Кусок мяса 2

Кусок мяса- 2
Володя работал на улице “Герцена”  и, в отличии от Коли, не страдал обострённым чувством справедливости. Поэтому совсем не мучился когда обвешивал покупателей и “подогревал” постоянных клиентов. Он был рождён для торговли. Работа давала ему не только материальный достаток, но и моральное удовлетворение от полной реализации своих способностей.
 А способности у него были незаурядные. Вот он, к примеру,  бросал кусок мяса на весы, и одним глазом смотрел на стрелку, а другим на покупателя и мысленно прикидывал: “  Насколько можно “подогреть“ этого" лоха.”  А “подогреть”, то есть обмануть покупателя, можно было не нарушая уголовного кодекса только на восемь копеек. А всегда хотелось больше. Поэтому Володя улыбался , говорил покупателю что-нибудь приятное , а когда тот таял, как мороженный судак, он прибавлял к положенным по закону восьми копейкам ещё десять копеек от себя. И покупатель уходил довольный: внимательным и доброжелательным обслуживанием. Довольным оставался и  Володя: в конце смены он подсчитывал прибыль, “ полтинничек” относил шефу, а остальное оставлял себе. На жизнь хватало, но у него ещё была мечта: купить хорошую, трёхкомнатную, кооперативную квартиру. Первый взнос был три с половинной тысячи, но его надо внести сразу, а остальные три с половинной  в течении десяти лет. Сумма для Володи была вполне подъёмная. Если не шиковать, то через полтора-два года, можно вступить в кооператив.
 Поэтому, наслаждаясь настоящей жизнью, он ещё больше радовался жизни предстоящей, а тяжёлый физический труд не омрачал счастливых ожиданий. Лицо его становилось всё круглее, улыбка всё шире, а натруженный пресс, покрывался молодым жирком. Глядя на него, завистники думали: вот, умеет человек жить, поэтому и доволен всем; никакой политики, никаких идеалов, одна лишь проза сытных дней. И бытие тому способствовало: со двора, где находился магазин, были видны Кремлёвские звёзды, а постоянные клиенты - солидные и при деньгах.
 Хотя и к Володе наведывались проверяющие(как же без них!), но особой досады не доставляли: после подписания“бумаги”, он рубил им мяса, клал  в протокол “полтинничек”, и сделав “последнее” предупреждение, они удалялись. Так размеренная жизнь шла своим чередом,  а дни мелькали как в детском калейдоскопе: цветные и радужные, и неотвратимо приближали его к осуществлению заветной мечты. Чисто выбритое лицо лоснилось без лосьона, а взгляд "правдивых" глаз выражал иронию и снисходительность.
 Но в жизни почему –то всегда так бывает: стоит только “окумариться”, облегчённо вздохнуть и мысленно произнести: “Слава тебе, Господи, что ты дал мне радостною, и сытную жизнь.” А чёрт тут, как тут! Так случилось и с Володей. А всё потому, что расслабился, потерял бдительность, и в очередном лохе не разглядел сотрудника ОБХСС.  Вместо положенных восьми копеек, “обул” его, аж на восемьдесят.
 Сотрудник был молодым и принципиальным: мясо не брал, на уговоры не реагировал, и пообещал, что доведёт дело до конца, и последующие три с половинной года Володя проведёт там , где пасутся олени.
 Володя бросился к шефу, но тот, печально вздыхая,  говорил: “Этот- идейный, его ни мясом, ни деньгами не возьмёшь”. Был ли молодой лейтенант идейным, или наивным, или обычным карьеристом, который сообразил, что очередная звёздочка дороже куска мяса: кто же это знает? Как бы там ни было: Володя влип как “очкарик”. Ехать к оленям ему  никак не хотелось, хотя  совсем недавно он заказывал в ресторане популярную тогда песню: “Увезу тебя я в тундру, увезу”.
 Он опять обратился к шефу с вопросом: ” Кто же может помочь, - неужели все бессильны перед  лейтенантом?” Шеф задумался, потом подняв к верху указательный перст, многозначительно произнёс:  “Помочь может только – Сам. Кто этот “Сам” Володя не знал: то ли начальник главка, то ли зам министра, то ли сам министр, но кто-то такой, кто сам за мясом в подвальчик не ходит, но другие сами ему приносят и подают. Шеф сказал, что придётся и Володи самому идти и нести, но не кусок мяса, и “полтинничек”, а сумму соответствующую статусу.
