Всех невзгод сильней-2. Глава четырнадцатая

        - Ничего страшного. Мы им позвоним, извинимся и перенесем банкет на следующие выходные в такое место, где этих двух дамочек не будет по определению.

        - Хочешь испортить праздник?

        - Наоборот, я хочу попробовать сохранить остатки праздничного настроения и провести этот день спокойно, без оскорблений от твоей, моя дорогая теща, матери. Так что, либо ты приводишь в порядок Веру Егоровну, либо мы с Лизой идем в ресторан. Выбирай.

        - Я не дам себя ломать через колено! - с апломбом заявила генеральша.

        - Конечно, нагибать других гораздо приятнее. - ответила ей Елизавета Николаевна, по тону мужа понявшая, что он не шутит. - Учтите – мы себя в обиду не дадим! Мы с мужем  – взрослые люди со своими взглядами на жизнь, и Вам, если Вы намерены поддерживать с нами хотя бы внешний флер отношений, придется относиться к нам с уважением. Устраивает? Милости просим в семью. Нет? Дверь всегда открыта. Мы никого не держим. Поняли?

        - Анна, почему ты позволяешь этой распущенной девице вести себя самым наглым образом? Она заслужила хорошую оплеуху!

        - Только попробуйте коснуться пальцем моей жены! - угрожающе произнес Миша, поднимаясь со стула.

        - Вы ударите меня в ответ? - вызывающе спросила Вера Егоровна.

        - Нет, но разберусь с Вами по-взрослому. Обещаю, мало Вам не покажется...

        - Миша, успокойся, - попросила багровая от гнева теща. - Я сама разберусь.

        И обратилась к матери:

        - Мама, я никогда не била свою дочь...

        - Напрасно. - процедила генеральша.

        - Я хочу, чтобы ты поняла. - продолжила Анна Михайловна. - Рукоприкладство по отношению к Лизе сделает ваше совместное пребывание в моем доме невозможным.

        - Поняла. – сквозь зубы процедила Вера Егоровна. - Ты ради этих двух хамов выгоняешь меня из дома, которого не имела бы, если бы не папина помощь?

- Во-первых, мы никогда никого не выгоняем, но никому и не навязываемся. Ко всем одно требование – в нашем доме вести себя по нашим правилам. Когда мы придем к тебе в гости, будем вести себя так, как принято у тебя. Во-вторых, эту квартиру получил Николай. Папа тут ни при чем.

- Если бы отец не пошел хлопотать за вас, вы еще не один год прозябали бы в том вонючем бараке, а потом получили бы комнату в коммуналке или однокомнатную квартиру. В самом лучшем случае – двухкомнатную, крохотную, со смежными клетушками.

        - Ты ошибаешься. Коленька был инвалидом войны. Ему полагалась дополнительная жилплощадь.

- Анечка, - вступила в разговор Клава, - мама правду говорит. Когда она тебя выгнала, отец очень ругал ее, стыдил, требовал, чтобы она поехала к вам и вернула вас домой.

- Странно. Когда мама меня выгоняла, он молчал и ни во что не вмешивался. Я расценила папино молчание, как согласие с мамой.

- Он не стал перечить ей при вас, а потом, когда вы ушли, устроил такой скандал, что даже побил ее. Все требовал, чтобы она вернула вас домой и извинилась. Верочка потом неделю с синяком на щеке щеголяла. Из дома не выходила - стеснялась.

        - Мы бы не вернулись. Мы понимали, что мать не даст нам быть вместе.

        - Когда и папа это понял, он спросил у меня, где искать Николая...

        - Ты знала, где он жил?

        - Да. Это я порекомендовала его Верочке, когда она захотела сделать ремонт.

        - Откуда ты его знала?

        - Он был моим односельчанином.

        - Не может быть. Он родился в Москве. Его отец был сослуживцем и другом дедушки.

        - После детского дома ему московскую прописку не дали. Он работал в колхозе и жил в нашем селе. От нас и на фронт ушел. Вернулся, правда, в Москву, но ненадолго - в тюрьму попал. После тюрьмы ему опять московскую прописку не дали, и он вернулся в наш колхоз, а в Москву переехал в начале шестидесятых - устроился по лимиту на стройку.

        - Не может быть! Николай был реабилитирован.

        - Поэтому ему и разрешили устроиться не на сто первом километре, а в нашем колхозе.

        - Значит, папа вполне мог найти нас?

        - Да. Михайла Федорович нашел твоего Николая, поговорил с ним, а потом нашел через кого-то из своих друзей знакомство в Моссовете и пошел хлопотать, чтобы вам дали квартиру побыстрее и получше. Мать тогда чуть с ним не развелась от злости, но отец сделал все, что мог, и вы получили эту чудесную квартирку. Колю папа просил не говорить тебе, что без его помощи не обошлось.

- Почему?

- Не знаю. Помню, что, когда Коля погиб, вам с Лизанькой на получившийся излишек площади должны были подселить еще одного жильца. Папа тайком от тебя похлопотал, и вас не тронули.

- Как он узнал о гибели Николая?

- Ему позвонили с Колиной работы.

- Не может быть!

- Очень даже может. Это ведь Михайла Федорович помог ему после стройки устроиться на хорошую работу поближе к дому. У него в вашей жилконторе работал приятель, с которым он раньше в училище учился. Он до больших чинов не дослужился, вышел в отставку и пошел заведовать гражданской обороной.

- Откуда ты все это знаешь?

- Ты думаешь, что мы с ним, когда Верочка была в отсутствии, никогда ни о чем не разговаривали?

- И в кроватке не валялись? - язвительно спросила Вера Егоровна.

- Уймись, Верочка, теперь это - дело прошлое. Давно уже нет нашего Михайлы, а ты все никак не успокоишься.

Генеральша обиженно замолчала. Клавдия повернулась к Анне Михайловне.

- Анечка, дай мне хороший большой противень.

- Зачем?

- Пирожки подогрею. Хватит скандалить – Женский День у нас.
 
Больше ничего она сказать не успела. Раздался звонок в дверь, оповестивший хозяев дома о том, что начали прибывать гости. Миша отправился открывать дверь.


Продолжение следует...