Женя встала с моего шезлонга, в её руке поблёскивали линзами оптические очки. Я мгновенно распознал взаимосвязь очков и дикой боли – в детстве я порушил немало муравьиных семей, охотясь в солнечный день с лупой за членистоногими. Теперь души погибших насекомых мстят мне руками человека.
-Привет от мамы? – я нервно потирал ладонью место ожога.
-Нет! Просто не могла удержаться! – волосы на её голове были собраны в модный небрежный пучок, ноги скрыты за цветастой тряпкой, которую женщины оправдательно называют красивым словом «парео» и прячут за ней целлюлит на заднице. Ехидная улыбочка явно выражала желание возместить недополученные два сантиметра минутой назад звонкой оплеухой. Будь она Евгением, ей не пришлось бы долго ждать.
-Тебе совсем меня не жаль. У тебя жестокое сердце.
-Хватит ныть. Помнится, мы собирались проверить на прочность мои ногти. Или твоя рана слишком серьёзна, и ты не в состоянии двигаться?
-Отчего же… Я полон сил и энергии! – здесь я слукавил. В моей голове собралась для финального выступления вся сборная чечёточников России.
Мы разошлись по разные стороны игрового поля. Не скажу, что я мастер игры в волейбол, но в школе у меня неплохо получалось перекидывать мяч через сетку.
Женя скинула с себя яркую тряпку. Я ошибался-никакого целлюлита. Вполне себе приличная задница. Первая подача, выполненная в прыжке, оказалась не очень точной- мяч не угодил мне в череп, лишь просвистел у левого уха. В том, что эта безумная целила именно в меня, я не сомневался. Она решила меня угробить. За пределы линии мяч не вылетел, но и принять его никто из команды не успел.
Женя снова подкинула мяч кверху и ловко шлёпнула по нему ладонью. Но в этот раз я был готов. Отразив удар, я передал пас толстячку под сеткой. Тот подготовил мяч для финального хлопка- и вот резиновый снаряд летит на вражескую половину поля. Затем пересекает её и падает на стол к пожилой даме. Дамочка, увлечённая наблюдением за игрой, нисколько не рассердилась-наоборот, засияла от десяти улыбок и десяти пар глаз, направленных в её сторону. Какое-никакое, а внимание. Завтра ждём её снова на зрительском месте под широколапой пальмой.
-Оу! Да ты сегодня на высоте! - Женя тут же прокомментировала мой промах.
-Ну что вы, Евгения! Ни в коем разе! Мне не поспеть за вашим мастерством! Хоть первый выстрел и пришёлся мимо, но я уверен- ещё пара сетов, и я уйду с поля с сотрясением мозга!
-Это исключено в принципе… - Женя не закончила фразу, но и без этого всем было всё понятно. Вот же сучка!
-Может, тебе стоит перекусить? Слишком много острот от тебя на меня одного. Боюсь, некоторые догадаются, что ты неравнодушна ко мне!
Игроки переглянулись друг с другом и громко захохотали. Ни один из них не знал ни меня, ни Женю. Уверен, каждый втайне желал проводить её до номера после окончания игры. Если говорить откровенно, не отталкиваясь от первого моего впечатления о Жене, она достаточно привлекательная, эффектная девушка, и мужская половина обеих команд, должна была сразу обратить на неё внимание. Но теперь им оставалось скрывать своё разочарование за нервным гоготанием.
-Я не голодна. А насчёт моего неравнодушия… Или это я вышибала двери в твой номер?
-Ты всё ещё не забудешь об этом незначительном происшествии…
-Для тебя оно незначительно? А вот мама так не считает. Слухи об озабоченных арабах для неё уже не просто слухи!
-Ну, положим, на араба я не похож, да и мой визит навязчивым не назовёшь.
- Можешь думать как угодно, но врываться в чужой номер посреди ночи-хреновая затея.
