Часть 12

Просыпаемся мы вечером, и некоторое время просто лежим в сумраке, слушая ровный гул волнующегося моря. Поднимаю по очереди одну, вторую ногу, прислушиваюсь к себе. Нигде ничего не болит, приступ радикулита прошел так же быстро, как и начался. Или полечили меня лучше, чем обычно? Кошусь на часы на телефоне, восемь вечера. Андрей, лежа на спине, задумчиво покуривает в потолок, мощусь рядом с ним и тоже закуриваю. Худая мускулистая рука прижимает меня поближе.
- Чем займемся? – спрашивает он, туша сигарету. – Можем посидеть в баре, можем пить в номере, можем смотреть телек. Смотри, какие интересные занятия.
- Секс не входит в перечень возможных занятий? – ехидничаю я.
- Русалка, когда я смотрю на тебя, у меня яйца начинают болеть, так я тебя хочу, - он рывком сбрасывает меня на подушку, поднимает легкое одеяльце и демонстрирует мне свой инструмент, и я ему сразу верю, - но давай не сегодня. Упражнения в нижнем плечевом поясе, я только за… Но я боюсь. Не хочу с твоей спиной дальше возиться. Давай ты вылежишься ночью, еще полечимся перед сном, и завтра я в твоем полном распоряжении.
Внимательно смотрю на него. Очень хочется верить. Его глаза серьезны, без привычных искорок затаенного смеха. Сажусь на кровати, обняв колени.
- А знаешь, ты у меня четвертый, - неожиданно для самой себя говорю я, - до тебя в моей жизни было всего трое мужчин. И никто никогда не думал, что мне может быть больно. Тупо физически больно. Мне приятно. – я лукавлю. Мои проблемы с позвоночником начались четыре года назад, и только с одним парнем я встречалась за это время. Но ему было действительно плевать на это. И мне действительно приятно.
Андрей ласково проводит рукой по моей голой спине, и я начинаю внутренне дрожать от его прикосновения. Но я не поворачиваюсь, сижу, положив подбородок на колени.
- Да? – его голос опять с нотками спокойно-благожелательного ехидства. – А вот у меня до свадьбы было много… гм, женщин. В институте не особенно сдерживался… А женился, и ни разу налево не пошел. И с тобой не пойду.
- Почему? – внутри вдруг я начинаю злиться, сама не пойму на что. – Мы знакомы несколько дней. Я тебя не держу, ты мне не муж.
Сильные руки за плечи рывком валят меня на спину, серо-голубой взгляд находит мои глаза, и я привычно тону в клубящемся тумане, он растворяет и впитывает мою злость.
- Ты моя женщина. – чеканит он. – Моя.
- А если я не хочу? – улыбаюсь я. – Может, ты не в моем вкусе? Не люблю, знаете ли, бухающих офицеров без работы.
Вместо ответа он целует меня. Закрываю глаза и отвечаю на поцелуй.
- Мне все равно. – Андрей отрывается от моих губ, и опять смотрит в глаза. – То есть абсолютно насрать. Стерпится-слюбится как-нибудь.
- Тогда пойдем дышать, - стараясь скрыть возникшее смущение, выбираюсь из-под одеяла, - очень давно хотела сделать это… Смотреть на штормовое море, сидя на берегу, закутавшись в плед, и горячий глинтвейн, и свежий ветер, и брызги волн в лицо, и запах моря…
- Лизка, дашь почитать, что ты пишешь? – вдруг спрашивает Андрей серьезно, тоже вставая и нашаривая трусы на полу.
- Сегодня. – обещаю я. – Планшет у меня с собой, зайдешь на страничку, почитаешь. Только, чур, без плохих комментариев. А то обижусь. Принимаются только комплименты таланту.
- А то, что в стол? Для себя, для души?
- Это важно?
- По-моему, да. – разговор скачет как ручеек по камням, с пятого на десятое, от секса до признаний.
- Почему?
- Я хочу понять тебя. Узнать тебя.
- Так нечестно, - я качаю головой, - мои тексты отражают меня… А ты так и останешься для меня тайной, которую мне придется постигать самой. И соврать ты можешь в любой момент. А тексты уже написаны и опубликованы, мне они уже не принадлежат.
