Три Рыжика 3

   
        Рассказ ожидает редактирования 


Рыжик, милый пёс, рубаха-пёс, дружище-друган , сын Первого, память о первом... Его любили все - солдатики, несущие службу вдали от родного дома, от друзей и любимых девушек, от матерей- отцов, от родных своих "рыжиков", с которыми выросли и работники столовой - такой был пёс хороший, рыжее ласковое солнышко, солнечный рыжий зайчик - в смутные времена наступающих перемен Рыжик был как душеприказчик. Сколько ласковых слов он слышал и доверяли ему взрослые люди свои горькие предчувствия. Страна - колосс разваливалась, всё было неопределённо и зыбко. А уж судьба служащих в армии... "Да-а-а..., друг Рыжик, видишь, что делается..." - и гладили его рыжую башку, и теребили шерсть между больших мягких  ушей. Мальчишки, также, как все до них, лохматили собачью  шерсть и зарывались носами между ушей, и это нравилось Рыжику, он наклонял голову, клал её на мальчишечьи ладони,-  тяжёлую собачью башку...
   Столовское снабжение сокращалось и мальчишки нашли дополнительный источник снабжения для Рыжика. Всей ватагой в сопровождении главного потребителя ходили на центральный рынок - он был совсем рядом, за школой. С задней стороны здания мясники выносили для рыжего пакетик свежих сахарных косточек, тоже полюбили эту компанию, понимали, что пацаны для себя не просят - за друга радеют. И Рыжик всегда охотно , без уговоров бежал с ними -"Рыжик, пошли за косточками !". Вообще-то на рынок с собаками нельзя, но мальчишек с Рыжиком никто не гнал, уж больно колоритная и дружная была группа и вели себя культурно.


   Мальчишки были наследниками и преемниками тех, первых, которые выросли с первым Рыжиком, но их было гораздо меньше. Уже не звучали звонким гомоном детские голоса во дворе, не сотрясались лестничные марши от топота детских ног, не гудели железные ограды перил от ухватистых мальчишечьих рук. Не катали по кругу во дворе коляски со своими младенцами молодые мамочки, читая на ходу томик цветаевских стихов или переводные детективы, добытые в боях за макулатурные талоны. Семьи военных собирались переезжать на новые места службы, как говорилось на свою "историческую родину". Судьбы других были туманны, люди теряли работу, средства к существованию , всё становилось зыбко и неопределённо.
   Столовка уже не работала, некоторые ещё оставались, чтобы закончить дела. Рыжик понимал, что что-то происходит, волновался, хотя не было дня, чтобы о нём забыли - друзей, даже рыжих, в беде не бросают. Выходил из своего домика-конуры, сидел , светил своей рыжей шерстью, тянул морду к протянутой руке, ластился и крутился , помахивал приветливо хвостом. Но как-то в субботу с утра ушёл и не вернулся. Не было его и в понедельник, и во вторник, и в среду... Начали волноваться, спрашивали друг друга, перезванивались. Нет, не видели. Нет, давно не видели. Мальчишки обходили стадион, кладбище, танковый полигон, уже совершенно опустевший, проходили до самой тюрьмы  - нигде его не было...
   Особенно переживал Сашка, плакал в подушку по ночам. Уж очень он полюбил пса, второго Рыжика, да и мама разрешала Рыжику пожить дома , переночевать пару дней, была у Рыжего своя подстилка в прихожей. И ещё метался и дёргал всех отставной майор, он часто, возвращаясь из магазина, сидел на камне через дорогу от столовки, Рыжик видел его, прибегал , и майор долго о чём -то толковал ему, а Рыжик смотрел в его лицо с пониманием и иногда склонял голову набок, мол -"Да, майор, трудная штука жизнь!". Майор большой любитель поговорить и пофилософствовать где угодно и с кем угодно, находил в Рыжем самого благодарного слушателя. Особенно Рыжика впечатляли рассказы и Содоме и Гоморре.  А теперь майор звонил во все колокола, стучал по два раза на день в двери соседей и возмущался -"Ну что вы сидите, вы же знаете, что пропал, надо же что-то делать !". И всех посетителей ближайших заведений опросил-оповестил, но никто, ничего не знал.
   А потом неведомыми путями пришла информация, что не дождавшись работников и друзей -мальчишек, Рыжик отправился в субботу за косточками сам, да на пол-дороге его прихватила спецслужба , что бродячими животными ведает И угодил он к ним в приют, где, если за неделю никто не востребует...
   И вот,  когда группа пацанов сидела в унынии на крылечке , в воскресенье, вдруг подъехало такси, распахнулась дверца, вышел майор и потянул к себе Рыжика... он обхватил его руками, прижал к себе и, видя как бросились к рыжему пацаны, вдруг уткнулся в рыжую шерсть и ... заплакал, вздрагивая плечами. Майор был абсолютно трезв. Не отпуская пса, потащил его к себе на третий этаж и по дороге рассказал: поехал в приют, нашёл там рыжего... опоздай на час... рыжего бы утилизировали ! Майора не пускали, но он бился как лев и применил всё своё красноречие - отдали Рыжика ! Так, не отпуская, держа здорового, брыкающегося радостного пса, открыл дверь в квартиру и гаркнул -"Не дам - не уберегли, эх вы, друзья !!!". Потом Рыжий слушал майора, про Содом и Гоморру, задыхаясь в табачном дыму. Курил майор так, что в его квартире копчёной колбаса становилась даже без дыма, а зайди к нему на пять минут за спичками - всё, готово, считай себя копчёной колбасой ! А через час пришел дядька, который раньше работал в столовке, надел на подкопчённого Рыжего новый широкий ошейник из толстой жёлтой кожи, пристегнул на блестящий карабин витой кожаный поводок и увёз Рыжего к себе в дом на далёкий островной хутор - спас всеобщего, да и своего, любимца от жестокостей лихих времён перемен. А майор наш, отставной, оказался не  только философом  и заядлым курильщиком...