глава 2

Сон мой сбивчивый, я просыпаюсь через каждые три - четыре часа и потом не сплю до рассвета. Боюсь чего-то, может быть боюсь, что совершенство, которое я так долго искал, найдет меня само, и от этого страшно. Не знаю, я не врач, чтобы ставить диагнозы, просто боюсь, просто не сплю. Но ежели удастся поспать, то вижу один и тот же сон, который крутится в моей голове, как заезженная пластинка. Вижу я свои последние 10 лет жизни, которые были в одно и тоже время самыми лучшими и самыми страшными годами моей жизни. Даже в мире грез и сновидений не могу найти успокоения души своей, а так хочется отдохнуть от всего этого. Так хочется...

После моего первой моей встречи с Игушевым я еще неделю мучался, думал, стоит ли идти к этому человеку, или лучше оставить все как есть. Тем более, что за этой встречей была неизвестность, а ее я всегда боялся, хоть и проживал каждый день, как последний. Я продолжал музицировать, но мысли об этом критике не покидали меня ни на минуту. Его игра произвела на меня впечатление, я понял, что он не простой обыватель, он фанатик своей гениальности. Хотя, нет, я ошибаюсь, он просто гений, он не фанатик своих даров, это я стал таким, это я хотел большего, в то время как он продвигал других. Я же продвигал себя...

Спустя неделю мое любопытство превысило страх неизвестности, и я, надев лучшие на тот момент вещи, решился пойти к нему. Я быстро узнал адрес, легко добрался до места назначения, и только, когда я увидел величественное здание, построенное в стиле барокко, осознал, что даже не знаю, как о себе доложить. Я стоял долго, я размышлял и уже было хотел развернуться и пойти обратно, как тут проснулось мое внутреннее я, которое пристыдило меня и заставило идти вперед. Кстати, мое второе Я, которое так внезапно вырвалось наружу, сопровождало после меня везде на протяжении всех этих 10 лет, и умолкло только тогда, когда я оказался здесь. Тогда проснулся помутненный разум, который так же бесполезен теперь, как и я сам.

Неуверенным шагом я поднялся по главной лестнице, нашел нужную дверь, как тут меня остановил какой-то молодой человек
- Что вам нужно?
- Яяя...Мне нужен Игушев...Он звал меня....
- Ах, да, вы тот самый трущебный музыкант. Гений из трущеб. Он вас давно ждет.- улыбнулся молодой человек и пошел дальше.
Только сейчас, перематывая в голове эту сцену, я понял, как убого выглядел со своими несвязными фразами и заиканием. Какой ужас...
И так, я постучал, и не дождавшись ответа, вошел. Кабинет был светлый и небольшой. В середине комнаты стоял большой белый рояль, на нем беспорядочно лежали нотные листы, тетради и книги, и много сломанных простых карандашей. В углу, у окна стоял стол, на котором царил такой же творческий беспорядок, удобное кресло стояло рядом. У противоположной стены стоял большой красный диван, а рядом с ним пристроился маленький столик из стекла. Все это было очень просто, но так же элегантно, как и хозяин этого богатства, сидевший на стуле возле рояля.

Когда я вошел, Игушев поднял глаза и улыбнулся: " наконец-то ты пришел. Я думал, что ты не придёшь." Мне было неловко и я стоял у двери, теребя край рубашки, но постояв минуту, решился подойти к роялю. Меня очень интересовали нотные записи. Николай Федорович, не скрывая, удовольствия, объяснил, что это его пробные композиции, но он, к сожалению, умеет только исполнять, а писать произведения не для него.Я не стал возражать, задал ему вопрос, который волновал меня больше всего:" зачем он меня позвал".
- Я ждал этого вопроса, и долго думал, как на него ответить. Видишь ли, я люблю самобытных музыкантов, Люблю тех, кого еще не испортил этот мир, потому что в их произведениях, в их исполнении, я нахожу нечто особое, непохожее на все остальное. Когда я проходил мимо твоей комнаты, то твое музицирование меня очаровало, потому что я услышал совершенно новое исполнение. Ты гений, говорил ли тебе кто-нибудь об этом?
- Нет, некому было говорить, я играл всегда для себя и получал от этого удовольствие. Никогда не думал, что это нечто особенное.
Все это я проговорил, опустив глаза в пол, потому что был крайне смущен такими похвалами. Когда поднял взгляд на Игушева, то увидел на его лице улыбку, которую он даже не пытался скрыть. Что означала эта улыбка, я узнал позже, намного позже. В тот момент, когда меня запихнули в машину, он улыбался точно так же, поглаживая по плечу нового узника таланта.