Юля

Сегодня я хочу рассказать ещё одну печальную историю, которая произошла со мной в моем далеком детстве. Она навсегда изменила моё понятие о женщинах, внеся в их стройные ряды такой термин как подлинная красота. Впрочем, к делу.
Во время описываемых событий я учился в девятом классе, сидел на предпоследней парте и как всегда, из всех сил старался ускорить ненавистную мне геометрию. Суть и смысл, которой представлялись мне черной, беспросветной тьмой. И что особенно досадно, по большой части именно этими своими телодвижениями я и привлекал внимание нашей строгой учительницы, праведно следовавшей букве преподавания.
Поэтому мне пришлось стараться как можно меньше шуметь, пытаясь сосредоточиться на чём-то конкретном, и что самое главное увлекательном. И увы, под это точное определение подходила именно она, Юлия Великая. Стройная, высокая блондинка, с большими голубыми глазами.
Писать о ней можно много. Но я постараюсь не отягощать вас ненужными подробностями, попытавшись выразить все её существо в легком визуальном оформлении. Итак, представьте. Озеро, множество рыб, красивых больших, опасных, но с самого краю, почти в нетронутой заводи, есть одна, которая нисколько им не уступает, но в то же время сохраняет дистанцию и нейтралитет, возвышаясь над межвидовой борьбой и делением территорий. Она, опасна, сильна и неповторима. Она словно привезенная из-за моря тайна, навсегда поглощенная обычным сельским озером.
И так оно и было. Юля нисколько не уступала нашей основной медалистке, честно отписывая, большинство контрольных, на пятерки. Но в то же время особо за оценками не гналась и если получала четверку, спор не затевала. Я очень хорошо помню эту её легкую улыбку, когда в очередной раз, получив незаслуженно четверку, она снисходительно кривила губы. И естественно она ни у кого и никогда не просила помощи, не брала тетрадей для переписки, ни брала учебников, ручек и прочих атрибутов нашей школьной жизни. Как я уже говорил, она была независима.
Именно благодаря этой своей независимости и отдаленности от остальных девушек она и смогла продержаться почти не оцененной до самого девятого класса, где после долгих и внимательных наблюдений, я наконец не оценил её по достоинству. Несомненно, в этом моя большая заслуга, так как я нашел объект, на который почти не было конкурентов. И который как мне тогда казалось, будет взят с непринужденной легкостью.
Но шли дни, и первичная стратегия рушилась на глазах. Юля оказалась крепким орешком, формировавшимся не один год. После предательства подруг и постоянных издевательств, она обросла крайне крепким слоем твердого покрова, пробить который было не так-то просто. А особенно мне, легкомысленность которого, было видно невооруженным взглядом. Но я не сдавался. Я знал жить без друзей нельзя, а она была полностью одна. И к тому же, постепенно меня стало всё больше и больше тянуть в эту загадочную заводь.
Она любила классику, она обожала читать. Не то чтобы это были мои самые сильные стороны, но литература и русский у меня шли значительно лучше, чем математика, а поднабравшись исторических фактов о жизни столь любимого ей Баха, я и вовсе, перемахнул через половину заборов к этой загадочной душе.
Но всё же работы было ещё много. Так как она хорошо понимала, что, будучи ненавидимой за свою красоту и ум, она легко станет общим посмешищем до самого выпускного вечера, если я заставлю её, меня полюбить, а после брошу. Поэтому инстинктивно, продолжала противиться моему с ней сближению. Так что фактически я воевал не только с Юлиной строптивостью, но и со всей женской половиной класса, тщательно инспектировавшей любой мой шаг.
Причина инспекция проста, ваш покорный слуга, имел неосторожность завести шесть интрижек с шестью одноклассницами, две из которых закончились громким скандалом. Причем публично и с крайне невыгодными откровениями. Естественно это не прошло даром, но будучи неглупым, я сумел использовать это во благо, так как двум заклейменным общественным порицанием людям, проще найти общий язык.
А уж, что, что, а клеймили Юлю сильно. Зависть к её красоте и непокорности во всем, заставляли злые женские языки, плести столько жесткой ахинеи. Что даже я невольно дивился пестрой женской фантазии своих одноклассниц.
А потом произошло чудо. Точнее просчитанный факт, расцениваемый многими как чудо. А ещё точнее, четко продуманный, и грамотно исполненный труд, который я делал, на протяжении многих месяцев. Я смог убедить её начать со мной встречаться.