- Спрашивай… Обещаю, врать не буду…
Вместо ответа я хлопаю дверью ванной комнаты. Привожу себя в порядок, провожу щеткой по волосам. Обойдемся без косметики, улыбаюсь я своему отражению в зеркале. Не такая уж и страшная, потерпит. Выхожу, роюсь в сумке. Натягиваю на футболку тонкий свитер, единственную вещь, которую я взяла на случай плохой погоды, джинсы. Пока Андрей одевается, звонит мой телефон. С этими курортными приключениями, совершенно вылетело из головы, что надо было самой позвонить. Два пропущенных вызова, звонит единственная подружка. Сейчас начнется, слушать и отвечать на вопросы не хочется… Вместо ответа быстро пишу сообщение, что все хорошо, плохая связь, перезвоню. В ответ – «Он хоть нормальный?» Мы все-таки хорошо друг друга чувствуем. Даже за сотни километров. Пишу – «Да. Но все завтра». «Помни, даже если в рот, только с презервативом». Стерва, улыбаюсь я про себя. Андрей уже одет и ждет меня. Прячу телефон в сумку, и мы выходим. В баре он быстро и тихо о чем-то говорит с официанткой, и пластиковый столик, два стула, пледы, бутылку вина, шоколад и горячий чай нам выносят прямо на пляж. Смотрю на эту суету, и мне немного не по себе. Сколько он тратит? Откуда у него деньги? Отель не самый престижный, но и не самый дешевый. Я собирала деньги год на эту поездку, и братцы еще добавили, и много, сама бы точно не потянула, или потянула бы, но намного скромнее, но все же это родной брат… Борюсь с собой и выкидываю эти мысли из головы.
- Русалка, ты идешь? – Андрей берет меня за руку и ведет по знакомой дорожке на пляж.
Одинокий фонарь немного вдалеке от нас. Галька под ногами. Вечернее, низкое, южное, затянутое тучами небо. Черное море, почти невидимое, но так хорошо ощущаемое. Грохот прибоя, брызги. Свежий ветер. Дождь прекратился, но сырость отчетливо витает в воздухе. Все, как я хотела. Закутываюсь в плед, усаживаюсь на стул. Мой кавалер напротив, тоже набросил плед. Шаги за спиной, официантка. Передо мной появляется высокий толстый бокал, из которого волшебно тянет корицей.
- Ваш глинтвейн. – улыбается девушка. – Хорошего вечера.
- Спасибо, - глядя на море, говорю я.
- Кажется, ничего не забыл, - удовлетворенно кивает Андрей, когда она уходит, - по-моему, неплохо получилось.
- Спасибо, - искренне отвечаю я, - да, все получилось прекрасно.
- Я обещал быть честным, - он закуривает и поплотнее кутается в плед, - спрашивай.
На языке чертиками прыгают вопросы, которые я по-настоящему хочу задать ему, но умом я понимаю, что делать этого не нужно. Ни мне спрашивать, ни ему отвечать. А вот все остальные, почему бы и нет.
- Первая любовь?
- Школа, десятый класс. Неинтересно, как у всех.
- Работа?
- Есть варианты… Много. Еще не решил. Пока только определился, что служить больше не хочу.
- Почему? – прихлебываю глинтвейн. Вкусно.
- Не люблю идиотов. Повоевать – пожалуйста. А вот служить – нет. Знаешь, у нас в институте была военная кафедра, от срочной даже косить не пришлось, выпустился младшим лейтом медслужбы запаса.
- Спорт?
- Так заметно?
- Нет, блин, ты себе вечером квадратики на животе карандашом рисуешь.
- Спортивная гимнастика, пулевая стрельба, винтовка. Правда, еще в одиннадцатом классе бросил. Гимнастику пораньше, винтовку попозже. Надо в институт было поступать, выбирать, что важнее, готовиться к поступлению или спорт.
- Почему под знамена пошел? – это один из самых безобидных вопросов, которые я по-настоящему хочу задать.
Для себя точно решаю, начнутся сейчас ура-патриотические вопли, встану и уйду. И ночевать не пущу. Пусть в машине ночует. Не начались. Андрей серьезен и задумчив, смотрит на море, курит, прихлебывает из своего бокала.
- Русалка… Все сложно. Ты не подумай, я никогда не был безголовым прыгуном, все эти скачки с кастрюльками на головах, для меня были смехом, дном интеллектуального падения. Было нормальное воспитание обычного интеллигентного мальчика из хорошей семьи, книги, фильмы, прадеды воевали, все как положено. Когда у нас полыхнуло, думал, меня это не касается, у меня есть хороший способ зарабатывать деньги, карьера складывалась, ребенка вот думали рожать, мне эта войнушка вот на хрен не была нужна. И к первым цветам Русской Весны в нашем городе я отнесся однозначно плохо – ломают мою жизнь, у меня отбирают деньги. На свои машины и квартиру я зарабатывал сам, ни у кого ничего не просил. То есть я за идею, но только пусть в моем маленьком бизнесе все будет как раньше, такое было мироощущение. Когда у нас жесть пошла, все мои партнеры благополучно уехали, я остался обычным хирургом поликлиники. Было очень обидно. Я растерялся. А потом в мою больничку прилетело. Кому я рассказываю… Сама это знаешь. Кабинет в хлам. Нас закрыли. Все, мне двадцать восемь лет, я никому не нужен, ни работы, ни заработка, уезжать из города никогда не собирался, жена беременная… Растерялся, испугался. Забухал. Знаю, что слабость, пить в такие моменты, так я не Рэмбо, я просто испугался и запутался. А потом по городу пошли прилеты. Веришь, не выдержал, психанул. Я, здоровый и умный молодой мужик, сижу дома и себя жалею, когда с моим городом такое творят. Дошел до военкомата, и все. Слава Богу, попал сразу в хорошие руки. Сделали из меня человека. Теперь немножко по-другому смотрю на жизнь.
- Спасибо, - тихо говорю я, и мне очень тепло внутри.
- За что?
- За честность.
- Ты ждала другого?
- Да, - смотрю в его глаза, - да. Я ждала другого. Долгого спича о вере, языке, истории. Хватит, наслушалась. А ты сказал правду.
- Лизка… - он берет меня за руку, и меня почему-то начинает колотить изнутри, и это не сексуальное возбуждение, - Лизка, русалка… Я о тебе ничего не знаю, кроме того, что ты тогда рассказала мне в баре, просто вижу, что ты хлебнула жизни так, что мама дорогая…
- Не сметь жалеть, - скрежещу я зубами, - не сметь. Никогда.
- Дура, - его рука отстраняется, - просто дура.
- Сама знаю, - огрызаюсь я, - не порти вечер. Зато у меня есть чувство юмора, я хорошо готовлю, я читаю книжки, и у меня всего одна подруга.
- Я много думаю в последнее время… - Андрей закуривает новую сигарету. – И понял одно. Нам надо собирать себя. Тебе. Мне. Владу. Айсул. Всем нам. Из кусочков того, что было раньше. Из того, через что мы прошли. Себя. Не прежних, но новых. Давай делать это вместе.
Вместо ответа я скидываю с ноги под столом сабо, вытягиваю ногу и кладу ее ему на колено. Потом вторую. Немедленно его рука сжимает мои пальцы на ногах, скользит по щиколоткам, гладит и ласкает, раздвигает пальцы, чуть сдавливает. Лицо мерзавца остается невозмутимым. Передвигая ногу, нахожу ширинку его джинсов, и надавливаю пальцами ноги. Так и есть. Готов. И полная безмятежность на лице, будто ничего не происходит. Убеждаюсь, что я окончательно влюбилась. Скотина. Низ живота приятно ноет. Такого секса у меня… Вообще никогда не было. Никогда и ни с кем, из всей моей скудной коллекции любовников.
- Андрей, ты знаешь, кажется, у меня спина прошла. Совсем.
- Ты предлагаешь рискнуть? – в проклятых глазищах сгустился туман, и у меня сбивается дыхание.
- Я даже настаиваю, мой рыцарь…
- Кажется, это становится хорошей традицией… - в номер меня внесли на руках.