Тени на крыше

(с) Соколов Владимир (m.ART)
Москва. 2016-2017 г.



Memoria est signatarum rerum in mente vestigium.



Глава 1
 
Без оглядки

- Ярко. Боже, как ярко... - Нэл пыталась закрыть лицо от обжигающих слепящих лучей света. Но ладони казались полупрозрачными и не спасали глаза.
- Ничего. Потерпи. Нам не долго. Видишь впереди радужные блики? Это атмосфера. Мы совсем рядом. И не называй Его имени... - Ариэль старался держаться невозмутимо, ему нужно было быть примером, фарватером. Ведь это из-за него Нэл здесь.
Он до самого конца не верил, что Нэл пойдёт за ним. Ариэль испытал на себе столько обмана и предательств пока не встретил её, что не мог себе позволить такую роскошь, как слепо верить в чьи бы то ни было слова.
Их встреча была похожа на встречу двух не так давно видевшихся друзей. С первого слова, с первого взгляда он почувствовал, что знает Нэл всю свою "жизнь" (если это слово можно применять к бытию в неземных измерениях). Как он туда попал, Ариэль не помнил, зато хорошо усвоил основы нового существования: здесь царила такая любовь и такое спокойствие, которое ни один из читателей не испытывал, а если испытывал - эти воспоминания были стёрты при рождении. Но эта самая всеобщая и бескрайняя любовь не позволяла Ариэлю ощутить себя чем-то особенным для неё.
Ариэль знал, что он здесь ненадолго, что скоро придётся воплощаться в новом теле, и забыть о Нэл. Они часто обсуждали эту тему, и Нэл уверяла, что найдёт Ариэля, где бы он ни был. Но тот не верил. Пока...
Пока однажды не проснулся от чувства жжения за спиной, пронзающего его насквозь. Ариэль попытался закричать, но его крик никак не удавался, он даже не мог пошевелиться. Ариэль понял, что это конец - так горят крылья, и он совсем скоро будет вынужден вернуться в мир Яви.
Нэл в ту же секунду оказалась рядом. Она просто почувствовала его боль, пусть эта боль была не физическая, но очень отчётливо обожгла её сознание.
- Ариэль, милый. Что с тобой? Не молчи. Что с тобой происходит? Как мне тебе помочь?
- Кажется это «оно», - еле слышно прошептал Ариэль, это далось ему с огромным трудом, - Меня выпускают, Нэл. Я чувствую, что теряю тебя. Посмотри за спиной...
Нэл вскрикнула.
- Нет, нет!! Не пущу. А я?!! Что я буду без тебя делать? Я иду с тобой.
- Нет, ты должна остаться. Если ты самовольно уйдешь отсюда - обратно дороги нет. Я не допущу этого.
- Да кто тебя спрашивает, - отрезала Нэл, - Без тебя здесь ад. Я не могу без тебя, слышишь?!
Ариэль не знал, что здесь можно плакать, но Нэл плакала. Настоящими слезами. Они катились по её белой коже и падали ему на грудь. От этого было легче терпеть выгорание крыльев, но невыносимо тяжело наблюдать. Женские слёзы всегда были и будут очень мощным оружием, сбивающим мужчин с толку, превращающих их в слабых и уязвимых. Но здесь он видел их впервые, и не мог поверить своим глазам.
- Ариэль, что это? - Нэл изумленно смотрела, как капают слезы из её глаз.
- Это слезы, Нэл. Я не знаю, как у тебя это получилось. Но это - слёзы.
- Слезы? Мне это ни о чем не говорит... Ладно, ты можешь встать?
- Кажется да... Уже все почти прошло. - Ариэль поднялся, крыльев за спиной уже не было, остались только две стремительно затягивающиеся раны на лопатках.
- Нам нельзя медлить, - Нэл схватила его за руку и потащила за собой, - Бежим, я знаю, где можно проскользнуть незаметно. У нас будет две секунды или чуть больше, чтобы успеть нырнуть. Доверься мне.
Они бежали какое-то время, не оглядываясь назад (времени здесь тоже не существовало, но читателю так легче будет представить происходящее), и вскоре оказались у прозрачной воронки. За спинами остался их мир, впереди пустота и неизвестность, но это был их единственный шанс остаться вместе. Долго выбирать им не пришлось, воронка затягивалась. Как и говорила Нэл, у них было всего пара секунд.
- Ну что, ты готов? У нас последний шанс успеть. в следующий раз я уже не буду знать место, где откроется нора.
- А откуда ты знала, что в этот раз она откроется здесь? - спросил Ариэль. Его тело покрылось мурашками, но страха он не испытывал.
- Потом тебе все расскажу. Держись! - Нэл сжала руку Ариэля так крепко, как удерживают руку человека, сорвавшегося с края пропасти... Еще миг, и они нырнули.

* * *

Через мгновение после погружения Ариэль перестал чувствовать руку Нэл, открыв глаза, он увидел её совсем рядом, и страх, что он её потерял, начал постепенно отступать. Пытаясь схватить Нэл снова за руку, Ариэль то и дело хватал пальцами воздух, как-будто она стала просто еле заметной дымкой, силуэтом, тенью. Связки снова не поддавались, но внезапно в его голове промелькнула мысль: "Все нормально, не волнуйся, это просто переход, скоро все наладится". Голос в его голове несомненно был голосом Нэл, посмотрев в её сторону, Ариэль увидел, как Нэл беззаботно улыбалась ему, и тогда стало совсем спокойно.
Они очень долго погружались в эту неизвестную пустоту, словно падая на дно очень глубокого колодца. Попытки что-то изменить, как-то закрепиться в этом пространстве, не приносили успеха.
Внезапно, где-то наверху раздался очень громкий хлопок, и неистовой силы вихрь воздушного потока бросил их с огромной скоростью вниз. Разглядеть лицо Нэл Ариэлю уже не удавалось, он ничего не видел, абсолютно ничего, единственным свидетельством того, что она рядом, был, вновь пробравшийся в сознание, голос Нэл: "Все хорошо, я с тобой, скоро все кончится".
Действительно, не успела эта фраза затихнуть в его сознании, как раздался еще один хлопок, и Ариэля поглотила другая воронка, после чего стало очень тихо, и только прикосновение к его руке руки Нэл, заставило Ариэля опомниться.
- Испугался? - ехидно заглядывая в глаза, спросила Нэл.
- Еще бы... ты нет?
- Нет, я уже это делала, мы так развлекались, когда становилось скучно, и хотелось немного веселья.
- Ничего себе веселье. Где мы? - Ариэль посмотрел по сторонам, бескрайняя пустота простиралась во все стороны, тишина была оглушающей, и, если бы не голос Нэл, он, наверное, сошел бы с ума. Не так далеко под ними в абсолютной мгле висел огромный светящийся шар. И Ариэль понял, что нужно двигаться к нему, просто больше было некуда. Это был единственный ориентир в абсолютной пустоте нового измерения.
- Не знаю, здесь я еще не была, - ответила Нэл, в испуге осматривая пустоту вокруг них, - и вообще, предыдущие мои опыты были совсем не похожи на этот. Они были быстрее что ли. А сейчас я даже испугалась, когда ты пропал из поля зрения. Даже голос мой не находил твоего сознания. Ты как будто совсем исчез после этого хлопка. Ты его слышал?
- Слышал... Значит мы оба не знаем, где мы. Хорошо, застревать здесь на долго, думаю, не стоит. Видишь там шар? Мне кажется, нам туда. Только держи меня, без крыльев сложно.
- Не волнуйся, я тебя теперь никуда не отпущу, - улыбнулась Нэл, сжав руку Ариэля еще сильнее.

