Всех невзгод сильней-2. Глава восемнадцатая

        Услышав от посторонней тетки то, что могут знать только самые близкие, твоя дочура решит, что Фаинке все рассказал сам Мишка. О том, что информацию она могла получить от тебя, тупоголовой Лизке в голову не придет никогда.

        - Зря ты считаешь мою дочь тупой. - возразила Анна Михайловна. - Она - баба бывалая, прошедшая огни и воды. Таких интриганок на место ставила, что я только успевала удивляться.

        - А я тебе говорю, что со мной ей тягаться будет не под силу. Узнав, что у Мишки есть любовница, Лизка взбесится и сама выгонит муженька. Как только она это сделает, мы окружим ее трогательной заботой, поможем пережить развод с мерзавцем, а потом вплотную займемся ее перевоспитанием. Согласна помочь?

        - Нет. – твердо отказалась Анна Михайловна. – Ни за что!

        - Почему?! – гневно поинтересовалась Вера Егоровна.

        - Знаешь, мама, тебе уже восемьдесят два года. Извини, но ты не вечная. Сколько лет ты еще проживешь? Десять? Двадцать? Когда тебя не станет, с кем я останусь?

        - С Клавой и Лизкой.

        - После того, как она расспросит не только Мишку, но и Нинку? Не смеши меня.

        - Твоя Нинка может знать эту историю?

        - Все возможно… Она когда-то дружила с Мишкиной матерью…

        - Значит, надо рассориться с Нинкой.

        - Легко сказать! Ни Мишка, ни Лизка этого не сделают никогда. Побурчать на нее они могут. Полаяться с ней по пустякам они запросто могут пару раз за день, но поссориться по-настоящему – ни за что. Они обожают ее, а она - их. Как только Нинка узнает, что они расстались - а она обязательно об этом узнает от Мишки - тут же примчится мирить. Как только Мишка с Нинкой выложат свои версии этой истории, наверняка, не сильно отличающиеся друг от друга, но заведомо отличающиеся от версии твоей,  Лизка тут же поймет, что правду говорит он, а вслед за этим она сообразит, что подробности их жизни твоя Фаина могла узнать только от меня. После этого моя дочь меня знать не пожелает, и я на старости лет останусь совершенно одна. Мне это не нужно, и помогать я тебе не буду! Даже не мечтай!

        - Откуда Лизка сможет узнать, что Фаина каким-то образом связана со мной? Если ты сама не скажешь, она никогда ничего не узнает!

        - Ты совершенно не знаешь свою внучку. Она обладает феноменальной интуицией и очень быстро поймет, откуда взялась твоя Фаина и почему знает столько всего интересного.

        - Каким образом?

        - Даже, если Лиза не обратит внимания на то, что ты и "любовница" появились в нашей жизни почти одновременно, она обязательно проверит осведомленность собеседницы. Пойми, что бы я ни рассказала, все равно я знаю об их жизни далеко не все. Достаточно одного-двух вопросов о том, чего я знать не могу, и твоя племянница сядет в лужу. Лизка тут же заподозрит, что информацией ее снабдила я.

        - Ты будешь все отрицать, и подозрения останутся подозрениями. Доказать она ничего не сможет.

        - Подозрений ей хватит, чтобы прекратить общение со мной. Та еще штучка! Характером она пошла в папашу своего биологического, хоть и не видела его ни разу. Вот "удружил" мне муженек, оставив на память такую же заразу, как он сам!

        В последних словах Анны Михайловны прозвучала такая неприязнь и к своему бывшему мужу, и к дочери, что Миша от неожиданности чуть не потерял контроль над собой. Ему потребовалось серьезное усилие, чтобы удержаться от соблазна обнаружить свое присутствие и отправиться тут же бить теще морду.

        - Ну и хрен с ней! – рявкнула генеральша.

        - Тебе хрен, а мне – опора в старости! – рявкнула в ответ Анна Михайловна.

        - Ну и хрен с тобой! – гаркнула Вера Егоровна. – Без тебя справимся! Придумаем что-нибудь такое, чтобы у твоей Лизки мозги отшибло от ревности. Чтобы задумываться и задавать каверзные вопросы ей было некогда. Чтобы, размазывая слезы и сопли, к маме побежала...

