Алжирский пленник - часть 38

Сегодня ночью шел дождь, утром тоже. Мы поехали к другу Зино. Пока его ждали, снова пошел дождь, и мы сидели в машине. По стеклам текла вода, я рисовал из окна улицу, дерево, дом напротив. Наконец пришел друг Зино, стройный и утонченный молодой человек в белой одежде и шапочке. Он повел нас через узкий проход, занавешенный красной тканью, во двор мощеный булыжником. Потом на второй этаж по наружной лестнице в дом. Как здесь принято, зашел первым  предупредить семью о приходе гостей, а потом уже пригласил нас. Все дверные проемы были уже занавешены, и мы прошли по коридору в гостиную комнату. Вдоль стен стояли низкие диваны-скамьи, вместо спинок наложены подушки. Рядом три низких длинных стола. Окно закрыто, за ним чуть приоткрытые решетчатые ставни с видом на соседний дом с крышей и внутренний дворик с висящим бельем. Кошка прошла по крыше села на край и стала смотреть вниз.
Пока Зино с другом общались, я делал с него наброски маркером. Потом пришел брат друга Зино, потом еще один, потом какой-то не тот брат, потом друг, потом еще брат. Все очень колоритные и я ловил момент - делал с них наброски. Примерно через час, принесли на подносе кушанья. Бутылки с водой, соками, газировками, фрукты: бананы, мандарины, груши, яблоки. В больших чашках их национальные блюда: каша, по типу нашей манной, но крупнее и рассыпчатая, как пшенка. Сверху куски баранины, все это поливается соусом из отдельной кастрюльки. В чем смысл я не понимаю, т.к. это все равно не делает их суховатые блюда сочнее. Мне вспомнилось, как в Сахаре, сделали из прекрасной вкусной лепешки, приготовленной на углях и овощного рагу с мясом, сухое месиво, которое было невозможно есть.
Их традиция вкушать из общего блюда, мне тоже не понятна и странна. После того, как мы съели первую порцию, стали собирать все со стола и я отдал ложку которой ел. Но тут же начали делать новую порцию. Хоть кричи! Я первую-то еле доел. Мне постоянно отгребали сухую кашицу, чтобы я как гость, съел побольше. С удивлением воспринимали, то, что я отказываюсь и, наверное, думали, что скромничаю. Так вот, когда сделали вторую порцию и зачем-то собранные в кучу ложки вновь раздали без различий где – чья! Зачем это было нужно?! Я, конечно, могу объяснить, почему едят из одной – двух чашек,  экономят воду на мытье посуды. Но почему ложки при этом нужно не различать? Вообще есть ложками, как и сидеть на стульях, и есть, пусть даже на низеньких столах – все это, скорее, дань современной моде. В Сахаре у Ханджа сидели на подушках, на песчаном полу, ели подчерпывая еду из чашки кусочками лепешки, прижимая еду к ней большим пальцем. Понятно становится, почему у них нет ложек – они не нужны, вся еда сухая, можно есть хоть руками, хоть кусочками хлеба. В следующий раз, если поеду сюда, возьму с собой свою тарелку, ложку и вилку, а еще черный чай в пакетиках, зубочистки, бритвенный станок, китайскую лапшу и термос, чтобы пить свой чай, когда захочу, и какой захочу!
После обильной еды полагается еще есть фрукты. Но они в меня уже не вмещаются. Фрукты здесь тоже едят по-особому. Например, яблоки и груши не кусают, а режут ножами. Я вообще не понимаю их любовь к фруктам. Они тут у них повсюду произрастают и продаются на каждом углу, и они их едят чуть ли не при каждом приеме пищи. Я, например, быстро наелся и они мне уже безразличны. Притом, что все вокруг сладкое-пресладкое, есть еще и кисло-сладкие фрукты, или приторно-сладкие финики не хочется.
После обеда поехали осматривать местные достопримечательности. Погода, правда, была не для прогулок: серое небо, ветер и холодно.
Мы набились все в одну машину и поехали к самой высокой точке города Оран.  Ее сразу же видно, когда в него въезжаешь. Над морем высится гора со скалистыми выступами коричневого цвета, на которой стоит древняя крепость и высится статуя Девы Марии рядом с базиликой белого цвета.
Дорога к этой горе пролегает через старые районы города, где домики лепятся друг к другу и друг на друге. Некоторые висят прямо над обрывами, некоторые уже рухнули туда и висят их обломки на арматуре. Повсюду с этих же обрывов скидывают мусор, сохнет белье, какие-то лачужки, сараюшки, в общем, вид неприглядный. Здесь царит совсем другая атмосфера. Люд по большей части ездит на древних, как эти лачужки машинах, одеты грязно и неряшливо. Мне даже несколько раз случалось видеть, как среди молодежи, кучкующейся около дороги, возникали небольшие потасовки, на которые никто не обращал внимания.
Иногда наша машина ныряла в узенькие проулки из когда-то хороших домов. Видимо еще французской постройки, с совсем другим декором и стилем.
Дорога шла вверх, по склонам росли красивые ветвистые сосны. Через их кроны и извилистые стволы, то вдруг появлялось море с кораблями, волнорезами и бухтами, то великолепные виллы с метелками пальм на фоне желтых с причудливой белой лепниной домов. А над всем этим высилась громадина древней крепости.
К моему удивлению, даже здесь, где-это только было возможно встречались маленькие стадиончики и на них, несмотря на холодную погоду играли парни, кто в спортивной, а кто и в традиционной белой одежде.
Ближе к вершине одна сторона дороги была полностью заставлена машинами и полицейские регулировали движение, чтобы машины могли проехать. Остановив нас, пропустили машины идущие сверху, а потом дали дорогу машинам снизу. Здесь уже был потрясающий вид на море, бухту, порт и город, раскинувшийся в долине, на сколько хватало глаз. Большие современные высотные здания выделялись среди серо-коричневой массы районов с частными домами, которых было в разы больше. От этого вообще что-то трудно разобрать – сплошной муравейник с торчащими из него сверкающими стеклом современными зданиями. И над всем этим парила, стоящая на высокой башне статуя Девы Марии. Но нам не удалось здесь остановится из-за скопления машин и мы поехали дальше.