* * *

- Рекомендую вам не пересекать эту черту! - громом раздался голос в головах влюбленных, и перед ними незамедлительно, расчертив пространство поперек, возникла яркая мерцающая белая линия.
- Кто здесь? - испугано спросила Нэл, спрятавшись за спину Ариэля, все также сжимая его руку, но уже двумя своими руками.
По периметру взгляда Ариэля, то тут, то там, вспыхивали белые огоньки-вспышки, потом пространство вокруг них сгустилось до полной кромешной темноты, даже шар внезапно куда-то исчез.
- Дальше вам нельзя. - прогремел голос в пустоте, - потрудитесь объяснить, как вы здесь оказались без сопровождающих, я вижу, что один из вас уже лишился крыльев. Очень странно наблюдать здесь такую парочку. Сказать, что это впервые - значит солгать, но точно не часто такое встретишь на моем посту. Ну так что, кто меня удивит?
Нэл еще крепче сжала руку Ариэля, и Ариэль почувствовал, как она дрожит.
- Нам бы для начала увидеть с кем мы будем откровенничать, - пытаясь не показать страха, ответил Ариэль пустоте.
- Условия здесь ставлю Я. Не думаю, что вы в том положении, чтобы что-то требовать, - пустота стала еще гуще и темнее, хотя казалось, что темнее было некуда. Появилось ощущение вибрации, видимо от дрожания Нэл все вокруг резонировало, и не было сомнений, что собеседник это почувствовал.
- Хорошо, я и сам все знаю. – прогремела пустота, - Но, рассказав, вы могли бы облегчить свою участь. Судя по тому, что только один из вас без крыльев, и более того, вы явились сюда без сопровождающего, вы - беглецы, а значит - преступники. Вы думали проникнуть в мир Яви будет так просто? Если бы это было так, то Явь давно бы уже заполонили выходцы из нижних миров, хотя, не кривя душой, признаюсь, их там не мало, но все же, я не зря делаю свою работу, и проникают они туда исключительно по законам природы, или кармы, если угодно, чтобы научить, наказать или вразумить тех, кто в этом нуждается. Но через меня они бы точно не прошли. Эй, ты, тот, который без крыльев, ты не оттуда, случаем? Покажи мне свою спину.
Ариэль подчинился, и, не выпуская руки Нэл, повернулся к ней лицом.
В пустоте раздался хохот.
- Забавно, спасибо! Но поворачиваться было не обязательно – смеясь, ответила пустота, - Я везде, Я и есть все это пространство, где вы сейчас находитесь. Я стражник миров, хранитель мира Яви, защитник Солнца и матери Земли. Можете называть меня Индра.
При звуке произнесенного Имени пространство вокруг как будто заискрилось, наполнилось миллионами маленьких молний, которые осветили лица беглецов.
- Я вижу, что души ваши чисты. – продолжал Страж - Не хотите рассказывать, не нужно, я уже все прочел в ваших умах. Значит один из вас готовился покинуть ваш мир, а другая не дала ему исчезнуть из своей жизни? Очень занятно. И как же вам удалось обмануть замысел Создателя?
Нэл еле слышно прошептала:
- Это все я, мой учитель, я очень давно изучила практики переходов, я знала, где откроется проход, и мы просто нырнули в него.
- И вы не побоялись оставить свой Мир? пусть даже одному из вас это было предначертано, зачем же второй в это ввязался? - прогремел Страж.
- Мы просто хотели быть вместе, - послышался еле слышный шепот Нэл, - Если бы я знала, что мы этим Вас как-то оскорбим...
Нэл на мгновение умолкла, но её молчание было недолгим:
- ... то мы все равно сделали бы это.
Ариэль не ожидал от Нэл такой дерзости перед самим Индрой.
- Ух ты, как дерзко - рассмеялся Страж. - Ну, хорошо. Но ты же понимаешь, что если я тебя, точнее вас, пропущу, то ты тоже потеряешь свои крылья, и вы точно уже никогда не сможете попасть в ваш прежний Мир. Вы точно уверены, что хотите увидеть мир Яви? Хотите стареть, болеть, испытывать страдания голода, холода, жары, душевной боли и прочие "прелести", и в конце концов раствориться в общем потоке пустоты... В лучшем случае вы попадете в какой-нибудь из нижних миров. А там, поверьте, будет еще интереснее.
- Мы уверены, - прошептала Нэл, - и какой у нас еще выбор? мы знали на что идем, потому и не страшно.
Нэл старалась не показывать страха, но пространство вокруг еще сильнее задрожало, и снова послышался смех Стража.
- Ну а ты, бескрылый, что скажешь? Не стыдно? - хохотал Страж.
- Великий Индра, как ты знаешь, женщины очень упрямые создания, я пытался её остановить, но, буду тоже откровенен, когда крылья сгорели, я плохо мог соображать, знаете, как бывает, ты вроде есть, а вроде тебя и нет.
- Не знаю, Я есть всегда. Ну, в общем, понятно, очередная жертва женской хитрости, - смех Стража стал еще громче, заполняя собой все пространство вокруг.
- Нет, никакая я не жертва, - немного обижено произнес Ариэль, - на её месте я поступил бы также, но я полностью отдаю себе отчет, что я буду виновен, если с Нэл что-то произойдет, и, уж поверьте, при таком исходе я сам провожу себя в самый нижний из миров.
Смех стих, Страж долго ничего не отвечал.
Нэл обвила крыльями все тело Ариэля, и её дрожь немного стихла. Какое-то время они просто висели в этой бескрайней пустоте, а потом снова раздался голос Стража:
- Хорошо, прежде чем вас пропустить, я могу ответить на два ваших вопроса. Вам есть, что спросить?
- Есть, - Нэл вышла из-за спины Ариэля, - Мои крылья, что будет с моими крыльями? Вы сказали, что я их потеряю. Я не хочу, мне страшно их терять. И почему мы не сможем вернуться назад? Совсем-совсем? Никогда-никогда?
Последние фразы были сказаны Нэл по-детски наивно, и Ариэль почувствовал особый прилив нежности и любви, заполнивший все его сознание.
- Если вы собираетесь двигаться дальше, - прогремел голос Стража, - они в любом случае сгорят, если не от жара этого шара, к которому вы направлялись, так в атмосфере. На сколько я знаю - а я знаю, думаю в этом у вас сомнений не возникает - в Явь никто с крыльями не попадает.
Страж продолжал:
- Второй вопрос интереснее, расскажи, что для тебя значит фраза "вернуться назад"?
Нэл замялась, и не нашла, что ответить.
- Поверь мне, дитя моё, никто и никогда не может вернуться назад. Просто потому, что никакого назад или вперёд, никакого вчера или завтра, никакого прошлого или будущего, ничего этого не существует. Тем более в мире Яви. Там вообще существует только "сейчас", остальное крайне относительно. Я покажу вам один пример, смотрите перед собой внимательно.
Ариэль и Нэл уставились в пустоту перед собой. Постепенно, как при проявке фотопленки, на черном полотне пространства перед лицами беглецов стали проявляться размытые силуэты. Сначала они были едва различимы, но через какое-то время очертания стали четче и приняли замысловатые формы: на ранее темном квадрате пустоты появились зеленые кроны деревьев, горы, похожие на огромные облака, только они тоже были частично зелеными, частично серыми, а в пустоте между деревьев, разделяя насаждения на две части, пробегали четыре параллельные линии, по которым двигалось что-то странное, периодически издавая звуки, похожие на вой.
- Боже, как красиво, - пролепетала Нэл.
Страж, не обращая внимание на её возглас, продолжал:
- Вот, например, эти два поезда. Чтобы вы немного поняли значение этого слова, я поясню: поезда - это такие транспортные средства в мире Яви, но они совсем не похожи на виманы, к которым вы привыкли, они двигаются только по четко заданным траекториям, и приводятся в действие далеко не силой мысли.
- А чем? - удивился Ариэль.
- Топливом, но это вам рано объяснять. Да и не в этом суть демонстрации. Посмотрите на них, видите, один из поездов едет направо, другой - налево. Для пассажиров поезда, который едет направо, они вместе с их поездом движутся вперёд, тогда как, по мнению тех же, едущих направо, пассажиров, те, кто находятся во встречном поезде - движутся назад. И, вместе с тем, все в точности до наоборот для пассажиров поезда, который едет налево, для них, вперед движутся они. Понимаете? Все зависит только от точки зрения. От заданного в их умах вектора движения.
Если смотреть глубже, то становится вообще страшновато за эти создания - люди Яви, почти все поголовно, живут только своим прошлым, постоянно возвращаясь в своих умах к тому, что они могли бы сделать, как могли бы все изменить, сделать жизнь лучше, иначе пережив мгновения прошлого, и получается, что все, что у них впереди - это их же прошлое, так как вектор их движения и внимания устремлен назад, в несуществующее пространство. История в мире Яви циклична, как глобальная, так и индивидуальная, и потому никто из них не движется вперёд, повторяя вновь и вновь запрограммированные собою же сценарии их жизней. Ведь, чтобы двигаться вперёд, нужно и смотреть вперёд, в так называемое «будущее», а для этого нужна очень большая смелость. Таким смельчакам всю жизнь так же страшно, как и вам сейчас, ведь они всегда смотрят в пустоту неизвестности перед собой, если осмеливаются изменить вектор своего внимания. Остальным же куда проще жить воспоминаниями, идеализировать свое прошлое, и постоянно натыкаться, как там говорят, "на одни и те же грабли". Самое интересное, что и те, и другие, ровным счетом ничего изменить не могут, так как ни прошлого, ни будущего, не существует - менять нечего! Эти понятия не больше, чем иллюзии их умов. А момент "сейчас" для них настолько мимолетен, что успеть что бы то ни было изменить в себе в этот промежуток времени они просто не в состоянии. Вот и получается - прошлого нет, будущее иллюзорно, а сейчас - лишь мгновение между жизнью и смертью.
Темнота вокруг постепенно начала рассеиваться, и голос Стража был с каждым звуком все тише:
- Потому я могу ответить на твой вопрос "сможете ли вы вернуться назад" достаточно однозначно: нет, не сможете.
Последнее слово Стража было еле слышно, но все же достаточно различимо, и Страж, точнее его голос, исчез из сознания каждого из беглецов.

* * *

Через пару мгновений темнота совсем отступила, Нэл и Ариэль снова увидели перед собой огненный шар. Глазам после долгого пребывания в абсолютной темноте было сложно привыкнуть к свету, исходящему от него, и влюбленные еще долго не могли сдвинуться с места. Стараясь удержать равновесие, не отпуская руку Ариэля, Нэл вопросительно взглянула на него и спросила:
- Он ушел?
- Похоже на то, - не очень уверенно ответил Ариэль, - нам нужно идти, не будем же мы ждать пока он передумает.
- Подожди, надо дать глазам привыкнуть. Как ты думаешь, это действительно было? или нам всё привиделось... Может это такой побочный эффект от перехода?
- А раньше с тобой подобное случалось?
- Кажется, нет, - Нэл уже почти не щурясь смотрела на Ариэля, - раньше никаких стражей я не встречала. Но я не очень уверена, обычно после переходов память о том, что было внутри, стирается, остается просто чувство радости, что ты выжил. Эдакая эйфория, что ли.
- Интересно, а вдруг там, где вы оказывались, было лучше, чем дома, зачем-то же вам стирали память по возвращению, или ты думаешь она сама стиралась? - в голосе Ариэля послышались нотки сарказма.
- Я предпочитала не думать об этом... Какой смысл думать о том, на что ты никогда не узнаешь ответа.
- И то верно. Ну что, идём? - конечно это было не то слово: перемещаться по пространству, окружающему шар, было совсем не то же самое, что идти. Они скорее парили, плавно перемещаясь к источнику света. Но вопрос "ну что, полетели" был бы для Ариэля очень болезненным. До того, как он лишился крыльев, Ариэль и не думал, что они были ему так необходимы. А сейчас...
- Хорошо, только обещай, обещай мне одну вещь, - Нэл прижалась к Ариэлю, и он снова почувствовал на себе её дрожь, мгновенно забывая свои проблемы и тревоги.
- Конечно, какую? - спросил Ариэль.
- Обещай, что, если с нашей памятью что-то случится, мы все равно найдем друг друга, чего бы нам это ни стоило. Просто отпечатай эту мысль в своём подсознании, и тогда мы сможем узнать друг друга при встрече, если все-таки что-то пойдет не так, как мы задумали.
- А почему мы должны друг друга забыть? Ведь стирается то, что было во время перехода, а не до него. Мне кажется это так работает, исходя из твоих слов про опыт перехода и его последствия. И тогда, если я все правильно понял, мы точно должны друг друга помнить, - Ариэль сам не очень верил своим словам, он чувствовал, что Нэл может оказаться права, что её страхи вполне могут оказаться реальными, уж очень рискованную "игру" они затеяли. Но он не хотел об этом думать. По крайней мере сейчас.
- Обещай! - безапелляционно отрезала Нэл.
- Обещаю. Конечно, обещаю.
После этих слов Нэл перестала дрожать.
- Хорошо, теперь я спокойна. Держись крепче.
Ариэль крепко сжал её руку, и они полетели на свет. Чем ближе они приближались к шару, тем жарче им становилось. Воздух вокруг был раскалён и вязок.

