Житейские проблемы

Двенадцатая часть сборника «Антилопа»
из записок: «Курсантские байки».

     …Где-то на Балтике.
     Конец восьмидесятых.
     Начало зимы.
     Понедельник. «Мертвый час», правильней - два часа, то есть время с 13-00 до 15-00, отведенное распорядком дня на обед, послеобеденный отдых и решение прочих личных вопросов…

     На флоте всё, буквально всё, до самых мелочей учтено и расписано в распорядке дня, всевозможных инструкциях, наставлениях, корабельном и других уставах повседневной и не очень жизни. И это на самом деле правильно, кто бы и как бы не думал по-другому. За многими, казалось бы, неразумными, смешными, путанными, даже «тупыми» приказами всегда стоят многие десятилетия, а иногда и столетия опыта службы военных моряков, предыдущих поколений. За каждой буквой многих инструкций и наставлений военно-морского флота – реальные судьбы и… жизни. 
     «Мёртвый час», введенный почти триста лет назад в распорядок дня военно-морского флота и возможно кажущийся кому-то забавным атавизмом, свято соблюдается до сих пор. Здесь именно тот случай, когда не надо полагать и раздумать над «смыслом», тем более что смысла в том никакого нет, есть лишь факт, принятый за аксиому, и всё: «надо так, потому что – так надо»!

    …Сегодня под утро, после пролетевшего над гаванью шторма, море успокоилось и на радость многим… замерзло. Лед уверенно встал в гавани, на рейде, все запланированные выходы в море, естественно, отменили, самое время решать накопившиеся «житейские проблемы».
     А у  лейтенанта Старикова, командира рейдового тральщика, ласково прозванного моряками «Антилопой», нет сейчас более насущной житейской проблемы, как найти жильё, ну, то есть место проживания для своей семьи, состоящей пока ещё только из него самого и… жены. Съемная три месяца назад комната у замечательной старушки Нины Егоровны, с которой они познакомились совершенно случайно в одном из близлежащих с гаванью жилых дворов, должна быть освобождена в течение трех дней в связи с возращением её сына из командировки. А дни на флоте для молодого офицера летят, словно миг, особенно если вдруг его кораблю поставлена неожиданная задача. А задачи на флоте все неожиданные, но экипаж в любой момент должен «…быть в постоянной боевой готовности…» хоть ночью, хоть днем, в отпуске и на больничной койке, в будни и праздники, трезвым и… даже в «праздничном угаре», шучу, конечно.
     А значит?..
     А значит, ВСЁ!!! Время действовать пришло! Действовать немедленно: идти, к примеру, опять в город на поквартирный обход в поисках нового жилья, либо отправлять жену домой, к родителям, что никак, ну, никак… невозможно!
     Но, что же делать?..

     Ах, до чего ж замечательный вопрос! И кто только из нас не задавался им и его спутником – кто виноват? – в сложившейся ситуации.
     Конечно, лейтенант Стариков Олег Феликсович (проще Феликс), как и все прибывающие к новому месту службы офицеры, три месяца назад был включен в список нуждающихся в получении «жилья», но сия прекрасная перспектива была в те годы в далекой, очень далекой перспективе. (Рад за сегодняшних офицеров, реально получающих служебные квартиры для своих семей практически сразу по прибытию в часть, - спокойной вам службы, братишки).

