Помоги ему, Боже

Интерес мой не в том, чтоб вздыхать о былом тайком
или в городе брошенном, встретив твой взгляд, кивком
головы, до сих пор не знающей седины,
поприветствовать  прошлое. Образ чужой жены –
или кем ты считаешь себя сейчас –
безразличен мне ныне, но общее есть у нас,
ибо жизнь продолжается, коей начало мы
положили совместно задолго до той зимы,
что сковала холодом души во дни жары.

Треугольники пошлые яростней, чем топоры,
разрубили на части дотоле сплочённый круг,
и никто в нём не вскинулся и не поднял рук,
голосуя против решения глупых тех
узурпаторов права вдвоём всё решить за всех,
населявших тогда планету с названием «дом».

Лучше б кат с оттяжкою да по спине кнутом
иль из горна алую под ногти вогнать иглу,
чем собственноручно в красном святом углу,
где в крестьянских избах Богоматери лик
и семьи хранитель  –  робкий лампадный блик,
дар данайский, тебе поднесённый, приладить так,
чтоб чужое время над всеми над нами своим тик-так
приближало то, что случилось в конце концов.

Как троянцы Кассандру не слушали, паче жрецов,
и своими руками за крепкие стены вкатили коня,
так веками позже очаг наш рушили ты и я.

И пошло-поехало, тройками понеслось,
и у всех, в кругу смолчавших, оно стряслось –
то же самое: как возмездие, будто крест.
Только он, единственный, тихий ведёт протест,
в ком частицы крови: её, и твоей, и моей…
Помоги ему, Господи, слабому, стать сильней,
помоги ему, Боже, выстоять в тяжкий час –
с телом детским он духом взрослей всех нас.




02.2012