Обмен колкостями перерастал в колхозную ругань. Пора с этим кончать. Я извинился за поспешный уход и направился к шезлонгу Жениной мамы. Родительница, ничего не подозревая, листала какой-то журнал, когда я навис над ней, решительный и непоколебимый.
-Добрый день, меня зовут Алекс, это я ворвался ночью в ваш номер.
-Молодой человек, хвастаться здесь нечем.
-Я хотел извиниться за причинённое неудобство. Знаете… Эта странная дверь… Она ввела меня в заблуждение. Я не мог и предположить, что за ней находится.
-И поэтому так отчаянно в неё ломились?
-Я прошу прощения за вашу бессонную ночь. И да… Я был несколько… Нетрезв.
-Чтож, молодой человек, если ваши слова искренни, то не вижу причины высказывать далее своё недовольство. Позвольте добавить- спиртное ещё никого не доводило до добра!
Спасибо, добрая женщина, ваш совет как нельзя кстати. Сегодня вот подумывал: «Эх! Неправильно живу! От чего же беды все мои?». Сию же минуту бросаю пить.
-Женечка, доченька, это Алекс! Он извинился передо мной за своё поведение, поэтому говорить ему больше ничего не нужно!
«Женечка» немного оторопела от вида происходящего, она удивлённо переводила взгляд с меня на маму и обратно, ничего не понимая. «За своё поведение». Маме, наверное, слишком тепло здесь, на солнышке.
-Да-да, Евгения, мы с вашей мамой уже всё решили. Никаких арабов. Рад служить. – Я приложил ладонь к груди, сделал поклон головой и, задрав подбородок к небу, удалился.
В номере было скучно. Телевизор тараторил новости на арабском, за окнами-всё то же нерусское наречие, в мыслях- желание прибухнуть. Ждать ужина, чтобы исполнить своё желание совсем не хотелось. Я сходил в душ, почистил зубы пастой, которую нашёл в коробочке на раковине. Вкус свежей мяты показался мне невероятно насыщенным, поэтому я взял из коробочки ещё несколько пакетиков и закинул их на дно своего рюкзака. В России такой пасты не найти.
Несмотря на то, что час назад мою голову крепко припекало, сейчас, когда солнце село, на улице похолодало. Пришлось снова отыскивать куртку.
Я часто задаюсь вопросом - на сколько процентов по социальной шкале алкоголизма я алкоголик? Этот вопрос неоновой вывыской постоянно маячит перед глазами, когда я собираюсь подзалиться один. В нашем сознании тот, кто подбухивает в одиночку приравнивается к конченному алконавту. Если пить - то обязательно в компании. Я категорически не согласен с таким положением. Разве я виноват, что беседа с самим собой в эти моменты намного интересней и плодотворней для меня, нежели чем пьяные споры с шумными  "весёлыми" собутыльниками? Именно за этими размышлениями я допивал уже второй "виски с колой" в лобби. Совсем недавно я находился здесь практически один, но с наступлением темноты в лобби становилось всё теснее. У бара, как собаки у помойки, грызлись между собой несколько пожилых немцев, здесь же, совершенно не стесняясь, заигрывали со смуглыми барменами русские тётки. Расплываясь в златозубых улыбках, они гримассничали и тайком подсовывали арабам номера своих телефнов. Практически расплывшиеся по полу своими жировыми отложениями, ничего, кроме жалости, эти старлетки не вызывали. Возможно, получая дома от мужа пару коплиментов по расписанию, они не стояли бы сейчас здесь, похотливым взором осматривая молоденьких арабчиков.
