Сгинь

Действие  первое.

 Заканчивается  второе  путинское  десятилетие. Марина  Георгиевна  Луканова  наносит  визит  Татьяне  Викторовне  Скрыжевой ; сжимающаяся  и  улыбающаяся  гостья  упитанной  хозяйке , что  мореходу  тайфун.

Скрыжева. Мне  нечем  тебя  угостить. Ты  бы  позвонила , что  наведаться  хочешь. Такие  приходы  без  просьб  не  обходятся.
Луканова. Выручать  подруг  обязанность  трудная  и  почетная. Ко  мне  сын  возвращается. Собравшемуся  народу  что-нибудь  нужно  на  стол  поставить.
Скрыжева. А  денег  у  тебя  нет.
Луканова. Ты , Танечка , ту  же  долю , что  и  я , мыкаешь. На  коммунальные  услуги , на  питание  и  опустел  кошелечек. На  рынке  у  мужчины  кошелек  видела – голову  целиком  засунуть  можно. Денежным  ароматом  подышать. Оклад  у  тебя  на  фабрике  не  подняли?
Скрыжева. Наша  кондитерская  фабрика  радость  покупателям  дарит. Не  работникам. 
Луканова. Прежде  у  тебя  прибавка  имелась…
Скрыжева. О  спирте  говоришь?
Луканова. Ты  вынесешь , я  продам , сотню  литров  в  денежную  форму  мы  для  себя  перевели. Но  ты  все  оборвала.
Скрыжева. Охрана  усилилась. Из-за  огрехов  руководства  страдаем – как  прибыль  у  них  упала , они  и  нам , скромным  людям , наш  кран  завернули. Попадешься – уволят. Ты  сколько  без  работы  сидишь?
Луканова. Годков  этак…
Скрыжева. Годков?!
Луканова. Около  двух  лет , наверное. Что-то  подворачивается , но  чтобы  с  оформлением , этого , вот  сколько  тебе  сказала , не  случалось. У  нас  обедня , а  у  католиков  месса… а  у  меня  на  обед  месиво. Очень  густой  суп  из  всего , что  есть. На  ужин  чай  пью. Рядом  с  отделением «Единой  России» дикая  яблоня  выросла – яблочек  с  нее  набрала , да  и  повидло  сварила.
Скрыжева. Умудрилась.
Луканова. Не  зевать , конечно , следовало – совсем  зеленые  рвать , пока  другие  не  оборвали. Народ  у  нас  ушлый , в  опережение  непросто  сыграть. Повидло , кстати , удалось.
Скрыжева. Для  кислых  яблок  сахара  нужно – всякая  экономия  пропадает.
Луканова. Сахарного  песка  я  на  рынке  мешок. Довольно  темноватого  песка. Купила  вроде  бы  у  белоруса. Сторговалась  с  ним  до  цены , для  меня  не  разорительной.
Скрыжева. А  до  дома  мешок  кто  тащил?
Луканова. Вдвоем  мы  с  калекой  Максимом. У  него  ноги  разной  длины , но , переваливаясь , тащил  отменно. Посреди  пути  из  перетаскивания  не  выбыл , на  меня  его  не  свалил. В  одиночку  я  бы  не  справилась , и  что , на  улице  кого-то  просить?
Скрыжева. Бесплатно  бы  не  потащили.
Луканова. А  чем  мне  им  платить?!
Скрыжева. А  с  калекой  ты  как  договорилась?
Луканова. Его  мой  сын  с  приятелями  от  хулиганских  побоев  спасли. С  тех  пор  он  у  меня  в  долгу.
Скрыжева. И  ты  пользуешься. Все  из  калеки  выжимаешь.
Луканова. Из-за  этого  калеки  моего  сына  чуть  не  зарезали! В  жизни  ему  со  мной  не  расплатиться!
Скрыжева. Калеку  бы , как  у  нас  водится , немного  избили  и  дальше  пошли , а  твой  сын  встрял , разозлил… что  ни  говори , парень  он  у  тебя  замечательный.
Луканова. Он  и  в  пожарных  себя  проявлял!
Скрыжева. Ну  и  допрыгался – уезжал  молодым  цветущим  парнем , а  назад  сплошным  ожогом  возвращается.
Луканова. Он  выжил. Что  важнее  для  матери? Обгорел  ужасно , но  теперь  из  внутренних  органов  почти  все  сносно  действуют. Что  до  кожи , он  не  девушка , чтобы  некоторое  ухудшение  внешности  проблемой  считать.
Скрыжева. С  изуродованной  физиономией  и  монах  бы  Богу  не  столь  усердно  молился. О  своей  судьбе  горевал. Эмоции  он  контролирует , но  в  душе  печаль  и  злоба.
Луканова. А  у  кого  из  наших  иное  что-то  в  душе? Кого-то  улыбающегося  в  последний  раз  когда  видела?
Скрыжева. У  нас  на  фабрике  мужик  недавно  сто  рублей  в  домино  выиграл. До  ушей  улыбка  была. На  следующий  день , чтобы  отыграться , его  вновь  сыграть  заставили , и  улыбаться  он  теперь  долго  не  будет.
Луканова. Кто  удачу  испытывает  и  думает , что  она  сопутствовать  ему  не  перестанет…
Скрыжева. Его  заставили! Играть  он  не  хотел. Но  тут – или  дай  нам  отыграться , или  в  чане  с  кипящей  продукцией  тебя  сварим. Мармеладного  человечка  из  тебя  сделаем!
Луканова. А  человечек  он , потому  что  небольшой? Наверное , небольшой – крупного  мужчину  они  бы  не  запугали , он  бы  им  сказал , что  я  вам  не  отыграться , я  в  зубы  вам  дам. У  тебя  сын… он…
Скрыжева. Говори!
Луканова. Здоровенного  сына  ты  родила.

Скрыжева. Ну  и  баба  ты , ну  и  вредная… у  меня  еще  не  отболело , а  ты  напоминаешь…
Луканова. Да  у  меня  сорвалось – я  себя  оборвала , а  ты  стала  настаивать , говори!... могу  о  чем-то  постороннем , но  если  мы  коснулись… почему  твой  Дима  погиб?
Скрыжева. Его  танк  на  учениях  переехал.
Луканова. Это  я  знаю. Но  почему  вышло  так , что  такое  произошло? Он  на  учениях  должен  был  выбежать  и  деревянную  гранату  под  танк  швырнуть?
Скрыжева. От  военного  начальства  никаких  объяснений  мы  не  дождались. Я  не  в  курсе , что  за  безумие  они  там  на  учениях  тренируют! Вы  врассыпную , а  за  вами  танк , солдатик , что  прыти  при  отступлении  не  проявит , под  танк  попадает – что  у  них  за  порядки , нам  неведомо. Нам  налоги  платить  и  сыновей  терять… я  бы  и  обгорелому  до  слез  была  счастлива!
Луканова. Сын  он  мой , но  ты  можешь  прийти  и  его  обнять…
Скрыжева. Не  стану  я  к  чужому  сыну  притрагиваться! К  маленькому  мальчику  куда  бы  ни  шло , но  у  тебя  сын  отталкивающий. Не  знаю , какая  женщина  притронуться  к  нему  пожелает.
Луканова. Его  невеста  отношение  к  нему  не  поменяла. За  его  Наташу  я  спокойна. Она  и  в  больницу  к  нему  приезжала. А  в  больнице  он , понятно , не  у  нас – в  Томске  лежал. А  она  собралась  и  дорогу  преодолела!
Скрыжева. Мгновенно  в  Томск  отправилась? Оповестила  ты  ее , не  откладывая , и  она  тут  же  поехала?
Луканова. Да  чего  тут  же , ее  бы  не  пустили , если  бы  тут  же… когда  посещение  разрешили , я  из  Томска  ей  позвонила , и  она  приехала. Я  рядом  с  сыном  неотступно  находилась. Комнату  в  Томске  сняла. Мы  не  в  кино , где  невеста  вместе  с  матерью  у  кровати  больного  сидит! Она , да , приехала  и  уехала. Вероятно , и  лучше – с  него  смягчающие  повязки  едва  сняли  и  выглядел  он… сейчас  у  него  вид  явно  для  глаза  приятней. Прогресс  есть.
Скрыжева. Из  опыта  мне  кажется , что  ему  другую  невесту  искать  придется.
Луканова. Девок  у  нас  как  окурков  у  алкоголика. Но  Наталью  в  роли  его  будущей  жены  я  по-прежнему  вижу. Не  сбрасываю  ее , даю  надежной  спутницей  себя  показать. Чего  ты  в  дурном  свете  выставить  ее  хочешь? Ей  что , надо  было  на  коленях  возле  него  стоять  и  обгорелые  руки  ему  целовать?
Скрыжева. Девушка  моего  Николая  к  нему  на  могилу  не  ходит. Забыла  она  его…
Луканова. Свои  жалобы  ты  людям , что  не  в  курсе , адресуй. Твой  амбал  кулаки  об  нее  разбивал! С  ровного  места  от  ревности  заходился.
Скрыжева. Он  ее  побивал , но  и  его  били…
Луканова. С  окровавленным  лицом  она  к  отцу , и  тот , естественно , из  твоего  сына  котлету. Победителем  в  их  драках  твой  Коленька  никогда  не  выходил?
Скрыжева. Коля - здоровяк , но  что  он  разогнавшемуся  локомотиву  противопоставит… горячий , как  из  камня  сделанный… мы  ему  не  откроем , так  он  во  дворе  Коленьку  дождется  и  отдубасит. Умоляла  я  сына  меня  пожалеть , не  трогать  больше  эту  девку  распутную!
Луканова. А  чтобы  он  молодую  девушку  пожалел , воззваний  к  нему  не  было?
Скрыжева. Она  его  первая  девушка. А  она  до  него  с  кем  только  ни  спала!  Его  волнения , в  размахивания  руками  выливающиеся , в  ее  недостойном  поведении  корень  берут.
Луканова. Боже , я  представляю , что  в  голове  у  тебя  творится. Если  ты  эту  девушку  в  его  мордобое  винишь , как  же  ты  танкиста , что  его  раздавил , ненавидишь. А  его  вина , вероятно , ее  вину  ничуть  не  превышает. Не  вывалился  бы  твой  сын  под  гусеницы  и  не  переехали  бы… но  ты  предпочитаешь  думать , что  все  вокруг  виновны , а  твой  сын – христосик , рядом  с  которым  сам  Иисус  Христос  заяц  не  белый , а  серый.
Скрыжева. Да  что  ты  тут  говоришь… чего  ты  Иисуса  Христа  зайцу  уподобила?
Луканова. А  кому  мне  его , крокодилу  уподобить?
Скрыжева. По  словам  очевидца , крокодилы  не  агрессивны. Он  кинул  в  них  пустую  сигаретную  пачку , а  они  и  глазом  не  повели.
Луканова. А  кидаться  в  крокодилов  судьба  его  в  каком  месте  земного  шара  сподобила?
Скрыжева. На  поминки  моего  сына  он  коньяк  принес , а  где  он  в  крокодилов… в  Тунисе  вроде. Да  я  не  помню  его  почти. За  столом  сидел , а  кто  он  моему  сыну , не  знаю. Мне  точно  никто. Коньяк  принес – поминать  право  имеешь. Мы-то  спирт  разбавленный  пили , а  он  коньяком  облагородил. Не  принеси  он  коньяк , я  бы  его  рассказ  о  крокодилах  брехней  посчитала. По  заграницам  кататься  у  кого  из  наших  доходы  есть?
Луканова. У  правителей.
Скрыжева. Ну  да… у  них  да  у  бизнесменов.
Луканова. Что  ты , какие  бизнесмены – разорен  у  нас  бизнес  весь , последним  доходягой  копейки  на  лекарства  считает. Ты  у  меня  спроси! Я  с  людьми  говорю  и  своими  глазами  смотрю , ну  и  вижу  я – у  нас  в  округе  магазинчиков  позакрывалось , что  деревьев  спилили!
Скрыжева. Деревья  у  нас  пилят , я  слышу… перепланировка  какая-то  проходит?
Луканова. Заболели , говорят.
Скрыжева. Если  психологическую  атмосферу  в  городе  они  чувствуют…
Луканова. Тупой  как  дерево , выражение  устоявшееся , но  вспомни  древние  верования – деревьям  будто  высшим  существам  поклонялись. Чувствуют  они  все , конечно.
Скрыжева. От  этого  и  заболели.
Луканова. И  от  экологии  поганой.
Скрыжева. Да… 
Луканова. А  может , древесина  кому-то  господ  нужна  стала. Попилили , порубили , вагоны  набили  и  в  Китай!
Скрыжева. Раньше  к  городским  деревьям  лапы  они  не  тянули.
Луканова. Раньше  и  такого  кризиса  не  было. Сейчас  добились , что  и  сами  для  насыщения  нутра  без  малейшей  солидности  мелочовку  хапать  обязаны. Ну  чего , вынесешь  мне  спирта  немного?
Скрыжева. Охрана  нас  проверяет.
Луканова. А  подлизаться  к  кому-то? Скажи  ему , что  без  спирта  ты  пропадешь!
Скрыжева. О  моем  алкоголизме  начальству  он  стукнет. У  нас  за  пьянство  уже  трех  хороших  женщин  поувольняли! Крепкий  запах  у  нас  там  от  каждого  второго  идет , но  они  вообще  лыка  не  вязали… а  знаешь , вытравливают  у  нас  там  пьянство , получается  у  начальства – литовец  в  руководство  пришел  и  с  былой  ситуацией  разница  огромная. Народ , конечно , выпивает , но  с  опаской. Завязавших  столько , что  словно  нашло  на  людей  что-то. Работу  потеряешь  и  куда  у  нас  сунешься? Платят  копейки , но  у  нас  и  копеечную  зарплату  тебе  никто  не  предложит.
Луканова. С  несчастным  видом  нищебродом  мотаться  у  нас  на  улицах  картина  привычная…
Скрыжева. Но  выживает  как-то  народ.
Луканова. Со  стариковских  пенсий  картошки  накупят  и  жрут.
Скрыжева. Некоторые  сами  сажают.
Луканова. У  кого  участок  есть , тем  полегче , а  безземельным  куда  засунуть? В  лесных  далях  деляночку  себе  огородить? Да  проходили  мы  это…
Скрыжева. Не  доходило  до  меня , что  ты  в  лесу  грядки  копала. В  ближнем  лесу , в  Киляевском?
Луканова. Лес  ближний , но  в  нем  самом  я  вглубь  далеко  зашла. С  лопатой  и  картохой!
Скрыжева. А  в  чем  ее  несла?
Луканова. В  рюкзаке. На  другой  день  его  снова  наполнила  и , под  весом  постанывая , доковыляла. Пять  делянок  я  засадила. Посещала  их , жука  снимала , богато  бы  с  них  собрала… картошка  поспевала , и  с  сыном  я  светлой  новостью  поделилась. Он  мне  ответил , как  велосипедной  цепью  ударил. В  Киляевском  лесу  радиоактивные  отходы  зарыты!
Скрыжева. Да  ты  что…
Луканова. Мы-то  не  в  курсе , а  в  Томске , где  он  пожарником , информацией  владеют. Полюбознательней  они  нас. Как  сын  у  нас  жил , он  знал  лишь , что  грибы  в  нем  большие , а  сейчас  благодаря  окружению  ему  известно , что  грибы  там  собирать – себя  убивать… пропала  моя  картошка. Варя  или  жаря , бактерии  я  бы  изничтожила , но  с  радиацией  моей  плите  не  справиться. Духовка  у  меня  в  ней  не  работает… сын  не  починит – не  мастеровитый  он  у  меня. У  тебя  нет  кого-то , кто  за  спасибо  в  порядок  ее  приведет?
Скрыжева. Технически  подкованного  мужчину  у  себя  на  фабрике  я  бы  выудила.
Луканова. А  с  оплатой  что? О  деньгах  он  не  заикнется?
Скрыжева. Если  директор  фабрики  ему  поручит , духовку  он  тебе , думаю , задаром. Луканова. А  чего  он  будет  такое  поручение  делать… может , с  твоей  подачи , а?
Скрыжева. Мне  и  ради  себя  до  директора  не  дотянутся. На  тот  этаж  не  попасть. Вход  на  него  кодовая  дверь  закрывает. Код , наверное , узнать  я  могу…
Луканова. Узнай.
Скрыжева. Ха-ха…
Луканова. Чего  смешного?
Скрыжева. Перед  ошалевшим  директором  возникну  и  закричу , что  мне  подругу  выручить  надо. Бесплатного  мастера  ей  добыть , чтобы  духовку  он  починил! Отношения  между  людьми  ты , видимо , не  очень  хорошо  себе  представляешь.
Луканова. Ладно , Татьяна  Викторовна , тыкай  мне  в  лицо , кто  я  есть. И  со  спиртом  мне  не  поможешь?
Скрыжева. Да  вынесу  я  тебе…
Луканова. Ой , кланяюсь  тебе , милая , оправдала  ты  мое  упование , что  подруги  мы  настоящие – что  за  радость  хоть  в  ком-то  не  разочароваться!



