Теплая Тишина...

Как тяжело ярко слышать, когда в уши заползают насекомые. Разные букашки, объединившись, возвеличившись, осознав свою значимость, под воздействием пространственного лидера, начинают исполнять план по поробощению сознания и воли, каждого прямоходящего. Они подползают к барабанной перепонке, даже не постучавшись, выносят дверь и проникают в недра подсознания, больного, немощного мозга, если его можно так называть, после того, как эволюция забрала все настоящее и одарила смертоносной иллюзией. Они разбивают палатки, образовывая там поселение клонов и заполняют и без того слепое пространство. Выедая все настоящее, они живут в голове и размножаются. Тебе по прежнему кажется, что ты мыслишь, но увы-только существуешь; ты пребываешь в сумрачной уверенности, что обладаешь волей, но увы-воля обладает тобой; говоришь о том, что свободен, находясь за решеткой из человеческих костей. И так проходит твоё время, вернее то, что ты называешь своим временем, на самом деле и время давно не твоё, с того момента, как его придумали и расчленили на части. Время убили и раздали тем, кто нуждался в иллюзии, позволяющей приблизить конец.
Был уникальный случай, когда вредители не смогли проломить дверь одному сутулому и не понимая в чем дело, они поползли искать другой проход. Это были глаза, глаза сутулого дурака, который не знал, что такое время, жил нынешним моментом и все, что было ему нужно это поесть, поспать и пребывать в текущем моменте. Он был ужасно упрям, никого не слушал, сторонился прямоходящих и многие считали его сумасшедшим.
Пока его глаза сжирали твари, он хорошо рассмотрел их и ужаснулся. Сутулый увидел то, что никогда, никому не удавалось видеть. Он прозрел, но его глаза были съедены. Твари не смогли сориентироваться, попали на тропу, которая вывела их через носовой проход обратно в никуда и с потоком крови сочащейся из глаз дурака, унесло в лужу, где захлебнулись и сгинули.
Беда сделала сутулого несчастным, но сильным. Все что он увидел стало частью его, ведь никому не смог бы поведать этого. Кто поверит сумасшедшему дураку. Более того, его прозвали сутулым кротом. Знали бы они, что увидел этот крот?! Но это стало частью его души, тайной, которая должна умереть с ним. Потеря страшная, дала ему взамен уникальный слух. Он начал слышать души людей. Ему никогда не было интересно иное мнение, но тут, каждый, чей голос ему удавалось услышать, представал перед ним голышом. Этот дар помог ему выжить, он стал другим, стал лучше, обрёл тайное знание, а вместе с ним свободу и огромное желание слушать людей. Ведь до этого он не понимал, что за ересь несут эти бездушные доски, а теперь все оголились перед ним. Сутулый заимел привычку ходить к местам, где собираются люди и прислушиваться к ним.
Первого оборотня, без одежки он встретил на улице. Тот делая вид, что не обращает на сутулого внимания, с горделивым выражением лица приблизился к нему и даже не посмотрев, не поприветствовав, спросил закурить. Крот увидел его нищую, одинокую, молящую о том, чтобы хоть кто-нибудь высвободил все, накопленное годами, заговорив с ним, мелкую душонку. Тогда это вызвало страх у него и он посмотрев на него, быстро пошёл прочь. Именно поэтому сутулый сделался немым, перестал с кем либо говорить и его захлестнул мир звуков.
Он просыпался рано утром и направлялся к потоку правды, той правды, которую мог слышать только он.
Ему всегда казалось, что прямоходящие лучше его, красивее его, но теперь, услышав их нутро, понял, что они все несчастные, потерянные люди, которые живут в вечном сне и иллюзиях. Их мозги поедают посланные твари, они все бегут от себя, претворяются живыми, а на самом деле огромное стадо безвольных мертвецов.
Сутулый увидел за ширмой то, что вызывало скорбь и жалость, но в то же время придавало ему невероятную любовь к жизни, любовь к правде, к той правде, которая пришла к нему с горем, внезапно, неожиданно, кровавую правду, правду не пощадившую ни одной живой души.
Он слышал людей, которых переполняла гордыня, пустых внутри, как пересохший колодец и эта маска была лишь продолжением этой бездонной пустоты.
Он слышал нервный, громкий смех, несчастных людей, которые в утешение себе издавали это звук, заглушающий уныние, они хватались за все, что могло вызвать эту реакцию, как пиявка присасывались к людям, которые могли играть словами и воображением. А эти, в свою очередь были рабами этого смеха, видели в этом одобрение, принятие себя, тем самым возвышаясь над смеющимися. Им вечно не хватало этих звуков, которые были не всегда приятными, для слуха и ощущали себя живыми, только под ними.
