Всех невзгод сильней-2. Глава шестнадцатая

Утро девятого марта началось с неожиданности. Рано утром собирающиеся на работу Берсеневы обнаружили на кухне Клавдию, готовящую им завтрак и пакеты с пирожками с собой.

- Клавдия Егоровна, зачем Вы поднялись в такую рань? – спросил Миша. – Мы бы и сами справились.

- Мне захотелось приготовить вам горячий завтрак и поговорить о Верочке.
 
- Мы видели и слышали достаточно...

- Я вчера из разговоров правильно поняла, что у вас есть знакомый врач?

- Слишком громко сказано. Мы с ним знакомы очень мало. Это тесть Коти.

- Какие болезни он лечит?

- Он - врач "Скорой помощи". Зачем Вам?

- Попросите его посмотреть Верочку. Вы же сами видите, что странностей у нее многовато.

- Хорошо. Сегодня я поговорю с другом, но не обольщайтесь - даже если его тесть согласится проконсультировать Вашу сестру, лечить ее он не возьмется. Максимум - определит, специалисты какого профиля ей нужны.

- Он сможет порекомендовать Верочку таким докторам?

-  Не знаю.

- Все равно попроси - пусть посмотрит.

- Сначала необходимо заручиться согласием Веры Егоровны. - предупредила Лиза. - Иначе мы рискуем попасть в неудобное положение.

- Какое?

- Леонид Николаевич согласится посмотреть ее, а она пошлет нас всех далеко и надолго...

- Верно. – сказал Миша. - Давайте сделаем вот что. В четверг у Анны Михайловны день рождения. Вера Егоровна уже пожелала присутствовать. Если доктор согласится, мы воспользуемся ситуацией и пригласим его в гости, не говоря Вере Егоровне, кто он. Пусть сначала Леонид Николаевич понаблюдает за ней в непринужденной обстановке, а потом уже, если сочтет нужным, поговорит, как врач с пациенткой.

- Если обстановка будет действительно непринужденной, - хмыкнула Лиза, - поговорить он с бабушкой точно не сможет. Будет не в состоянии. Конечно, если верить Шапокляк…

- Пусть. Очень даже хорошо будет, если они посидят за столом, разопьют бутылочку-другую, пообщаются. Если возникнет симпатия, считай, полдела сделано.

- Он будет оскорблен одной бутылочкой. Ему надо ящик.

- Котька рассказывал, что без Анатолия Александровича Леонид Николаевич бывает гораздо скромнее в своих запросах. Кроме того, он будет знать, что идет к пациентке, а напиток предназначен для маскировки.

- Если верить Шапокляк, то после первой рюмки он забудет о маскировке.

- Лишь бы не забыл о пациентке.

- Напомним. – хмыкнула Лиза. - В крайнем случае, выскажет свое мнение, когда протрезвеет.

- Алкоголик? – испугалась Клава.

- Чем богаты...

- Мишенька, пожалуйста, попроси его. - взмолилась Клавдия. - От Верочки совсем житья не стало. Ты же сам вчера видел...

- Хорошо, но с одним условием.

- Каким?

- Готовить праздничный стол и сервировать его будете Вы. Мне надоело слушать, как Ваша сестра придирается к моей жене. Вчера, если бы Вы вовремя не вмешались, вечер закончился бы большим скандалом. Пусть хоть день рождения тещи не будет испорчен.

- Хорошо. Я все сделаю. Обещаю вам, дети, что Верочка будет вести себя прилично.

- Напишите список продуктов, которые необходимо купить и оставьте его Анне Михайловне.

- Да-да, обязательно.



Когда Берсеневы сели в машину, Миша заметил, что Лиза выглядит расстроенной.

- Лизанька, ты нашла в поведении Веры Егоровны финансовый результат?

- Пока нет. А ты?

- Есть один вариант, но, в силу возраста генеральши, он выглядит неправдоподобно.

- Что будем делать?

- Подождем до четверга. Посмотрим, как будет вести себя старая ведьма на дне рождения дочери, послушаем мнение Леонида Николаевича, а в выходные на даче все обсудим.

- А раньше нельзя?

- Где мы сможем поговорить, не вызывая подозрений у стороннего наблюдателя, если таковой имеется?

- Ты думаешь, что за нами наблюдают?

- Не исключено, поэтому мы должны вести себя точно так же, как обычно, не задерживаясь в машине ни на минуту.