                Действие  второе. 

  Обработанный  пламенем , особенно  отталкивающий  в  трусах  Вадим  Луканов  смазывает  себя  мазью ; Марина  Георгиевна  заходит  к  нему , опустив  голову.

Луканова. Не  ругай  свою  мать. Ужасный  майонез , за  тебя  тревога… все  друг  на  друга  наложилось. Слишком  сильно  спирт  я  разбавила. Гостям  не  понравится.
Вадим. Женщины  оценят.
Луканова. Для  женщин  нам  бы  наливки  купить…
Вадим. Для  тебя  и  Натальи? Иных  женщин  сюда , думаю , не  занесет.
Луканова. А  твои  приятели? Они  девушек  приведут?
Вадим. Коврюхин  со  своей  бабой  расстался.
Луканова. А  Егор?
Вадим. Он  в  ссоре. А  чего  ты  эту  гулянку  на  завтра  назначила? Чего  не  сегодня?
Луканова. Сегодня  четверг. Завтра  людям  на  работу  идти. В  удовольствие  не  выпьешь.
Вадим. Подожгли , потушили , но  водой  залили  за  тем , чтобы  током  добить… волшебный  городок – его  огнем , водой  и  током , а  он  не  загибается , работает  еще  кто-то… Коврюхин  мне  сказал , что  работу , хоть  лопни , не  найдешь.
Луканова. А  Егор  работает.
Вадим. У  себя  на  работе  он  абсолютный  авторитет. В  любую  минуту  под  зад  коленом  и  роскошная  жизнь  закончится. На  губастую  девку  замена – она  им  будет  баллоны  газом  наполнять. Он  в  фирме , что  напитки  газированные  делает.
Луканова. Знаю. Их  товар  у  нас  на  всех  полках. Дюшес  у  них  приемлемый. Скулы  сразу  не  сводит.
Вадим. Тоник  они  не  выпускают. Водку  с  нашим  местным  тоником  нам  не  употребить.
Луканова. А  кто  водку  с  тоником  употребляет?
Вадим. У  нас , конечно , никто , а  в  Томске  среди  дамочек  охотницы  есть. В  магазин  за  бутылкой  зайдешь , и  они  в  отдел  безалкогольной  бурды  тянут – тоник  дополнительно  просят. Изысканная  примесь  им  к  водке  желательна.
Луканова. С  женщинами  ты , сынок , в  Томске , выходит , знался.
Вадим. Не  упускал. С  моим  прежним  лицом  женской  близости  добиться – не  гранью  реальности , мамочка. Попользовался  я , до  старости  воспоминаний  хватит… новые  не  затмят. Следующая  любовная  связь  у  меня  теперь  в  следующей  жизни… слепая  подвернется – пересплю. Скажу , чтобы  к  лицу  не  притрагивалась! Лицо  у  меня  и  на  ощупь  все  отшибет. Наталья  согласится – женюсь  я  на  ней. Повзрослел! Нагулялся! Выскочить  за  меня  она  когда-то  рвалась.
Луканова. У  нее  к  тебе  давнее  чувство.
Вадим. Ко  мне - к  интересному  парню , к  пожарному  боевому… тот  человек  из-под  завала  не  выбрался. Урод  вместо  него  землю  топчет! Уроду  и  за  Наталью  хвататься  надо. Но  думаю , нет , не  запрыгнет  она  к  нему  на  руки… я  же  помимо  рожи  и  зарплату  приличную  потерял. Собирался  еще  приподняться , но  дорога  в  мое  светлое  будущее  лесом  заросла  дремучим… деревья  на  ней  раз  и  встали!
Луканова. Радиация  у  их  корней. Она  им  такой  ураганный  рост  задала. Касательно  отходов , слава  богу , предупредил  ты  меня. Уберег  мать  от  картошки  смертельной. Тебе , как  инвалиду , участочек  где-нибудь  не  дадут?
Вадим. А  работать  на  нем  кто  станет?
Луканова. Я  и  ты.
Вадим. Урод-садовод?
Луканова. Острота  у  тебя  пройдет. Уже  скоро  без  особой  боли  воспринимать  себя  будешь. Сам  работать  не  захочешь – мы  с  Натальей  поработаем.
Вадим. Девка  она  масластая. Не  хуже  трактора  бы  вспахала. Можешь , мать , помечтать. Но  смотри – лишнее  воображение , говорят , мешает.
Луканова. Замуж  за  тебя  выйдет – ни  от  чего  у  нас  не  отвертится. Взвалю  я  на  нее , дай  боже… при  живой  невестке  чего  мне  в  прежних  масштабах  себя  нагружать. Да  не  передумает  она  за  тебя  идти! Лицо  у  тебя  обгорело , но  лицо  у  тебя  приятное.
Вадим. Ну  ты  вообще…
Луканова. Было  приятным. У  наших  мужиков  рожи  жуть  какие! А  у  тебя  лицо  артистам  из  черно-белых  фильмов  не  уступало. Они  рабочих  играли.
Вадим. А  я  подумал , что  князей.
Луканова. У  нас  в  кино  князья  как  рабочие. Ничего  особенного , но  людей  с  улицы  симпатичнее. Ты  обгорел  и  теперь  ты  их  не  выше , но  и  не  ниже. Сравнялся  ты  с  ними. Чего  тебе  комплексовать , что  для  Натальи  ты  хуже  прочих? Затронуть  этот  вопрос  я  стеснялась… мужскую  силу  из-за  ожогов  ты  не  потерял?
Вадим. Не  знаю. Не  было  возможности  проверку  устроить. Там  меня  не  обожгло. Врач  не  говорил , что  у  меня  сексуальные  проблемы  будут.
Луканова. Но  ты , когда  возбуждаешься , чувствуешь , что  это  проявляется  у  тебя  в  увеличении…
Вадим. Нет  возбуждения.
Луканова. О-оох…
Вадим. У  меня  депрессия! С  половины  тела  будто  кожу  содрали! Образы  у  меня  в  голове , знаешь , не  эротичные  ходят. Ощущения  от  жизни  болезненные  у  меня  сейчас! Ты  о  моем  будущем  задумываешься , а  мне  в  кровати  повернуться  больно. В  нашем  ожоговом  отделении  народ  от  боли  так  бухал…
Луканова. Врачи  с  пьянством  не  боролись?
Вадим. Не  врачи , а  врач. Очень  неплохой  старичок. Около  кровати  присядет  и  от  усталости  встать  не  может. Наталью  ты  рядом  со  мной  не  сажай.
Луканова. Невесту  рядом  с  женихом – закон  вековой…
Вадим. Напротив  меня  посадишь. Мне  внимательно  посмотреть  на  нее  надо. Что  в  глазах  у  нее  происходит , увидеть. Отвращение  ко  мне  не  спрячет  она  от  меня… поняв , что  свадьбе  не  бывать , я  и  надеяться  перестану. Не  так  уже  плохо , мать , вдвоем  мы  с  тобой  проживем!
Луканова. Зная , что  ты  неустроен , смерть  я  с  тяжелыми  мыслями  встречу… да  найду  я  тебе  жену!
Вадим. Где? Луканова. На  рынке. Я  там  постоянно  кручусь , со  всеми  общаюсь , одиноких  баб  там , как  в  церкви  свечей. Не  отмороженные  бабы , не  пропащие – и  нормальные  есть.
Вадим. Нормальная  на  меня  не  польстится.
Луканова. Наша  одинокая  баба  лет  сорока  и  с  человеком  совсем  без  лица  в  ЗАГС  полетит!
Вадим. А  куда  его  лицо  подевалось?
Луканова. Ну  чего  ты  о  пустяках… на  заводе  производственным  ножом  срезало!

Вадим. Сорокалетняя  за  меня , может , пойдет , но  мне-то  двадцать  семь.
Луканова. Я , сынок , буду  учитывать , каких  ты  у  меня  лет. От  молодой  и  мне  прок – кому  неохота  внуков  понянчить. Наталья  с  ее  фигурой  ребеночка  бы  запросто  родила! О  твоем  желании  заиметь  с  ней  ребеночка  мне  ей  шепнуть?
Вадим. Она , боюсь , белее  полотна  станет.
Луканова. Ее  нынешние  чувства  для  нас  с  тобой  в  густой  тени… мне  перед  ней  лебезить  или  с  самоуважением  беседовать?
Вадим. А  чего  тебе  унижаться…
Луканова. Намекнуть , что  место  хозяйки  в  доме  я  ей  уступлю.
Вадим. Ни  к  чему  такие  хитрости. Веди  себя  естественно. Перед  друзьями  меня  не  позорь.



                Действие  третье.

  Марина  Георгиевна  Луканова  занимает  место  за  столом  с  наигранным  достоинством  госпожи , призванной  повелевать ; с  ней  сидят  ее  сын , а  так  же  плотная  Наталья , франтоватый  Егор  Балтуев , пришибленный  Виктор  Коврюхин  и  кислейший , незнакомый  никому  кроме  Виктора , человек  в  годах - Михаил  Александрович  Уварцев.

Луканова. Луковый  салат  попрошу  вас  уважить. Лука  в  нем  многовато , но  он  от  простуды. Вообразите , что  у  вас  тридцать  девять , а  лекарств  нет. И  кушайте.
Вадим. Тухлое  мясо  тебе  бы  на  рынке  недорого.
Луканова. А  зачем  оно  мне?
Вадим. На  стол. Скажешь , что  африканские  дети  на  углях  бы  ради  него  танцевали , и  аппетит  у  нас  попрет.
Луканова. Из  слегка  протухшего  мяса  достойный  фарш  получается.
Балтуев. И  что  у  нас  сегодня  из  фарша?
Вадим. Моя  мама  чудеснейшие  тефтели  делает! С  самой  ядреной  горчицей  прекрасно  идут.
Луканова. Сегодня  никаких  тефтелей. Картошка  с  рыбой. Рыба  мороженая , но  мне  рыба  и  рыба… как  ее  ни  готовь , мокрую  вату  напоминает.
Балтуев. Мастерство  повара  я  бы , Марина  Георгиевна , не  отрицал. Тефтели – ваше  блюдо , а  рыбу  еще  освоить  вам  предстоит. Визит  важных  персон! А  у  вас  рыба  такая , что  сами  с  ватой  сравниваете. Ресторан  я  бы  с  вами , Марина  Георгиевна , не  открыл!
Луканова. Я  бы  полы  в  нем  мыть  могла. В  твоей  газированной  компании  местечко  уборщицы  не  пустует?
Балтуев. У  нас  дефицит  денег , а  не  кадров. Кто  же  у  нас  помещение  убирает… была  очень  низкорослая  женщина , но  она  ушла. За  три  месяца  зарплату  ей  задержали. Когда  за  один  выплатили , деньги  схватила  и  больше  не  появлялась.
Вадим. Тебе  зарплату  строго  в  срок?
Балтуев. Я  на  весь  город  единственный  специалист. В  день  зарплаты  без  денег  оставят – тем  же  вечером  в  Томск  уеду. Работу  легко  найду. Объяснить , почему  здесь  я  увяз?
Вадим. Расположения  Натальи , наверно , мечтаешь  добиться.
Балтуев. Вот  это , Марина  Георгиевна , он  молодец. Случившееся  с  ним  смеяться  его  не  отучило. Наталья  девушка  восхитительная , но  не  в  моем  вкусе. Но  будь  она  точь-в-точь  та , что  будила  бы  во  мне  все  хорошее  и  плохое , я  бы  к  ней  не  приблизился. Дружбе  я  никогда  не  изменю. Невеста  друга  для  меня  что  его  мать. Влечение  к  ней  невозможно.
Луканова. Мне , Егор , и  пятидесяти  нет. Рановато  мне  слышать , что  ко  мне  ничего  невозможно. Уехал  бы  в  Томск  и  от  встреч  с  тобой  меня  бы  избавил…
Наталья. Он  не  уедет.
Луканова. Да?
Наталья. Он  здесь  бог  и  царь.
Луканова. В  газированной   компании  работая?
Наталья. У  него  стабильный  доход  и  рожа  довольно  подкупающая. В  Томске  этим  не  удивишь , а  здесь  таких  наперечет. Женское  внимания  в  любых  количествах  обеспечено. Что  с  Ольгой  ты  сделал…
Луканова. Что-то  постыдное?
Наталья. Он  отношения  с  ней  прервал. Как  сапогом  в  живот  ее  ударил! Она , согнувшись  и  постарев , еле  ногами  передвигает , а  он  бодро  по  забегаловкам  с  бабами  новыми , для  своих  нужд  привлеченными… хоть  бы  тебе  кто-нибудь  башку  проломил.
Луканова. Ни  к  чему  тебе , Наталья , зла  ему  желать. Ты  сидишь  за  столом  с  вернувшимся  к  тебе  Вадимом , а  настроение  у  тебя , как  у  змеи , бревном  придавленной. (Коврюхину) А  ты , Витя , чего  смурной?
Коврюхин. У  меня  деньги  совсем  кончились. Ботинки  текут. Давайте  выпьем! За  возвращение  Вадима. Из  пожарных  ты  ушел , и  теперь  мы  можем  сказать , что  не  существует  пожара , способного  тебя  полностью  уничтожить!
Вадим. От  огня  не  только  пожарные  гибнут. Я  уже  не  пожарный , но  погибнуть  при  пожаре  для  меня  до  сих  пор , скажем  так , достижимо. Не  додумал  ты , Витя , фразу  твою  говоря.
Коврюхин. Не  сообразил… напиток  чего-то  слабенький.
Вадим. Лишнюю  воду  моя  мама  в  спирт  бухнула. (Уварцеву) И  для  вас  слабовато?
Уварцев. Я  выпил  и  не  ропщу. Меня  учили  в  гостях  не  возникать. Спасибо , что  пригласили.
Луканова. Я  вас  не  приглашала. Была  несколько  шокирована , что  Виктор  вас  привел. Гостям  мы  рады , но  вы  полнейший  незнакомец  для  нас. Что  о  себе  расскажете?
Угарцев. Вите  я  родственник. Личностные  характеристики  у  меня , смею  заверить , вашим  не  уступают.
Коврюхин. Он  из  Елабуги. К  матери  приехал  и  поселился… напросился  со  мной  пойти. Обещал  у  вас  не  рыдать. Вадим. А  вы  что  же , порыдать  любите?
Уварцев. Льются  у  меня  слезы , не  перекрыть  мне  им  ход… на  них , если что, не  отвлекайтесь. Мы  тут  ваше  возвращение  празднуем , и  сосредоточенность  на  этом  вы  не  теряйте. Недостаточная  я  причина , чтобы  из-за  меня  в  печаль  вам  впадать. Внимание  на  меня  не  обращайте , и  позже  я , возможно , приободрюсь. Пока  в  плане  веселья  в  хвосте  плестись  я  буду. (Лукановой) А  чистого  спирта  у  вас  не  осталось?
Луканова. Да  я  весь  его  в  тазик  вылила  и  воды , дура , на  глаз… за  объемом  гналась – побольше  бутылок  наполнить  хотела. У  меня , Наташенька , вишневое  варенье  есть! Его  уровень  в  банке  чуть  выше  дна , и  я , дорожа , им  не  разбрасываюсь , но  тебе  бы  я  положила.
Наталья. К  чаю  дадите.
Луканова. Ой , не  что  ты  такая  непонятливая… в  рюмочку  тебе  я  бы  вишенку! Сладость  и  тонкость  в  напитке  бы  появилась. Тебе  было  бы  удобнее  не  из  рюмки , а  из  стакана – неспешно  потягивать. Подать  тебе  стаканчик?
Наталья. Спирт  из  стакана… ступайте  вы  с  вашей  тонкостью  лесом.

