Жизнь в Березниках

                17.   ЖИЗНЬ  В  БЕРЕЗНИКАХ
Матвей с семьей переехал в  северный город Березники, славившийся своими промышленными стройками и окруженный исправительными лагерями и поселениями ссыльных, отрабатывающими свой срок на стройках и химзаводах. Матвей как приглашенный специалист почти сразу же получил отдельную двухкомнатную квартиру, и в семье родился сын Егор. Матвей и Валя были приняты в городскую элиту желанными людьми – Матвей обеспечивал ослепительные улыбки и правильный прикус руководящим работникам и артистам местного драматического театра. Валентина с удовольствием влилась в богемный круг артистов, художников и читающей театральной публики. Как большинство женщин, мужья которых достаточно зарабатывали, она была домохозяйкой, занималась домом и детьми. Вскоре Матвей открыл зубоврачебный кабинет на дому, и Вале пришлось помогать еще и мужу.  Матвей обладал непревзойденным мастерством протезирования, его зубные протезы почти приживались к их обладателям, были удобны, не меняли дикцию, что было особенно важно в актерской профессии, поэтому с четой Лебедевых все стремились дружить. Часто супруги ходили на спектакли местного драмтеатра, а главный художник этого театра – молодая, симпатичная женщина стала лучшей Валиной подругой.
Лара переезд в большой город восприняла с восторгом – такой простор для новых игр, новых знакомств. Вскоре она, играя во дворе, познакомилась с девочкой ровесницей и пошла к ней домой продолжать игру. Дома у этой девочки родители забеспокоились:
- Не пора ли тебе, Ларочка, домой, мама твоя будет волноваться.
- Не будет, - беспечно отвечала маленькая гостья, - за мной придет мой папа.
И папа,  придя с работы, застав Валю озабоченной долгим отсутствием дочери, пустился по квартирам многоэтажки искать свою дочь-проказницу, задавая один и тот же вопрос: «Нет ли у Вас моей дочки Лары?», и наконец-то получил утвердительный ответ. Ларочка, как ни в чем не бывало, радостно выскочила из комнаты навстречу папе. И никаких  упреков, никакого наказания от родителей не последовало, так сильно они любили дочку и так были рады, что она вернулась домой. Этот случай почему-то ей особенно запомнился, видно она все же понимала, что сделала что-то не то и в ней бессознательно просыпалась пусть еще, совсем детская совесть, со своим внутренним голосом. Но впереди, оставался полный простор для новых приключений, связанных с любознательным и неуемным характером Ларочки. Например, прыгать в глубокий снег с крыши двухъярусного сарая, или вылезти из слухового окно на крышу соседнего четырехэтажного дома и посмотреть с замиранием сердца вокруг: крыша железная, покатая гремит под сандаликами, и   гром отдается в голове, которая и без того кружится от страха.   Но на нее смотрели, высунувшись из слухового окна, задорные мордашки приятелей, поспоривших с ней «на храбрость», струсить, и повернуть назад было никак нельзя, и Лара побежала по грохочущей крыше до следующего слухового окна. Пробежала! А тем временем, у мамы Валентины сердце почти остановилось от страха, когда она услышала от соседки:
- Ваша Лара на крыше соседнего дома с мальчишками!
Посмотрела Валя и увидела свою дочку на соседней крыше у слухового окна, платьице развивается, кудрявые волосы порывистый ветер колышет над головой, бесшабашной ее головушкой, а выглядывающие из окта мальчишки явно ее подзуживают. Валентина обомлела, когда Лара оторвалась от окна и побежала по покатой, скользкой, сверкающей на солнце крыше. Не умея молиться, Валя призывала всех святых спасти ее девочку, а Лара благополучно добежала до   следующего слухового окна и  пробралась на чердак, теперь оставалось через незапертую дворниками чердачную дверь и через подъезд выбраться на улицу до появления родителей и дворника. Оказавшись на безопасной территории прилегающего двора, проказники  тут же разбежались. И этот поступок остался без домашнего наказания, но страх, испытанный на высоте, прочно запомнился Ларе и в дальнейшем мешал ей даже выйти на балкон собственной квартиры.
