Те ещё цветочки!

               




        ”Ой, больно же будет!”-  пропищала я, заливаясь слезами и глядя на блестящий пинцет в руке медсестры. Слов она не разобрала, так как в мой язык, мешая говорить,  вцепился изрядный кусок от листа кактуса. А виновата была моя вторая по старшинству сестра по имени Ануш, что в переводе означает “сладкая.” Непонятно, почему юной девушке с таким именем надо было развести на подоконнике плантацию из десятка кактусов? Лучше бы клубнику выращивала.  Как я попала в  колючие заросли? Мне просто надо было перелезть через окно, чтобы мама и старше сёстры на время забыли обо мне. В такой солнечный весенний  день десятилетней девчонке просто необходимо было любым способом вырваться во двор, а не вытирать груду мытой посуды. Но путь был один – через окно, где злющие питомцы моей сестры  подстерегали свою жертву. Я бы преодолела преграду, если бы сестра не схватила меня за ногу. От испуга я и откусила половинку листа, горького, как чувство поражения… Но вот последний шип вырван из языка. Сестра сунула мне в руки посудное полотенце и “нежно” подтолкнула меня к ненавистным тарелкам. Нелюбовь к кактусам надолго осталась в моём сердце. Да и вообще комнатные цветы вызывали во мне опасения, что они скрывают нечто коварное. Как оказалось, не только комнатные цветы.
        Прошло много лет. Будучи в гостях в Ереване, мы с мужем и сынишкой собрались навестить его родителей. Поехали весёлой компанией, так-как к нам присоединился шурин моего мужа, предложивший ехать в его машине. Через часа три решили остановиться поесть и отдохнуть.
Припарковались на полянке, в тени деревьев. Там-же протекал быстрый ручей. А за ручьём я увидела цветущее поле. Это было так красиво, что забыв обо всём, я перепрыгнула ручей и вихрем ворвалась в цветущее чудо. Нежно-жёлтые с красной сердцевиной цветы чем-то похожие на бабочек, просто должны быть моими. Пусть и не все. Но один букет я соберу. Это будет хороший подарок свекрови. От всего сердца и со всем моим уважением. Вволю налюбовавшись на поле и нарвав пышный букет я вернулась к машине, не обращая внимание на издевательский хохот моих спутников. Вручив один цветок сыну, букет я осторожно поместила на заднем сиденье, заботливо обернув мокрым полотенцем. На вопрос мужа, зачем мне этот букет, я озвучила мысли о роскошном подарке для его мамы. Новый взрыв хохота нарушил благостную тишину летнего дня. Муж и его шурин просто катались по земле от непонятного мне восторга, что очень меня разозлило. -”Да объясните мне, что такого смешного вы увидели в этих цветах? Или вы от жары сошли с ума?”  -”Это только ты можешь дарить такие букеты. Потому-что мозги у тебя не работают, а если и работают, то только во вред. Это же надо додуматься, дарить свекрови цветы хлопка. Она будет “счастлива” от такого подарка, а самое главное, надолго запомнит его”- “Это хлопок?” моему удивлению не было границ. -”Но ведь у хлопка коробочки с ватой! Осенью  нас гоняли на сбор хлопка и ни разу я не видела цветов.”  Шурин сквозь смех резонно заметил, что коробочки появляются после цветения. Я признала, что букет таких цветов будет выглядеть в глазах матери моего мужа по меньшей мере странно. Но и не могла просто выкинуть цветы, подарившие мне такой восторг и которые я бережно собирала, любуясь ими. Поэтому я соорудила на берегу ручейка клумбу, украсила её веточками  с нежно-желтыми цветами, придав композиции форму сердца. Сынишка помогал мне и даже пожертвовал свой цветок, поместив его с середину клумбы.  Муж и шурин уже не смеялись. Когда мы сели в машину, мой муж шепнул ему - ”В общем, неважно, какие цветы, главное, с каким чувством они подарены. Не так?”- Шурин согласился с ним, я – тоже.
        Примерно через год я устроилась на работу в чертёжное бюро. Это бюро находилось в паре минут от моего дома и женщин, работавших там, я знала, так-как две из них жили рядом. Они и посоветовали мне устроиться туда.  Само бюро находилось в старом здании, и в наших кабинетах потолки были почти трёхметровой высоты. Когда мне показали стол, за которым я буду работать, мне не понравилось то, что вокруг него были заросли комнатных цветов, которые мои добрые коллеги расставили, чтобы было уютнее. Но я им объяснила, что терпеть не могу такие цветы и если они их не уберут, то все вазоны я выкину в коридор. Конечно, они обиделись, но не подали виду.  Вазы и разные кашпо убрали подальше от меня, казалось, инцидент был исчерпан. Даже от еженедельной повинности поливать и чистить около пятидесяти горшков с цветами меня освободили, после того, как я в запальчивости заявила, что буду поливать цветы горячей водой. Коллектив был дружный и к моим выкрутасам отнеслись вполне доброжелательно, особенно, когда я им рассказала, отчего отношусь с подозрением ко всем цветам. Просто списали  грубые слова на мою молодость.На том я успокоилась но, как оказалось, зря.
    Через несколько месяцев, во время краткой передышки от напряженной работы одна из коллег громко воскликнула - ”Смотрите, наша “Африка” зацвела. А ведь она цветёт раз в сто лет!” - Все радостно столпились в дальнем углу нашей большой комнаты . Там, на высоте двух с половиной метра, на прочной полке стояло несколько горшком с ненавистными кактусами, которые я называла” Африка.” И один из них расцвёл. Я с подозрением, не подходя  ближе,рассматривала крупный, белоснежный цветок, напоминающий лилию. Но даже на таком расстоянии, он был прекрасен. И, внезапно, мне так захотелось рассмотреть его. Тем временем мои коллеги принесли лестницу и по очереди лезли вверх, откуда потом доносились восторженные ахи. Я тоже встала крайней в очереди.  Когда я тоже полезла, все женщины возмутились -”Ты это куда собралась? Ведь ты за цветами не ухаживаешь, терпеть их не можешь. Слезай, а то стряхнём тебя с лестницы!” Я в нетерпении взмолилась -”Не надо меня гнать. Теперь я люблю все цветы в мире, а эти с этого дня буду в свою очередь поливать” И с такими словами, не оглядываясь, уже в полной тишине, упрямо полезла вверх.
          Я знала, точно знала, что кактусы и женщины имеют много общего. А именно – коварство. И особенно в отношении меня. Какое-то изощрённо-обидное и больное. Вот как сейчас. Стоя на шаткой лестнице, почти касаясь головой пыльного потолка я в изумлении, с нарастающей злостью на свою доверчивость, смотрела на "белоснежное чудо"... Уже внизу, под звонкий хохот сотрудников бюро, оповещённых заранее и собравшихся  на это шоу, я выдирала из ладони колючки и обрывки "цветка". Вырезанного из  белого, глянцевого картона.

3 марта 2017
Лондон