Уварцев. Характер  у  девушки  тяжелый. Работодатель  терпеть  бы  не  стал. Работаешь  где?
Наталья. Подыскиваю.
Уварцев. Интенсивность  не  увеличивай. К  чему  напряженные  поиски , если  к  тебе  приглядятся , да  и  погонят. Я-то  через  это  проходил , на  десяток  работников  отрицательный  опыт  у  меня…
Луканова. И  за  вас  увольняли? 
Уварцев. За  психическую  неустойчивость. Работники  всем  стальные  нужны , а  у  меня  перепады , в  угнетенность  духа  моментальный  соскок… у  меня  никто  не  умирал , мой  дом  не  горел  и  моя  машина  не  угонялась , меня , как  бы  вам  объяснить , человеческое  существование  терзает. На  глубинном  уровне  черней  ночи  оно. С  сигаретой  присядешь , призадумаешься  и  вот  уже  слезы  выступили…
Коврюхин. В  красной  шапке  на  балконе  он  курит. У  нас  на  балконе  кормушка , но  птицы , когда  он  в  шапке  сидит , подлететь  к  ней  бояться.
Уварцев. Виктор  говорит , что  их  не  я , а  моя  шапка  отпугивает.
Коврюхин. Мы  с  мамой  считаем , что  дело  в  красной  шапке.
Уварцев. Без  шапки  я  простужусь.
Коврюхин. Менее  яркую  шапку  надень.
Уварцев. Нет  у  меня  менее  яркой  шапки! Свой  гардероб  я  к  вам  не  перевез. Долго  обременять  вас  не  буду. Но  пока  я  у  вас  и  пока  на  улице  холодно , курить  я  буду  в  шапке.
Коврюхин. Кури  в  той , что  я  тебе  предлагал.
Уварцев. В  меховой…
Коврюхин. Хорошая  кроличья  шапка.
Уварцев. Да  она  старше  меня! В  руки  взял , и  половина  меха  на  ладонях  осталась. Чего  ты  о  шапках  завел? Кому  наши  шапки  тут  интересны?
Балтуев. Я  себе  бандану  бафф  прикупил. Расцветка  улетная… в  Томске  их  носят? Вадим. в  Томске  народ  и  в  ушанках , и  в  бейсболках. И  зимой  в  бейсболках.
Балтуев. По-европейски.
Вадим. А  про  твою  шапку  я  не  знаю , что  сказать. Потому  что  не  знаю , о  чем  ты  говоришь. Вы  все  болтаете , болтаете… жалости  ко  мне  разгуляться  не  даете. Я  и  в  глазах  ни  у  кого  из  вас  ее  не  вижу. И  особого  ужаса  нет. Это  внушает  мне  надежду , что  я  не  так  страшен , как  думаю. Ну  что , Наташенька? Подмигни  мне  и  улыбнись. Я  же  тебя  попросил!
Наталья. Не  хочу  я  улыбаться. Я  впечатлительная  девушка.
Вадим. О  моем  лице  ты  сказала? Ни  при  каких  условиях  устроить  тебя  оно  не  может?
Наталья. Сколько  мужчин  на  меня  уставилось… вам  бы  невест , которые  лицами  словно  в  костре  полежали.
Уварцев. Если  бы  моя  невеста  была  горевшей  танкисткой , я  бы  ее  почитал. Она  за  Родину  билась! Никакого  права  у  меня  нет  ее  бросить.
Наталья. Да  вы  идиот. 
Уварцев. Ты  старшего  обзываешь?! И  за  что? За  его  верность  девушке , Родину  в  сражениях  защищавшую? Мне  этот  перевернутый  мир  невозможно  принять… разрыдаюсь  я  сейчас  перед  вами!
Коврюхин. Простите  вы  нас… я  тебя  отсюда  уведу!
Уварцев. Не  надо , здесь  не  очень  опасно… не  начнут  же  меня  избивать  за  то , что  от  любви  к  участнице  войны  ни  при  каких  не  откажусь. Начнись  избиение , кто-нибудь  из  вас  за  меня  заступится? (Лукановой) Вы , женщина , ко  мне  на  помощь  кинетесь?
Луканова. Ситуация  для  меня  совершенно  новая… жду  от  моих  гостей  совета, как  мне  поступить. Как  с  каким  человеком  мне  с  ним  общаться?
Коврюхин. Официально  он  вменяем. Ты  справку  от  нас  с  мамой  не  скрыл?
Уварцев. Забеспокоился…
Коврюхин. Нам  нужно  представлять , с  кем  мы  живем. Приехал  к  нам , а  кто  приехал…
Уварцев. И  ты  ко  мне  приезжай! Можешь  приезжать  ко  мне  в  Елабугу  когда  тебе  вздумается!
Коврюхин. Ты  сначала  отсюда  уехай… я , Марина  Георгиевна , не  хотел  говорить , что  зря  вы  спирт  так  разбавили! Куража  нет  и  разговоры  не  те… вот , кстати , невообразимую  дурь я  наблюдал. Двое  жирных  мужиков  сидели  на  скамейке  и  пиво  хлестали. Вся  урна  пустыми  банками  забита. 
Вадим. Ну  выпивают  люди  и  чего…
Коврюхин. У  них  безалкогольное  пиво!

Балтуев. Думаю , и  в  Нью-Йорке  почти  исключено… что  же  ими  ведет? Они  толстые?
Коврюхин. Как  бочки!
Балтуев. Пивные  животы  себе  без  опьянения  и  всякого  удовольствия… или  у  них  удовольствие , что  они  сидят , что-то  в  себя  вливают , нормальное  пиво  им , наверное , нельзя , а  по-мужски  посидеть  охота. Если  нормальное  пиво   нельзя , то  для  атмосферы  и  эта  моча  подходящей  будет.
Уварцев. Им  ничего  нельзя.
Балтуев. А  с  женщинами?
Уварцев. Чтобы  урну  заполнить , немало  банок  требуется. А  это  значительных  денег  стоит. Они  бы  потратили  на  женщину , собственный  вид  какой-нибудь  покупкой  улучшили – на  безалкогольную  мочу  бы  не  спустили.
Луканова. Давно  женатые  мужчины  на  жен  кладут. Равно  как  и  на  себя. Будет  в  рванине  сидеть  и  блажить  по  желанию – пивом  безалкогольным , механическим  петушком , которого  заводят  и  отпускают… страсть  проходит. Вновь  начинается  детство. От  горячо  любимой  жены  вы  бы  из  Елабуги  не  унеслись.
Уварцев. Я  не  женат. У  меня  в  Елабуге  квартира , и  паутина  в  ней  никем  не  сдирается. Мне  женщина  уже  и  не  нужна. А  Виктор  бы  не  против , но  не  выходит  у  него  с  женщинами.
Коврюхин. Ты  ничего  не  знаешь! Чего  ты  выводы  делаешь , абсолютно  не  в  курсе  будучи?!
Уварцев. Да  иди  ты – визжит  он  тут… я  у  вас  не  один  день  живу. По  телефону  ты  при  мне  раз  сто  общался!
Балтуев. Теперь  этот  орет.
Уварцев. Из  твоих  разговоров  ты  с  девушкой  сколько  раз  говорил? Ругал  бы  ее , томно  беседовал , но  общение  ни  с  кем-то , а  с  девушкой. Было  оно  у  тебя?
Коврюхин. С  моей  девушкой  я  расстался… тебе  о  моих  делах  я  говорить  не  обязан , а  Вадиму  сказал.
Вадим. Сказал. 
Коврюхин. Друг  он  мне  потому  что! С  третьего  класса  дружба  у  нас!
Наталья. А  раньше  почему  не  подружились? До  столь  глубокой  дружбы  лишь  к  третьему  классу  доросли?
Вадим. Вместе  мы  с  первого  класса  учились , а  до  третьего  как-то  не  сошлись… меня  второклассник  бил , а  ты  рядом  стоял. Мог  бы  вмешаться.
Коврюхин. Я  не  помню… 
Уварцев. Совершенно  здраво  он  не  полез. Если  бы  тебе  кто-то  помог , помощь  и  к  второкласснику  бы  пришла. Второклассники  бы  набежали  и  изувечили  вас , щеглов! Маленький  ты , Витя , был , а  ум  довольно  развитой… за  вас , Наталья , выпить  мне  позволяется?
Наталья. Убедились  в  мужской  трусости  и  за  женщин  выпить  захотелось? Уварцев. Виктор  не  из-за  страха… он  к  ситуации  аналитически. Когда  в  опасности  дама , это  отбрасывается. За  нее  надо  драться , количество  соперников  не  подсчитывая!
Наталья. Несколько  пьяных  десантников  вас  бы  не  остановили.
Уварцев. Обещаю!
Наталья. Конечно , вы  же  не  в  себе – вам  что  рыдать , что  головой  вперед  на  целую  армию  нестись.
Уварцев. Я  ей  о  самопожертвовании , а  она  ни  в  грош. Клинический  случай  у  меня , говорит…что  есть  в  мире  чище  слезы? В  жестоком , паскудном  мире… и  выход  из  него  не  к  звездам , а  под  землю. Для  высокого  роста , для  среднего , для  детей… гробы! Завершаются  страдания – завершается  и  жизнь. Кровь  не  течет , она  застыла… участь  человека  страшна  и  ужасна. Где  ваши  сердца? Почему  у  вас  глаза  такие  сухие?!
Луканова. Как  же  правильно  я  поступила , Павла  Валентиновича  не  позвав… вашего  появления  у  нас  не  предполагала , но  меня  будто  Бог  предупредил. Павел  Валентинович – это , Вадим , знакомый  мой  добрый.
Вадим. Был  бы  рад  с  ним  встретиться.
Луканова. Я  бы  его  сегодня  позвала , но  сомневалась , что  ты  хорошо  отреагируешь. Ты  не  думай , отношения  у  меня  с  ним  пока  сугубо  дружеские.
Вадим. Будут  развиваться – можешь  нашу  квартиру  использовать. Меня  не  стесняйся.
Луканова. Нет , сынок , сюда  я  его…
Вадим. Занимается  он  чем?
Луканова. На  рынке  стоит.
Вадим. Милостыню   просит?
Луканова. Коллекцию  шкатулок  распродает. Чтобы  вам  друг  на  друга  поглядеть , давай  мы  не  пьянку  типа  сегодняшней , а  прогуляемся  где-нибудь – дешевле , культурней… к  узбекам  пойдем! На  аллею  узбекского  искусства. Не  знал , что  она  у  нас  появилась?
Вадим. А  что  нас  связывает  с  Узбекистаном  и  культурой  его?
Балтуев. Политическая  конъюнктура , Вадим. Из  самого  златоглавого  центра  указание. 


                Действие  четвертое.

  Увеличенные  в  масштабах  тарелки  с  орнаментом , горшки  и  кувшины  подвергнуты  отбиванию  кусков , опрокидыванию  на  землю ; последствия  погрома  обозреваются  Лукановой , ее  сыном  Вадимом  и  сминающим  пальцами  свой  длинный  нос  Павлом  Валентиновичем  Гашниковым.

Вадим. Негодование , наверно. Оно  к  разрушениям  привело. Народу  навязали  и  он  отреагировал. Не  хотим  мы  у  нас  ничего  узбекского , покрушим  все  к  чертям.
Гашников. Вандализм  у  народа  в  крови. Они  бы  и  свое  поломали – не  только  узбекское. Красивую  вещь  видят  и  руки  чешутся… а  пьяные? Компания  со  смехом  прошла. Каждый  счел  необходимым  что-нибудь  разбить. Я  шкатулку  одному  продал , а  после  его  заметил  и  поинтересовался , как  там  шкатулка  моя. А  я , говорит , самодельную  бомбочку  в  нее  положил. Разнесет  или  нет , проверил. Разнесла! А  я  ту  шкатулку  из  Таганрога  привез.
Луканова. Павел  Валентинович  всю  Россию  объездил. В  сотне  городов  побывал.
Гашников. Про  нашу  действительность  объективнее  телевизора  рассказать  я  могу.
Вадим. Если  не  брать  Москву , мрак , я  думаю , везде  одинаковый.
Луканова. А  люди? А  нравы?
Гашников. В  маленьких  городах  полные  джунгли. Тигры , шакалы , пантеры , мальчик  Маугли  с  кинжалом  и  огнеметом… в  Новочебоксарске  мужичок  мне  душу  открыл. Восемь  лет  отсидел. Любовница  открыла  ему , что  у  нее  есть  заначка , и  он  приставал , выпытывал , бил… насмерть  забил.
Луканова. Отродье  мерзкое! Чего  же  он  на  свободе  разгуливает?
Гашников. Освободился.
Луканова. Я  за  такое  не  освобождала. Убил – умри! Суд  вынес  приговор , что  ему  там  лет  десять , а  милиционер  в  камеру  пришел  и  пристрелил. Рану  закрасить , замазать , сказать , что  от  сердечного  приступа  он  скончался.
Гашников. Когда  судья  не  прогибается , и  власти  приговором  суда  недовольны , они  так  и  делают.
Луканова. А  его  чего  не  угрохали?
Гашников. Чем  он  избивал  женщину  и  сколько  ему  дали – плевать  на  это  властям. Бытовая  преступность  их  совершенно  не  занимает.
Луканова. А  мы  их  не  переизберем!
Гашников. Дело  не  в  нынешних  властях , а  в  России. В  ее  истории. Луканова. Она  у  нас  славная!
Гашников. Парадами  и  кинофильмами  отвлекаться  мы  любим. Ну  а  про  заначку  вам  скажу , что  женщину  он  убил , а  в  заначке  всего  сто  долларов  оказалось.
Вадим. Не  густо. 
Гашников. Он  мне  и  говорит – неоднозначные , говорит , у  меня  чувства. Было  бы  долларов  двести , я  бы  думал , то  не  зря  я  ее , а  сто – непонятно. Стоило  мне  ее , не  стоило… я  бы  его  ударил , но  полно  милиции  было. Около  стадиона  мы  беседовали. Очередного  игрочка  я  приехал  смотреть. Футболом  не  увлекаетесь?
Вадим. Безразличен.
Луканова. А  я , если  показывают , могу  и  не  переключить. В  правилах  не  слишком  разбираюсь , но  ведь  вы  меня  подучите.
Гашников. Я  от  футбола  практически  отошел. Может , Лигу  Чемпионов  гляну, а  что-то  отечественное  нет – закончил  я  с  этим. Играть  не  умеют , а  оклады… трансферы… изнутри  знаю. Пару  десятков  лет  селекционером  по  глуши  мотался.
Вадим. Футбольные  таланты  просматривали?
Гашников. Клуб  куда-то  зашлет , и  я  еду. Еще  по  наводкам  бывало. Человек , мнению  которого  доверяю , скажет , что  парень  у  них  хороший , ну  и  я  в  путь. Поезда , автобусы , приедешь , а  матч  отменили. Гостевая  команда  денег  на  билеты  не  набрала. И  я  обратно , в  поезде  жара , а  чай  чуть  теплый… селекционеры «Манчестер  Юнайтед» свою  работу , конечно , в  других  условиях  делают. У  них  охват , весь  мир , а  я  во  второразрядных  клубах  работал. Задачи  они  решают  скромнейшие.
Вадим. А  в  «Томи» , что  из  Томска? Для  нее  игроков  не  искали?
Гашников. В  высшей  лиге  крутые  агенты , мафия  всякая… Томск  мне  вообще  не  нравится.
Вадим. Мне  он  вполне  нормальным  показался.
Гашников. А  обгорел  ты  не  в  нем? Или  огнем  тебя  в  Сыктывкаре  пожгло?
Вадим. Не  на  город  же  мне  катить…. огонь – везде  огонь. Во  всех  странах  пожарных  увечит. Рычать  на  Томск  вы  меня  не  заставите – город  он  просторный , развитый… вам-то  он  чем  насолил? Кого-то  Москва  отторгает , а  вы  с  Томском  как  вода  с  маслом  не  сошлись?
Гашников. Моей  бывшей  жене  квартира  в  Томске  от  родственников  досталась. Она  поехала  посмотреть  и  немногим  позже  из  Томска  мне  сообщает , что  домой  она  не  вернется. Работу  она  в  Томске  нашла.
Луканова. А  я  испугалась , что  она  не  вернется , с  вами  расстаться  решив. За  вас  волнительно  стало – страшно  ведь  услышать , что  не  нужен  ты  больше.
Гашников. Она  вроде  вместе  со  мной  в  Томск  перебраться  хотела. Я  сказал , пожалуйста , можно  и  в  Томске  пожить – добро  на  наш  переезд  я  дал. Опустошение  нашей  обжитой  квартиры  санкционировал. Она  наняла  перевозчиков , они  прибыли  и  все  загрузили  в  грузовик , в  командировку  я  фактически  из  пустой  уезжал. Оценить  игрочка  меня  в  Кривошеинский  район , а  оттуда  я  думал  в  Томск , в  гнездышко  наше  новое… зазвонил  телефон. Я  по  нему  поговорил  и  его  выронил. Отпала  необходимость  в  Томск  мне  ехать. 
Вадим. И  почему?
Гашников. А  повстречала  моя  жена  кого-то. С  ним  она  теперь  свое  будущее  видит. Передо  мной  извиняется , клянется , что  случайно  у  нее  получилось – грандиознейшая  любовь , мой  милый. Боль  в  сердце  превозмоги  и  меня  пойми.
Луканова. Ну  и  не  повезло  же  вам , Павел  Валентинович – на  редчайший  случай  истинной  любви  вы  нарвались. А  с  вещами  что? Часть  из  них  ей  полагалось  назад  отправить.
Гашников. Шкатулки  я  потребовал.
Луканова. Отдала?
Гашников. Она  понимала , что  за  шкатулки  я  у  них  объявлюсь  и  с  мясом  из  лап  вырву. Я  коллекционер.
Вадим. С  вами   связываться  себе  дороже.
Гашников. За  компьютер  с  телевизором  я  на  человека  не  кинусь , а  за  коллекцию…
Вадим. И  ребенка  уроете?
Гашников. Пожалеет , стервец , что  из  мамы  вылез.
Вадим. Но  мама… моя  мама  говорила , что  коллекцию  вы  распродаете.
Гашников. У  коллекции  есть  ядро , которое  неприкосновенно. Малоценные  экземпляры  можно  и  продать. Я  и  пытаюсь.  Селекционная  работа  кормить  перестала , а  желудок  урчит , в  мое  положение  не  входит… к  вышвыриванию  меня  из  футбольного  бизнеса  интересная  история  привела. С  участием  церкви.