В детский садик Лара ходила ровно одну неделю; ее там начал обижать один нахальный мальчишка, и она наотрез отказалась ходить в этот садик, тем более, что ее мама нигде не работала, а все время была дома. Теперь Лара была свободна проводить время во дворе с соседскими мальчишками, которые в основном жили в коммуналках, и чьи старшие братья в основном сидели в  исправительных колониях. С ними она прекрасно ладила, вместе совершала отвратительные шалости. Например, однажды они окружили стайку малышей из соседнего дома и не пропускали их, а потом Лара сама сорвала с одного из них красивую шапочку. Потом ей было так стыдно, что она эту шапочку выбросила на дорогу. Была у них еще одна опасная игра – несколько раз перебегать дорогу перед идущим транспортом, водители ругались им вслед, обещая «надрать уши». И вот Лара совершила самый отвратительный поступок – взяла у папы из кармана пиджака три рубля, чтобы купить мороженое для всей оравы, слава Богу, что отец сразу же заметил, что деньги пропали  и спросил:
- Ларочка, ты взяла денежку? - И так ласково, спокойно он это спросил, что Ларе ничего не оставалось, как сознаться во всем, и запомнить на всю жизнь, как это трудно сознавать своей совестью, пусть еще не осознанной, но второй лучшей половинкой души ощутить всю мерзость совершенного поступка. И чем раньше произошло это осознание, тем лучше. И еще один случай, который не прошел бесследно. Когда они всей оравой окружили двух девочек, пересекавших их двор, и начали мазать грязью новые сандалики у одной из них. Самое забавное, что придя в школу в первый класс, она оказалась за одной партой с этой девочкой, и в дальнейшем все годы учебы, вплодь до десятого класса они были лучшими подругами. Пойдя в школу, Лара забыла всех своих хулиганистых друзей, благо они все пошли в другую мальчишескую школу (тогда на радость Ларе, было еще раздельное обучение). Лара стала сразу же примерной девочкой и хорошей ученицей, не доставляющей хлопот ни родителям, ни учителям.
Жизнь, заполненная заботами и хлопотами, не оставляет времени Валентине для грусти, но отдаленная тоска нет-нет да заполняла ее сердце, тоска по оборвавшейся, так неожиданно, переписке, совместно с робкой надеждой о том, что после войны Илья найдется, как находились некоторые «пропавшие без вести». В квартире, благоустраиваясь, Лебедевы сделали ремонт, потихоньку обзавелись необходимой мебелью, а однажды Матвей принес, купленные в комиссионке старинные настенные часы, которые так украсили их дом, и вся жизнь пошла под мелодичный бой, отбивающий быстротекущее время. Когда родился у Валентины Егорушка, она собралась с духом и написала письмо родным Ильи на домашний московский адрес с просьбой сообщить ей о судьбе их сына, ведь письма от него внезапно прекратились еще в далеком сорок втором. Вскоре, до востребования пришел ответ от Марии Ивановны. Она писала, что после уведомления о том, что Илья пропал без вести, не было никакой весточки, сколько бы они, его родители, и его жена ни запрашивали. Писала, что очень благодарна Вале уральской (как ее называл Илья) за ту любовь, что он к ней испытывал, и за ее неугасающую память о нем. Писала она и о том, что жена Ильи родила сына и они с дедом воспитывают сейчас внука Роберта. Мальчик без отца растет очень вольный, непослушный совсем не такой, каким был Илья, добрый и заботливый. Невестка живет отдельно от них и мало занимается сыном, а им еще и материально трудновато, но что толку жаловаться, за пропавших без вести пенсии не положены. 