Я обратил внимание, что в отеле, направлявшем все свои силы  на ублажение  богатеньких европейских пенсинеров, поселилось крайне много молодёжи. Тут и там слонялись в поисках развлечений небольшие компании ребят не старше двадцати пяти. В итоге все они станавливались у огромного стола в дальнем углу зала. Я был слишком поглощён своими мыслями, чтобы разглядывать  всё увеличивающуюся толпу у этого стола. Вечер для ребят обещал быть знойным. Меня подмывало присоединиться к ним, но недоросток-интроверт внутри отговаривал моё тело встать и сделать это. Через пять минут недоросток-интроверт заткнулся. В зал вошла Женя. Она уверенно, будто зная, что её ждут, направилась прямиком к шумной компании, где ей тут же уступили место на диване. Может, её, действительно, ждали? Как бы то ни было, с этой минуты, что было очень заметно со стороны, словно дирижёрской палочкой, она управляла настроением толпы одним лишь взглядом или жестом.  Меня ещё больше взбодрили её самоуверенность и то, что она вот так, запросто, оказалась в центре внимания. Да, теперь уже совершенно бессмысленно умалчивать о её внешних данных - она была красива несомненно. И этот факт заставлял всё её окружение с открытым ртом ловить каждое её слово. Красота выбивает копья даже из самых крепких мужских рук. Чёрта с два. Я подхватил свой недопитый  стакан с вискарём и слился с гудящим людским роем у этого стола.
-О, привет! - я узнал несколько лиц с игровой площадки.
-Вечер добрый! Алекс! - никто представляться в ответ, конечно, не стал. Запомнить каждого было нереально, мне достаточно того, что я проявил знак уважения незнакомым мне людям.
-Алекс, теперь ты не отдохнул? - Женя сделала упор на слове "ты". Это как при большом скоплении народа сказать : " Ты купил домой молоко?". Простенькая её фраза в сознании сидящих за столом мгновенно создала иллюзию связи   моей с Женей. Многие парни приуныли, а остальные облегченно вздохнули - те, кто присутствовали здесь с подружками, потеряли интерес к Жене как к добыче, поэтому наличие меня в компании воспринялось ими очень положительно. 
Я, действительно, неважно выглядел. К бабке не ходи - мой внешний вид не внушил бы доверия и престарелой служащей в студенческой библиотеке. Один  - один в игре с моими правилами.
-Да, и, к сожалению, дело не в твоей маме, для которой мой номер не представляет интереса. Проблема в местном солнце - оно слишком быстро устаёт и уходит на покой. Я не поспеваю за ним.
-Тогда тебе стоит вместе с ним погрузится в сон до завтрашнего утра!
-Нет, это его работа - вставать и садиться. Я же на отдыхе, поэтому могу позволить себе задержаться, не глядя на часы!
Женя глянула на меня исподлобья, улыбнулась уголком рта и продолжила разговор с соседкой. Я не слышал разговора, да и срать я хотел на эту бабскую болтовню. Болтовня на различные темы была справа, слева, позади меня, но не единого слова из всей сумятицы  я не слышал.  Я будто сидел всё там же, у колонны, и непричастно наблюдал за присходящим, различая лишь лица, губы, лица. Я начал подумывать над тем, что пора бы вернуться в номер - слижком уж часто мой взгляд, как на светофоре, останавливался перед одними и теми же губами. На одном из медосмотров мне точно поставили диагноз - аномальная трихромазия. Звучит страшно, а в жизни - пониженное восприятие цвета. Поэтому я не могу точно сказать, какого цвета были эти губы. Для себя я определил - недокрасные, перерозовые. Недокрасные, перерозовые Женины губы. Чувствую, неслабо я налакался, раз могу уделить одним лишь губам столько внимания.