Вадим. Рассказывать  будете  или  мне  о  чем-нибудь  рассказать?
Гашников. Я  бы  о  твоем  пожаре  в  деталях  узнал , но  чего  мать  огорчать. (Лукановой) В  церковь-то  ходите? За  сына , полностью  не  сгоревшего , Богу  хвалу  воздаете?
Луканова. Я  Боженьке  как-то  дома  молюсь…
Вадим. Да  не  молишься  ты  никому.
Луканова. Неведомо  тебе , кому  я  молюсь , и  почему  ты  не  на  кладбище  лежишь , а  по  аллее  узбекского  искусства  с  нами  прохаживаешься. Ты  не  погиб! Не  покинул  мать  свою  бедную , ни  на  мгновение  о  тебе  не  забывающую. Молитв  я  не  знаю , но  я , сынок , сердцем  за  тебя  молюсь. К  моим  словам  ты , кажется , не  всерьез. Ничем  тебя  не  растрогаешь!
Гашников. А  вы  хотели , чтобы  он  на  шею  к  вам  бросился?
Луканова. Хотела  бы!
Гашников. Тогда  вам  аллея  индийского  искусства  нужна. Не  взыщите  за  прямоту – я  из  среды , где  выражения  и  по  праздникам  не  выбирают. Деликатные  переговоры  мистера  Джонса  с  герром  Людвигом , полагаю , возможны, однако  мои  собеседники  представляли  Полысаево , Сосновогорск… сгорел  я  на  Черемхово. Заприметил  потенциального  Дель  Пьеро  и  кого  следует  принялся  убеждать  его  приобрести. Семнадцатилетний  парнишка  с  редким  видением  поля… двуногий. Означает , что  обе  ноги  рабочие. При  правильном  развитии  уровень  премьер-лиги  он  бы  потянул. Ему  бы  туда  забраться , и  он  бы  уцелел , не  сломали  бы  его  в  мясорубке  колхозной , как  многих  до  него – ребят  техничных , но  из-за  возраста  щуплых. Говорили , что  сильного  игрока  из  него  не  выйдет , дыхалка  у  него  не  та… до  через  три  года  он  бы  миллионы  долларов  стоил! А  тогда  за  несколько  сотен  тысяч  купить  было  можно. Для  клуба  второго  дивизиона  сумма  огромная , но  при  перепродаже  копейку  размером  с  луну  они  бы  подняли. Президент  колебался , рисковать  не  хотел , я  сумел  ему  внушить , что  он  не  прогадает , и  покупку  он  совершил. Парня  из  Черемхово  выкупил. Потом  случилась  страшная  неожиданность , меня  даже  убить  собирались… кричали , что  я  их  разорил , квартиру  у  тебя , падла , отберем , в  бетон  закатаем… я  до  сих  пор  уверен , что  Алексей  далеко  бы  пошел. Если  бы  идиотом  не  оказался! Ему  бы  у  нас  поиграть  и  в  Испанию  уехать , а  он  бутсы  сбросил  и  на  свои  великолепные  ноги… какую  обувь  монахи  носят?
Луканова. Я  их  длинные  черные  одеяния  увижу  и  на  ноги  не  смотрю. Удивление  с  боязнью  у  меня… он  пройдет , а  я  не  оборачиваюсь. Нет  у  меня  любопытства  лишний  раз  на  него  взглянуть. (Вадиму) Ты  про  их  обувь  нам  что-нибудь  скажешь?
Вадим. Летом - ботинки , зимой – ботинки  теплые… монашеский стиль в обуви – по-моему , нет  такого. Ваш  футболист  в  монахи  подался?
Гашников. Ему  до  состоявшегося  перехода  мне  сказать , что  мирская  жизнь  ему  в  тягость. Я  бы  под  отрывание  головы  себя  не  подводил! В  него  вложились , весь  бюджет  под  него  выгребли… убедившись , что  уговоры  на  него  не  действуют , потратившийся  на  него  клуб  о  банкротстве  своем  объявил. Уничтожил  он  верой  в  Христа  команду  хорошую. Его  и  священники  вернуться  в  футбол  уговаривали!
Луканова. Да  вы  что! Гашников. А  вот  то , что  когда  отчаялись  все , кроме  меня , я  приехал  к  нему  в  обитель  и  кричал , заклинал , привлеченные  шумом  священники  подошли , внимательно  выслушали , команда  гибнет! Меня  грозятся  убить! Подумай , Алексей , что  ты  делаешь… да , Алексей , подумай , сказали  они. Монастырь – великое  дело , но  Богу  и  в  миру  служить  можно. Скольких  людей  ты  подводишь – не  расстроиться  ли  потом  душа  твоя  христианская? Священники , но  мужики  разумные , мыслящие  не  убого… не  сдвинули  они  Алексея. Стоял  на  своем , как  врос. Зеленое  поле  для  меня – символ  никчемности , в  трусах  и  футболке  я  причиняю  себе  ужасные  нравственные  страдания , перед  кем  надо  за  меня  извинитесь  и  сами  и  не  обижайтесь… зарыл  талант  паренек. И  меня  из-за  него  едва  не  зарыли. Голову , слава  Богу , не  отрезали , но  селекционную  работу  с  той  поры  не  поручают. Не  в  доверии  я.
Луканова. Ох , не  повезло  вам , Павел  Валентинович , снова  не  повезло! А-то  думаю , что  за  человек , явно  приличный , а  шкатулкам  на  рынке  торгует – спился  он  что  ли? А  вы  футболом  занимались! Ну  а  что  та  команда , которую  вы  к  банкротству , неужели  нигде  не  выступает?
Гашников. Нет  команды.
Вадим. А  футболисты  ее? По  другим  клубам  разошлись?
Гашников. Кому-то  подфартило , а  кто-то  и  по  миру  пошел… жен  с  детьми  утянули. А  все  от  поступка  одного  человека. Сомневаюсь , что  сумеет  он  отмолить.
Луканова. Футболисты – мужчины  здоровые , чего  же  они  никуда  не  устроились… конечно , при  нашей  безработице  и  на  кондитерскую  фабрику  без  знакомства  не  попадешь. У  меня  там  подруга , и  за  Вадима  она  замолвила. На  днях  заступает.
Гашников. Охранником?
Луканова. С  его  инвалидностью  он  не  соответствует.
Гашников. (Вадиму) А  обязанности  у  тебя…
Вадим. Коробочки  склеивать!
Гашников. Унизительная  работенка. На  пенсию  по  инвалидности  прожить  невозможно?
Луканова. Мужчине  надо  работать.
Гашников. Но  если  у  него  есть  деньги…
Луканова. В  том-то  и  риск! Независимо  от  того , какой  он  инвалид  и  за  что  у  него  инвалидность , инвалиды  у  нас  чаще  всего  от  цирроза  помирают. Пенсия , безделье , компании , пьянство. И  это  закономерно. Охренеешь  без  бутылки  дома  сидеть! На  работе  какое-то  дело , усталость  после  него , разве  не  удовольствие  после  работы  усталым  домой  прийти? А  так  дома  сидишь , силы  не  тратишь , их  у  тебя  вагон  и  на  что  же  они  идут? На  умножение  тоски  лютой!
Вадим. Дома  я  опущусь.   
Луканова. На  фабрике , конечно , лучше. За  коробочками , глядишь , и  место  посерьезнее  для  тебя  нарисуется!
Вадим. Дверь  откроется – я  войду.   


               
                Действие  пятое.

  Вадим  Луканов  заходит  в  темный , пустующий  бар  с  грубо  сколоченными  столами  и  стульями ; на  стене  готическим  шрифтом  написано: «Россия – это  победа!».
  За  стойкой  субтильный  Марушин.