Так у Валентины началась тайная переписка с Марией Ивановной, чтобы не проведал о ней Матвей, она ходила получать письма на почту, чтобы он не ревновал к Илье, может быть уже не живому, чтобы Валя могла втайне все равно  тосковать и помнить о своей несостоявшейся любви. Только в компании, когда немного все выпивали, удавалось от всего забыться, развеселиться. А Марья Ивановна, между тем писала об их московской жизни, что пришлось продавать новое пальто Ильи и костюм, но средств было все равно мало; и тогда Мария Ивановна без разрешения Илария Власовича отнесла в комиссионку фамильные настенные часы. Ох, как  он тогда ругал ее, эти часы были как-то связаны с «великой тайной» Илария Власовича, о которой он никогда ей не рассказывал, но она знала, что эта тайна имеет отношение к Валиному родному Чермозу. Именно поэтому Марья Ивановна так была удивлена, когда ее приемный сын Илья влюбился в девушку из Чермоза; - «Судьба» - сразу же подумала она. А судьба – то оказалась злой, а может и не судьба злая, а окружающие нас государства, развязавшие войну? Но так далеко Марья Ивановна никогда не заглядывала, ей просто жаль было Валю, своего сына Илью, неустроенную невестку и внука Роберта, растущего без отца как тысячи послевоенных ребятишек. Марья Ивановна писала, что в последнее время Иларий Власович стал закрываться в своем кабинете и что-то писать, а после сказал, что пишет на будущее для Роберта, когда он подрастет. Видимо, именно таким сложным образом  пробивал себе путь к людям заколдованный клад, переплетая людские судьбы и стремления, тут же наказывая утратами и тоской.
Не обошли несчастья и семью Лебедевых. Когда Лара училась уже в старших классах, а Егор был еще слишком мал, в семье поселился страшный порок, который считается распространенным в среде артистов и художников, ведущих творческий и свободный образ жизни, полный удовольствий.  От материального благополучия, от больших веселых компаний в доме прочно обосновался алкоголь. И беда в том, что слабость к выпивке проявил не только Матвей, но и Валентина. Это было ударом для родителей Вали – высокоморальных и принципиальных Александры Михайловны и Михаила Григорьевича: они никак не могли смириться с поведением своей дочери и зятя, с видимой заброшенностью внуков Лары и Егора. Но Валя не понимала всей серьезности положения и, приезжая в Чёрмоз, держалась, чтобы не огорчать родителей, но возвращаясь в Березники, срывалась в еще больший штопор, из которого долго и тяжело выходила. А предоставленные сами себе дети Вали и Матвея между тем воспитывались улицей и веселым окружением.    Егор большую часть времени проводил на улице, а Лара все внимание перенесла на учебу, стараясь не огорчаться из-за поведения родителей, но, главное для нее, было желание вырваться из родного дома, уехать как можно дальше и не видеть, как  деградируют ее умные и любимые родители: как ее красавица-мама (красотой и начитанностью которой она так гордилась перед подружками),  превращается в худощавую, неопрятную женщину неопределенного возраста; как папа становится неухоженным, небритым плохо пахнувшим мужиком. Только в дни просветления Матвей Трофимович мог вести прием пациентов и что-то зарабатывать. Материальное положение в семье резко ухудшилось.
Остались позади совместные домашние чтения, когда папа работал на кухне за маленьким верстаком, шлифуя золотые коронки, а мама читала вслух очередной роман. Больше не было у папы времени и желания поиграть с Ларой в шахматы. С болью вспоминала она, как папа помогал ей разбираться в сложных задачках по физике, а однажды, вместе с пионерским звеном Лары мастерил макет действующего фонтана с гипсовыми лебедями, за который они получили заслуженный приз. Все это оставалось в прошлом, и в выпускном десятом классе, чтобы отвлечься от грустных мыслей, Лара записалась в физико-математический кружек и увлеклась математикой, решала сложные задачки из объемного сборника и принимала участие во всех математических олимпиадах, а на одной из них областной заняла первое место.  Увлечение математикой было настолько сильным, что отодвинуло на второй план все девичьи увлечения: когда ее подружки звали погулять «по Бродвею», так среди молодежи звалась центральная улица Березников – ул. Пятилетки, Лара предпочитала оставаться дома и решать задачки. И что бы с ней стало, если бы однажды она не опомнилась и, оценивая себя перед зеркалом, решила, что вполне симпатичная и не стоит превращать себя в «синий чулок». Улыбчивая, с вьющимися пепельными волосами Лара приоделась, как могла, сделала в парикмахерской модную стрижку и пошла, вместе с подружками, гулять по городскому парку, ловя на себе заинтересованные взгляды встречаемых молодых людей.