     …Куда перевезти жену?
     Перво-наперво Феликс, говоря современным языком, занялся кропотливым маркетингом, ну, то есть, изучением обстановки, Во-первых, он опросил «однополчан», успевших послужить в гавани ни один год. А, во-вторых, всех писарей, оформителей, секретарей бригады и политотдела, которые, так или иначе, имели отношение к жилищно-бытовой комиссии. Ну, ведь сказано ж кем-то: «Жалует царь, да не жалует псарь»! К тому ж до него, «царя», то есть, далеко, а они, работники «пера и чернила», рядом, кому ж как не им знать все «входы-выходы» в этом щепетильном деле. Но пока результат был неутешителен: более половины офицеров дивизиона так же, как и он, вообще не имеют никакого жилья кроме собственной каюты на корабле и, лишь изредка, в отпуске видятся с семьями, женами, если, конечно, они у них… ещё есть. Впрочем, нашлись и те, кто выбрал себе подругу здесь, в базе с жильем и удобствами, как говориться, но с ними Феликсу не по пути, как и с теми, кто через пару тройку лет, получил-таки свою собственную квартиру. Пару тройку лет ещё прожить надо, а три дня, точнее уже два с половиной истекут в четверг. В общем, не с веселыми мыслями Феликс вошел в кают-компанию офицеров дивизиона, расположенную в соседнем здании с политотделом и штабом Бригады, ему осталось надеяться только лишь на его величество случай, и он, случай, как это часто бывает, не заставил себя долго ждать.
     - Послушай, Олег, а ты был в заводских общежитиях? – говорит секретарь комсомольской организации бригады Володька Прокофьев, случайно услышавший от своих членов организации про мытарства лейтенанта и опять же совершенно случайно оказавшийся теперь с Феликсом за одним столом.
     - Каких… общежития? – удивляется лейтенант.
     - В каких, каких, – округлив глаза, смешно передразнивает его Володька, - заводских! Их тут вокруг гавани несколько, к примеру, нашего Судоремонтного завода.
     - Не-ет.
     - Эх ты сыщик, - смеётся опытный мичман, - весь город протралил, на своей Антилопе, а на родном заводе под боком и не побывал. Кстати, Петя Баян, секретарь комсомольской организации твоего дивизиона там где-то, в этих «общагах» и проживает, знает коменданта и вообще…
      - Не может быть, - не дослушав, перебивает Феликс, - а я-то его, как раз и не спрашивал, он такой…
     - Шумный, важный, неприступный, - доброжелательно смеется Володька, - да-да, он такой! Но вопрос «жилья» нас не только «испортил», говоря словами Булгакова, но и объединил в соседи…
     - Спа-си-бо, - недослушав, кричит Феликс из коридора и, немедля не секунды, мчит на всех «парах» в дивизион к флагманскому кораблю, где, как правило, и находится его боцман Баян, он же выборный секретарь комсомольской организации всего дивизиона…

     Главный комсомолец дивизиона, в отличие от мягкого, неторопливого, негромкого и очень чуткого к нуждам людей Володи Прокофьева, напротив слишком энергичен, напорист, громок и бесцеремонен. В общем полный кладет качеств будущих предпринимателей начала девяностых. А всё оттого, что здесь в дивизионе Петр самый опытный, ну, то есть «старый» по сроку службы, он служит уже больше десяти лет, ещё с моряков. Последние пять лет мичман Баян является бессменным выборным секретарем комсомольской организации дивизиона, а попутно и её нештатным завхозом, применив все свои неординарные качества хозяйственника не только на имущественном поприще организации, но и в сложнейшем вопросе взаимоотношений её членов, да и не только её.
     Всё, буквально все вокруг Пети кипит, двигается, меняется, жаль только, что из начатого им немногое доходит до логического конца, до точки. Если вдруг что-то пошло не так, не по задуманному, комсорг быстро терял интерес к начатому и переключался на что-то другое, более насущное. Эту особенность «дивизионного боцмана-комсорга» Феликс уже знал, потому и решил действовать немедленно с присущим ему, Пете напором, «нахрапом», что ли, по-другому его вряд ли удастся «заразить», подвинуть на свершения.

     …- Заводское общежитие, – очень удивляется мичман Баян и, воззрившись на лейтенанта непонимающими глазами, с возмущением машет на него руками, - кто вообще тебе сказал эту чушь?
      - Меня с комсомольским наказом к вам направил Володька Прокофьев! – уверенно с нажимом на слово «наказ» говорит Феликс.
      - Володька? Вот добрая душа, – задумчиво тянет комсорг, с еще большим интересом уставившись на молодого офицера, – ну-у, раз сам комсорг бригады, тогда другое дело. Ты ведь новый командир «Антилопы»?
      - Так точно, - коротко и уверено докладывает Феликс, - командир.
      - Ну, вот, и отлично, – с плохо скрываемым беспокойством и даже некоторым заискиванием говорит Петр и, вдруг перейдя на «вы», спрашивает, – а вы давно с комсоргом бригады знакомы?
      - Давно, – слегка смутившись и помедлив, кивает Феликс и, заметив внимательный взгляд комсорга, уверенно добавляет, - очень давно, товарищ мичман.
      - Ну что ж тогда слушай и вникай, - ни секунды не медля, переходит на привычный деловой язык комсорг, - «общага» эта не заводская, Володька не в курсах, она принадлежит Тылу базы, просто «повешена» на баланс завода. За нашей бригадой числится десять комнат, распределяют их теоретически на жилищно-бытовой комиссии бригады, где Володька числится секретарем, но по факту все решает лично комендант, назначенный от базы: кто к нему вовремя и правильно «подкатил», - тому он «зеленую улицу», а уж после оформляются всякие там протоколы. Понял?
     - Понял! – коротко и с воодушевлением отзывается Феликс, ничего в итоге не поняв из услышанного, но осознав, что всё это совершенно неважно. Здесь главное понять, что требуется лично от него, и при этом не показаться в глазах «старейшины» дивизиона, как говорится, не «в теме», а то ведь птица-удача, может и помахать своим нежным  крылом.
     - Ну, вот, а теперь вникай дальше, - продолжает боцман, - два дня назад из бригады перевели штурмана с базового тральщика в соседнюю базу, а за ним числится комната у нас в общежитии, которую он должен скоро сдать.
     - И что?
     - Как что, сдать, говорю, должен, - возмущается Петр, - вникай быстрей! Сдать-то должен, да не сдаст, пока кто-нибудь у него этого не потребует.
     - Да-а, не просто, – обречено тянет ничего не смыслящий в хитрой под коверной «мышиной возне» Феликс. Но, чувствуя, что во всем сказанном боцманом-комсоргом  есть не просто какая-то надежда, а реальная возможность сыграть неведомую пока ему, но очень тонкую партию с долгожданным финалом, твердо добавляет, – но я всё понял, говорите, что требуется от меня сейчас.
     - Заявление на коменданта, - не моргнув глазом, заявляет Баян и, хитро прищурив левый глаз, добавляет, - и две банки по «ноль пять»… немедленно.
     - Есть, - словно комдиву, выдыхает Феликс, и, не спрашивая больше ничего, срывается на свой рейдовый тральщик к сейфу в каюте, где всегда имеется «неприкосновенный запас».
     Заявление Феликса и «железные аргументы» для коменданта через пять минут окажутся в руках комсорга и, как говорил известный всем персонаж: «…лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся». И он действительно тронулся…