Марушин. Водки  налить?
Вадим. Благородные  напитки  не  по  карману  мне , считаете?
Марушин. Ничего  я  не  считаю. Что  вам  налить?
Вадим. Ничего.
Марушин. И  на  водку  нет? А  чего  пришли?
Вадим. У  меня  тут  встреча.
Марушин. Ну  и  выпейте  чего-нибудь  в  ожидании. Есть  неплохой  недорогой  джин. Производства , предупреждаю , отечественного.
Вадим. Водку  мы  делать  умеем , а  джин… но  беремся. По  вкусу  на  настоящий  похоже?
Марушин. Я  что , пробовать  его  буду? Людям  рекомендую , но  если  кто  захочет , не  удержусь  и  скажу , чтобы  еще  раз  подумали. Смотрите , какой  здесь  выбор. Сам  я  не  пью , а  у  людей  с  алкогольной  тягой  глаза  бегают  и  грудь  ходуном.
Вадим. Вы  не  пьете , и  я  перестал.
Марушин. Шикарно! На  весь  бар  всего  двое  и  оба  непьющие. Лицо  себе  из-за  выпивки  повредили?
Вадим. Я  пожарным  был.
Марушин. Наверняка  умопомрачительную  женщину  из  пламени  вытащили. Потом  к  вам  в  больницу  пришел  ее  муж , эмоционально  пожал  вам  руку , вы, разумеется , вообразили , что  она  одинокая , за  ваше  геройство  вам  ее  сердце  и  тело… эти  мысли  и  у  меня  возникли , будь  я  герой. Но  я , приятель, любой  героизм  в  гробу  видел. В  пожарные  тебя  кто  гнал? Отец?
Вадим. Отца  я  не  знаю.
Марушин. А  мне  показалось , что  отец  у  тебя  пожарный , и  он  тебя  по  стопам… получается , без  отцовского  влияния  в  пожарные  ты  пошел. Но  не  факт! Если  отца  ты  не  знаешь , он  вполне  может  и  пожарным  у  тебя  быть.
Вадим. Каску  я  нацепил  и  в  пожарной  машине  поехал  потому , что  гены  во  мне  взыграли?
Марушин. От  них  и  на  краю  света  не  скроешься.
Вадим. Не  то. Моя  мать  с  пожарными  не  встречалась.
Марушин. А  нюансы? Он  не  пожарный , он  парнишка , еще  не  определившийся… и  он  делает  ребенка. Становится  твоим  отцом. Значительно  позже  становится  пожарным. Тушить  пожар  он  в  мыслях  вынашивал , но  захотелось  попробовать  себя  в  кино , в  балете… до  ожогов  лицо  у  тебя  симпатичное  было?
Вадим. Достаточно.
Марушин. Вероятно , в  отца. И  что  ему  мешало  на  кинопробах  себя  испытать? А  с  гибкостью  у  тебя  что? Тело  у  тебя  скорее  гибкое  или  не  очень?
Вадим. Я  спокойно  пальцами  рук  до  пола  достаю.
Марушин. С  прямыми  ногами?
Вадим. С  кривыми  и  моя  мать  достанет!
Марушин. Разрешите  понять  это  так , что  мама  у  вас  некто  вроде  одушевленной  негнущейся  деревяшки. А  ты  гибкий.
Вадим. В  отца…
Марушин. И  чего  в  балет  не  пойти? Вам  ведь  подумалось , что  кино  и  балет  я  иронически , а  я  вам  доказал , что  он  и  в  реальности  мог  весла  туда  направить. Я  мыслю  изощренно , несовременно  мыслю… а  алкоголь  продавать  надо. У  вас  здесь  не  с  женщиной  встреча? Если  с  женщиной , ей  шампанское  полагается. У  нее  в  ручке  бокал  шампанского , она  отпивает , и  пузырьки , продирая , открывают  ее  для  ваших  плотоядных  целей… берите  бутылку. Отдельными  бокалами  шампанским  я  не  торгую. Она  бокал  выпьет , и  вы  уйдете , а  мне  оставшееся  шампанское  пробкой  затыкай? Выдохнется  оно , приятель , не  впаришь  его  потом  никому. Заказывали  бы  почаще , я  бы  его  кому  следующему , но  кто  сюда  ходит? Выпить  водки  хмурые  компании  забредают, а  с  девушками , да  с  такими  девушками , чтобы  шампанским  их  угощать , не  поток , а  капли – бам… неделя  прошла  и  снова – бам… бар  у  меня  убыточный. Жена  подбрасывает , и  не  закрываю  поэтому. Выгодно  жениться  тебе, приятель , советую!
Вадим. Постараюсь  не  продешевить.
Марушин. Лицо  у  тебя , думаю , со  временем  приятнее  станет. Кстати , дочка  нашего  мэра  с  рождения  выглядит  примерно  в  твоем  стиле.
Вадим. И  как  мне  с  ней  познакомиться?
Марушин. Во  Францию  езжай.
Вадим. А-ааа…
Марушин. У  нашего  мэра  вся  семья  за  границей. Каким  мужем  и  отцом  он  бы  был , если  бы  здесь  их  держал?
Вадим. При  возможности , конечно , чего  не  отправить. В  Томске  живут  более-менее , а  у  нас… ничего  хорошего  не  скажешь. В  Томске  всякие  бары  и  клубы  неоднократно  я  посещал. С  нормальным  лицом - не  нынешним. Повеселиться  мы  умели. Придем  с  девушками , а  вскоре  возле  нас  уже  девушек  шесть… нас , мужчин , трое , а  их , смеющихся  и  лезущих  танцевать , тьма  просто. Мы  всегда  говорили , что  мы  пожарные. Знали , что  сработает.
Марушин. Танцевать  с  пожарным  при  насморке  лучше  всего. От  вас  же  дымом  разит. Запах , что  ничем  не  убьешь.
Вадим. Ну  мы  же  тушением  не  каждый  день  занимались. Когда  как – иногда  неделями  дыма  не  нюхаешь , лишь  на  ложные  вызовы  выезжаешь. Приедем , убедимся , что  делать  нам  нечего , героические  придурки  переживают , что  не  повезло… а  по  мне – впустую  прокатились  и  слава  богу. Я-то  смерть  при  тушении  видел , представляю  себе , какой  он  демон , огонь.
Марушин. И  вода  иногда  ужасна. Будь  ты  водолазом , ты  бы  о  воде  так  говорил. При  непредвиденных  обстоятельствах  у  водолазов  смертность , думаю , выше , чем  у  вас. Погружающийся  водолаз , он  тросом  привязан?
Вадим. У  водолаза  и  спрашивай…
Марушин. Пожарные  и  до  тебя  здесь  были. А  с  водолазом  кто  когда-нибудь  говорил? Может , ты?
Вадим. С  водолазом  я  не  разговаривал , но  в  морду  бы  я  ему  двинул…
Марушин. Зависть? К  их  эксклюзивности  зависть  невыносимая?
Вадим. Восстановили  вы  меня  против  них. Как  наша  власть – американцев  никто  в  глаза  не  видел , а  ненависть  к  ним  всеобщая.
Марушин. Америка  океанами  окружена. Водолазы  у  них , наверно , что  надо. Да  не  кипятись  ты! Чего  ты  из-за  водолазов  в  такое  раздражение  впал?
Вадим. Меня  не  они , а  вы  вашими…
Марушин. Тихо! Пива  тебе  налить?
Вадим. Угощаете?
Марушин. С  чего  бы? Назвать  тебе  того , кому  бы  я  бесплатно  налил  и  за  честь  бы  счел?
Вадим. Да  догадался  я…
Марушин. Кому?
Вадим. Водолазу!
Марушин. А  ему-то  с  чего? Да  пошел  он  в  задницу , этот  водолаз , бесплатно  его  поить. Я  свою  жену  в  виду  имел. Без  нее  я  бы  давно  все  тут  заколотил  и , вздыхая , убрался. В  материальном  плане  женщина  она  чудесная. Но  серьезным  чиновникам , конечно , уступает. Негромко  тебе  скажу  о  подругах  ее. Судья  и  прокурор  они  у  нее. Бабы  как  бабы , а  посты  занимают – восторг  берет… моя  жена  в  бане  с  ними  парится.
Вадим. Пятки  им  чешет?
Марушин. Я  с  ними  там  не  сижу… они  с  десяти  лет  подруги! Чего  им  обижать  с  ними  сроднившуюся? У  них  весь  город  у  ног - есть  кому  почесать. И  обеспечить. Жена  мне  говорила , что  когда  они  раздеваются  и  снимают  с  себя  украшения , две  горы  золота  образуются. Золотая  гора  прокурорши  и  золотая  гора  судьи. С  зарплаты  они  бы  лишь  бижутерию , а  тут  будто  сокровище  инков  перед  глазами. А  ты , дурачок , в  пожарные  пошел. Из  огня  кого-то  вытащишь – тебе  руку  пожмут , а  прокурорша кого-то  от  тюрьмы  избавит – ей  в  руку  золото , а  в  сумочку  пачки  денег. У  меня  есть  знакомый , который  с  большой  сумкой  по  городу  ходит. Вдруг  чего  найду – будет  куда  положить. Наша  жизнь  приучит  любую  дрянь  хватать  и  тащить. Вы  на  пожарах  ничего  с  собой  не  прихватывали?
Вадим. Бывали  и  те , кто  воровали.
Марушин. И  прочим  это  было  известно?
Вадим. Замечали  мы  кое-что.
Марушин. На  вороватых  ребят  вы  при  случае  могли  бы  и  заявление… отвечать  за  свои  поступки  не  желаете -  заплатите. Вымогать  у  сволочей , по-моему , простительно.
Вадим. Группировка  у  них  весьма  крепкая.
Марушин. Банда?
Вадим. Честные  мужики  их  побаиваются. Загоришься , и  они  тебя  не  пеной  обольют , а  топором  оглоушат. Ты  без  сознания , а  если  без  сознания  ты  в  огне , ты  труп. Какая  бутылка  красивая.
Марушин. Где?
Вадим. С  пиратом.
Марушин. Капитан  Морган. Пиратствовать  для  мужского  духа  полезно! По  меньшей  мере  с  собственной  женой. В  сексуальном  смысле.
Вадим. Терроризируете  ее?
Марушин. Я  могу  ее  дней  десять  не  трогать. Живу  своей  жизнью , телевизор  смотрю , спать  лягу  и  замечательный  сон  без  сновидений , с  утра  обязательно  гимнастика , завтрак  с  омлетом  или  творогом , до  полудня  изучу  в  компьютере  новости , почитаю  легкую  литературу , потом  иду  сюда , в  бар. Жену  вновь  вижу  лишь  поздним  вечером. Поговорю  с  ней , выслушаю  и  по  заведенной – телевизор , душ , сон. Но  бывают  дни , когда  мне  хочется  секса. Жену  я  выслушаю , покиваю , внезапно  наброшусь  и  полагающееся  мне  получу. Удовлетворившись , засну , проснусь , пойду  в  бар… как  бы  дела  тут  ни  шли , жена  мне  улыбается , старается  подбодрить , я  ее  поглажу , засну , проснусь , узнаю  из  Интернета , что  завтра  в  Томске  света  не  будет. И  в  области  тоже. Соберусь  на  работу , поразмышляю , как  мне  тут  при  свечах  торговлю  вести - таинственно  освещенный  бар  кого-то , вероятно , приманит… с  работы  домой , ужин  съем , жену  выслушаю , посплю  и  на  работу , с  работы , о  сексе  и  мысли  нет , и  я  в  душ , ароматным  гелем  себя  обтираю , чувствую , момент  наступил. Весь  мокрый  выбегу , наброшусь  и  полагающееся  мне  получу! Затем  очередное  десятидневное  выпадение  следует. Мне  кажется , довольно  редко  сексом  я  занимаюсь.
Вадим. Занимайтесь  чаще.
Марушин. Жену  я  чаще  не  хочу.
Вадим. С  любовницей  занимайтесь.
Марушин. Любовницу  надо  молодую… у  моего  приятеля  Бирюкова  жене  пятьдесят  пять , а  любовнице  пятьдесят  два! Ну  бессмыслица  же  полная!
Вадим. Пожалуйста , совсем  молодую  девку  себе  заведите.
Марушин. С  молодой  свяжешься – куда-нибудь  не  туда  себя  втянешь. Подарочек  ей  вовремя  не  купишь – жене  заложит.
Вадим. А  вы  на  подарках  не  стройте. Постройте  отношения  на  любви.
Марушин. Мозг  у  тебя , вероятно , сгорел… она  же  развестись  с  женой  требовать  станет! На  ней  жениться! С  разводом  финансирование  моего  бара  прервется , и  я  его  потеряю. Без  бара , без  положения , без  перспектив… моя  новая  молодая  жена  меня  бросит.
Вадим. Если  любит , не  бросит.
Марушин. Она  полюбила  меня  того – прежнего. У  которого  бар  был. В  регулярно  побеждавшего  шахматиста  влюбилась  какая-нибудь  библиотекарша. Последовала  полоса  неудач , нескончаемые  турнирные  провалы , с  турнира  он  приезжает  и  библиотекарше  и  ошеломленно  замечает – не  любит  она  его. И  что  она , сучка? 
Вадим. В  его  глазах  несомненно.
Марушин. А  ты , дядя , выигрывай! Не  лажал  бы , и  ее  любовь  никуда  бы  не  делась. Кого  она , скажи  ты  мне , любила?
Вадим. Шахматиста.
Марушин. Шахматиста-победителя! Да , его  она  любила.
Вадим. А  проигрывающий  шахматист  ей…
Марушин. Это  кто-то  другой!
Вадим. Но  человек  он  тот  же…
Марушин. Мы , приятель , о  любви  говорим! Нечто  вроде  химической  реакции  она. Для  возникновения  множеству  элементов  в  цепочку  выстроиться  надо. Мужчина  невысокий , кучерявый , картавящий , икающий , побеждающий – люблю. А  мужчину  невысокого , кучерявого , картавящего  и  сливающего  не  люблю. И  не  любила! Любовь , как  влечение , нежность , реакция , не  к  нему ,  приятель , возникла.
Вадим. У  нее  любовь  к  тому , кто  исчез…
Марушин. Ему  необходимо  начать  выигрывать   и  он  увидит , что  она  его  любит. Любит , своей  любви  не  изменив.
Вадим. Ему-то  былое  возвратить  можно , а  мне  ожоги  с  физиономии  не  стереть.
Марушин. А-ааа , у  тебя  попадание  в  ту  же  ситуацию – тебя  кто-то  любил , а  в  нынешнем  обличье  не  люб  ты  стал. Девушку  ты  с  дерьмом  не  мешай. Я  тебе  растолковал , почему  ты  не  вправе  быть  в  претензии.
Вадим. Любила  ли  она  меня , точно  не  скажу. Ну  чего  он  опять  его  привел!

 Виктор  Корнюхин  и  Михаил  Александрович  Уварцев – они  в  бар  зашли.

Вадим. Ты , Витя , мне  сказал , что  у  тебя  ко  мне  дело. С  ним  я  дел  иметь  не  буду.
Коврюхин. Привязался  он  ко  мне – не  бежать  же  мне  от  него… чего-то  выпить  успел?
Вадим. Я  сейчас  не  пью.
Коврюхин. А  тут  позволяют , не  выпивая , стоять?
Вадим. А  у  нас  как  будто  раздумия  затянувшиеся. Решаем , что  выпить. С  выбором  не  торопимся.
Коврюхин. А  сидя  нам  определяться  не  запретят? О  моем  деле  надо  не  на  ногах  говорить.
Уварцев. Нет  резона  садиться.
Коврюхин. Чего?
Уварцев. Бар  крошечный. Бармен  все  равно  наш  разговор  услышит. (Марушину) Если  ваши  клиенты  конфиденциально  побеседовать  собрались , ваше  место  вы  покидаете?
Марушин. А  если  другие  клиенты  придут?
Уварцев. Мы  вас  позовем.
Марушин. Нарушать  установленный  порядок  ради  людей , которые  ничего  не  заказали  и  едва  ли  закажут , я  не  настроен.
Уварцев. Заказ  мы  сделаем! Чтобы  вы  из-за  стойки  куда-то  ушли , какой  минимальный  заказ  сделать  нужно?
Марушин. Три  пива.
Уварцев. Недорогих! Развести  нас  на  импортные  сорта  вы , дорогуша , не  пытайтесь! И  почему  три? Вадим  же  сказал , что  он  не  пьет.
Марушин. А  ты , думаю , пьешь  как  лошадь… тебе  не  на  что , но  если  кто  поставит , до  кружащихся  балерин  надерешься.
Уварцев. На  ваш  выпад  я  отвечу , но  сначала  по  поводу  балерин  мы  выясним. С  чего  у  меня  в  сознании  балерины  объявиться  должны? Я  перепил , у  меня  закружилось , но  я  не  любитель  балета. Откуда  балерины  в  моем  сознании  взялись?
Марушин. Из  подсознания  пришли.
Уварцев. Когда  мельком  видел  балет  и  запало? Понятия  не  имею , но  в  подсознании  засело? Есть  что  обдумать.
Марушин. Вперед.

Уварцев. У  нас  в  Елабуге  кружок  танцевальный  был. Не  новомодные  танцы  в  нем , а  классические.
Марушин. Балет?
Уварцев. Девочки  в  таком  белом…
Марушин. В  балетных  пачках!
Уварцев. Они  скакали , вытягивали  ступни… а  чего  я  в  то  здание  забрел? Всего  единожды , не  помню  даже , зачем… неужели  отложилось?
Вадим. Ничего  у  вас  не  отложилось.
Уварцев. Но  балерины  же  кружатся.
Вадим. Ничего  у  вас  не  кружится. Вы  и  это  забыли? Кто  про  балерин  сказал, помните?
Уварцев. Он.
Вадим. И  чего  вы  к  себе  применяете? Напиться  до  разговаривающих  икон , до  марширующих  слонов , до  кружащихся  балерин… не  больше , чем  выражение. (Марушину) Слушайте , мне  некогда  здесь  до  ночи  торчать. Налейте  им  по  пиву , а  мне  газировки  плесните. (Коврюхину) За  пиво  сами  платить  будете. 
Коврюхин. Наскребем , наверное…
Уварцев. Мне  пиво  из  крана.
Марушин. Только  бутылочное. 
Уварцев. А  почему  я  не  могу  в  баре  пиво  из  крана  заказать? В  чем  проблема?!
Марушин. Сплошная  пена  пойдет. Бочку  я  не  поменял , руки  не  дошли… по  бутылке «Старого  мельника»?
Коврюхин. Берем.
Уварцев. Нам  пива , ему  воды  и  уходите. Не  беспокойтесь , беседа  у  нас  не  затянется. В  четверть  часа  уложимся.
Коврюхин. Пиво  мне  хочется  посмаковать…
Уварцев. Да  чего  его  смаковать? Оно  такое  же , как  в  магазине. Тоже  мне  бар! В  коем  веке  был  шанс  что-нибудь  необычное  попробовать… из  Елабуги  ко  мне  кто  приедет – ваш  бар  не  порекомендую.
Коврюхин. А  кто  к  тебе  из  Елабуги  может  приехать? Нам  и  его  у  нас  дома  селить?
Уварцев. Ты  говоришь , будто  бы , если  кто-то  приедет , то  мужчина. А  неотразимая  дама , елабужская  краса , она , по-твоему , через  разделяющее  нас  расстояние  ко  мне  не  метнется?
Коврюхин. У  нас  мы  ее  не  поселим.
Уварцев. С  ней  бы  я  и  в  заброшенной  будке  путевого  обходчика  счастливо  жил… хватаем  наши  напитки  и  за  стол. (Марушину) А  вы  на  какое-то  время  исчезаете.
Марушин. Мне  бочку  заменить  надо.
Уварцев. Попозже! Не  создавайте  впечатление , что  вы  остаетесь  здесь  злонамеренно!
Марушин. Хорошо. Я  немножко  посмотрю  телевизор.
Уварцев. Ого , в  подсобке  телевизор  у  вас. А  в  зале  почему  телевизора  нет? Коврюхин. Ну  пойдем  сядем , о  важном  поговорим  наконец… рыдая , ты  меня  не  так  бесил. Сочувствие  даже  к  тебе  чувствовал.
Марушин. А  из-за  чего  он  рыдал?
Уварцев. Вы , знаете , вы  уходите! Кому  бармену  душу  излить – милое  дело , но  мы  не  из  той  породы!
Марушин. У  вас  десять  минут. Говорите  побыстрей , а  с  пивом   не  спешите. Допьете  его  уже  при  мне. Молча!

                Марушин  удаляется , трое  присаживаются.