Вечер, с каждым походом покурить, переходил в ночь. Несколько стих треск мотоциклов, автомобили попрятались в гаражи, а яркие побрякушки на витринах укрылись за металлическими ширмами. Компания наша редела после каждой новой откупоренной бутылки. Оставались за столом те, кому нечего было ловить в номере. Сначала исчезли парочки, затем новоявленные парочки, после них поплелись по номерам любители бухать до последнего. До "последнего" они так и не дотерпели, переборщив с местными коварными коктейлями. Женя будто и не притрагивалась к алгкоголю - была жива, подвижна и адекватна.  Ну, или мне так казалось. Второй человек с именем Женя, компанейский, добрый, с миллионом анекдотов  в голове парень, уходить и не собирался. Он с каждым опрокинутым стаканом всё больше надеялся, что девушка, сидящая напротив него, девушка без имени, наконец попросит кого-нибудь проводить её до номера. Он то и дело искоса поглядывал на неё и огорчённо продолжал рассказывать очередную неинтересную историю, так и не услышав  ни слова. Я вообще сомневался, что она способна разговаривать - слишком загадочно-туповатое выражение нарисовал на её лице сегодняшний вечер. В один момент я не выдержал:
-Думаю, на этой уморительной ноте нам всем стоит остановиться! Так много и долго смеяться нельзя! - я, конечно, просто подъёбывал Евгения с его шутками, над которыми смеялся только он. - Жень, проводи Олю до её апартаментов, на улице полно хулиганов!
-Я не Оля! - наконец, на мгновение, освободилась от алкогольного порабощения Неоля.
-Хорошо, Оль, ты же хочешь домой?
-Да, пора бы... Но с вами так интересно....
-Дорогуша, поверь, тебя проводит до дома самый интересный мужчина в отеле, назавтра он может предъявить счёт за сопровождение, но ты не обижайся - великие всегда себя так ведут!
-Женя, ты меня проводишь? - она даже не представляла, как долго Женя ждал этого вопроса. Посмотрела на него невидящим взглядом и снова провалилась в бездну небытия.
Женя, не помня себя от радости, каким-то немыслимым способом повесил на себя Неолю и повёл/понёс её в номер. Уверен, не в свой. На что он надеялся, я не знаю, возможно у него припасена для спящей красотки пара умопомрачительных историй. Женя отличный парень, но вряд ли его  почта хранит пару-тройку сообщений от разных девушек.
Внезапно обернувшись, Женя изловчился и достал из кармана телефон.
-Ребята, можно я вас сфоткаю на память? Вы такие охрененные! Камера с характерным звуком запечатлела нас - Женю, сидящую в углу дивана и подобравшую под себя ноги, и меня - бородато-лысо улыбающегося с поднятым кверху большим пальцем.
-Завтра увидимся!
-Бодрой ночи! - я подмигнул Жене, и кивнул в сторону его спутницы.
Предутреннюю тишь еле слышно, но вдребезги разбил Led Zeppelin своей Whole Lotta Love. Женя повернулась ко мне. Отчего-то её лицо совсем не выражало удовлетворённости от шикарно проведённого времени. Скорее наоборот - на лице притаилась еле заметная грусть. Только сейчас понял, что эта грусть сопутствовала ей весь вечер. Вот почему Женя казалась мне такой таинственной и недосягаемой. А в эту минуту, когда вокруг не осталось ни души, она не смогла больше оставаться девушкой с алюминиевой улыбкой. Мне немного польстило, что именно сейчас она выдохнула и выставила передо мной, как тарелку супа на стол,  истинные эмоции. Это было чертовски приятно. Не могу даже сказать, почему.
-Наконец-то Женчик увёл отсюда эту суку в отвратительном леопардовом платье.
Я думал, что я один заметил отсутствие вкуса у этой хорошенько поддатой девицы.
-Да, могу предположить - именно поэтому увёл её именно Женя, другому она не приглянулась.
- Если бы она только знала, что обливает меня грязью, стоя рядом с моей мамой на ужине.  Да и я вряд ли бы узнала, какая она сука. А сейчас сидела перед нами и улыбалась, будто ни в чём не бывало.
-Ну, знаешь ли... Ей тоже хотелось быть в центре внимания, поэтому и находилась рядом с тобой.
-Ты тоже здесь по этой причине?
-О, да! Мне так одиноко без  клуба любителей по****еть ни о чём!
Видимо, Женя не из тех, кого веселят второсортные остроты. Она минуту разглядвала свой кроссовок,  прежде чем спросить:
- Почему ты здесь один?
-Наверное, именно по той же причине, по которой ты здесь с мамой!
-Ты сделал единственный за несколько лет подарок маме - отдых на солнышке, но  решил оставить маму дома?
-Неет, просто я - единственный, кто у меня есть. А мама за границу летать не может.
Женя отвернулась от меня, отыскала в сумочке сигарету и закурила. Не замечал, что она курит.
-Как ты думаешь, вернувшись домой, ты почувствуешь себя отдохнувшим?
-Даже не знаю, что и ответить. Если начальство посчитает, что я отдохнул, значит и мне придётся так думать. Да и вообще, Женя, зачем сейчас об этом говорить? Мы только приехали! Впереди ещё куча дней! Точно отдохнём. И снова в борьбу за проклятые бумажки!
-А мне кажется, я никогда не отдохну. Учёба, работа, танцы, спортзал. Учёба, работа, танцы, спортзал. Недавно записалась на курсы пошива одежды. Потратила кучу денег на материал, инструменты, но платья себе так и не сшила. Наверное, не моё. Хочется чего-то такого, чтобы... Прям ах! И над землёй  взвинтило!
Я знаю таких. Курсы кройки и шитья сменятся художественным свистом, а затем курсами вышивания крестиком. Всё понятно, если перед тобой женщина. Неразделённая любовь, переродившаяся в долгое одиночество с огромным запасом свободного  времени.
-А где же место для НЕГО?
Женя ждала этого вопроса. Накипело. А я тот посторониий, которого она больше не увидит.
- Каждый день я езжу на работу и с работы мимо его дома. Он кажется мне хорошим. А я, видимо, совсем одолела его своими капризами и желаниями. Да, он хороший, но... Никак не понимала тогда - мой ли это человек? Я верю в знаки. Я вижу их во всём. Когда он предложил мне выйти за него замуж, хлестал какой-то сумасшедший ливень. Он подарил мне книгу, она намокла и страницы её склеились. Он попросил меня открыть на странице, где лежала закладка. Я решила сунуть её в карман, чтоб не мешала, но слишком резко дёрнула - к закладке красной ниткой было привязано кольцо, которое пряталось в корешке книги. Нитка порвалась, кольцо упало в грязь. Сюрприз смазался. Потом кольцо упало снова. Слишком много совпадений. Я обещала подумать, и отказала ему через пару дней, а он ушёл. Глупо получилось, правда? Я привыкла к глупостям, но знаю, когда-то им придёт конец.
- И он больше не появлялся в твоей жизни?
- Появлялся! - Женя спрятала ухмылку за затяжкой сигареты, - появлялся, но ты же знаешь, женщины... Подружки, любимые мои советчицы, таки ногти на ногах грызли, доказывая мне :" Женя! Это же знаки!" Надо сказать, одна из них плевать хотела на всякие знаки и сейчас, наверное, варит ему борщи несмотря на то, что луна в сатурне - и это плохой знак для варки борща.
-Действительно, плохой? - я искренне удивился.
-Да хрен его знает, Алекс! Какая разница?
Да , какая сейчас уже разница, если сидишь и рассказываешь незнакомому мужчине, как подружка увела у тебя парня.