Тут стоит добавить, что хоть я и говорил в тот момент, что это полностью контролируемая ситуация, на самом же деле я уже был полностью в неё влюблен, умиляясь абсолютно всему, вплоть до мельчайших морщинок на носе, когда она кривила его. Я был полностью в её власти. И с каждым последующим днем, все больше и больше погружался в её заводь, где в полной тишине мог созерцать, наслаждаться и получать ни с чем несравнимое, умиротворение от её общества.
Скажу честно, со мной это было впервые. Я никогда не был тонкой натурой, я спокойно переносил многие вещи и щенков из ям не вытаскивал. Пять предыдущих девушек я спокойно прожевал и выплюнул, немного пробуксовав лишь на одной. Поэтому любви особой встретить не боялся и смело шёл на покорение очередной красавицы, немного мутной, но от этого лишь более симпатичной. Рискованный, но самый реальный из всех оставшихся мне вариантов. И тут такое.
Вы знаете, самое удивительное, что я полюбил Баха. Его девятую сонату я тогда слушал почти каждый день, это лишь позднее, я не мог даже минуты выдержать из этого произведения, но тогда я настолько к ней проникся, что так же как Юля, начинал потихоньку закрывать глаза и качаться в такт музыке – то, есть музыцыровать. Вследствие чего, начал понемногу отдаляться от привычного круга общения, изменяясь по возрастающей амплитуде.
И вот так с простого убийства времени по геометрии, я перешёл на самый сложнейший для меня этап. Подростковой влюбленности. Но не скрою, Юля также поддалась, она также подверглась этому чувству, всё больше и больше вглядываясь в мои мутно-серые глаза. Я даже стал побаиваться этих взглядов, ведь под ними я совершенно не мог сдерживать своё желание её поцеловать, что было недопустимо, так как я специально выжидал момента, когда она сделает первый шаг. Я полагал, что на этот раз, это будет новой фишкой, которую я ещё не пробовал в своих отношениях с девушками. И увы, как же я был тогда неправ.
В день, когда всё изменилось, было светло и солнечно, это был весенний месяц и свет солнца освещал весь класс. Она сидела параллельно мне, через ряд, привычно вглядываясь в  учебник. Всё такая же бледная, красивая, и недосягаемая. Это её качество все время быть столь таинственной  я не больше не встречал ни кого, разве что в собственных снах или мечтах. И в тот день это проявилось особенно ярко.
Она заболела раком крови. Смешно, забавно, я первое время всё никак не мог в это поверить, дойти мозгом, извилинами, до той сути, что она исчезнет, что придя в класс, я увижу пустое место, за которым никто не будет сидеть.
Она сказала это тихо, сухо, так что пошутить или порадовать её хорошими новостями стало просто невозможно. Я сидел с ней тогда на подоконнике. В дальнем крыле школы. Там где редко кто-нибудь бывает, так как там находился кабинет информатики, а занятия по ней шли достаточно редко. Я помню, что я взял её зачем-то за руку и попытался согреть, но это не помогало и плюс к тому у меня в голове, почему то возник образ синицы, которая толкает головой сбитую самку. Все это было настолько глупо и странно, но она лишь улыбнулась и погладила меня по щеке. Мне показалось, что она вот-вот меня поцелует и в такой неуместный момент я пойму, что да я победил, она первая пошла на поцелуй. Но она не поцеловала, она лишь долго смотрела мне в глаза, всё таким же далеким, загадочным взглядом.
А потом она начала таять. Простите, но я не могу найти других слов для этого явления. Именно так и можно назвать этот процесс. В результате, которого она становилась все бледнее и бледнее.
Бороться? Стараться подбадривать? О да, я делал это, а ещё я спросил, почему она не уедет и не постарается провести последние несколько месяцев за границей. На что получил вполне, закономерный ответ. « У меня нет столько денег, к тому же мне здесь очень нравиться. А школа? Ну, должна же я чем-то заниматься». И снова эта снисходительная улыбка, которая пробивала меня насквозь.
Знаете, я даже крепко подрался на этой почве со своим другом, который, в общем-то ничего плохого о Юле то и не сказал,  и скажу честно, мне стало от этого легче, так как на несколько дней меня посадили под домашний арест. Отсидев дома неделю, я вышел отдохнувший, так как в последнее время, крепко сдал от всей этой истории с болезнью. Мне даже стало казаться, что всё это странная выдумка.
И лишь когда в день моего возвращения она не пришла. Я понял что опоздал. Когда увидел пустое место и взгляды, старательно меня избегающие. Разве что друг, похлопал меня по плечу, тот самый с которым я совсем недавно подрался.
На последок, хотелось бы добавить что до сегодняшнего дня, я постоянно задаюсь двумя вопросами, знала ли она что не доживет до того момента как я выйду на учебу и почему так и не поцеловала меня.