Последние

Когда писалась эта миниатюра, я ни в коей мере не хотела проиллюстрировать  её. Хотя довольно часто в интернете появляются новости об истощённых, полуживых, а то и погибших тигрятах, оставшихся без матери. О взрослых тиграх, в попытках пропитания выходящих из исчезающей тайги и вторгающихся в ареал обитания человека, уже вторгнувшегося в привычную жизнь диких животных. Лесозаготовки, промышленные проекты, браконьеры. Им, диким, и так трудно  в природе. О них никто не позаботится, кроме них самих.

Эта фотография опубликована американским журналом  Time среди 100 лучших снимков уходящего 2017года.
Умирающий от голода белый медведь. Его на острове Сомерсет сфотографировал канадец Пол Никлен. В своем посте в Instagram он отметил, что именно так и «выглядит голод». «Вся команда еле сдерживала слезы, пока мы снимали этого умирающего полярного медведя. Это душераздирающая сцена, которая преследует меня, но я знаю, что мы должны делиться и прекрасным, и ужасным, если хотим сломать стену равнодушия», — написал Никлен (С).

Эта фотография не связана напрямую с сюжетом моей миниатюры. Но…

ПОСЛЕДНИЕ

Передохнув, он побрёл дальше. Казалось, конца и края не будет этим пустынным пространствам, на которых раньше росли высокие сильные деревья, а в лесной чаще пели птицы и бродили животные.

Теперь о живой природе напоминали  полусгнившие остатки огромных пней со следами варварских орудий лесодобытчиков.  Дня три тому назад он заметил ворону. Единственную птицу, увиденную им за последние три месяца. Нахохлившись, она сидела на безобразно изогнутой коряге и, слегка прикрыв морщинистыми веками мудрые глаза, безмолвно наблюдала за ним. Улетать она не собиралась. Или не могла.

Странно, но он не тронул ворону. Хотя она была идеальной добычей. Беспомощная, не способная сопротивляться.  Жалость. Именно жалость к этому  существу, собрату по несчастью, не позволило ему исполнить один из основных инстинктов. Утолить голод.

Жалость. Чисто человеческое чувство , ранее не свойственное ему. Все, кто был ему дорог, давно погибли. От голода и жажды.

Уже три недели он ничего не ел. Пищи не было. И воду он пил последний раз почти неделю тому назад. Жаркий август высушил редкие мелкие ручьи, берущие начало от, казалось бы, неиссякаемых родников. Ручьи побольше и реки иссякли раньше. Они просто исчезли.

Впрочем, где-то была жизнь. Люди. Как-то ночью, отдыхая после утомительного путешествия по губительному зною, он слышал, как вдалеке пронзительно гудел тепловоз. По  временной железной дороге вывозили остатки леса.

С трудом двигаясь, он дошёл до неглубокой ямы, образованной, скорее всего, природной коррозией почвы.  Инстинктивно осторожно спустился по пологому склону на дно  и лёг. Нет, не лёг. Бессильно упал на сухие, больно врезавшиеся во впалые бока, комья почвы, и замер. Воспалённые глаза обречённо уловили край  неба. Необыкновенно чистого и голубого. Небо. Оно ещё не было испорчено цивилизацией и оставалось красивым и чистым.

Глаза закрылись сами собой. Он вздохнул и приготовился умирать.

Последний амурский тигр, живущий на свободе. Когда-то он жил на природе. В природе. Рядом с природой. Когда-то. Когда природа существовала.

Он умирал, а где-то, совсем недалеко, безжалостные люди вырубали последнее дерево.

***