-Женя, я не какой-нибудь там хренов учитель, но мне очень хочется сказать. Моя жизнь парой-тройкой лет назад ничем не отличалась от твоей. И для тебя, как и для меня когда-то каждый день, пробудивший звуками родившихся суток - будто близнец предыдущего дня. Всё так же не видишь солнца, всё так же не замечаешь облачных узоров на небе, так же не слышишь музыки внутри себя. К вечеру, после фильма, способного выдавить из тебя слезу, грезишь о свершениях. Ждёшь судьбоносного оператора, который крикнет твоей жизни : "Начали!" Всё должно случиться по законам жанра - новый человек, новая работа, новая жизнь. Любые законы придуманы людьми, такими же, как и ты, несовершенными, немного ленивыми, иногда - пьяными. А ты ждёшь их отмашки, как флажка перед стартом. Оставь эти мысли - ничего подобного не произойдёт, никто не включит перед тобой камеру перед сценой " жизнь". Слышишь? Нихуя не произойдёт! Каждый кадр - в твоей голове. Накладывай музыку, делай замедление, переносись в один миг за тысячи километров, если это нужно. Люди не любят счастливых историй - смотреть на них скучно и нудно. Позволь себе плюнуть в лицо всем, кого твоя история будоражит, кто ждёт в ней огненной лавы разворачивающегося ****еца. Ты не сможешь всё предусмотреть, жизнь - игра, которая играет в людей, и , если, тебя тошнит от чьего-то лицемерия и леопардового платья - плюй. Плюй и слушай в голове лирическую мелодию, радуясь свету любимых глаз. И всегда - как в последний раз, ты же знаешь, что однажды ты окажешься ТАМ - небеса поманят тебя неутихающим рок-н-роллом и бессмертием апполлиона.
Женя встала, оттряхнула пепел с дивана. Нависла надо мной своей горечью и тоской. Казалось, она вот-вот заплачет. Я тоже встал, и чтобы не быть свидетелем её минутной слабости, бодро выкрикнул:
-Итак, сударыня! Не соизволите ли пройти в покои?
-Тише ты!  Дебил что ли?
-Пойдём, Жень, провожу тебя, к тому же, нам по пути!
Она взяла меня под руку, без интимности, по-дружески, как берут под руку хромых и слепых. Всю дорогу она молчала. Перед дверью я показал жестом, что она может удалиться без всяких прощаний. Я легко держал её за кончик пальца, и с неохотой отпустил его.
-До завтра, Алекс. Не разочаруй маму, дверь по-прежнему существует, она не исчезла.
Я не попрощался. Просто сделал три шага левее, к двери в свой номер.
Удивительное дело - несколько часов назад, при виде Жени, единственным желанием было закрыть лицо рукой и пройти мимо, как будто мы не знакомы, а сейчас  я лежал на кровати и старался поскорее уснуть, ожидая новый день. Я признался себе - для того, чтобы снова наблюдать за её походкой, за небрежным пучком волос на голове и перерозовыми губами. Последнее время в подобных случаях я спрашивал себя: " Алекс, какие, нахуй, губы? Ты ёбу дал, или тебя продуло? Спи, бля"! Я спокойно переворачивался на другой бок и отрубался. В этот раз меня словно готовили на завтрак черти, привязав к гигантскому вертелу. Но сон всё не приходил. Лишь под утро мне удалось покемарить пару часов, после чего я, разбитый, с отпечатком складок одеяла на лбу поплёлся на завтрак. Охуеть, какой отдых. Но лучше перетерпеть полчасика, съесть пару бутербродов с ветчиной и сытым снова увалиться спать, чем с пустым животом дожидаться обеда.
Я проходил вдоль столиков и отовсюду слышал приветствия. Ёб твою мать, я лишь смутно припоминал их рожи, а они желают доброго утра, обращаясь ко мне по имени. Сучьи извращенцы. Как можно по утрам быть таким приветливым? Увидев первый раз в жизни этот мир в девять утра, я сразу понял, в какую ***ню я попал, поэтому, с того самого дня, инстинктивно, от всей души, ненавидел каждое ****ское утро. Я нашёл самое отстойное, но самое уединённое место в дальнем углу зала, где быстренько расправился с яичницей и вернулся в номер. Я тешил себя мыслью, что Женя ищет меня взглядом среди всей этой оголтелой толпы, но сам встречаться за завтраком с ней не хотел. Чего доброго ****ану лишнего со злобы на ранний час. Мои веки слиплись, и я погрузился в полноценный сон.