Уварцев. Я  допью  и  бутылку  случайно  локтем. Разобьется – крикну. Подойди! Подмети! Мы  его  в  полового , в  фигуру  сточную… ну , Виктор , не  оттягивай- валяй  суть. Чего  остекленел? Ку-ку!
Коврюхин. Тебе  с  твоим  ку-ку  никогда  бы… никогда , ты  понимаешь?!
Уварцев. Искренне  сожалею  о  нанесенной  моральной  травме. (Вадиму) Не  отболело  в  нем  до  сих  пор.
Вадим. Введите  меня  что  ли  в  курс.
Уварцев. Я  на  балконе  курил. Заметил  внизу  идущего  к  подъезду  Виктора  и  обрадованно  воскликнул: ку-ку! Чтобы  он  на  меня  поглядел  и  тоже  рукой  помахал.
Вадим. Крайне  душевно. Из-за  чего  в  ярость  впадать?
Коврюхин. Параллельно  со  мной  мужчина  шел. На  дорогущем  телефоне  что-то  набирал. От  неожиданного  ку-ку  он  вздрогнул  и  телефон  выронил. Телефон  у  него  сломался. Он  сказал , что  ку-ку  мне  кричали – мне  и  отвечать. давай , выплачивай , говорит. Мужик  отборный.
Вадим. У  мелкой  рыбешки  телефоны  покрепче. И  чем  он  тебе  грозил? Ты  же  сразу  деньги  ему  не  отдал.
Коврюхин. Что  я  ему  отдам…
Вадим. И  как  он  тебя  принуждал? Пугал , что  пристрелит  или  людей  пришлет  разбираться?
Коврюхин. Да  обошлось… всего  только  пригрозил , что  зубы  мне  выбьет. Хряк  он  откормленный , но  я  решил  не  сдаваться. Беззащитные  зубы  ему  не  подставлять. Между  ними  и  его  кулаками  свои  кулаки  выставил.
Уварцев. Виктор  дрался  шикарно! Удары  пропускал  страшные , но  и  в  ответ  умудрялся  что-то  наносить. Деталей , жаль , было  не  разглядеть – высоковато  я  сидел , как  на  дешевых  местах.
Вадим. Вниз  на  помощь  сбежать  мысль  не  возникла?
Уварцев. Как-то  повлиять  я  бы  не  успел. Драка  недолго  длилась. Виктор  героически  отмахивался , но  здесь  не  та  ситуация , когда  герою  было  на  что  рассчитывать. Запредельное  преимущество  в  силе. Героизм  проявлен , но  на  одном  героизме  далеко  не  выехать. С  винтовкой  на  танк! С  незаряженной  винтовкой! Выдавали  по  три  патрона , однако  хватило  не  всем. Ротный  приказал  атаковать , вскричал , что  за  нами  Родина , герои  выскочили  из  окопов , отважно  побежали  умирать… в  баре  спьяну  рыдают , но  я-то  трезв! Нечем  мне  слезы  мои  оправдать…

Вадим. (Коврюхину) Говори  суть. К  чему  наша  сегодняшняя  встреча?
Коврюхин. Поучаствовать  тебе  хочу  предложить.
Вадим. И  что  за  предприятие? Закон  мы  не  нарушим?
Коврюхин. Большую  статью  нам  не  дадут.
Вадим. Срок  нам  светит  небольшой , а  денег  на  всю  жизнь  заработаем?
Коврюхин. Денег  мы  снимем , но  домик  за  границей  на  них  не  купить.
Вадим. А  у  нас?
Коврюхин. Машину  досок  и  ту , наверно , не  купишь. Но  у  меня , Вадим , положение – хоть  что-то  срубить  необходимо. А  без  подельников  мне  это  дело  не  провернуть. Объем – закачаешься... физический  объем – не  денежный. Громадина , Вадим , махина…  подставь  мне  ухо , и  я  тебе  шепну , что  задумал. Вадим. Ну  шепчи.
Коврюхин. Кража , Вадим.
Вадим. Чего  кража?
Коврюхин. Высоковольтных  опор.
Вадим. ЛЭП?! Чтобы  металл  на  вес  сдать?
Коврюхин. Ты  понял.
Вадим. А  как  ты  отсоединишь  от  них  провода , как  спустишь  на  землю , как  увезешь?
Коврюхин. Ты  мне  подсобишь.
Вадим. (кивнув  на  Уварцева) А  он? Он  с  нами?
Коврюхин. У  нас  серьезная  затея , а  у  него  нестабильность. Я  не  самоубийца , его  вовлекать. Мне , Вадим , деньги  и  на  него  нужны… нам  с  матерью  и  его  корми! На  куртку  у  меня  выбил…
Уварцев. Я  ее  почистить  отнес. Неприятно  было  смотреть , до  чего  вид  потеряла. 
Вадим. Результат  удовлетворил? 
Уварцев. В  клочья  не  порвали  и  то  хорошо. Ну  как , не  впустую  Витя  на  пиво  потратился? Идешь  ты  с  ним?
Вадим. Я  в  границах  дозволенного  себя  удержу. А  чего  бармен  денег  с  нас  сразу  не  взял?
Уварцев. Затуманили  мы  его. Опомнится  и  сдерет. Ох , сколько  переплачивать  придется… в  магазине  за  те  же  деньги  по  две  бы  на  рыло.
Коврюхин. Мне  хотелось  в  баре  о  деле  поговорить. Так  солиднее.
Уварцев. Не  спорю.
Коврюхин. (Вадиму) А  чего  тебе  закона  держаться? У  тебя  на  кондитерской  оклад – вслух  от  стыда  не  скажешь.
Уварцев. У  него  еще  пенсия.
Коврюхин. Конечно , тебе  повезло…
Уварцев. У  него , Виктор , вообще-то  физиономия  обезображенная.
Коврюхин. Вас , инвалидов , жалеть  полагается , а  нас  кто  пожалеет? Здесь  родились  и  торчим , ничего  не  видим… работы  нет , а  если  какая  подвернется , оплачивается  ниже  всякой  возможности  пожить  не  как  нищета… для  общего  блага  эпидемию  бы  на  нас. Огородить  и  пытающихся  прорвать  из  автоматов. Я  бы  не  пытался.
Уварцев. Ну  что  ты  меня  до  слез… про  кондитерскую  фабрику  говорят , что  события  на  ней  позитивные. Зарплата  не  падает , условия  не  ухудшаются. Да?
Вадим. Директора  у  нас  уважают.   



                Действие  шестое.

  Весь  из  себя  заграничный  директор  Кузнецов  у  заключенного  в  рамку  плаката  пастилы «Маршал  Жуков» разговаривается  в  своем  кабинете  по  мобильному.

Кузнецов. Забегу  послезавтра. Сегодня  я  с  женой. Завтра  напряженный  день – не  до  женщин  мне  будет. Богатая  коллизиями  у  нас  обстановка… ничтожество  я  тебя  не  считаю. К  тебе  я  расположен , но  не  в  ущерб  семье. Да , и  работа  для  меня  важнее. Слушай , ты  два  года  не  скандалила  и  все  у  нас  было  чудесно. Хорошие  отношения  со  мной  тебе  надоели? Еще  минута  в  таком  тоне  и  на  моем  месте  возникнет  пустота. Ты  подумаешь , что  же  случилось , был  директор , а  не  стало  никого. В  гроб  я  наши  отношения  не  кладу – это  ты  их  похоронить  пытаешься. Послезавтра  я  приду  и  мы  с  тобой  обнимемся , часа  полтора  поблаженствуем… узость  мышления  в  тебе  говорит. Чего  ты  добиваешься , на  меня  наскакивая? Мой  кораблик  в  твою  гавань  заплывал  регулярно , а  тут  смотришь – кораблика  нет… и  дымка  вдалеке  нет…. мне  по  параллельной  линии  звонят. Правда , звонят. Твою  мать , звонит-то  кто… губернатор… номерами  в  Томске  обменялись – на  совещании  по  развитию. До  свидания , Маша. Господин  губернатор?! И  я  вас  приветствую , огромнейших  достижений  вам  желаю. Чем  обязан  чести  с  вами  беседовать? Предприятие  работает , продукция , ха-ха , на  уровне – свиньям  не  скармливаем… от  наших  сладостей  они  бы , боюсь , не  вес  набрали , а  трупами  попадали! Серьезный  у  меня  настрой , разумеется , я  же  понимаю , с  кем  говорю. Умножить  серьезность  я  могу… а  из-за  чего , извините , более  серьезным  мне  быть? Приедете  к  нам  фабрику  посмотреть – встретим , какие  проблемы… с  кем  приедете?! А  Владимиру  Владимировичу  нашу  фабрику  для  визита  кто  подсказал? Я  и  полагал , что  вы. Передовая  она , да , работает – не  встает… коллектив  неплохой , справляющийся… понимаю , что  спецслужбы  проверят – проверка , наверно , нужна… какого  числа  вас  с  Владимиром  Владимировичем  ждать? А  проверки  когда  начнутся? Как  им  удобно , я-то  что… у  меня  от  вашей  новости  сотрясение  мозга , кажется , изнутри. Сам  сотрясся.


                Действие  седьмое.

  Голый  по  пояс  Луканов  натягивает  домашние  тренировочные. Вошедшая  мать  с  надрывом  о  своем.

Луканова. Прокатили  меня , Вадим. Все  мое  упование  скомкали  и  ногой  по  нему. Футбол! Мужчина  на  полет  мяча  в  горячке  смотревший… виделись  вы  с  ним!
Вадим. Селекционер-погубитель?
Луканова. У  меня  с  ним  объяснение  состоялось. Меня  потянуло  сказать , что  я  и  он , мы  можем  постараться  прожить  оставшуюся  жизнь  не  безрадостно. Не  в  ужасе , что  кому-то  близость , а  нам  сушь – деревья  без  листьев , почва  потрескавшаяся… польем  и  зазеленеет. Будем  встречаться  и  неудачи  перешибем. Мы  и  так  встречаемся , он  мне  сказал. Я  сказала , что  я  говорю  о  встречах  между  мужчиной  и  женщиной , ну  и  он  физиономию  будто  бы  я  в  какую-нибудь  футбольную  команду  простроить  меня  прошу. Изумление  непередаваемое… собрав  все  свои  силы , я  спросила , что  же  его  настолько  поразило , и  он  мне  сказал , что  и  не  подозревал , что  я  куда-то  дальше  дружеского  знакомства  зайти  хочу. Глупо  и  смешно , он  сказал. Я – глупая , да… на  перспективу  закинула  и  вернулось  ко  мне – сшибающий  камень  по  мне  прокатился… наглая , по-моему , прямота  у  него. Мог  и  время  на  раздумия  взять.
Вадим. Он  поступил  как  хирург. Жестко  отрубил , и  что  способно  выжить , наверно , выживет. Тебе , конечно , больно , твои  чувства  в  конвульсиях… ты  же  его  совершенно  не  любила. Мужичка  себе  на  старость  приметила , но  он  соскочил. Ты  ругнулась  и  следующего  высматриваешь. Небывалая  любовь  беду  ей  на  своих  крыльях  принесла… в  твоем  возрасте  вены  от  любви  не  вскрывают.
Луканова. Гнусно  ты , Вадим , с  матерью  говоришь. Чего  ты  не  в  настроении?
Вадим. На  работе  сплошная  нервотрепка.
Луканова. На  кондитерской  фабрике  коробочки  склеивать – не  пожары  беззаботным  ухарем  тушить. Ты  меня , а  я  тебя.
Вадим. Тебе  меня  не  достать. Ну  тушил  я , ну  обгорел – с  судьбой  я  смирился. На  работе  психоза  бы  поменьше… но  они  уедут , и  все  как  раньше  пойдет. К  нам  ведь  высокие  гости  пожаловать  собираются.
Луканова. Из  Томска?
Вадим. Губернатор  из  Томска , а  тот , кто  с  ним , он  к  нам  издалека. Знаменитость  он  столичная. Всероссийская. Мировая.
Луканова. Певец  какой-нибудь?
Вадим. Среди  наших  певцов  мировых  звезд  я…
Луканова. Оперные.
Вадим. Это  у  нас  говорят , что  они  на  весь  мир  гремят. Создают  им  имя. Внутри  России  создают. А  внутри  России  оно  у  них  и  без  того  есть. Я  квашеную  капусту  на  кухне  видел.
Луканова. Сегодня  заквасила.
Вадим. Соли  не  переложила?
Луканова. После  спирта , что  я  слишком  разбавила , ни  в  чем  ты  мне , смотрю, не  доверяешь. Ну  кто  к  вам  приезжает-то? Если  с  самим  губернатором , фигура , наверно , значительная. 
Вадим. Ты  на  пол  рухнешь , узнав. Не  выдержит  твой  организм  такой  информации. Представь  громаднейшую  гору , стоящего  на  ней  Бога  и  рядом  с  ним  кого-то  из  россиян. Кому  там  впору  рядом  с  Богом  стоять  и  на  равных  беседовать?
Луканова. Ну  я…
Вадим. Ищи  его  в  Кремле.
Луканова.  В  Кремле  у  нас  Владимир  Владимирович , но  что  он , в  наш  городишко  приедет?
Вадим. На  нашей  фабрике  семнадцатого  числа  мы  его  ожидаем. У  него  поездка  по  региону , где  светлых  пятен , понятно , мало. Губернатор  посудил , что  если  куда  с  телевидением  и  ехать , то  на  нашу  фабрику. Надо  же  ему  главе  государства  успехи  показать.
Луканова. А  тебя? С  работниками  президент  пообщается?
Вадим. Группа  уже  сформирована. Я  в  нее  не  вошел.
Луканова. Из-за  ожогов?
Вадим. Меня  в  известность  не  поставили. Сказали – будешь  ты , ты  и  ты. А  ты  в  знаменательный  день  дома  сиди. Рожей  сгоревшей  здесь  не  свети.
Луканова. Про  рожу  они…
Вадим. Не  сказали. Но  любому  ясно , что  моя  кандидатура  даже  не  рассматривалась.
Луканова. А  я  бы  тебя  к  Владимиру  Владимировичу  подвела. Сказала  бы , что  бывший  пожарный , инвалид , никто  не  брал , а  мы  у  себя  на  фабрике  пригрели. От  бы  расчувствовался  и  как-нибудь  тебя  одарил.
Вадим. Мы  не  знаем , как  он  к  инвалидам  относится.
Луканова. Наверняка  с  сочувствием!
Вадим. А  если  он  их  видеть  не  может?
Луканова. Но  тебе-то  он  об  этом  не  скажет.
Вадим. А  губернатору  сквозь  зубы  обмолвится. И  тот  с  нашего  директора  шкуру  сдерет , а  фабрику  по  кирпичику  разнесет. Ты , конечно , мечтаешь , чтобы  президент  меня  за  свой  счет  в  Англию  или  Германию , но  семнадцатого  я  дома  останусь. Об  Англии  и  Германии  я , о  пластической  операции  подумав. Лицо  бы  мне  там  как  новое  сделали…
Луканова. Мне  твое  лицо  и  сейчас  нравится.
Вадим. Ты  мать. И  ты  врешь!
Луканова. Тебе  в  материнское  сердце  не  заглянуть. У  матери  лицо  ее  сына  всегда  одну  любовь  вызывает! Для  хорошей  матери  и  сын-урод  всяких  красавчиков  лучше , а  я  хорошая  мать!
Вадим. Уродом  ты  меня  в  точку.
Луканова. Я  не  о  тебе , я…
Вадим. Не  нужно  оправдываться. Я  горел , я  кричал , на  меня  без  омерзения  не  взглянуть. Прежним  не  представить , но  я  не  жалуюсь. Никого  не  достаю. Никуда  не  стремлюсь. Иду  и  почему-то  не  падаю.



                Действие  восьмое.

  Вадим  Луканов  в  убожестве  данности – жизни , улиц ; его  апатичная  ходьба  обрывается  выросшей  перед  ним  Ольгой  Кудубиной , чья  челюсть  весьма  тяжела.