     Ну-у, и кого тут повернется язык сказать, что политработники на флоте не нужны вовсе, мол, ничего не смыслят в военно-морском деле и ни за что не отвечают. Конечно, в подразделении всегда и за всё в ответе командир и только командир, ему тяжелее всех, и не понимать этого может лишь тот, кто никогда не бывал в его «шкуре». Но и он, командир, кокой бы не был правильный и «хороший», всегда нуждается в противовесе, балансе, антиподе… себе. Единоначалие искушает, губит… всех. Это факт! А, кроме того, никто лучше специально обученного «общественника» не способен организовать ни одно общественно-значимое мероприятие: культпоход, конкурс, собрание, соревнование, викторину, встречу с членами семей экипажа и даже… похороны. Увы, и это случается. А это не просто, ой, как не просто!
     Быть профессиональным командиром и одновременно «общественником» - невозможно!
     При всем при том, политработники, умели правильно, свободно и красиво говорить, являлись высококлассными психологами, умели вовремя остановить конфликты, возникающие в коллективе, в том числе и излишнюю строгость, а возможно и даже грубость «отцов» командиров. Ну, а куда от неё деться? Все мы люди, не боги.
     В общем, такое устройство любого коллектива, социума, возможно страны, кажется наиболее правильным и устойчивым. Всему должен быть противовес, баланс. Вопрос только в том, как его создать?

     …уже утром следующего дня, стоя перед подъемом флага на стенке пирса в общем строю дивизиона, Петя Баян, довольно улыбаясь, прошепчет на ухо Феликсу:
     - Срочно беги к Володьке, проси оформить решение ЖБК, пока никто не опомнился, твое заявление с одобрением коменданта у него.
     - Спасибо, дружище, - с чувством на всю стенку прокричит лейтенант Стариков, немедленно сорвавшись с места, как только прозвучит команда комдива: «вольно, разойдись».
     - Спасибо не булькает, - смеясь, прогудит комсорг дивизиона вдогонку. И без паузы, сразу, переключившись на не ещё успевший разбежаться по кораблям личный состав, загудит подстать фамилии бархатным голосом на всю стенку, раздавая многочисленные поручения и команды по подготовке отчетно-перевыборного собрания.
     В общем, новый день начался, побежал, полетел, помчался… своим чередом.
     На кораблях «малая приборка» и проворачивание техсредств и механизмов.
     Вторник.
     Начало зимы.
     Конец восьмидесятых.
     Где-то на «старушке» Балтике…

     Автор приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций. Все описанные здесь события, диалоги, действующие лица являются вымышленными, рассказ носит художественный и не в коем случае не документальный характер, хотя. Вместе с тем, кое-что взято из дневников периода 1987-1991гг., сокращено, откорректировано и получено глубокое удовлетворение встречей с героями этого рассказа, до сих пор живущих в авторских, а теперь, кажется, и ваших мыслях - 10.01.2017г.
     Автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение.