Самый счастливый день

Петров и Мартынов опять издевались. На большой перемене отобрали телефон (который Сева выклянчивал у мамы добрых полгода) и заставили прокукарекать по-петушиному трижды, а потом прыгать и тявкать – как дрессированная собачка, на глазах у других одноклассников. Ладно хоть вернули мобильник после этого позорища. А ребята до конца уроков на Севу косились насмешливо, и никто к нему не подходил. Как будто Сева прокажённый. Но он и не заморачивался по этому поводу особо, он знал: завтра всё изменится.

Завтра – самый счастливый день в его жизни! День, когда он станет настоящим мужчиной, храбрым и выносливым. Потому что папа наконец-то возьмёт его с собой на охоту! Никому из ребят в классе, включая обидчиков, такое и не снилось – их папы, если они были, максимум могли в приставку после работы поиграть да в парк на аттракционы сводить. А вот охота с ружьём в лесу – это совсем другое дело!

Давным-давно, когда всё ещё было хорошо, папа Севы любил повторять, что мужчина должен быть в первую очередь добытчиком. Так исконно повелось: женщина сидит дома, создаёт уют и ждёт мужа, пока тот пропадает на охоте. Что папа, собственно говоря, и делал: сначала раз в месяц, потом – каждые выходные. А потом… что-то стало происходить. Папа отлучался всё чаще. Мама почти перестала обращать внимание на Севу, не готовила кушать (хотя в магазин за продуктами иногда выходила) и вообще не «создавала уют», а лишь слонялась по квартире – заплаканная и странная. А когда папа и вовсе куда-то пропал, пару раз просила сына вызвать «скорую». Это было ужасно.

Сева не обижался на папу – он просто ничего не понимал. Папа теперь приходил к нему по выходным (видимо, график выездов на охоту поменялся) и обязательно приносил с собой праздник – с весёлыми прогулками, смехом, гостинцами. А однажды принёс охотничье ружьё! Ноги у Севы были ватные, когда он эту штуковину держал, целясь в невидимую мишень. Промелькнула по краю сознания мысль, которой Сева сам испугался до спазма в солнечном сплетении и поспешил засунуть подальше: вот бы взять и пальнуть так по всем, кто его дразнит. Ружьё тогда, конечно, было не заряжено.

- Смотри, чтоб тебя прикладом не убило! – хохотнул за спиной папа. – Погоди, мужик, не волнуйся – пробьёт твой час.

И вот – час пробил! Вернее, до этого светлого мгновения – боя невидимых курантов, возвещающих начало новой жизни, - оставалось дотянуть самую капельку.
Чтобы завтра наступило как можно быстрее, Сева, прибежав домой, наскоро разобрался с домашним заданием, впихнул в себя кусок вчерашней курицы и лёг спать. Он даже не заметил, что мама снова какая-то странная. Правда, уснуть долго не получалось – Сева ворочался под одеялом, как медведь в берлоге, на которого он собрался охотиться, и думал, думал, представлял. Пробираться сквозь дикий лес буквально по стопам родного отца, замирая от оказанной чести и доверия, превращаясь из ребёнка в мужчину, - что более прекрасным и ответственным может быть?!

Вымотанный своими мыслями, Сева набрал по злополучному мобильнику папин номер. Папа не ответил, и мальчик решил, что он тоже лёг пораньше, не в силах терпеть бездеятельное ожидание счастья.
Проваливаясь в сон, Сева улыбался.

...Мама пила уже не первую чашку утреннего кофе и старательно, подобно гадалке, высматривала что-то в черноте напитка.

- Мам, ну что?! Ты мне бутерброды соберёшь? Папа звонил? Он скоро придёт?! – Сева, толком не вымыв рот от зубной пасты и не успев высушить волосы, ёрзал на табуретке.

- Сына, понимаешь… - неуверенно издалека начала мама. – Сегодня очень счастливый день…

«Нет, не так! Сегодня – самый счастливый день!» - мысленно перебил Сева и кинулся было готовить бутерброды самостоятельно, как мама уничтожила все его иллюзии продолжением:

- Папа не сможет прийти.

- П-почему? – только и сумел прошептать похолодевший от разочарования Сева.

- Ну хочешь, я возьму отгул и пойдём с тобой в тир?! – вместо ответа предложила мама (она подрабатывала в ресторане мойщицей посуды).

- Не хочу! Не хочу в тир! Хочу на охоту! С папой! Почему?! Почему папа не придёт?! Ну… - нахлынувшая мгновенно ярость так же быстро сменилась привычным бессилием, Сева шмыгнул носом. – Почему?..

- Сегодня очень счастливый день, - повторила мама, подняв наконец на сына глаза – красные и опухшие. – У тебя родился братик.

В Севе вновь поднялась ярость – до горла.

- Не нужен мне никакой братик. Я его убью!

Своротив табуретку, Сева бросился в комнату – плакать. Он всегда так делал – плакал за закрытой дверью, если было совсем уж плохо.
Но сейчас было не то чтобы плохо – было так, что словами не описать.
Какой ещё братик?! Откуда он взялся?! Об этом даже задумываться не хотелось – какой смысл, если всё кончено? Папа не придёт. Не будет никакой охоты. И ничего никогда не изменится.

Хотя – нет! Как бы не так! Сева на секунду прекратил рыдания, зацепившись вдруг за спасительную идею – он сам изменит свою жизнь! Он станет таким, как его обидчики, как Петров и Мартынов: будет высмеивать других, ходить с задранным подбородком и жестоко наказывать за слабость. Он непременно таким станет – Сева увидел свою неожиданную цель ясно, как через оптический прицел.

Вот только вряд ли – в глубине души мальчик отдавал себе отчёт – это сделает его счастливей.