Кудубина. Побеспокоить  вас  разрешите? Вадим. Дорогу  хотите  узнать? Одеты  вы  прилично – не  похоже , что  денег  просить  у  меня  будете. Значит , дорогу  узнать. Говорите , куда  вам.
Кудубина. Мне  не  это  от  вас  нужно.
Вадим. Познакомиться  со  мной  решили? Острых  ощущений  вам  не  хватает?
Кудубина. Вы  так  не  напирайте , сбивайте  вы  меня… с  таким  напором  мужчине  следует  приставать , а  не  отсылать. Почему  я  отторжения  у  вас  вызываю?
Вадим. Я  не  вижу  нормальной  причины , по  которой  вы  бы  могли  ко  мне  подойти. За  исключением  дорогу  узнать.
Кудубина. Да  разобралась  я  в  вашем  городе , чего  тут  узнавать… только  что  я  дала  вам  понять , что  я  неместная.
Вадим. Добро  пожаловать. Что  же  вам  у  нас  посетить  предложить… на  аллее  узбекского  искусства  вы  еще  не  были?
Кудубина. Нет.
Вадим. Ну  сходите. Сказать , как  пройти?
Кудубина. Сам  ваш  городок  меня  нисколько  не  занимает. Интерес  у  меня  сугубо  к  вам.
Вадим. Увидели  меня , и  он  появился?
Кудубина. Я  вас  увидела , поскольку  хотела  увидеть. Не  спонтанно  поговорить  подошла. Вы – Вадим  Луканов. На  кондитерской  фабрике  работаете. Раньше  работали  в  Томске , были  пожарным , там  лицо , вероятно , и  повредили. При  пожаре?
Вадим. В  свободное  время  осваивал  дельтаплан. Слишком  близко  подлетел  к  солнцу.
Кудубина. Ваш  досуг  меня  не  касается. Предмет  моего  интереса - ваша  работа.
Вадим. Нынешняя?
Кудубина. Та , куда  вы  вхожи. Мне  в  здание  вашей  фабрики  не  попасть, а  вас  пять  раз  в  неделю  охрана  туда  пропускает. По  субботам  вы  не  работаете?
Вадим. С  вашей  осведомленностью  вам  бы  знать.
Кудубина. Ваше  обычное  расписание  могло  измениться. Из-за  чрезвычайных  обстоятельств. Приезда  высочайшего  лица. Вот  вам  и  разгадка. Мистер  XXXL  посещает  фабрику , а  ней  работаете  вы… за  оказанную  услугу  мы  вам  заплатим.
Вадим. А  в  чем  она…
Кудубина. Обсудим  не  здесь.
Вадим. А  до  меня  вы  к  кому-нибудь  подходили? Не  с  меня  же  вы  начали.
Кудубина. С  вас. Поручать  женщинам  чревато , а  мужчины , помимо  вас , начальники  и  охранники. Вы  бы  к  ним  обратились?
Вадим. А  шоферы? 
Кудубина. Внутри  они  вряд  ли  свободно  бродят. Ваша  цель  будет  находиться  внутри. Но  поговорим  не  здесь. В  принципе , вы  согласны?
Вадим. Как  мне  согласиться , не  зная , на  что  вы  меня  толкаете. Вы  мне  скажите , и  я…
Кудубина. Поговорим  не  здесь.
Вадим. Для  серьезных  разговоров  мы  бар  используем.
Кудубина. Нам  нужно  совершенно  безлюдное  место. Интимное , если  хотите.
Вадим. Интимное  место  для  интима.
Кудубина. Это  на  ваше  усмотрение.
Вадим. Вы  что , готовы  со  мной  переспать?
Кудубина. Да.
Вадим. Хороший  секс  уверенность  бы  мне  внушил… но  деньги  он  не  отменяет. Секс  лишь  как  дополнение  к  деньгам  или  я  и  говорить  с  вами  не  стану.
Кудубина. Деньги  вы  получите , а  насчет  секса  увидим. Мне  приказано  добиться  желаемого  любой  ценой , но  я  не  шлюха. Не  думаю , что  вам  понравиться  спать  с  женщиной , которой  спать  с  вами  противно. Когда  вы  приведете  меня  к  себе  в  квартиру , мы  и  о  сексе  поговорим. Чем  где-то  в  лесу  разговаривать , давайте  у  вас  расположимся.
Вадим. Мать  я  спроважу.   



                Действие  девятое.

   Луканов  у  брошенного  грузовика  без  колес. Торопящийся  к  нему  Балтуев  сердит.

Балтуев. Мне  с  работы  непросто  уйти. На  мне  до  хрена  всего  завязано. Чего  ты  меня  вырвал?
Вадим. Со  здравым  человеком  обменяться  мне  надо. Чтобы  решить , что  предпринимать. С  работы  и  меня  неохотно  отпустили. Ты  у  нас  незаменимый, но  есть  вещи , которые  и  от  меня  на  производстве  зависят. Мне  бы , конечно , до  конца  рабочего  дня  дотерпеть  и  потом  бы  с  тобой  перекинуться… не  было  у  меня  терпения  ждать – определяющий  момент  в  моей  жизни. Неверно  поступлю  и  поплывет  моя  уточка  в  вихри  огненные… с  утра  ко  мне  женщина  подошла. По  дорогу  на  фабрику  перехватила.
Балтуев. Что  же  это  за  баба  такая  пугающая…
Вадим. Во  что-то  опаснейшее  она  меня  впутывает. Прямое  отношение  к  семнадцатому  числу. Тебе  известно , кто  семнадцатого  к  нам  приезжает? К  нам , на  фабрику  нашу  кондитерскую.
Балтуев. А-ааа , ты  о  губернаторской  подлости… у  нас  на  работе  говорят , что  президента  не  вам , а  к  нам  следовало  везти. Мы  больше  заслужили. Но  губернатор  нас  обошел. Кинул  нас , сука. И  чем  эта  женщина  тебя  напугала?
Вадим. Конкретный  разговор  у  нас  впереди. Пока  я  знаю , что  ею  замысливается  некое  преступление. И  совершить  его , видимо , должен  я. На  нашей  фабрике  у  меня  свобода  передвижения. Поэтому  она  ко  мне , а  не  к  тебе  или  Коврюхину. Или  его  родственнику  из  Елабуги.
Балтуев. Ехать  домой  он  собирается?
Вадим. Ты  о  моей  ситуации  скажи. Что  ты  о  ней  подумать  успел?
Балтуев. Я  думаю , что  если  бы  президент  на  вашу  фабрику  не  приезжал , ей  бы  услуги  работника  вашей  фабрики  не  понадобились.
Вадим. Точно.
Балтуев. Хочет  тебя  попросить  подарок  президенту  вручить?
Вадим. И  за  это  в  постель  со  мной  согласна?
Балтуев. Об  оплате  натурой  ты  не  сказал. Для  секса  с  тобой  женщина  должна  себя  пересиливать  и  пересиливать… не  обижайся.
Вадим. Я  и  не  думал. Я  жертва  огненной  стихии , от  моего  лица  бабы  на  нашей  фабрике  взгляд  куда  угодно  отводят , а  она  мне  и  деньги , и  секс… что  же  она  задумала? Покушение  моими  руками  устроить?
Балтуев. Президентская  охрана  тебя  остановит.
Вадим. Меня  и  наша  семнадцатого  на  фабрику  не  пропустит. Я  не  в  списке  тех , кого  ему  увидеть  разрешат.
Балтуев. Ну  твою-то  физиономию  ему  видеть…
Вадим. Мне  все  говорят , что  незачем.
Балтуева. А  эта  дама , она  о  невозможности  вашего  контакта  осведомлена? Вадим. Похоже , нет. Я  ей  не  сказал  и  не  скажу.
Балтуев. Настолько  поиметь  ее  рвешься?
Вадим. Меня  деньги  волнуют. Она  бы  мне  заплатила , и  я  бы  пластическую   операцию  себе  сделал. Смеяться  над  собой  я  научился , но  избавь  Господь  с  такой  рожей  жить… тебе  и  то  противно  смотреть.
Балтуев. Да. Что  поделать , противно.
Вадим. А  кто-то  на  меня  взглянет  и  не  вздрогнет…
Балтуев. Наталья?
Вадим. С  чего  ты  о  ней… я  о  матери  сказал. Наталья  на  меня  как  на  поганую  образину  смотрела.
Балтуев. Сейчас  по-иному  посмотрит. Не  докатилось  еще  до  тебя… через  стекло  она  вылетела. Осколки , порезы , переломы , гематомы. За  самое  страшное  лицо  поспорит  она  с  тобой. С  Гавриловым  в  машине  ехала. Его  позавчера  похоронили.
Вадим. Я  с  ним  учился.
Балтуев. Все  мы  вместе  учились.
Вадим. Но  тебя-то  позвали , а  меня… был  на  его  похоронах?
Балтуев. Был.
Вадим. А  мне  пригласительного  звонка  не  последовало.
Балтуев. У  людей  горе , а  тут  своей  обгоревшей  физиономией  светишь… ужас  нашего  существования  доказываешь. Пожалей  ты  людей.
Вадим. Я  чувствую , что  в  последний  путь  его  только  успешные  провожали. Коврюхин  присутствовал?
Балтуев. Он  бы  и  не  пошел. Он  за  родственником  из  Елабуги  неотрывно  обязан  присматривать.
Вадим. Он  бы  с  ним  заявился. На  деловые  встречи  и  то  с  собой  приводит.
Балтуев. А  с  кем  у  него  встречи  такие?
Вадим. Со  мной. Своровать  и  продать – на  это  меня  подбивал.
Балтуев. Дурак  он , и  года  не  пройдет , как  загремит. К  Наталье-то  зайдешь? У  вас  с  ней  вроде  бы  закончилось.
Вадим. И  чего?
Балтуев. То , что  с  Гавриловым  она  тебе  не  изменяла.
Вадим. Да  я  к  ней  нормально… но  не  пойду.
Балтуев. Почему?
Вадим. Не  обрадую  я  ее  приходом  своим. Я  прекрасно  знаю , что  чувствует  человек , чье  лицо  напрочь  повреждено. Светские  визиты  его  не  бодрят.
Балтуев. Она , кажется , к  тебе  в  больницу  приходила. В  Томск  ездила. Сходи  к  девушке , реально  ей  сейчас  плохо.
Вадим. Вот  со  второй  девушкой  развяжусь  и  поглядим. Она  сегодня  вечером  ко  мне  в  квартиру  придет.
Балтуев. А  мать  ты  куда?
Вадим. Моя  мать  найдет , куда  приткнуться. Я  ей  сказал , что  у  меня  будет  девушка , нам  необходимо  побыть  наедине… она  без  разговоров  согласилась  убраться.
Балтуев. Мечте  не  препятствуют. Устроить  твою  жизнь – что  для  нее  желаннее. С  фабричными  дамами , нет , не  срослось?
Вадим. А  ты  представь , что  ты  женщина  и  ты  меня  видишь.
Балтуев. К  отношениям  твоя  физиономия , признаться , не  располагает.
Вадим. Она  у  меня  не  подарок , но  у  меня  есть  и  то , что  моей  физиономии  как  близнец. Моя  работа.
Балтуев. Мужик , что  сидит  и  упаковывает…
Вадим. Обгоревший   мужик! 
Балтуев. К  тому  же  обгоревший. Безысходно  у  тебя  все  как-то , дружище. Кромешное  дно , и  вдруг  торпедой  из-под  воды  ты  к  облакам.
Вадим. За  счет чего?
Балтуев. Четкого  исполнения  возложенного  на  тебя  этой  женщиной. Я  в  голове  крутил , вертел – не  думаю  я , что  покушение  у  нее  в  планах. К  президенту  подберись  и  его  завали… с  твоей-то  нулевой  подготовкой?
Вадим. В  армии  я  служил.
Балтуев. И  из  огнестрельного  оружия  стрелял?
Вадим. Нас  и  на  стрельбище  вывозили. Двенадцать , кажется…
Балтуев. Двенадцать  раз?
Вадим. Двенадцать  патронов  за  всю  службу  я  выпустил. Попал  ли  куда , не  скажу – мишени , по-моему , даже  не  проверяли. Лейтенант , помню , злющий  был. Ему  из  дома  сообщили , что  к  ним  на  участок  забрались  и  все  ценные  деревья  выкопали. У  кого-то  еще  за  забором  они  теперь  плодоносят. Если  не  покушение , то  что?
Балтуев. Она  может  быть  не  в  себе.
Вадим. Я  не  заметил , но  предположим.
Балтуев. В  таком  случае  покушение  нельзя  исключать. Скажет  тебе  из-за  спин  работников  бутылку  с  зажигательной  смесью  в  президента  швырнуть… бутылку  тебе  домой  принесет.
Вадим. Бутылку  я  в  шкафчик  поставлю. Не  стану  кричать , что  я  на  подобное  не  подписываюсь. Заберу  у  нее  деньги , скажу , что  все  исполню…
Балтуев. Кинешь  ее?
Вадим. С  моей  пенсии  и  зарплаты  мне  на  пластическую  операцию  не  насобирать.
Балтуев. Матери  твоей  конец. О  тебе  и  не  говорю. Когда  она  поймет , что  ты  ее  кинул , беспредельную  месть  она  затаит. Думаю , твой  старый  друг  к  тебе  в  гости  придет.
Вадим. Кто? 
Балтуев. Огонь. Сожжет  она  вас  с  матерью , придумает , как. Кидаешь  психа – позаботься , чтобы  не  добрался  он  до  тебя. Мы  в  компетентные  органы  сообщим.
Вадим. А  деньги? Расклад , при  котором  я  ни  копейки  не  получаю , меня  не  устраивает.
Балтуев. Деньги  от  государства  тебе  упадут. За  предотвращение  покушения  выплата , мне  кажется , будет.
Вадим. Смотря , какая  выплата… что , на  пластическую  операцию  хватит? Да  никому  наше  государство  в  жизни  столько  не  даст.
Балтуев. Лично  президент  добавит. Напишешь  ему , что  ты  инвалид , что  патриот… бутылкой  в  вас  не  бросил , и  вы  не  воспламенились. Вы  бы , возможно , не  погибли , но  ваше  лицо  могло  превратиться  в  копию  моего. Фотографию  я  прилагаю.
Вадим. Выходит , мне  надо  позвонить  и  сказать , что  сегодня  ко  мне  придет  женщина…
Балтуев. Мы  партию  грамотней  разыграем. Ну  позвонишь  ты  им , и  что  они  сделают?
Вадим. Засаду  устроят.
Балтуев. В  Томске , я  слышал , наши  доблестные  спецы  в  засаде  переругались  и  друг  друга  перестреляли. Обязательно  у  них  какой-нибудь  прокол – не  нужно  их  раньше  времени  вызывать. Пятерых  они  в  квартиру , шестерых  снаружи , она  увидит , что  дело  нечисто, и  к  тебе  не  пойдет. Они  целый  отдел  задействовали , а  кого  схватили? И  на  кого  шишки  посыпятся?
Вадим. На  меня?
Балтуев. Они  у  себя  в  кабинетах  играли  в  игры , порнуху  смотрели , а  ты  их  сдернул. От  чего-то  отвлечь  задумал?
Вадим. От  чего , от  порнухи?
Балтуев. Они  выехали  к  тебе , а  в  этот  момент  где-то  в  ином  месте… если  что , тебе  пришьют. Сумеешь  ты  отбиться  от  обвинения , что  лет  на  пятнадцать  от  дома  тебя  оторвет?
Вадим. Привлечь  компетентные  органы – твоя  мысль.
Балтуев. Не  заранее. Девушку  мы  выслушаем , будет  основание – скрутим , пообщаетесь  вы  один  на  один , но  со  мной  неподалеку. Ты  проведешь  ее  в  комнату , а  я  с  кухни  выйду  и  послушаю.
Вадим. Не  заходя?
Балтуев. Ей  нельзя  меня  видеть. Ты  что , не  понимаешь , что  она  при  ни  слова  не  скажет?
Вадим. А  если  она  воды  захочет  попить? Пойдет  на  кухню  и  напорется  на  тебя. Как  выкрутишься? 
Балтуев. Я  в  ванной  закроюсь. Скажешь  ей , чтобы  в  ванну  не  шла. На  ремонте  она. Вадим. А  кто  изнутри  ее  закрыл?
Балтуев. А  она  что , за  ручку  дергать  будет? Ты  предотврати. Сразу  веди  ее  в  комнату.
Вадим. Это  я  решу , но  ванная – не  вариант.
Балтуев. Чем  не  вариант?
Вадим. Бесшумно  ты  оттуда  не  выйдешь. Очень  шумная  дверь.
Балтуев. А  смазать?
Вадим. Не  в  петлях  вопрос. Она  в  дверной  проем  с  трудом  входит. От  воды  и  времени  рассохлась , чего  ты  от  нее  хочешь… собираешься  поучаствовать – на  кухне  скройся. Девушку  я  постараюсь  туда  не  пустить.
Балтуев. Действуй  по-умному. Скажет , что  жажду  утолить  охота – не  бледней, а  скажи , что  сходишь  и  принесешь.
Вадим. Ее  я  удержу. Но  меня  твое  присутствие  не  только  из-за  нее  беспокоит. Ты  участвуешь  в  деле  и  следовательно  в  дележе… если  мне  обломится  премия , половину  тебе  отдавай?
Балтуев. А  ты  бы  мне  сколько  выделил?
Вадим. Мне  на  пластическую  операцию  нужно , чтобы  хватило. Все , что  сверх , твое.
Балтуев. Это  означает , что  если  премия  меньше  стоимости  операции , мне  не  достанется  ничего.
Вадим. Извини , но  на  что-то  другое  я  пойти  не  могу. Не  рассчитывай  я  на  операцию , я  бы  ее  сразу  на  хрен  послал! Чего  ради  я  влезаю  туда , где  безумные  бабы , терроризм , ФСБ? На  новые  носки  и  гороховый  суп  у  меня  и  сейчас  с  избытком. Детей  у  меня  нет , в  отпуск  ехать  не  хочется… лицом  вниз  на  песочке  лежать?
Балтуев. Спина  сгорит.
Вадим. К  сгоревшей  физиономии  сгоревшая  спина – да  здравствует  Крым…
Балтуев. Ты  бы  в  Крым  поехал?
Вадим. По  телевизору  без  конца  говорят , что  в  Крыму  лучше  всего.
Балтуев. По  нашему  областному  каналу  какие-то  пляжи  в  окрестностях  Томска  недавно  расхваливали.
Вадим. Но  у  нас-то  совсем  заврались…
Балтуев. На  федеральном  телевидении  правды , конечно , больше.

