Испытание

                Посвящается З.Н.

   Возвращаясь с очередной прогулки, восьмилетняя   Дианка встретила подругу, и та  по большому секрету сказала, что Диану родители взяли из детдома. Придя домой, девочка злобно посмотрела на маму, поинтересовавшуюся, с кем и где дочь играла,  Диана, отведя глаза в сторону, буркнула: «Ни с кем». В душе каким-то камнем засела необъяснимая обида: «Зачем они меня взяли? Пусть бы я жила в детдоме! Пусть бы мне было хуже!»  Мария спешила на работу.  Зная характер дочери, которой нужно время, чтобы проглотить и пережить обиду, не стала допытываться о причине плохого настроения Дианы. Да и времени оставалось мало.

   Ласковые лучики весеннего солнца пробивались сквозь прозрачную занавеску, оставляя  на полу яркие блики от колышущихся за окном берёз. Диана, увлечённая солнечной живописью, даже улыбнулась, на миг забыв о своём горе. Через минуту, словно очнувшись, она кинулась к шкафу, в котором лежали семейные фотографии. Лихорадочно начала листать. Их было много. И везде была она, Диана, среди игрушек, в зоопарке с мамой и папой, ещё совсем маленькая… «Вруша», - подумала про подружку Дианка и, облегчённо вздохнув, занялась привычными делами. С подружкой некоторое время не разговаривала. А потом появились новые девчоночьи заботы: ходили в «походы» за огороды с продуктами из сельского магазина. Главное – был лимонад в больших бутылках. Сладкий, разного вкуса и цвета. Дианке почему-то нравился больше всего зелёный «Тархун», похожий по цвету на шампунь, стоящий дома в ванной. Диана даже понюхала шампунь, но он пах какими-то духами, а лимонад бил в нос свежестью.

   Диана была из тех девчонок, которым палец в рот не клади – вмиг оттяпают.  Она  за словом в карман не полезет – ответит сразу и «не взирая на лица», и себя в обиду не даст – морду, именно так говорила Диана, поцарапает. Настоящая богиня охоты! Так и случилось однажды со Стасиком, которого боготворили восхищавшиеся «чудным»  ребёнком его мама и бабушка. А Диана пустила этому «чуду» кровавую юшку. Когда начали выяснять причину, сказала коротко: «Надо!» И тут произошло то, что рано или поздно должно было  случиться, когда недалёкие взрослые, ослеплённые любовью к своему чаду,  включаются в детские конфликты. Мама Стасика, встретив на улице Диану, обозвала её хулиганкой, нахалкой и… детдомовкой.

   И теперь комок, притаившийся в глубине души Дианы, как разбуженный после зимней спячки зверь, лавиной пронёсся в сознании девочки. И былые подозрения  вспыхнули с такой силой, что Диана, едва добежав до дома, остановилась и, обессиленная, истерично икая, захлёбываясь слезами, катившимися по щекам, села на крыльцо. Ей хотелось, чтобы вышла мама, обняла её и успокоила. Но из приоткрытой двери никто не появлялся. Диана зашлась в истерике. На крыльцо, вытирая полотенцем руки, выбежала мама, обняла дочь. С тревогой спросила:
- Что случилось, доченька?
- Никакая я тебе не доченька! Ты не моя мама, - кричала,  не помня себя, Диана.
- Какие глупости ты говоришь, Дианочка, –  проговорила Мария, сразу поняв, что нашлись «доброжелатели».
- Мне это тётя Лида сказала. А взрослые не обманывают. Ты сама мне говорила.

   Мария понимала, что нужно успокоить дочь, но у неё словно язык прилип к нёбу. Она подсознательно ждала, что когда-нибудь дочь спросит о своём появлении в их доме. Ждала и надеялась на чудо, думала, что если это и случится, то не скоро, в необозримом будущем. У Марии были заготовлены заранее придуманные ею объяснения, но именно в этот момент она оказалась не готова к ответу. Диана смотрела широко открытыми глазами, а Мария, глядя в сторону, сказала неожиданно для самой себя, пренебрегая всякими педагогическими нормами:
- Дура эта тётя Лида.
Прижала крепко к груди  Диану и поцеловала почему-то в макушку, ощутив полынный запах, исходивший от волос дочери. «Снова где-то по канавам лазала, как мальчишка»,   - промелькнуло в голове Марии. Диана резко отодвинулась, слегка оттолкнув Марию.
- Пойдём, я испекла вкуснющий торт. За чаем и поговорим.

   В этот день состоялся серьёзный разговор. Он был длинный, волнительный для обеих. Немного успокоившись, Мария рассказала дочери о том, как они ездили по детским домам и домам малютки, хотели взять именно девочку. Увидев Диану, сразу решили, что это их ребёнок.
   Окончив рассказ, Мария сказала:
- Когда окончишь школу, если захочешь, можешь уехать из нашего дома…
- А ты что-нибудь знаешь о ней?
- О ком? – шёпотом спросила Мария. Холодок пробежал по её телу и остановился почему-то в горле.
- Кто меня родил… родила, - тоже шёпотом сказала Диана.
- Нет, - не то выдохнула, не то сказала взволнованная женщина.

   Воцарилась тишина. «Вот, началось», - подумала Мария, вспоминая советы свекрови уехать из села в другое место. Опасения старой женщины подтвердились.  И вдруг Диана заговорщически зашептала:
- Давай папе ничего не будем говорить. Не будем его расстраивать.
Глаза Марии увлажнились, и она одними губами, чтобы не выдать дрожь в голосе, проговорила:
- Конечно, моя доченька!
***
   Прошло несколько лет. Диана окончила школу, поступила в университет. В свободное время сидела в соцсетях. С момента того памятного разговора Диана твёрдо решила найти свою биологическую мать. Даже мысленно девушка не могла назвать её «мама», использовала местоимение «она». Зачем это нужно было Диане, она и сама толком не знала. Но понимала, что надо. И ещё она знала, эти поиски не должны ранить ее маму.

   Итак, Диана приступила к поискам, не посвящая в свои планы даже самую близкую подругу детства Лену. Сколько часов, бесполезно проведённых в виртуальном пространстве, потратила девушка, одной ей известно. Однако поиски её увенчались успехом. Она, её биологическая мать, нашлась! Вернее, она сама отыскала Диану. О Боже, как они похожи! Те же глаза, та же родинка, тот же с лёгкой горбинкой нос. И началась переписка. Диана потихоньку стала  сходить с ума. Виртуальная жизнь захлестнула её. Всё валилось из рук. Она взяла академический отпуск.

   Мария не могла объяснить поведение дочери, не отходившей от компьютера. Внутреннее чутьё подсказывало, что беда исходит от этой машины, которую в силу своей занятости, да и возраста тоже Мария не освоила.

   А Диана всё больше уходила в себя, на вопросы отвечала односложно. По вечерам, правда, куда-то уходила молча. Мария с тревогой и беспокойством ожидала её возвращения, не смыкая ни на минуту глаз. Засыпала к утру. Не раз Мария отмечала по нетвёрдой походке Дианы, по тому, как она «цеплялась»  за стол или табурет, что дочь скорее всего нетрезва. Но встать и по-матерински отчитать или пожурить почему-то не решалась. Размышляя о поведении дочери, Мария вдруг поняла, что, вероятно, дочь влюбилась. «А я-то, глупая, накручиваю себя, - радостно проговорила вслух Мария. – Господи, и мысль-то такая в голову не пришла». Решила утром же поговорить с дочерью. Но, когда, волнуясь, женщина начала издалека о романтических отношениях между юношами и девушками, дочь её оборвала:
- О чём ты? Нет у меня никого. И не в кого мне влюбляться. Да и рано.
- Но что же тогда с тобой происходит? – не выдержала, переходя на высокие тона, Мария. – Я же вижу, что ты страдаешь! Какие у тебя проблемы?
- Нет проблем. А если появятся, я с ними сама справлюсь, - быстро встав из-за стола, сказала девушка. Она невольно поймала себя на мысли, что в последнее время не садится за один стол с родителями.

   На отрешённость дочери обратил внимание и Сергей, муж Марии. У него всегда были с Дианой  очень тёплые отношения. Она как-то намекнула, что давно хотела научиться водить автомобиль. Слово дочери – закон. Заплатил за курсы. «Дочь что-то совсем расклеилась, тем  более сейчас в академическом, - рассуждал Сергей, - переключится на другой вид деятельности, а толк с неё будет – есть у неё шоферская хватка».

   А Диана, получив водительское удостоверение, часто уезжала в районный центр… Биологическая мама, найдя дочь, временно поселилась в городке у дальней родственницы, куда поехала девушка, совершенствуя свои навыки вождения. Они созвонились. Диана сорвалась сразу. Да, она видела её фото, слышала голос, но ещё воочию не видела и не говорила с ней. Девушка этого ждала и боялась одновременно. Какие-то смешанные чувства одолевали её. Но главное – Диане хотелось посмотреть в глаза женщине, которая, родив ребёнка, её, Диану, отказалась от неё. Диане хотелось бросить ей презрительное: «Ненавижу!» И вот она едет на встречу. Сердце стучит так громко, что этот звук заполнил салон автомобиля. Он бился в стёкла, в панель. Диана опустила стекло, прислушиваясь к внешнему шуму, заглушая биение собственного сердца.

   Подъезжая к небольшому аккуратному домику со ставнями, девушка так и не успокоилась. Усилием воли заставила себя улыбнуться. Вспомнив, как перед экзаменом историчка для снятия стресса советовала глубоко вдохнуть, а потом медленно выдохнуть воздух, Диана несколько раз повторила эту процедуру. И в самом деле немного успокоилась. Когда Диана, воинственно настроенная, вошла в домик, с дивана поднялась ещё молодая женщина, голова которой была повязана платком. Из-под платка выбивался ёжик коротких волос. Внешний вид женщины, болезненная бледность погасили пыл воинственно настроенной девушки.

- Здравствуйте, - смутившись, сказала Диана, через секунду, поправившись, повторила, - здравствуй.
В голове промелькнула мысль: «Как в индийском кино!»
- Здравствуй, доченька, прости меня, - дрожащим от волнения и слёз голосом произнесла женщина, не вытирая льющихся из глаз обильных слёз.
- А почему тогда вы.. ты оставила доченьку в роддоме? – злобно выпалила Диана заготовленный и много раз повторённый мысленно вопрос.

   Послышался громкий всхлип, затем рыдание. Девушка готова была уйти, но, взглянув на худенькие вздрагивающие плечи, сбившийся платок, низко опущенную голову, вдруг сама ощутила предательское дрожание губ и пощипывание глаз… Взглянув на Диану, женщина испугалась, что та уйдёт, указывая рукой на кресло, прошептала:
- Присядь, пожалуйста, Дианочка.
  Ощутив слабость в ногах, Диана просто бухнулась в кресло. Она вопросительно смотрела на женщину и не могла понять, как ей себя вести с ней, но, вопреки первоначальному решительному настрою, девушка вдруг почувствовала, что ей  ЖАЛЬ эту глубоко несчастную женщину, её биологическую мать.

… Поднеся к губам стакан воды, судорожно сделав несколько глотков, Алла (так звали  биологическую мать), сбиваясь, рассказала, что Диану родила в 17 лет. Понятно, что не было мужа, а было яркое, как вечерняя зарница, чувство. Когда поняла, что беременна, сказала маме, но встретила такое непонимание и протест, что в тот же вечер уехала на поезде в областной центр, где училась на парикмахера. Как раз проходила практику их группа. Благо, была на полном государственном обеспечении. Из дома не было ни письма, ни звонка. Подруги по общежитию, в большинстве деревенские девчонки, сами не имея особого достатка, помогали. Алла написала домой письмо. Просила прощения. А в конце приписала, что если не простят родные, то ребёнка оставит в роддоме. В ответ получила письмо с единственной фразой: «И правильно сделаешь!» Судьба ребёнка была предрешена. Любимый был в армии, Алла написала отказную. А когда её моряк после трёхгодичной службы вернулся, они расстались окончательно. Окунувшись во взрослую жизнь, Алла на время забыла о крошке-дочурке. А потом узнала, что девочку удочерили…

   С трудом подбирая слова, Алла сбивалась, ей казалось, что она слишком долго рассказывает, что Диана в любой  момент может уйти… Диана слушала и не слышала сбивчивый рассказ Аллы, с трудом представляя её на месте мамы. Но предательский комок в горле мешал ей. Он парализовал её голос. Судорожно сглотнув несколько раз слюну, кашлянув, Диана, решительно вставая с кресла,  хрипло сказала:
- Хватит!
- Подожди, - схватив Диану за руки и медленно опускаясь перед ней на колени, прошептала Алла. – Ты вправе меня презирать, я это заслужила. Меня и так Господь наказал: у меня серьёзное заболевание – рак. Счёт идёт на недели и дни. Видишь, - Алла сорвала с головы платок, - это после «химии»  я уже немного обросла… Силы меня покидают,  - женщина, всхлипнув, замолчала.

- Началось, - подумала Диана, - насмотрелась тётенька бразильских сериалов и прочего «мыла». Не успела девушка закончить мысленный монолог, как увидела какие-то бумажки в руках Аллы.
- Ты, конечно, думаешь, что я давлю на чувства. Посмотри сама.
Диана взяла в руки несколько бумажек, испещрённых угловатым почерком. Как будто врачей специально обучают такой «каллиграфии». Из всего, что могла прочитать Диана, она поняла одно слово «метастазы».
- Мне осталось от силы два-три месяца жить. И за это время я должна сделать самые главные дела. И первое – увидеть тебя и вымолить у тебя прощения.
Диана, всегда такая дерзкая и категоричная, стояла, опустив руки. Эта рыдающая женщина вызвала у неё в очередной раз  жалость, ещё не оформившуюся, но уже родившуюся в её душе. Она почувствовала, что в этой ситуации нужно сказать что-то.
«С меня не убудет. А ей приятно будет», - подумала Диана.
И снова предательский спазм сковал  горло.
- Не плачь…мама, -  последнее слово она произнесла с трудом, словно выдавливая из себя   звуки.