Не прошло и года, как к Ларе пришла ее первая влюбленность. По воле судьбы, она встретила молодого, красивого юношу как раз, когда возвращалась на пароходе из Чермоза домой в Березники. Стояла прекрасная погода, свойственная середине северного лета, но Ларе было не до красот природы – только что прошли выпускные экзамены, отпраздновали окончание школы, а впереди ждали вступительные экзамены в ВУЗ. В этот год вступительные экзамены в один из лучших технических ВУЗов страны – в Уральский политехнический институт, были организованы выездной приемной комиссией непосредственно в Березниках. В этом Ларе опять повезло, ведь поездка в Свердловск, требовала бы немалых денежных средств, а их- то в семье  в последнее время ощущалась явная нехватка. Так что Ларочка после выпускного едва успела съездить повидать любимую бабоньку – Александру Михайловну, похвастаться аттестатом и серебряной медалью и снова возвратиться к прерванным занятиям. А тут, гуляя по палубе и мечтая  об учебе в областном городе, Лара встретила взгляд выразительных синих глаз невысокого скромного, как ей показалось, молодого паренька. Словно бы повторяющаяся ситуация    почти полувековой давности, когда еще не было заколдованного клада и никто не знал, как повлияют на судьбы людей дальнейшие события, все было обычно – молодая девушка с первого взгляда влюбляется в юношу, ничегошеньки о нем не зная. А вот пароход идет не обычным своим курсом, а сворачивает на заправку мазутом и причаливает к промежуточному причалу, пассажирам разрешают сойти на берег погулять два часа. Получается, как в «Анне Карениной» молодые люди имеют возможность погулять среди пустынного берега, любуясь природой, но только не среди зимы и вьюги, а пригреваемые скупым северным солнышком.
Для Лады начались самые счастливые и беспокойные дни юности – вступительные экзамены и вечерами встречи с любимым, прогулки по тихим вечерним улицам, робкие поцелуи и бесконечные мечты о самом умном, самом лучшим. Когда мама Лары Валентина в первый раз увидела избранника дочери, определила: «Аполлон!». Что же могла ждать Лара от «Аполлона»? Какой еще любви, если он мог любить только себя, и стоило ей только уехать учиться в Свердловск, как Аполлон совершенно забыл про наивную девчонку и про ее любовь. Это она мечтала о необыкновенной любви, пусть в письмах, как у ее мамы, но объект был не тот. И когда Лада после утомительных сессий, переведенная на второй курс, радостная и окрыленная предстоящей встречей с любимым вернулась в родной город, ее ждал страшный удар – расставание с мечтой. Наверное, Лара тогда впала в настоящую депрессию, но тогда это так не называлось – подумаешь, рассталась с мальчиком, да в восемнадцать лет все еще впереди, и мальчики и встречи; и только мамочка сумела понять ее. Валентина сразу же оградила дочь от влияния внешнего мира, создала ей тепличные условия: вкусно готовила, кормила, в доме установились долгожданные тишина и покой. А Лара с утра и до вечера читала романы из родительской домашней библиотеки, (вот когда пригодились, так любовно собираемые Валентиной подписные издания: Дж. Лондона, Ромен Ролана, Бальзака, Мопассана и многих, многих др.), погружаясь в мир героев и отвлекаясь от собственной душевной боли. Засыпала Ларочка далеко за полночь, выронив очередной недочитанный том - и так прошло все лето, а однажды, ей приснился удивительный сон. Будто была она снова в Чермозе и крутила педали детского велосипеда – а велосипед вдруг разогнался и покатил под гору к страшному болоту, и папа не бежал за ней, чтобы остановить, значит, гибель была неминуема (она это остро почувствовала), там на болоте ее ждала смерть, но вдруг впереди возник незнакомый человек и удержал мчавшийся велосипед, а потом заглянул ей в глаза и сказал: «Ты хорошая».   И Лара поняла, что спасена, что она очнулась, она ожила для новой встречи и не жалеет о прошлом. А вскоре Лара нашла свою судьбу, или судьба нашла ее, но у нее сложилось все лучшим образом, чего нельзя сказать про ее родителей, - Матвей и Валентина все больше и больше погружались в разгульные компании, которые постепенно превращались в тупые выпивки. Навещая родной дом, Лара никак не могла смириться, что некогда всеми уважаемый врач превращается в опустившегося, всеми забытого алкоголика, и только его былые пациенты, все еще носившие изготовленные им зубные протезы, с благодарностью вспоминали былого гения, умершего едва за шестьдесят. Несмотря ни на что, он оставил в душах детей благодарность за то, что вырастил, за то, что любил до конца дней, сам осознавал степень своего падения и невозможность вырваться из цепких когтей алкоголизма, до последнего вздоха любивший свою Валюшу и завещавший детям заботиться о ней. Оставшись без Матвея, Валентина снова и снова вспоминала свою жизнь в замужестве и тосковала о двух возлюбленных – Илье и Матвее. Она пережила мужа всего на три с половиной года. Похоронив маму, Лара, разбирая архив, нашла тщательно хранимые письма Ильи и поняла всю трагедию нереализованной любви, не случившейся жизни в столице среди театров, музеев и красивых людей, умеющих сохранять свою красоту.
А Ларе повезло и на подруг: дружило их четверо с первого класса – Лара, Ульяна, Мила и Шура; жили они все на улице Челюскинцев, и их в школе прозвали «челюсконцами». Но ближе всех по характеру к Ларе была Ульяна, да и жила она в соседнем доме, окна их комнат смотрели друг на друга на уровне третьего этажа, так что при желании они могли помахать друг другу и вызвать к окну с помощью солнечного зайчика в солнечные дни и позвать погулять,(даже вести своеобразные переговоры как на флоте с помощью специальных жестов. Обе были большими выдумщицами, фантазировали, писали стихи в школьную стенгазету, мечтали о прекрасной взрослой жизни, не подозревая, какие испытания эта жизнь им готовит. Но в течение всей жизни их души развивались удивительно в унисон, и были они понятны друг другу как двойняшки, любые фантазии одной, находили отклик в другой, даже если эти фантазии зашкаливали за здравый смысл. Обе писали не плохие стихи – Лара писала только в первую половину жизни, когда бурлили чувства; а Ульяна оказалась настоящим поэтом и писала всю свою жизнь, издавая наряду с основной профессией книги своих стихов. Но кроме стихов у Ульяны с возрастом развилась одна странная фантазия. Жила она тогда уже в Екатеринбурге,( так переименовали их любимые город юности - Свердловск ), там как раз началась суета по опознанию останков царской семьи, и по сносу  Ипатьевсгого дома. Много было различных публикаций о последних днях жизни Николая II и его семьи: и Ульяна сопоставила рождение своей мамы в 1918 году в Тобольске, ее сиротство, с нахождением там царских дочерей - и решила ни много ни мало, что ее мама была рождена одной из дочерей и тайно оставлена в Тобольске у одного деда-знахаря. И так ее увлекла эта идея, что она начала собирать фотографии царской семьи и сравнивать их со своими снимками далекой молодости, а Лара, понимая всю серьезность убежденности подруги, выслушивала ее, успокаивала и любила За доброту и искренность. Лара даже посетила с Ульяной вновь построенный православный Храм  на месте снесенного Ипатьевского дома, где смирно постояла у новых икон царского семейства, вспоминая при этом рассказы своих бабушки и деда о суровых революционных днях, жалея невинно погибших в этой борьбе, о своем маленьком дяде так и не увидевшем очередной скупой январский рассвет, как и расстреленый в подвале юный царевич. А Ульяночка искренне верила, что это ее прародители и должны ей помогать с небес как канонизированные святые мученики. А как же тысячи мучеников, не канонизированных, неопознанных даже ушли в небыё, не успев начать свою жизнь? Тяжелое ощущение было у Лары после посещения этого Храма и только долгожданная встреча с далекой подругой Ульяной скрашивала мрачное настроение. Наутро Лара уехала обратно в другой город к мужу-генералу.