-А сколько надо по статусу,- жалобно спросил Володя?
-А сколько тебе корячится, - переспросил шеф?
-Три с половиной,- ответил Володя.
-Вот и считай: за каждый год по  тысячи.
Володя сник, получалось три с половиной, то есть всё, что он накопил на кооператив. Но лучше расстаться с мечтой, чем жить с оленями, и Володя согласился.
-Об аудиенции я позабочусь, остальное за тобой. Да смотри, не подведи меня. Теперь слушай, как надо подносить: купишь свежий номер “Правды”, аккуратно вложишь туда купюры, свернёшь газету с деньгами в трубочку, да так, что бы с внешней стороны было видно , “Правда”, орган ЦК КПСС. Купюры должны быть новыми и по номиналу максимально крупными, то есть сторублёвки. Никаких вопросов не задавать, делать всё максимально быстро и без свидетелей. А теперь иди  и “готовься”,- закончил шеф.
Готовится Володи, было незачем, ведь он и сам любил купюры высшего достоинства, и “хрустящие”, а газету “Правда” можно купить в любом киоске, в любое время, и всего за три копейки.
 Володя не просто любил “стольники”, он их обожал. Особенно новые: чарующий хруст и портрет вождя пролетариата, вдохновляли его и вселяли веру в благополучие не только сегодняшнего дня, но и далёкого будущего. Он даже переписывал в блокнот номера купюр, выискивая в них какие-то магические числа. С “Правдой” он тоже был на ты. Да и кто тогда не читал “Правду”. По нужде и без нужды. С “Правдой” проблем не было, а вот с туалетной бумагой проблемы были. Сметливый народ сразу нашёл выход: ведь  газета и доступнее, и дешевле. Володя тоже читал “Правду” без страсти, но вдумчиво, сидя на унитазе, а после натурального освобождения кишечника, естественным образом использовал уже прочитанные листы, получая при этом физическое и моральное удовлетворение. Но вот то, что “Правду” можно использовать  и в иных целях, Володя не знал. Теперь он с большим уважением, можно сказать, даже с почтением стал относится к органу ЦК КПСС.
 С правдой оно всегда было как-то непонятно: все пытаются говорить правду, и только правду, а потом выходит, что всё это неправда . Но особые чудеса с русской правдой. Вот даже В.И.Ленин написал, разоблачающий царизм труд: “Русская правда”, где скрупулёзно описывает поэтапное закрепощение крестьян, от Новгородского Вече, до принятие крепостного права. И в тоже время свой главный идеологический орган называет: “Правда”. Что это? Наивная вера в “новую правду”, или тонкий намёк на новый виток закрепощения народа.
 Но Володя тогда не вдавался в философские тонкости русского бытия, он жил как все: в школьные годы был комсомольцем, верил в скорое наступление коммунизма, и считал себя активным строителем светлого будущего- всего человечества. Но по  мере взросления он всё дальше и дальше отклонялся от “генеральной линии”, и в конце концов, жизненный опыт ему подсказал, что лучше сытное-настоящее, чем светлое- будущее. Окончив институт, он не поехал по распределению, осваивать далёкие и такие загадочные просторы Сибири, а остался в Москве, спрятав диплом, как справку с ”дурдома”.
 Теперь же , когда встреча  с Сибирью стала для него реальной, он задумался о скоротечности бытия, и несправедливости  к “маленькому человеку”. Но это мало его утешило, и в назначенный день он купил свежий номер”Правды”, упаковал в него купюры, и без четверти восемнадцать явился к “Самому”. Секретарь заявила, что он у неё не записан, тогда Володя поднял “Правду”, как автоинспектор жезл, и сказал: “ Я по личному”.
-Сейчас доложу,- и  секретарша удалилась в кабинет.