* * *

- Ариэль, мне все тяжелее лететь. Крылья перестают слушаться. - голос Нэл с каждым взмахом звучал все тише, - Помнишь, что говорил страж. Крылья либо сгорят от жара этого шара. Либо в какой-то.. Как он там говорил, атмосфере?
- Да, именно так. Руфус учил нас на уроках астрологии, что атмосферой называется защитная оболочка планет. Некий купол, который оберегает их от вторжений извне. Он, кажется, называл это щит планет. Ты что, не изучала астрологию?
- Я, наверное, пропустила это занятие. А может просто так слушала. Не думай, пожалуйста, что я глупая... - расстроенно прошептала Нэл. Силы почти совсем покинули её.
- Я совсем так не думаю, - ласково ответил Ариэль, - тебе нужно отдохнуть, - он посмотрел на крылья Нэл, они были как будто опалены по краям, и еле заметные искорки то появлялись, то исчезали на самых кончиках крыльев.
- Нэл, остановись, нам нельзя дальше, - в голосе Ариэля звучало неподдельные беспокойство.
Нэл остановилась и вопросительно взглянула на Ариэля:
- Что случилось?
- Просто поверь мне, ближе лучше не подходить, - он не хотел пугать Нэл, хотя сам очень испугался. Одно дело, когда горят твои крылья, и совсем, как оказалось, другое, видеть, как загораются крылья самого близкого существа.
- Ариэль, я тоже не дура, я понимаю, что ближе нельзя, воздух итак уже раскален, и, если подойдем ближе, того и гляди сгорим заживо. Но посмотри, видишь, вон там, - это "вон" она протянула несколько дольше, чем все остальные слова, видимо, намекая на не столь близкое расстояние, - темнота перед шаром, точнее что-то в этой темноте, намного темнее, чем все, что вокруг. Я думаю, это нора, мы должны попробовать добраться до нее - другого выхода у нас нет.
Ариэль присмотрелся, и действительно увидел пятно намного темнее, остального пространства, в нем виднелись какие-то мерцающие блики, очень похожие на вспышки, которые они с Нэл видели, когда общались со Стражем. Он задумался, стоит ли им так рисковать… но, что им еще оставалось делать - зависнуть здесь было не лучшей идеей. Сбежать из Мира, и потащить за собой Нэл, чтобы просто зависнуть в пустоте... Этого Ариэль себе бы не простил.
- Хорошо, давай рискнем. Но только очень осторожно, если почувствуешь себя плохо, обязательно дай знать. Мы что-нибудь обязательно придумаем.
Они стали двигаться немного другой траекторией, чем раньше, как бы обходя шар стороной, но не сильно от него удаляясь. Когда они подобрались ближе к норе, Нэл уже совсем покидали силы, а шар неутомимо обрушивал на них тонны света и тепла.

* * *

- Ярко. Боже, как ярко... - Нэл пыталась закрыть лицо от обжигающих слепящих лучей света. Но ладони казались полупрозрачными и не спасали глаза.
- Ничего. Потерпи. Нам не долго. Видишь впереди радужные блики? Это атмосфера. Мы совсем рядом. И не называй Его имени...
Они были уже совсем близко к норе, и те блики, которые Ариэль заметил ранее, и которые теперь принял за атмосферу, действительно были ею. Через прозрачную сердцевину норы, как в дверной глазок, был виден щит какой-то новой неизвестной им планеты.
- Атмосфера? Это же нора... а ты говорил, что атмосфера это что-то вокруг планет. Защитный слой..
- Пусть будет нора, но, по-моему, через нее видна атмосфера. Нам точно туда, я думаю - это проход в Явь. Ты можешь еще немного потерпеть? Еще каких-то пара взмахов, и мы у цели.
- Думаю, да. Все в порядке - еле слышно ответила Нэл.
Ариэль снова посмотрел на её крылья, и облегченно вздохнул. Искры, которые обрамляли её оперение, уже совсем исчезли, крылья были немного опалены по краям, но, видимо, Нэл ничего даже не заметила.
Последнее расстояние до норы они преодолели достаточно быстро, и теперь настороженно вглядывались внутрь, никак не решаясь нырнуть.
- Мне страшно, Ариэль. Как ты думаешь, что там?
- Не знаю... но это нормально, что тебе страшно, всегда страшно, когда стоишь на пороге чего-то нового. Но когда-нибудь ты жалела о том, что сделала? Что рискнула? Хотя бы, когда прыгала в те норы, о которых ты мне рассказывала - эти ваши "практики переходов", как ты говоришь.
- Нет, никогда... А тебе разве совсем не страшно?
Эти милые детские нотки в голосе Нэл, в голосе сильной и бесстрашной Нэл, какой он увидел её теперь, безумно умиляли Ариэля. Ему захотелось обнять её с такой силой и нежностью, чтобы она забыла обо всем, что с ними произошло, и больше ничего не боялась.
- Нет. Давай просто сделаем это. - Ариэль посмотрел в эти огромные глаза небесного цвета, взял её за руку, прижал к себе и поцеловал.
Пространство вокруг беглецов как будто застыло, поцелуй казался вечностью.
- Теперь и мне не страшно, - опомнившись от поцелуя, ответила Нэл, - Я готова. Пошли?
- Вперед! - уверенным голосом ответил Ариэль, и они шагнули в мерцающую воронку.
Нора тут же поглотила их, и вокруг снова стало очень темно. Нэл еще какое-то время чувствовала руку Ариэля. Было не страшно, но на всякий случай она решила напомнить ему об их договоренности: "Не забывай меня, пожалуйста, я тебя очень прошу. Помнишь, ты обещал, что мы найдем друг друга, чего бы нам это ни стоило?"
"Не волнуйся, я никогда не смогу тебя забыть" - раздался голос Ариэля в её сознании.
После этих слов пространство вокруг нее стало стремительно сужаться, вокруг пролетали тысячи звезд, образуя собой окружность яркого белого света. Ей казалось, что все вокруг закружилось с невероятной скоростью, руки Ариэля она уже не чувствовала, и никак не могла сосредоточиться, чтобы послать ему зов. Внезапно её крылья обожгло волной горячего воздуха. Нэл закричала что было сил, однако, голоса своего она не услышала. Крылья пронзила невероятная боль, как будто тысячи звёзд, подобно тысячам острых лезвий, срезали их по миллиметру за миллиметром, кружась в неистовом танце. Она вспомнила слова Стража "они в любом случае сгорят, если не от жара этого шара, к которому вы направлялись, так в атмосфере… …в Явь никто с крыльями не попадает", и потеряла сознание.