Сутулый слышал громкий уверенный голос, за которым скрывался кроткий боязливый заяц и его крик был лишь защитой от волков, которые могли съесть. И было забавно наблюдать за тем, как волки поджав хвост, слушали зайца.
Были кичливые голоса, за которыми пряталась бедность и желание казаться, лишь бы общество не отвергло и это вызывало противоречивые чувства, но глухие прямоходящие раболепствовали, перед рабом нищеты.
Многие грозно отрицали все, а с глубине души желали, чтобы их убедили в обратном.
Самым страшным голосом, который слышал крот, был кроткий, неуверенный шёпот, за которым скрывался страшный душегуб или хриплый, приятный голос, хозяин которого был готов расчленить не моргнув глазом.
Самыми звонкими, правдивыми были голоса женщин и молодых особ. Не нужно было обладать даром, чтобы понять нутро по этим звукам. От звонкого противного, до мягкого лестного, проникающего глубоко внутрь и теребящего самолюбие. От ранимой и жаждущей отцовской ласки, до расчетливой и коварной...
Сутулый крот заметил, что те кто были настоящими, без масок и не рисовали картинок, были неинтересны остальным и зачастую пребывали в одиночестве, которое не тяготило их, а наоборот наполняло счастьем. Остальные фальшивые, звонкие, прямоходящие твари искали себе подобных, не могли проводить время в одиночестве, вечно бежали куда-то, к кому-то, им необходимо было окружение, их реакция, их звуки.
Увидев это все, сутулый стал ценить каждое слово, которое выходило из его нутра. Он осознал, что этот шум нужен для больных людей, что в нем рождается ложь, рождается агрессия, создаётся вирус, который передаётся от одного к другому и эта зараза уже захлестнула весь мир.
Сутулый не мог поверить своим ушам, он прозрел лишившись глаз.
Так он жил год, увиденное разочаровало его и в нем начал расти страх, страх заразиться этим вирусом, ведь он был среди заражённых в эпицентре. С другой стороны он понимал, что потеряет смысл к жизни, пропадёт, съест себя заживо.
Последней каплей была душа молчаливого, которую он увидел. Он молчал, слушал, все говорили вокруг и чем больше он молчал тем больше ему рассказывали, а душа его господствовала над всеми. Он сталкивал одних особей со словесным недержанием с другими. Молчун знал все, видел всех и хотел стоять у них на головах. Его душа была порождением дьявола, он хотел войны, истребить всех, кто выше его по статусу, а над остальными получить господство.
Сутулый, в этот же день, собрал кое-какую одежду, взял свой большой нож и пошёл в сторону гор, в лес, подальше от людей. Он направился навстречу смерти в одиночестве, вдали от этого карточного, слепого мира..
Шёл он долго, слепыми тропами, немыми полями. Попав в лес он почувствовал небывалую лёгкость. Его поразили обилие звуков, красота мелодий. Лес будто разговаривал с ним, вёл его, манил вглубь. Его провожали пение многочисленных птиц, деревья шептали ему, мелодия леса манила все глубже и глубже.
Понимая, что его загрызет голодный зверь или заберёт иная нечесть, сутулый наслаждался каждым мгновением, ловил каждый шелест, каждый звук. Как никогда он был готов умереть, шёл с этой мыслью все дальше и дальше.
Так набрел он на лесного жителя, который встретил его возле своего деревянного жилища. Тот удивился, что незрячий человек забрёл туда, где он уже семь лет живет и не видел ни души. Они перекинулись сухим приветствием и лесной пригласил отобедать сутулого. Молча поели они, молча сидели долгое время, затем, желая услышать душу этого странного человека, сутулый задал вопрос:
"Ты убегал когда-либо от стаи голодных волков?" После долгого молчания, лесной все же промолвил:
"Хуже, я убежал от стаи мертвых." Сутулый удивился, он ничего не видел за словами этого человека, не слышал иного голоса, кроме его, душа будто была в согласии с ним, а когда он произносил слово, от него исходило тепло, странное тепло.
Сутулый сказал ему, что он сильный человек, раз смог убежать и выжить здесь, в лесной глуши, на что лесной, источая ещё большее тепло, ответил: -"силён, мой друг, тот кто живет с людьми и не теряет себя, а я слабый человек, я выбрал бегство, не сильный, больной я. Лечу душу свою здесь, но настолько привык к чистоте, что не хочу пачкать свои ноги, возвращаясь в кровавую лужу. Слаб я, слаб в желаниях своих, в мыслях своих." Он источал тепло и мягко улыбался.
Это были последними словами, которыми они обмолвились.
Сутулый остался лечить душу, отстроил рядом себе жилище и лес стал его домом. Они больше не обмолвились ни одним словом, будто общались тишиной и теплом.. Сутулый источал красноречивую тишину, а лесной не умолкал теплом...