- Значит, желание помириться с дочерью у Веры Егоровны возникло не случайно. - вздохнула Елизавета Николаевна.

- Да, родная.

- Мне кажется, что "родственницы" не вернутся к себе домой ни в пятницу, ни в понедельник.

- Скорее всего...

- Мишенька, мне страшно. Мне кажется, что на нас наползает что-то темное, грязное, опасное, от чего нет спасения. Оно уже начало опутывать нас своей ядовитой липкой паутиной, из которой мы не сможем выбраться.

- Мне тоже страшно, но мы будем бороться.

- Как?

- Пока не знаю, но, по мере накопления информации, мы начнем понимать суть происходящего и сможем обратиться к Юлии Николаевне не только со своими страхами.

- Жаль, что мы не догадались записать разговор с Верой Егоровной и Клавдией.

- Ты не догадалась.

- А ты? Неужели записал?

- Угу. - ответил муж. - Полковница будет получать информацию из первых рук.

- Давай уедем на дачу сегодня вечером. Насовсем.

- Уедем. Обязательно уедем, но только после дня рождения Анны Михайловны. Обещаю - в пятницу вечером станем подмосковными жителями, а сегодня и завтра мы будем собирать и незаметно увозить свои вещи.

- Учти - ты обещал.


 
        Оставшееся до дня рождения Анны Михайловны время и сам праздник прошли относительно спокойно. За праздничным столом Вера Егоровна вела себя, по сравнению с Восьмым марта, почти прилично. Стервила, конечно, но к Лизе почти не придиралась, вымещая свою жажду поскандалить на безобидной Нине Константиновне, на сей раз пришедшей в гости без сына.
       
        Анна Михайловна была счастлива, Елизавета Николаевна и Шапокляк кипели от гнева, Михаил изображал опереточного простака, а доктор Лазарев развлекал всю компанию забавными случаями из своей практики. Ближе к концу вечера, прихватив с собой еще одну бутылочку ее любимого напитка, Леонид Николаевич увел старуху в комнату Анны Михайловны. Вернулись они не скоро, но казались очень довольными друг другом. Клавдия напряглась.

- Успокойтесь, - игривым тоном заявил пьяненький доктор, - братика или сестричку мы Вам, конечно, не соорудили, но на обследование душечка наша, Вера Егоровна, согласилась.

Дальше Леонид Николаевич подробно объяснял, куда и когда следует отвезти "душечку", пока она не очухалась и не застервила вновь. В заключение он озвучил свои первые рекомендации:

- На все хождения по больницам у вас, господа, есть не более двух недель.

- А что потом? – встрепенулась Клавдия.

- Потом Вера Егоровна устанет и пошлет всех вас, угадайте куда. Кроме постоянной медикаментозной терапии, улучшающей мозговое кровообращение, ей потребуется хороший отдых и спокойный, размеренный образ жизни. На теплое море выезжать я бы не рекомендовал, а вот летний отдых в Прибалтике, а еще лучше на даче в Подмосковье должен благотворно сказаться на ее здоровье.

- Нет у меня дачи. – ответила генеральша. – Продала. Поеду отдыхать на море, но только за границу. В Турцию или в Грецию. Крым мне давно надоел.

- У нас есть дача! – радостно воскликнула Анна Михайловна.

Миша отвлекся от роли простака и  раздраженно посмотрел на тещу, но ничего не сказал, а открывшую рот, чтобы высказаться, Лизу отвлек просьбой передать хлеб.

- Вот и забирайте Веру Егоровну туда. -  посоветовал Леонид Николаевич.

- Как это – забирайте? – рявкнула "душечка". – Я пока еще предмет одушевленный! Хочу отдохнуть на Кипре!

- Если не будете соблюдать мои рекомендации пить поменьше мартини и отдыхать в своем климатическом поясе, то это ненадолго. -  ответил доктор.

- Что – ненадолго?

- Одушевленным предметом останетесь ненадолго. – невозмутимо уточнил Леонид Николаевич, с аппетитом закусывая семгой.

- А потом? – растерялась генеральша.

- А потом каюк Вам, голубушка. Пушной зверек с особо ценным мехом к Вам подкрадется.

Вера Егоровна испугалась, и этим воспользовалась Анна Михайловна.

        – Мы будем рады, если Вы с тетей Клавой все лето проведете у нас на даче.

        Миша поперхнулся, но промолчал.

        - Ты будешь рада, - уточнила Лиза, - а за нас, пожалуйста, не расписывайся.