Как прекрасен этот мир без звонков, сообщений и трелей будильника. Мне стоило родиться сотнями лет назад, чтобы СМС-ки приходили мне голубями. И, главное, отвечать сразу нет необходимости - посмотрел в окно фильм о природе, сходил вынес мусор в это же окно, отписался от друга, во дворе ёбнув ему затрещину за грубость. Ну, а потом можно и посылать ответ. Возможно, он даже дойдёт до получателя, если по пути этого голубя не сожрёт какой-нибудь ястреб. Сказка!
Меня разбудил неуверенный стук в дверь.
- Нахуй ваш "клининг"!
Стук повторился.
- У меня чисто, товарищи, ****уйте к засранцам!
Женский голос за дверью пробудил меня. Женя.
Я подскочил и впустил гостью в номер. Она споткнулась об рюкзак и чуть не навернулась, но успела ухватиться за мою руку.
- К кому, говоришь, товарищам ****овать нужно?
- Да, у меня не везде прибрано. Вернее, везде не прибрано. Просто не хочу, чтоб нарушали моё одиночество.
- Чтоб тебе дали поспать? - вот он, первый подарок от сегодняшнего дня - её улыбка.
- Вообще-то я сюда за этим и прилетел - радоваться жизни. Например, спать сколько спится.
- И проебать все прелести, кроме сна?
- Ну, у каждого свои представления о прелестях! - я кивнул на бутылку вина в её руке, - и наши с тобой представления очень схожи!
Женя уселась на кровать,положила бутылку рядом и уставилась на меня. Я сделал вид,что мне совершенно похуй её присутствие в моём номере. В ванной я почистил зубы, на пару минут отдался струям тёплой воды под душем, но не единого слова так и не дождался. И только когда я присел на тумбочку у зеркала и также бессловесно стал разглядывать гостью, она, наконец, не выдержала:
- Может, сходим прогуляться?
- Отличная идея! Самая, ****ь, правильная в этой ситуации!
Я пальцем продавил пробку внутрь бутылки, и, обрызгав себя сухим красным, предложил бутылку Жене. Нахуй условности, стаканов я не видел. Они, впрочем, оказались не нужны. "Нахуй условности" - это Женины слова.
Мы вышли из номера, нисколько не стесняясь хитрых улыбок знакомых - всё на своих местах, ублюдки! Можете по****еть от души!
Наши прогулки превратились в ежедневный ритуал получения забытых эмоций. Каждый камень, торчащий из воды мы узнавали издалека - тут, распив очередную бутылку вина, писали записку на египетской купюре " Ещё вина, ещё тебя, ещё немного времени" и , закупорив её в этой же бутылке, швыряли послание в море; здесь, промолчав долго-долго, взялись за руки - в этот же вечер, стоя у дверей моего номера, мы первый раз поцеловались. Как-то слишком невинно, чтобы казаться со стороны влюблёнными. Я перестал напиваться, а она перестала грустить - и это было охуенно. По вечерам, сидя по разным концам стола,  то и дело цеплялись взглядами и улыбались, как два долбоёба при виде отражения в зеркале. Забавно - вроде бы, совсем рядом, но так далеко - она и я,  разделённые гулкой пропастью шумной компании, тянулись невидимыми руками друг к другу. Поэтому мы не задерживались, как раньше, допоздна за столом и сбегали на ночной пляж, где, устроившись на брошенных лежаках, до восхода солнца разговаривали без остановки или, наоборот, молчали, но молчали так громко, что даже шум моря не мог заглушить  крики наших мыслей. Мы не задавались вопросом "Нахуя всё это нужно", мы оба, каждый по своему, наслаждались присутствием в жизни друг друга сейчас, сегодня. Она говорила, что случайности не случайны, а я, соглашаясь с ней, думал о том, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на красивые слова и некрасивых женщин. Я и, уверен, она тоже не жалели ни об одной минуте, проведённой в молчании, в тиши покидающего нас на ночь солнца. Я представлял её призраком, взявшимся из ниоткуда, чтобы подразнить меня, ткнуть носом в мессиво из романтических соплей, ночных звёзд и завтраков за одним столом - слишком ***вая шутка со мной, неправдоподобная, но привлекательная ощущением "Всё заебись", как у нормальных людей. Неудивительно, что мой разум, потеряв бдительность, забил хер на все принципы,  и сам в ответ начал острить: " Чудесный вечер, охуенный закат, прекрасная Вы". Вселенский Бог, Жизненный ****ец не знает меры в своих шутках, он беспощаден и неумолим. Два раза мы съездили в ночной клуб. Выпивали, танцевали, посылали в жопу надоедливых арабов. Те, либо не зная языка, либо делая вид, что не знают, не обижались.  В общем, ничего особенного, везде всё одно и то же. Единственное отличие - оба раза со мной была одна и та же девушка, что меня нисколько не смущало.