Вадим. С  президентом , наверное , телевизионщиков  из  Москвы  куча  приедет. Стань  это  предотвращенное  покушение  достоянием  гласности , репортаж  обо  мне  они  сделают?
Балтуев. Такого  рода  расследования  в  закрытом  порядке  обычно  проходят. Вадим. До  пластической  операции  я  бы  согласия  на  съемку  и  не  дал. Тема  острая , народ  бы  к  экранам  прильнул , и  мне  перед  ними  образиной  говорящей… с  обновленным  лицом  на  камеру  меня  заснять  резон  им  прямой.
Балтуев. С  твоей  нынешней  репортаж  вышел  бы  горячее.
Вадим. Урод  бы  рейтинг  им  сделал , но  после  пластики  я  буду  в  камеру  глядеть  и  президента  благодарить. Скажу  зрителям , что  это  мое  лицо  президент  России  мне  подарил. И  телевизионщики  на  контрасте  американского  солдата  с  ожогом  на  все  лицо  в  репортаж  всунут. Он  воевал , на  войну , разумеется , неправедную  его  послал  президент  США – смотрите , люди , что  президент  Америки  с  лицами  своих  сограждан  творит! А  теперь  смотрите  на  результат  деяний  нашего  президента. Не  лицо – конфета!
Балтуев. Твое  лицо  в  конфету  никакая  пластика  не  превратит. 
Вадим. Ты  по  зубам-то  моей  вере  не  бей… современная  пластическая  хирургия  мне  такое  лицо  организует – в  глянцевый  журнал  возьмут. Без  подписи , что  на  фотографии  бывший  урод.
Балтуев. На  шатком  основание  ты  полагаешь , что  президент  на  пластику  тебе  выдаст. Наш  президент  и  пластика  лица  в  отношениях , ты  знаешь , близких…
Вадим. Пластическим  изменениям  его  лицо , да , подвергается. И  поэтому  денег  на  пластику  мне  от  него  не  будет?
Балтуев. Его  пластические  манипуляции  не  афишируются. Фигурировать  в  том , что  связано  с  пластикой , он , мне  думается , не  пожелает.
Вадим. Пусть  тайно  меня  вознаградит. Не  на  пластику  в  конце  концов  деньги  мне  передаст.
Балтуев. А  на  что  еще  тебе  крупная  сумма  подадобится  может?
Вадим. На  мать!
Балтуев. Скажешь , что  болеет  она!
Вадим. Помирает! Что  они , консилиум  собирать  станут?
Балтуев. Обман  вскроется , и  президенту  не  останется  ничего , кроме  как  тебя  зарыть. Святые  ценности  он  у  нас  чтит. На  мнимой  болезни  матери  свою  аферу  построил! Кого  вовлек , мать  вовлек… она  не  курсе , и  ее , наверно , не  тронут. А  тебя , в  глубинной  России  проживающего  и  ее  каноны  не  уважающего , головой  вниз  медленно  в  прорубь  опустят. У  всех  могилы , а  у  тебя  только  прорубь , где  ты  опочил… мать  ты  не  приплетай. 
Вадим. А  как  мне  суметь  до  необходимой  мне  премии  добраться? Есть  у  тебя  готовый  ответ?
Балтуев. Деньги  мы  срубим. Эта  баба  исключительный  шанс  нам  дает  и  неужели  мы  его  упустим?
Вадим. Постараемся  не  упустить.
Балтуев. И  я  в  той  же  тональности  мыслю. У  тебя  в  квартире  ее  послушаем, поспрашиваем , а  уже  потом  к  полной  определенности  придем – куда  звонить, о  чем  говорить… насчет  секса  уточнить  я  хочу. Ты  действительно  намерен  любовью  с  ней  заняться?
Вадим. Ты  меня  не  отговаривай. Удобно  отговаривать  тому , у  кого  девок  полно!
Балтуев. Я  бы  к  тебе  не  лез , но  если  она  сумасшедшая…
Вадим. Она  сексуальная!
Балтуев. При  твоем  воздержании  тебя  и  Катя  Панина  сейчас  очарует. А  у  Кати  на  шее  зоб, а  ниже  позвоночника  искривление.
Вадим. Катя  страшна , но  со  мной  и  Катя  не  ляжет.
Балтуев. Положение  у  тебя , конечно , не  позавидуешь… я  умолкаю. Поступай , как  знаешь. 




                Действие  десятое.

   Вадим  Луканов  перекрывает  собой  выход  из  комнаты. Представшая  в  откровенном  одеянии  Ольга  Кудубина  в  ней  осматривается.

Кудубина. А  квартира  у  тебя  от  кого?
Вадим. Это  квартира  матери. Ей  она  от  ее  матери. Ее  мать  уже  умерла.
Кудубина. А  у  меня  моя  мать  уже  в  иной  мир  отошла. И  ничего  мне  не  оставила. Но  на  могиле  у  нее  я  бываю. Выходной  день  иногда  по-другому  не  проведешь. Помаешься  в  четырех  стенах  и  на  кладбище  сходишь. У  меня  оно  в  пешей  доступности. Специально  там  квартиру  сняла. 
Вадим. Чтобы  мать  навещать?
Кудубина. На  том  кладбище  у  меня , и  друзья  и  подруги…
Вадим. Новые  друзья? Живыми  ты  их  не  знала , но  по  кладбищу  бродишь , надписи  на  камнях  читаешь… очень  опасно  для  разума  дружбу  такую  заводить.
Кудубина. Если  он  такую  дружбу  заводит , говорить  об  опасности , мне  думается , поздно. Спокойно, мужчина – на  кладбище  у  меня  друзья  те , что  и  до  смерти  друзьями  мне  были. Кто  до  тридцати  не  дожил , кто  до  двадцати… я  из  городка  типа  вашего.
Вадим. Я  уяснил , к  чему  ты.
Кудубина. Молодых  людей  смерть  у  нас  не  косой, а  газонокосилкой.
Вадим. Угу… ушедших  хватает.
Кудубина. Тебе  наверняка  случается  радоваться , что  обгоревшим  лицом  ты  отделался.
Вадим. Нет, не  радуюсь  я. Ни  разу  в  жизни  мое  лицо  чем-то  положительным  мне  не  казалось.
Кудубина. А  до  того  пожара?
Вадим. Я  про  мое  нынешнее  лицо  и  мою  нынешнюю  жизнь! Чего  мне  назад  оглядываться? Увижу  парня  обычного , неопаленного  и  зажмурюсь… приди  ты  сюда  до  пожара , я  бы  уверенней  себя  чувствовал. С  улыбкой  попросил  бы  тебя  на  коленях  у  меня  посидеть.
Кудубина. Не  знаю , что  тебя  сдерживает. О  сексе  я  тебе  говорила – он  между  нами  возможен.
Вадим. Не  тот  секс… я  женщину  обнимаю  и  разгорается  страсть! Потом  секс.
Кудубина. А  в  ком  страсть  разгорается?
Вадим. И  в  женщине  тоже. Раньше  я  разжигал , как  орехи  щелкал. Не  зубами, а  плоскогубцами – зубы  я  берегу. Они  у  меня  отличные.
Кудубина. При  пожаре  не  пострадали?
Вадим. Пламя  ко  мне  в  рот  не  пролезло. Я  его  встретил  с  закрытым  ртом. Перекрытие  на  меня  рухнуло , придавило , не  люблю  я  рассказывать…
Кудубина. Из  огня  товарищи  вытащили?
Вадим. Каждый  спасался  самостоятельно. Понимая , что  в  пекло  за  мной  никто  не  сунется , я  трепыхался  и  выбрался. Может , до  конца  догореть  мне  стоило…
Кудубина. Я  тебе  не  мать. Убеждать  тебя , что  выжил  ты  не  напрасно , я  не  обязана.
Вадим. Ну  и  какой  с  тобой  секс… чего  ты  меня  холодом  обдаешь? От  секса  отвадить  хочешь?
Кудубина. Скажи  мне  лечь , и  я  лягу.

Вадим. Сравнялись   мы  с  тобой.
Кудубина. В  чем?
Вадим. Я  тебе  отвратителен. Ну  согласись!
Кудубина. Ну…
Вадим. Теперь  и  ты  мне  отвратительна! Поверь  мне , я  на  любую  горбатую  возбудиться  могу , но  на  тебя  не  буду!
Кудубина. Тогда  нам  остается  деловыми  партнерами  дальше  взаимодействовать. Некоторые  личные  неувязки  помехой  для  нас  не  окажутся? Нет?
Вадим. В  безумных  предприятиях  я  не  помощник.
Кудубина. А  что  ты  под  безумством  подразумеваешь?
Вадим. То , что  у  тебя  в  голове. К  президенту  подберись , президента  уничтожь… если  у  тебя  это  вызрело , урожай  без  меня  собирай. Нашла  себя  исполнителя… отчаявшегося  урода! Не  надейся – череп  у  меня  обгорел , но  у  меня  в  нем  не  вверх  дном. Чисто  внешние  повреждения. Желаешь  президента  убрать – сама  на  нашу  фабрику  пробирайся. Внутренний  план  я , может , тебе  и  нарисую… сколько  денег  за  план  мне  дашь?
Кудубина. Все  самое  интересное  вечером  происходит. Утром  ты  мне  вполне  заурядным  показался. Сейчас  раскрылся , так  раскрылся. О  покушении  на  президента  я  бы  и  в  горячке  не  подумала. Ха-ха-ха! Нервный  подъем  у  меня! Обгоревший  ты  мой… и  очумевший. Думаю , варианты  ты  прорабатывал – с  какой  стороны  подойти , как  службу  безопасности  отвлечь  исхитриться…
Вадим. Незачем  мне  было! Не  будет  меня  семнадцатого  на  фабрике. Что  бы  ты  ни  задумала , не  через  меня  тебе  действовать  следовало.
Кудубина. Мне  и  ты  подойдешь.
Вадим. Семнадцатого  не  будет  меня! Не  допущен  я  с  президентом  лицом  к  лицу  постоять. Дискриминация , ты  знаешь , по  каким  признакам.
Кудубина. С  кривыми  рожами  пускают , а  с  твоей…
Вадим. От  ворот  поворот.
Кудубина. Ну  дома  посидишь , с  мамой  в  очко  поиграешь. Шестнадцатого  на  фабрику  ты  пойдешь?
Вадим. Шестнадцатого  у  нас  короткий  день. Да , шестнадцатого  я  работаю.
Кудубина. Шестнадцатого  и  сделаешь. Боже , через  несколько  секунд  ты  наконец-то  услышишь , зачем  я  к  тебе  обратилась. К  президентскому  приезду  что-то  сладкое  вы  готовите?
Вадим. Торжественную  встречу , а  из  сладкого… огромный  торт  испекут.
Кудубина. С  фигуркой?
Вадим. Фигурка  из  шоколада  на  торте. Полуметровый  шоколадный  президент. Насколько  я  знаю , это  в  полнейшем  секрете  держится. От  кого  узнала?
Кудубина. Есть  у  нас  глаза  и  уши  у  вас… у  наших  конкурентов. Я  с  кондитерской  фабрики «Рассвет». В  соседнем  городке  у  нас  мощности.
Вадим. Вы , кажется , прогораете.
Кудубина. Естественно , вам  от  областной  власти  кредиты , а  нам  дождевые  тучи… наверху  определились – всего  одна  кондитерская  фабрика  у  нас  в  регионе  останется.
Вадим. Наша , конечно.
Кудубина. С  президентом  все  удачно  пройдет – победа  за  вами. Мы  ликвидируемся , распускаем  народ  пшенную  кашу  на  воде  жрать… сейчас  ваше  преимущество  заметно , а  визит  только  укрепит. Если  провалом  не  обернется. Из  губернаторских  кругов  к  нам  просочилось , что  губернатор  не  удержался – о  торте  и , главное , о  фигурке  на  нем  президенту  сказал. Президент  посмеялся  и  молвил , что  попробует. Падок  наш  президент  на  такие  знаки  внимания.

Вадим. А  чего  ты  мне  о  президенте? Что  мне  до  него? От  меня  чего  вы  хотите?
Кудубина. Не  дать  президенту  своей  фигуркой  полакомиться. Истреби  ее! Неплохо  бы  и  сам  торт  извести. Наш  президент , он  все  помнит! Обещали  фигурку , а  фигурки  нет… задушить  вашу  фабрику  он  прикажет! И  всякие  преференции  к  нам  потекут. Работы  ты  лишишься , но  твое  трудоустройство  мы  берем  на  себя. Что-нибудь  непременно  подыщем. Тебе  же  не  обязательно  в  кондитерской  сфере.
Вадим. Я  бы  и  сторожем  поработал.
Кудубина. Сделаем!
Вадим. Сторожа  вне  коллектива  сидят. Неограниченная  свобода  за  воротник  закладывать. Пристраститься  к  алкоголю  я  боюсь. У  меня  пенсия – от  пенсии  до  пенсии  протяну , но  сейчас  у  меня  график , а  дома… водку  бы  распробовал  и  не  остановишь. Опустившийся  алкаш  с  рожей , как  у  меня – худший  билет  из  тех , что  вытащить  можно.

                В  комнату  заглядывает  Балтуев.

Балтуев. Я  исчезаю.
Вадим. До  встречи.
Кудубина. А  он  откуда  взялся?
Вадим. Мы  в  паре  с  ним  действовали.
Балтуев. Надеялись  поживиться , но  не  взыщите , детишки  мои  проголодавшиеся , пустым  я  с  дела  вернулся.
Кудубина. Кто  ты  и  на  что  рассчитывал , я  не  знаю , но  ему  за  его  смелость  я  заплачу.
Балтуев. Много?
Кудубина. Пять  тысяч  рублей. Могу  восемь. Для  нашего  хозяина  это  серьезные  деньги – он  совсем  обнищал , толпу  работников  какими-то  выплатами  успокаивая! На  всю  операцию  он  выдал  мне  десять , но  две  я  тут  уже  прожила. За  восемь  ты  нас  выручишь?
Вадим. Пластическая  операция  намного  дороже  стоит.
Кудубина. А  со  злости  шоколадного  президента  сломать? Смотрите , до  чего  страну  он  довел!

Вадим. Я , наверное , поостерегусь.
Кудубина. Но  тебе  же  захотелось  его  на  куски , я  видела!
Вадим. Страшно  мне  за  такое  браться. Но  ночи  длинные – возможно , и  передумаю. Широкий  круг  людей  затронет. Президент  у  нас  все  вершит , и  я  ему  под  стать… не  ради  вашей  фабрики – только  ради  себя. Как  и  он , вероятно. Правит , правит , жрет , жрет… если  сломаю , есть  не  стану. Кину  на  пол , и  крысы  съедят.