*******************


Глава 2

"Явь"

Ариэль очнулся под лучами палящего Шара на каменистом берегу неизвестного ему водоема. По всему его периметру возвышались многовековые сосны, своими огромными шапками склонявшиеся в сторону побережья. Волны осторожно касались его стоп, руки кровоточили от резаных острыми прибрежными камнями ран. Он попытался посмотреть вверх на источник света, но свет больно ударил по глазам.
Ариэль не без труда встал на ноги (его ноги тоже были в ссадинах, колени кровоточили), растеряно осмотрев свои раны, он сел на корточки и обнял колени руками. Нэл рядом не было, поблизости вообще никого не было. Ариэль с удивлением смотрел на простирающееся в никуда, бурлящее и пенящееся вещество, от которого почему-то очень щипало порезы. Никогда ранее он не видел такой красоты: огромный шар, постепенно меняя цвет с золотого на ярко красный, заползал за кромку горизонта. Никогда раньше он не испытывал чувства физической боли, даже когда терял крылья - боль была скорее моральной, хоть и невыносимой, но не физической. Его порезы пронзало миллионом крошечных иголочек, и Ариэль едва сдерживался, чтобы не вскрикнуть с каждым приливом новой волны (вскрикнуть ему хотелось скорее от испуга, нежели от болевых ощущений, которые были вполне терпимы).
Откуда-то сзади доносилось еле слышное звучание приятного женского голоса, голос пел о чем-то грустном и одновременно жизнеутверждающем, так казалось по той решительности, с которой неизвестная исполнительница произносила каждое слово своей песни. Ариэль прислушался, разобрать слова было сложно, они были едва различимы в треске цикад, сопровождающимся шумом прибоя и иными звуками вечернего побережья. Немного сосредоточившись на сладком голосе певицы, ему все-таки удалось уловить, о чем она пела:


Разлука - вот извечный враг российских грёз,
Разлука - вот полночный тать счастливой полночи.
И лишь земля из-под колёс, и не расслышать из-за гроз,
Ни ваших шпаг, ни наших слёз, ни слов о помощи!

Какой беде из века в век обречены?
Какой нужде мы платим дань, прощаясь с милыми?
И отчего нам эта явь, такие дарит сны,
Что дивный свет над песнями унылыми?