Помимо прогулок по побережью, мы  забредали в город. Слоняясь по разбитому асфальту, вдыхали ароматы улиц. Это было очень романтично - дышать отбросами, мусором и помоями, лужами стелившимися на каждой улице -  хотелось бежать без оглядки куда подальше от этих мест, но, оказалось, бежать бесполезно - местным было совершенно похер, что происходит за стенами их жилища, и выплеснутое из окна ведро с отходами - совсем не случайность. Поэтому, мельком изучив колорит ближайшего района, в город мы больше не выбирались, чаще гуляли главной туристической улице - пялились на прилавки магазинов, уворачивались от назойливых продавцов всякой ***ни и, найдя укромный уголок, целовались. В один из таких моментов нас подловил индус ( может, и не индус) с фотокамерой. Он белозубо скалился и показывал "класс". Я пытался объяснить ему, что подглядывать нехорошо, но тот продолжал скалиться и тараторить на хинди ( он же, ****ь, индус). Пришлось отправить его подглядывать за остальными. Может быть, он тем и занимался до тех пор, пока снова нас не встретил, когда мы возвращались обратно. Яркозубый за это время успел распечатать наше фото, и пытался продать мне его за три доллара. В номер я вернулся с покупкой.
Так, день за днём, в тёплых объятиях, в разговорах о  сокровенном, подошёл к концу наш отпуск. Как-то резко, внезапно, будто мы не знали, что это случится. Неожиданно наступило утро, подобное которому уже не повторится, и служащий на рецепции мило произнесёт :" Выметайтесь нахуй, гости дорогие!". Всю ночь перед отъездом в аэропорт мы молчали. Сложно было найти слова, которые точно обозначили бы, насколько сильно мы прониклись друг другом, и как нелепо и невразумительно наше положение. Я многого не сказал и, главное, многого не услышал. Две сраные недели, но как тяжело произнести: " Пока. Хороших тебе дней. Рад, что встретил тебя, и жаль, что покидаю". И мне, действительно, было жаль. Может быть, здесь заразный чувствами воздух, или море растворило в себе молекулы влечения, но мы вдвоём впитали их, и ничего с этим уже не  поделать. Да и какая, нахуй, разница - все уже произошло, в одной из извилин в моей, голове поселилась женщина, хочу я этого или нет. Женя вдоль и поперёк исписала обратную сторону той самой фотографии  пожеланиями и короткими заметками. Грёбаная романтика, задевает за живое даже самых  чёрствых. ****ёжь, что не задевает, уж я то знаю.  Мы не спали до восхода солнца. Курили и наблюдали, как огромный красный кит всплывает из воды на востоке. Кит куда-то торопился, а мы мечтали, чтоб он захлебнулся и пошёл ко дну. Но так не бывает, ведь утро приходит всегда.
Я встал с влажного песка и направился к отелю. Она остановила меня, уткнулась головой в мою грудь и мелко задрожала, изредка всхлипывая, а я смотрел на облака, до омерзения белые и непорочные. Там, на небе, они сливались в одно целое, принимая формы тысячелетних деревьев, но, через мгновение, растворялись, и деревья исчезали, оставив после себя прозрачные лохмотья.












-