Через минуту она вышла и сказала: “Войдите”.  Володя вошёл: кабинет был узким и длинным как коридор, и в конце этого "коридора", за столом, не поднимая головы от бумаг, сидел ”Сам”. Володя растерянно мялся у порога, не зная с чего начать. Пауза  неприлично затянулась, наконец “Сам” поднял голову, и рявкнул: “Тебе чего!” Володя вздрогнул и жалобно пролепетал:” Я Вам свежую “Правду” принёс”. “Сам” молчал и сурово смотрел на посетителя. Володя мелким бесом подбежал к “Самому”, и на краешек стола положил “Правду”. Как только Володя оторвал руку от свёртка, то услышал: “Пшёл вон!”Пятясь, постоянно кланяясь и приседая, Володя, задним ходом отправился туда - куда его послали и уже у самой двери услышал вдогонку  :”Ворюга!”

После такой аудиенции Володе совсем стало плохо: “Чтобы это означало,- думал он, неужели не поможет, и деньги отдал, и в тюрьму пойду.” Ночь он не спал, мысленно перебирая различные варианты дальнейших событий: “Если “Сам” донесёт, что ему дали взятку, то к трём с половинной, что “корячатся”,ему добавят ещё десять”. Итого, тринадцать с половинной. От такого “светлого будущего”, у Володи потемнело в глазах, и закололо в левой стороне груди. Он поднялся, выпил капли карволола, и вспомнил, что у него в блокноте записаны все номера купюр. А вдруг придут с обыском? Вот и улики. Он сначала порвал блокнот на мелкие кусочки, и выбросил в ведро с мусором, но потом вспомнил, как уничтожают улики шпионы, достал из ведра все кусочки, сложил их на блюдце и поджёг, потом размял пепел, открыл окно и развеял его, как прах покойника.
 К утру, совсем измучившись, он заснул, и ему приснился ягель, который добывают из под снега олени. Придя на работу, первым делом он  зашёл к шефу. Но тот успокоить его ни чем не мог.
-Дело серьёзное,  требуется время, ты же знаешь какая у нас бюрократия: пока иди и работай.
Володя пошёл работать, но уже без былого энтузиазма. Да и откуда он возьмётся, если за смену надо разрубить две тонны мороженных тушек, а в конце месяца получить 87 рублей зарплаты.
 Брюшко спало, лицо осунулось и поросло недельной щетиной. Володя уже не улыбался, и не рассказывал анекдотов, а всё больше вдыхал и думал: “ И как это люди живут на одну зарплату, и при этом ещё рожают детей, и не воруют, или им просто нечего воровать? Вот, к примеру, простейшие живут очень просто: кушают и размножаются,  а если не кушают- то вымирают. А  человек- существо высшее, он даже если и не кушает, то всё равно размножается. Так Володя день ото дня, всё больше преображался в философа.
 Оно и понятно: чем меньше мяса попадает в желудок, тем больше мыслей лезет в голову. И, мысли то всё необычные, никогда на сытый желудок такая дребедень в голову не придёт: о равенстве, братстве и справедливости. Наверное, если бы ещё пару месяцев Володя по постился, то написал бы свой философский  труд: “Былое и думы”.
 Но не прошло и двух недель, как его вызвал шеф и радостно объявил: “ Гони шампанское- честный труженик, дело закрыли, “Сам” позаботился, так что, Володя, засучивай рукава, и работай как прежде.”
 Счастливый Володя пришёл домой, и красным карандашом пометил этот день в календаре. С тех пор он считал этот день  нерабочим и праздновал его, как и все Советские праздники, но только по настоящему: с душой, и без пьяной толпы.
 Жизнь вошла в своё привычное русло: Володя чисто выбрился, личико его округлилось, глазки заблестели озорной иронией, опять стал внимателен к покупателю и обирал его с двойным усердием. Надо было наверстать упущенное и “заработать” отданное. Дела шли успешно и Володя приближался к своей мечте.
 Но вот ведь: “Русское чудо” преследует нас всю жизнь, как только Володя собрал заветную сумму, опять пришёл несговорчивый “обэхээсник”, и всё повторилось один к одному. Будто кто-то следил за Володей и считал его “заработанные” деньги. Теперь уже Володя так сильно не переживал, как в первый раз,  хорошо знал свою роль в очередном “спектакле”,и думал лишь об одном: скорее бы кончилась эта “пьеса”, да заработать (наконец- то) на кооператив. Но к сорока годам, он заработал геморрой, а кооператив так и остался несбыточной мечтой.