"Явь - подумал Ариэль, - Я думал ты будешь нашим спасением... Где же ты, Нэл?.."
- Эх, красиво поёт, чертовка, - Ариэль даже вздрогнул от неожиданности, услышав справа от себя голос, не понятно откуда взявшегося, незнакомца.
- Красиво, не поспоришь, - несколько скомкано отозвался Ариэль, с интересом рассматривая своего первого собеседника в новом мире:
Возраста он был неопределенного, седая борода с черными вкраплениями, еще не до конца потерявших былой цвет, волос, черные усы, короткая стрижка под интересной черной округлой шляпой с небольшими загнутыми вверх полями. Если бы не седина и пронзительная мудрость взгляда, ему можно было бы дать лет 30-35, но в любом случае не сильно за 40. Глаза были добрые, вкрадчивые, серо-голубого цвета, с небольшим прищуром. Он очень внимательно смотрел Ариэлю в глаза, будто сканируя его.
- Раньше я вас здесь не видел, отдыхаете? - с нескрываемым любопытством и легкой осторожностью в голосе, спросил незнакомец, разглядывая лохмотья Ариэля, местами проступившие алыми пятнами от резаных ран.
- Можно и так сказать. – согласился Ариэль, - я тут первый день. Пока, так сказать, осматриваюсь.
- И как вам наш полуостров? Многое успели за первые день осмотреть то? Куда заселились?
- Да как-то и осмотреть пока ничего не успел, и заселиться тоже. Сижу вот, смотрю.. – Ариэль кивнул в сторону горизонта на почти скрывшееся за его кромкой солнце.
- Дааа… - мечтательно протянул незнакомец, - есть на что полюбоваться. Таких закатов, как у нас, нужно еще поискать. А ночью.. звезды то, звезды какие, не передать словами, просто россыпь алмазная. А вещи то твои где? Налегке путешествуешь?
Незнакомец немного саркастически смотрел на Ариэля, переход на «ты», видимо, был не таким уж случайным. Ариэль подобрал полы своего одеяния, и постарался скрыть пятна крови и грязи между колен.
- Вещи?.. Я вас не очень понимаю, - Ариэль попытался немного отстраниться от незнакомца, едва заметно отодвигаясь в противоположную от него сторону, смущенно глядя себе под ноги.
- Знаете, вы очень странный путешественник, с вами ничего не случилось? - снова перейдя на "вы", поинтересовался незнакомец, глядя на Ариэля с какой-то почти отеческой заботой, - Такое ощущение, что вас ограбили, или вы попали в какую-либо еще беду, может я могу вам чем-нибудь помочь?
- Нет, нет. Все в порядке, спасибо. Не утруждайте себя беспокойством, я в норме, - пролепетал Ариэль.
- По вам этого не скажешь... - хмыкнул незнакомец.
Выждав небольшую паузу, он снова заговорил, придавая голосу официоза и статности: - Разрешите представиться, Александр Витальевич Веданов, смотритель местного маяка.
- Ариэль - путешественник, - отозвался Ариэль, - Очень приятно! А что это такое - "маяк"?
- Маяк.. вы не знаете, что такое маяк? - удивился Александр Витальевич, - Маяк.... маяк это моя жизнь, - в его словах послышались нотки грусти и ностальгии, - но для многих в наше время это просто бесполезная башня. Раньше он спасал жизнь мореплавателям, но с развитием спутниковой связи, навигационных систем, стал почти невостребованным. Но, тем не менее, наш маяк еще работоспособен, хоть мне и не нужно, как раньше, следить за ним круглые сутки, достаточно лишь вовремя включать рубильник, и сообщать свои позывные по радио.
Ариэль с трудом понимал, что означают многие слова в рассказе смотрителя: "радио", "рубильник", "спутниковая связь", "навигационные системы" - но слушал старика очень внимательно. Видно было, что старик относится с большой любовью к этому самому "маяку".
- У вас очень интересное имя - Ариэль, так кажется звали русалочку в каком-то детском мультике, - улыбнулся старик, - я думал это женское имя. Но, надо признать, оно вам идёт. Пойдемте, я покажу вам маяк, как раз время включать свет, я думаю, вы вряд ли уже найдете, где остановиться. Да и поесть тоже негде, у нас пока не сезон, все прибрежные кафе еще в "спячке". Пойдемте, пойдемте!
Старик встал и подал Ариэлю руку, предлагая свою помощь подняться.
- Пойдемте, я не приму отказа! - улыбка старца была так широка и доброжелательна, что Ариэль невольно поддался уговору, ни слова не возразив.
Они вышли с побережья и пошли через большой густо засаженный парк. Природа была потрясающая, каждое дерево было таким огромным и отличным от другого, что Ариэль не знал куда смотреть, и то и дело спотыкался о выступы в неровно уложенных камнях тропинки. Кусты цвели разноцветными соцветиями, даже в вечерних сумерках было видно какие яркие и красивые цветы украшают каждый кустарник, их запах слышался со всех сторон, сбиваясь в один потрясающий аромат. Где-то в траве стрекотали сверчки и цикады, а сверху доносилось пение еще бодрствующих птиц. Каменная тропинка петляла из стороны в сторону, огибая клумбы и большие газоны. Смотритель шел немного впереди, оглядываясь и подгоняя, не успевавшего за ним от любопытства, Ариэля.
Там, где тропинка дала резкий крен вправо в противоположную сторону от моря, смотритель остановился, и дождавшись рассеянного путешественника, свернул с каменной дорожки в сторону огромного необъятного дерева с высокой кроной раскидистых ветвей.
- Здесь мы немного срежем путь, вы еще не устали?
- Нет, потрясающее место, никогда не видел ничего подобного, - восхищенно произнес Ариэль.
- Еще не такое увидите, тут рядом Воронцовский парк, мы с вами обязательно прогуляемся к его водопадам, если пожелаете. А сейчас, смотрите, пожалуйста, под ноги, тут не вполне безопасно.
Они свернули с тропинки и нырнули в гущу прибрежных насаждений, под ногами хрустели сухие ветки и шишки, иногда ноги утопали в чем-то мягком, Старик называл это "мхом". Ариэль старательно шел по следу смотрителя, стараясь не очень заглядываться на великолепие, окружавшее их. Наконец, они дошли до деревянной сколоченной каким-то умельцем лесенки, не очень надежной, но вполне способной выдержать вес двух взрослых людей, только перила достаточно опасно расшатывались и скрипели под тяжестью опиравшихся на них посетителей. Поднявшись наверх, новые знакомые оказались на усыпанной мелкими камнями дорожке, проложенной между густо украшенных маленькими белыми цветами деревьев.
- Это наша местная Сакура. Весной здесь очень красиво. А когда ветер срывает лепестки и уносит их огромным роем в море... ах, это просто завораживает. Что ж, мы почти пришли, - смотритель указал рукой вперед, туда, где заканчивались деревья и шумело море.
Когда деревья закончились, Ариэль увидел на далеко выступающей в море оконечности мыса высокую башню, которая была похожа на белый каменный конус метров 40 в высоту, рядом был небольшой одноэтажный домик и несколько пристроек, по всей видимости нежилых, очень уж небольшого размера они были, и подходили скорее всего для хранения какой-то утвари, или еще чего-то подобного.
По обе стороны мыса, с шумом разбиваясь о волнорезы, накатывали большие могучие волны, море здесь было неспокойным, совсем другим, чем казалось на берегу. На подходе к башне Ариэль и Александр Витальевич с трудом могли различить голоса друг друга. Подойдя почти вплотную, смотритель, широко расставив руки на встречу каменному конусу, пытаясь перекричать шум прибоя, произнес:
- Знакомьтесь! Его Величество Маяк!
Ариэль запрокинул голову вверх, башня заканчивалась прозрачным колпаком, остекленным по всей окружности. Александр Витальевич потянул за ручку красной железной двери с табличкой "Посторонним вход строго воспрещен", и жестом предложил Ариэлю войти. За дверью оказалось совсем пусто, только старый стул справа от двери с пожелтевшей от времени газетой одиноко стоял на своем посту, а вверх тянулась внушительная винтовая лестница с железными кованными перилами с потрескавшейся и местами отлетевшей от капризов беспощадного времени краской. Пахло здесь сыростью и плесенью.