        Мать сделала вид, что ничего не слышала.

- Какая у вас может быть дача? – презрительно отмахнулась "душенька". – Ты свои жалкие шесть соток с покосившейся развалюхой и вонючими удобствами во дворе еще поместьем назови!

- Соглашайся, мамочка! – восторженно-елейным тоном затараторила Анна Михайловна,  – У нас огород, фрукты, ягоды, цветы. Все экологически чистое! Рядом лес и речка. А воздух какой! У нас люди до ста лет живут, а некоторые – и больше.

- Соглашайтесь, душенька. - посоветовал Леонид Николаевич. – Судя по тому, что Нину Константиновну с их дачи ничем не выманить, там очень хорошо. Все прошлое лето туда сбежать норовила, хотя у нас своя фазенда имеется.

"Душенька" еще немного побесилась, поворчала, побрюзжала, и… согласилась.



Никто, кроме Лизы и Нины Константиновны, не обратил внимания, в каком состоянии находится Миша. Опереточный простак исчез.  Михаил с трудом скрывал гнев. Когда Вера Егоровна согласилась поехать на лето к ним на дачу, он резко встал из-за стола и ушел курить на кухню. Через минуту к нему присоединились жена и Шапокляк, закрывшая за собой дверь, чтобы никто не смог услышать их разговор.

- Миша, почему ты промолчал? Почему не остановил маму? – спросила Лиза. – Зачем ты позволяешь ей вытворять все, что заблагорассудится? Ты не видишь, что она сама готова наизнанку вывернуться ради Веры Егоровны и нас вывернуть? Помнит, как ты ей сказал, что ее мамаши на даче не будет, но нагло собирается заставить нас сделать так, как хочет она. Зная, что имеет дело с людьми порядочными, заранее опутывает нас обязательствами, от выполнения которых мы потом не посмеем уклониться. А ты молчишь! Ты что, хочешь получить этих мерзких теток в свой дом на все лето?

- Лизанька, не ругайся, солнышко. Я все вижу, возмущен не меньше тебя, но не хочу устраивать скандал за столом при гостях, да еще и в ее день рождения.

- Мишенька, добрая ты моя душенька, нам нужно на время забыть об интеллигентности и разговаривать с мамой и ее родней на понятном им языке.  Распальцевалась, помещица хренова! Дача у нее есть! У меня в голове не укладывается, как она в присутствии настоящего хозяина дома позволяет себе приглашать туда нежелательных ему гостей! Если дело так пойдет и дальше, то мы хрюкнуть не успеем, как она поселит бабку у нас на даче. Миша, ты представляешь себе, в  какой кошмар они превратят нашу жизнь? Предупреждаю, что выдержать эту троицу весь сезон мне не удастся.  Эксперимент закончится большим скандалом, который устрою я сама! Обещаю – мало не покажется никому!

- Лизанька, ты понимаешь, что мама очарована ими настолько что может в этом году сделать условием своего пребывания на даче присутствие этих двух дамочек? Она ведь может отказаться выезжать за город без них.

- Да и хрен с ней! Если они ей дороже нас, пусть остается в городе и нянчится с ними, сколько душе угодно. Справимся сами. Все равно Вера Егоровна не даст ей заниматься ничем, кроме своей персоны.

- Я приеду в гости и помогу Лизаньке с консервацией. – пообещала Нина-старшая.

- А что будет, если мама притащит их на дачу по своей инициативе в наше отсутствие? – спросил Михаил. – В таком состоянии с нее станется.

- Мало ли кого она захочет притащить? – возмутилась Лиза. - Кто хозяин дома? Ты. Имеешь полное право выгнать к чертовой матери всех, кого не желаешь видеть своими гостями. Как притащит, так и утащит обратно.

- Ты не передумаешь, если мать устроит большой скандал и уедет в город вместе с ними?

- Нет. Я буду тебе помогать выталкивать их на улицу. Против кочерги не попрут.

- Ты отдаешь себе отчет в том, что в таком случае нам придется жить на даче круглый год?

- С удовольствием! Лишь бы не видеть наглые физиономии Веры Егоровны и ее псевдоелейной сестрицы!

- Я тебе обещаю – никакой Веры Егоровны и ее сестры у нас на даче не будет. – улыбнулся постепенно успокаивающийся Михаил.

- Вот бы Котя и Ниночка умели так договариваться, - позавидовала Шапокляк.



Продолжение следует...