9. 8. В тыл

Недели через три на очередной перевязке хирург определил: с нижней челюстью все в порядке.
Можно снимать шины.
Однако на окончательную реабилитацию требовалось дополнительное время.

Между тем на Южном фронте продолжались ожесточенные бои, в госпиталь поступали все новые раненые.
Зачастую врачи и сестры работали сутками без отдыха, делая операцию за операцией, перевязку за перевязкой.

Нуждающихся в длительном лечении вывозили в тыл.
Задержка эвакуации могла привести к переполнению прифронтового эвакогоспиталя и воспрепятствовать
оказанию квалифицированной помощи другим раненым.
Начали готовить к отправке и лейтенанта Пискунова.

Предстоял шестой, заключительный этап лечения – медицинская реабилитация.
Ее задумывали как комплекс мероприятий (лечебных, медико-психологических, организационных и др.) с целью
восстановления боеспособности раненых и скорейшего возвращения их в строй.

Так было задумано, для этого создавались тыловые госпитали.
Но, согласно словам Льва Николаевича Толстого, еще при его жизни ставшим народной поговоркой, гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
Далеко не во всех местах российской глубинки имелись квалифицированные медицинские кадры
и материальная база, соответствующая этой задаче реабилитации.

В документах отца упомянут эвакогоспиталь № 4688.
Вот информация о нем в справочнике дислокации госпиталей РККА в 1941-1945 годах, опубликованном на сайте
«Солдат. ру».
Тип лечебного учреждения: Эвакуационный госпиталь.
Место дислокации: Сорвижи.
Район дислокации: Кировская область.
Лечебное учреждение находилось в этом районе с 20.06.1942 по 20.11.1942 года.
{13.38}

Отец мыкался по госпиталям зимой 1943 года, так что по времени не совпадает.
Но, может, и позднее находилось это военно-лечебное учреждение здесь?
На одном из сайтов читаю:
«В жестоком наступательном бою с превосходящими силами противника Скакун был ранен и отправлен
в госпиталь № 4688 г. Баку». (13.51}
Однако в списке бакинских госпиталей таковой не числится, есть лишь учреждения №4652 и №4656. {13.52}

Так что, увы, точно узнать о местонахождении госпиталя пока не удалось.
В качестве рабочей гипотезы оставляем версию, связанную с Кировской областью.

Как бы то ни было, до четырехсот восьмидесяти раненых, нуждающихся в реабилитации, отправились
предположительно ближе к середине февраля  в путь.
Возможно, случилось это после того, как по радио передали: наши взяли Ростов.

Прозвучали знакомые лейтенанту Пискунову и его соседям по палате имена.
Раненые вместе с медиками кричали ура Малиновскому, сменившему больного Еременко, а также
командарму 28-й Герасименко и всем, чьи имена только что прозвучали: за каждым стояли соединения,
где служили те, кто сейчас лечился в госпитале и где остались их боевые товарищи.
Назвали Ивана Даниловича Ковалева – радовались бойцы 248-й стрелковой дивизии.
Назвали Ивана Сергеевича Шапкина – ликовали выходцы из 52-й отдельной стрелковой бригады.
Назвали Иосифа Ефимовича  Ходоса – радовались воины 152-й бригады.

Фамилия Дряхлова никому ни о чем не говорила. 
С 10 февраля Иван Дмитриевич замещал генерал-майора Иосифа Ивановича Губаревича.
 Те, кто попал в госпиталь  из 34-й гвардейской стрелковой дивизии,  не могли знать о том, что
их смертельно раненный Батя умрет 28 февраля и будет похоронен в Ростове-на-Дону.

Красноармейцам 156-й и 159-й отдельных стрелковых бригад были неведомы имена их новых командиров.
Алексей Иванович Сиванков пришел вместо погибшего в конце января полковника Григория Федоровича Демурина.
Михаил Ильич Дубровин 10 февраля сменил гвардии подполковника Александра Ивановича Цыганкова... 

А сдержанно-ликующий голос Левитана сообщал далее о том, что войска Юго-Западного фронта
под командованием генерала армии Ватутина после ожесточенных боев овладели городами Ворошиловград (Украина)
и Красный Сулин (Ростовская область).

Такая вот картина возникла в моем воображении.
Возможно, отец и не слышал этого сообщения.
Может, находился уже в пути, где не было ни радио, ни газет.