Ариэль осторожного ступал по ступенькам вслед за смотрителем, он был похож на школьника младших классов, впервые оказавшегося в музее военной истории в окружении всевозможных боеприпасов, автоматов, винтовок Мосина, трофейных Маузеров, осколков снарядов и, изрешеченных пулями, касок солдат - настолько его завораживал каждый элемент старинного здания. Он рассматривал каждый камень в кладке башни, как особый экспонат музея, каждый виток лестницы открывал для него все новые сюжеты для фантазии - Ариэль представлял себе сколько всего происходило в этих древних стенах, сколько мимо проплывало историй, которые смогли прийти к своему логическому завершению только благодаря древнему стражу морей.
- А давно его построили? - окликнул Ариэль смотрителя.
- Да, году эдак в 1850-м, если не ошибаюсь. Старинный он, мой маяк, эти окна видели очень многое, - смотритель кивнул в сторону очередного небольшого прямоугольного окна, проплывающего мимо них по пути наверх - в святую святых этого 40 метрового каменного конуса.
Оставшийся путь по ступеням маяковой лестницы новые знакомые шли молча, погружённые каждый в свои мысли.
Лестница заканчивалась почти у самого купола небольшой комнатой смотрителя, где из мебели и техники было всего ничего: деревянный коричневый стол, на котором лежал фонарь с ручной динамо машиной и какой-то журнал, в который, по всей видимости, предполагалось смотрителю вносить свои отметки или записи, такой же коричневый деревянный стул с обивкой сиденья болотного цвета, старый потрепанный временем черный дисковый телефон, висевший около стола на стене, и большой плакат по технике безопасности в деревянной рамке с забавными картинками и призывными, но непонятными Ариэлю, надписями: "не допускай оголения проводов", "пробивку отверстий производи в защитных очках", "не туши водой загоревшийся кабель под напряжением - быстро выключи ТВС", - вряд ли они все относились к работе маяка, скорее всего были просто набором каких-то старых агитационных постеров.
Потолок здесь был очень низкий, и Ариэлю приходилось инстинктивно пригибаться, хотя он вполне помещался во весь свой рост. Слева от стола находилось небольшое окошко-иллюминатор, в котором виднелись огни далекого города, а сверху над столом висела лампа, вместо абажура заточенная в оковы стеклянной банки. Было уже довольно темно, сумерки сгущались все сильнее, и смотритель потянулся к выключателю, чтобы включить свет. В следующий миг комната озарилась мягким и теплым оранжевым светом, и Ариэль разглядел в углу комнаты небольшой железный ящик с различными тумблерами, ручками, рубильниками и маленькими стеклянными круглыми "окошками", за которыми виднелись дугообразные шкалы с цифрами и, дрожащие на них, стрелки-указатели. Шкаф привлек его внимание только своей несуразностью, тогда, как сам факт появления света из стеклянной банки над столом поразил Ариэля настолько, что он только и смог, что произнести:
- Ух ты..
- Что тебя так удивило? - отозвался смотритель, садясь за стол и раскрывая журнал для записей.
- Это! - разинув рот, ответил Ариэль, указывая на лампу над столом, - Это что, магия?
- А-а-а, "это", - смотритель расплылся в широкой улыбке, - ну, можно сказать и магия, но принято называть электричеством. Ты что, и про электричество не слышал?!
- Не-а, - Ариэль все больше походил на школьника, но уже не в музее военной истории, а впервые попавшего в парк аттракционов или на выставку компьютерных игр: с таким восхищением и любопытством он смотрел на свет, льющийся из банки, дно которой, при внимательном рассмотрении, было усыпано разной обездвиженной мошкарой.
Смотритель повернулся к Ариэлю, и впился в него своим сканирующим взглядом:
- И откуда ты такой взялся?
- Если расскажу, то вы все равно не поверите, или сочтете сумасшедшим, - Ариэлю совсем не хотелось вдаваться в подробности своего появления в Яви.
- Ладно, мы к этому еще вернемся, а сейчас, пойдем, покажу тебе настоящую магию, - смотритель хитро прищурил глаза, и кивком головы поманил за собой.
Он подошел к странному жестяному ящику, и перевел большой рубильник из верхнего положения в нижнее, раздался щелчок, загорелись лампочки, и стрелки, задрожавшие в своих маленьких круглых окошках, устремились к крайним значениям шкал.
- Следуй за мной, - скомандовал смотритель.
Они прошли через деревянную потрепанную временем дверь на другом конце комнаты, и оказались на балконе башни, огибающим её окружность почти на все 360 градусов, почти впритык к стеклянному куполу. Вокруг было уже совсем темно, смотритель посмотрел на свои часы на руке:
- Вот и хорошо, всё вовремя. Смотри, - он оперся на перила, и уставился в даль, где бушевало неспокойное море. Вдруг, пространство вокруг озарилось ослепительным светом, осветив морскую гладь на многие километры вдаль. Блики света в играющих волнах создавали впечатление космоса. Ариэль и смотритель заворожено смотрели на происходящее.
- Знаешь, я очень люблю здесь бывать. Когда свет маяка гаснет, в небе начинаешь различать тысячи звезд, которые буквально на расстоянии руки от твоей головы, а когда он снова вспыхивает, море создает зеркальную копию ночного неба. Это ли не магия? - смотритель мечтательно смотрел вверх, маяк как раз "зажмурился", и над головой Ариэля вспыхнули миллиарды ярчайших звезд.
- Вообще, раньше все люди Яви обладали хотя бы самой простейшей магией, - продолжал смотритель, - они применяли её на кухне, в целебных целях, в ремесленных делах, в искусстве общения с природой – все вокруг было пронизано магией. Были, конечно, и серьезные Маги, их называли Богами, Сурами или Урами [отсюда, кстати, пошли и многие слова и понятия в нашем языке, например слово культУра]. Они обладали силой и знаниями, которые лежали за гранью человеческого воображения. А противостояли им Колдуны, которых называли демонами или асурами. Были ли все Маги и Колдуны богами или просто другой, более развитой, расой - я не берусь судить, но превзойти их в мастерстве никто, кроме них самих, не сумел бы, потому они вдоволь пользовались своими способностями - одни во благо народа Яви, другие во вред. Суры научили людей Яви простейшей магии, дали им Священные Знания, оберегали их, и следили, чтобы Асуры не причиняли им бед, но, со временем, люди потеряли эти знания, забыли своих Богов, и все, что им осталось от Предков из настоящей магии это - музыка, талант (не зря его называют дар Божий), способность материализовать свои мысли, но главное - это... Любовь.
- Что значит "материализовать свои мысли", разве мысль может быть осязаема, материальна? - удивился Ариэль.
- Еще как может, мысль - это невероятный поток энергии, а мыслеформа - неотъемлемый атрибут любой материи, как бы парадоксально это не звучало, даже атомы имеют свои мыслеформы. Люди же подсознательно сохранили возможность формировать события своей жизни при помощи своих мыслей. Правда, сейчас, они утратили навык контроля за этим процессом, и все происходит скорее бессознательно, однако, очень многие мысли, мечты, страхи, имеют свойство материализоваться в человеческих жизнях, поэтому с ними нужно быть очень осторожным.
Ариэль задумался, смотритель тоже погрузился в свои мысли, то ли ностальгические, то ли философские, и так они и простояли в мигающем свете маяка, как две скульптуры, практически не двигаясь, пока Ариэль не прервал тишину:
- А что такое любовь? здесь, в Яви? - спросил Ариэль.
- Любовь. Хм... - смотритель задумчиво погладил свою бороду, - Это так сразу и не объяснишь. Понимаешь, жизнь, вообще, очень непростая штука, похожая на падение в пропасть. Родился, и падаешь, падаешь... Любовь, это то, что спасает тебя от падения. Заставляет мгновение замереть, а душу расцвести самыми яркими красками, преображая весь мир вокруг, становясь самим миром.
      По всей видимости, смотритель был очень сведущ в этом вопросе, и, неожиданно для Ариэля, выдал очень длинный монолог:
- В первые годы жизни от падения тебя спасает родительская любовь - своеобразный аналог любви Творца - очень похожа, но одновременно очень далека от неё. И вот, в первые годы жизни ты летишь в эту пропасть, хватая руками воздух, в надежде за что-нибудь зацепиться, и тут на помощь приходит любовь матери и отца. Она, как протянутая рука помощи откуда-то сверху, которая держит тебя, что есть сил. Но годам так к 16-18 (хотя бывает и раньше, у всех по-разному) ты перестаёшь за неё держаться, ищешь другие руки, ветви, выступы на скалах. Одним словом, родительской любви тебе становится недостаточно, чтобы остановить падение, ты очень сильно нуждаешься в ком-то, кому сможешь отдавать себя, свою заботу, свою жизнь. Конечно, можно это всё отдавать родителям, но почему-то счастья от этого не прибавляется... Наверное, человек так устроен, ему нужен кто-то "посторонний", в том числе потому, что родительская любовь настолько бескорыстна и жертвенна, они априори принимают тебя таким какой ты есть, каким бы ты ни был мерзавцем или благодетелем. А человеку очень нужно доказать себе, что он может быть нужен кому-то третьему, очень хочется верить, что есть родственная душа, способная его принять так же, как родители, и при этом быть благодарной за то, что он с ней, за то, что он разделил с ней судьбу, и готов нести ответственность за общее будущее. Мужчине же это крайне важно, он просто обязан реализовать себя в этой части, ведь без ощущения нужности и важности для другого человека мужчины увядают, и, сложив руки по швам, продолжают лететь в пропасть, сильно-сильно зажмурив глаза. Или находят ей суррогаты, различные заменители, часто ударяясь в карьеру: полностью посвящая себя ей (к женщинам это тоже, увы, относится), а иногда и вовсе опускаются до пути деградации, прибегая к разным одурманивающим средствам, разрушая себя, лишь бы не чувствовать разрушение несостоявшейся любви.
Еще одна сложность, и так очень часто бывает, что те, кто любят тебя, протягивают тебе навстречу свои руки, но ты… ты ими пренебрегаешь, в надежде, что вот-вот, совсем скоро, встретишь кого-то получше, ты просто продолжаешь лететь в пропасть своего эгоизма и порока, в ожидании эфемерного чуда. Или, устав лететь, и так и не дождавшись его, ты все же делаешь выбор, или просто хватаешь первую попавшуюся руку. Ничего хорошего из этого, конечно, не выходит - ты просто боишься дальше падать, от того уже согласен просто быть любимым, но не любить самому. И, чем старше ты становишься, тем легче ты на это соглашаешься, все больше понимая с каждым днем, что до конца падения, до дна этой пустоты, остается совсем-совсем не много, а ты так и не испытал самого главного. Беда в том, что такое положение дел не может спасти ни тебя, ни второго человека - Любовь может быть только взаимной… Остальное лишь иллюзия спасения. Ведь даже если любят тебя, а ты нет, то, по сути, – и тебя не любят. Любовь не может быть плодом безразличия одного человека, и преданности другого. И вот, проходит некоторое время, и ты, зависнув в этом моменте невзаимной любви, сам протягиваешь руку другим летящим…
- Так это же прекрасно. Ты спасаешь их от падения. Сам спасся - спаси других, - воскликнул Ариэль.
- Не совсем так, - возразил смотритель, - Протягивая другим руку, ты отпускаешь ту, которая была протянута тебе, и падает уже он. Это у людей Яви называется "предательство". Да и те, кому ты в этот момент протягиваешь руку, могут так же потом отпустить твою, встретив кого-то более подходящего – а это уже называется "карма".
- Да... Печально…
- Бывает еще печальней. Допустим, ты летишь, долго-долго, уже почти потеряв надежду на спасение, и вот ты видишь, что тебе навстречу тянет руку прекрасный человек. Ты в эйфории отвечаешь ей встречным движением своей руки, и, вцепившись, как безумный, очень боишься её отпустить. В полной уверенности, что нашёл свою любовь, любовь всей своей жизни, спасение, ты строишь планы, как вы проведёте остаток дней в этой волшебной невесомости, но тут, вдруг, рядом пролетает другой, и твоя ненаглядная видит в нем что-то лучшее, что-то более надежное, часто просто обманываясь внешними факторами. И... отпускает твою руку. Всё. Ты в крутом пике. Тебе плевать на все вокруг. Десятки протянутых рук становятся просто невидимыми для тебя. Ты не принимаешь ни одну из них, или через них просто решаешь мстить всему противоположному полу, то принимая, то отбрасывая руки влюблённых женщин. Самое страшное, что со временем таких случаев предательства твоих чувств становится так много, что ты просто перестаёшь верить, что рука, протянутая тебе, которая искренне хочет тебя спасти, это и есть твоя судьба. Ты перестаешь верить в Любовь, и продолжаешь просто лететь мимо. Ты больше не в состоянии отличить суррогат от оригинала. Очень немногие в этом мире находят друг друга, и не дают упасть до конца своих дней, замирая в моменте, и кружась в прекраснейшем вальсе Любви. Но все же и такое случается...
      - Что же это получается, любовь здесь крайне редко встречающееся понятие? В основном это просто боль и страдание? Так какая же это Любовь? - удивился Ариэль.
- Тут есть еще одна небольшая хитрость Создателя, - самозабвенно продолжал смотритель - настоящую Любовь, действительно настоящую, ту самую родную душу, которая так же, как и ты, отчаявшись, ищет свою "половинку", возможно найти только тогда, когда ты научишься быть счастливым в своём одиночестве, ведь чтобы сделать другого счастливым, нужно непременно быть счастливым самому. Когда ты познаешь истинную цену свободы, когда избавишься от страха одиночества, от гордыни и эгоизма, только тогда вселенная откроет вам друг друга. А до тех пор ты обречён кружиться в вихре одноразовых страстей, десятки-сотни раз впадать в состояние влюблённости, изучая совсем не тех людей, которые по замыслу и должны научить тебя всему, что я перечислил выше. Поэтому Любовь здесь - это своеобразная награда, за очищение человеческой души. Истинную Любовь нужно заслужить.
Старик замолчал. В воздухе повисла тяжелая свинцовая пауза. Ариэль очень хорошо понимал, о чем он говорил - в его памяти вспыхнули картины недавнего перехода. Одна единственная мысль застыла в его сознании, вытесняя все другие: «если любовь может быть только взаимной, и, обретя её, люди никогда не выпускают рук друг друга, какой бы метафорический смысл это ни носило, то получается, что мы с Нэл потеряли друг друга не просто так. Что же выходит, мы не любили друг друга? Но, как же так?.. Я ведь точно её люблю, а она… да она бы никогда не последовала за мной, если бы не любила. Только подумать, чего ей стоило решиться на такой шаг. Но, что в итоге? Я её потерял… и представления не имею, где она сейчас.»
Старик положил руку на плечо Ариэля, и несильно потряс его:
- Я кажется понимаю, о чем ты... Не воспринимай всё так буквально. Ваша любовь имеет совсем другую природу, суррогатом она и не "пахнет". И, безусловно, я не имел ввиду, что люди Яви всю жизнь ходят, как крабы в брачный период, сцепившись конечностями. Мне показалось, что будет легче объяснить Любовь на примере некой абстрактной руки, которая удерживает тебя от падения в пропасть. Ведь, как бы это вычурно не звучало, так оно и есть, и метафора здесь тоже кажущаяся...
      - Мой тебе совет, никогда не сомневайся в своей любви, - после небольшой паузы продолжил смотритель, - а если заметил, что начал сомневаться, то любви уже нет, и все, что осталось - это привязанность, которая и рождает сомнения. Настоящая любовь никогда не породит в тебе даже тени сомнения, её невозможно ни с чем перепутать.
Похоже Ариэль думал вслух, иначе он не смог объяснить, как Старик услышал его мысли.
- Расскажи мне о ней, - тихим вкрадчивым голосом попросил смотритель.

...to be continued