        К ужасу Михаила, к такому участию Веры Егоровны в разрушении их с Лизой жизни, теща отнеслась абсолютно равнодушно. Ей было безразлично, кто сделает их обоих несчастными, лишь бы саму Анну Михайловну никто в этом обвинить не смог.

        Уломав дочку, Вера Егоровна позвонила племяннице, быстренько обо всем договорилась и продиктовала Фаине номер мобильного телефона Лизы, услужливо записанный Анной Михайловной на бумажку. Начало "операции" было назначено на ближайший понедельник, самое позднее - на вторник.

        Предполагалось, что двух-трех дней племяннице старой ведьмы должно быть достаточно для того, чтобы придумать эффектную историю, от которой Лиза обязательно взбесится и потребует развода.

        Миша был озадачен тем, что в разговоре с матерью Анна Михайловна почему-то не упомянула о том, что у нее есть подруга-милиционерша, к помощи которой при необходимости могут прибегнуть Берсеневы. Ему показалось, что теща сделала это специально.



        Михаил никак не мог поверить в то, что его теща, которую он за девять лет привык считать женщиной, хоть и не в меру эгоистичной, но совсем не глупой, действительно искренне соглашается со своей мерзкой матерью, легко отдавая судьбу своей единственной дочери на растерзание старой ведьме. Ему очень хотелось думать, что она наигрывает согласие, промеряя таким образом степень подлости мамаши, но он отдавал себе отчет в том, что его теща не настолько талантлива, чтобы так хорошо экспромтом играть достаточно сложную роль.

        Получалось, что он действительно стал свидетелем страшного предательства, о котором необходимо было как можно быстрее рассказать Лизе, чтобы уберечь ее от ловушки, а их брак от распада, но он не знал, какие слова употребить, чтобы потом, когда его девочка прослушает фонограмму, хоть немного утешить ее.

        Мишино возмущение давно уже переросло в бешенство. Предел его терпению наступил, когда он услышал, как теща пригласила мамашу с теткой жить у нее постоянно. Ему показалось, что Вера Егоровна очень ждала такого приглашения, но не желала обнаруживать свой интерес, заставляя свою обезумевшую от дочерней любви Анечку уговаривать ее переселиться в Кузьминки. Разговор старая ведьма повела умно и ловко, начав с того, что ей неудобно осознавать, что уже пятый день они с Клавдией занимают комнату Анюты, а она ютится на диване в гостиной, словно является не хозяйкой в своем доме, а, всего лишь, приживалкой.

        Анна Михайловна долго убеждала мамашу в том, что ей в гостиной удобно, что диван, на котором она спит, ей очень нравится, что она давно подумывала, не переставить ли его в свою спальню, и так далее. Разумеется, ее мамаша долго  "отказывалась" верить словам своей "обожаемой" доченьки, но после долгих уговоров и заявления Анюты о том, что, как только Лиза выгонит мужа из дома, она сможет переехать в ее комнату, а дочь выселить в гостиную, все же начала склоняться к тому, чтобы согласиться. 

        Вера Егоровна еще немного покуражилась, в очередной раз изображая сомнения в целесообразности своего переезда в Кузьминки. В ответ Анна Михайловна заявила, что в доме хозяйка она, а не Лиза, и только она вправе решать, кто в какой комнате будет жить, а дочери придется смириться с ее волей.

        Она продолжала уговаривать Веру Егоровну переехать в Кузьминки и обещать, что приложит все усилия к тому, чтобы мать не пожалела о принятом решении, а потом вслух размечталась о том, чтобы Вера Егоровна поселилась в ее квартире навсегда.  Генеральша еще несколько минут изображала колебания, но потом соизволила снизойти до просьб дочери, и согласиться.

        На несколько секунд Михаил опять почти потерял контроль над собой. Ему очень хотелось зайти в комнату, высказать все, что он думает о присутствующих, а потом вышвырнуть Веру Егоровну с сестрицей из дома, а теще набить морду. Он чуть не пошел на поводу у своих эмоций, но усилием воли опять удержался от соблазна и решил бороться с интриганками иначе.


Продолжение следует...