   Алла так крепко обняла Диану за колени, что девушка чуть не упала и невольно тоже оказалась на коленях. Их глаза встретились. Диана посмотрела в расширенные зрачки женщины, которую она только что назвала мамой, но не почувствовала  ниточки,  связывающей  родных людей.
- Ой, мне надо ехать, у меня дела, -  вставая с колен и невольно поддерживая Аллу, совсем обессиленную,  сказала Диана. – Увидимся.

   Как доехала домой,  Диана не помнит. Ещё и знаки пыталась соблюдать. Но куда бежать? С кем поделиться болью? Как вести себя с родителями, которые тоже, она видела это, не находили себе места. Если бы не младшая сестрёнка Иринка, шалунья и непоседа, в доме бы воцарилась тишина, как в египетских пирамидах. А Иринка, ворвавшись вихрем в комнату Дианы,  опрокинула банкетку, зацепилась за палас, смешно растянувшись на полу, разлеглась, будто за этим и пришла. Потом достала из кармана платьица стрекозу с помятыми крыльями, переливающимися в пробивающемся солнечном лучике слабым перламутром.
- Вот, сама поймала, -  хитро улыбаясь, словно подмигивая, сказала Иринка, - хочешь, тебе подарю?
   Видно было невооружённым глазом, что жаль ей  было отдавать свой трофей, но какое-то чувство подсказало, что сестрёнке очень плохо. Диана, несмотря на непростой характер «мелкой», любила её больше всего на свете именно за такие минуты. Она обняла Иринку и заплакала. Слёзы лились так,  что хоть вёдрами выноси. И чем больше она ревела, тем обильнее становились слёзы. Ирка смотрела на ревущую сестру,  не понимая,  и вдруг заголосила  да так громко, будто сирену включили. Эти звуки остановили Диану, как резкий окрик или приказ. Неизвестно, сколько бы продолжалось это слезопролитие, если бы не Иркина сирена.

   Как хотелось Диане разделить с кем-нибудь свою душевную боль! Кому рассказать? С кем посоветоваться? Что делать? Диана чувствовала, что её гложет какая-то обида на маму. Она ей дерзила, грубила, сама не зная почему. Дошло до того, что Диана не хотела садиться завтракать или обедать за общий стол с родителями. Говоря в очередной раз, что проблем нет, а, если появятся, она их сама решит, Диана окончательно запуталась. А самое удивительное было то, что судьба биологической мамы, Аллочки, как мысленно называла её Диана, была ей небезразлична. Девушка понимала, что дни Аллочки, действительно, сочтены. И так больно почему-то стало Диане, оттого что скоро потеряет её...
  ***
И наступила чёрная полоса в жизни Дианы, которая, казалось, простирается до самого горизонта. Она совсем потеряла сон, не слышала, что говорят ей родители. Диана искала причины своих несчастий и видела их в  Аллочке.

   Жизненные силы её покидали. Она похудела. Её мучила бессонница, даже появились первые седые волосы, девушка замкнулась в себе ещё больше. Только Иринка могла вывести Диану из состояния оцепенения. И то на короткое время.

   Мария, видя, что состояние дочери усугубляется, повезла её в больницу. Прошла многих специалистов: от психолога до психиатра… Очень медленно жизненные силы возвращались в молодое тело.

   На очередном семейном совете решили отправить Диану в город, где у племянника Сергея было собственное рекламное агентство, и как раз появилось вакантное место сотрудника. Диане целый день приходилось отвечать на вопросы, что-то предлагать, кого-то убеждать… Уставала, ещё брала подработку на дом. В полночь, едва приняв душ, засыпала мёртвым сном. Некогда было даже заглянуть в электронную почту. На субботу-воскресенье родственники брали её на дачу, а ей неудобно было отказаться. Звонили подруги-одноклассницы, узнав, что она в городе, предлагали встретиться. Физическая усталость постепенно стала перебарывать душевные терзания. И Дианка поняла: наступил новый этап её жизни. Познакомилась с молодым человеком, который ей нравился, пока только нравился. Прошлое постепенно начало затягиваться, как незаметно закрывается кровоточащая рана. Порой Диане казалось, что всё, что было раньше, происходило не с ней. Этот отрезок жизни можно было выбросить . И всё. Диане почему-то вспомнилось, как на уроке русского языка учительница объясняла тему про вводные слова и предложения. «Их можно, - говорила Раиса Ивановна, смешно скрещивая ладони рук,  -  убрать, выбросить, без ущерба для основного смысла предложения».
 - Вот и я, - Диана повторила движение своей бывшей учительницы, - выбрасываю… без ущерба для моей жизни…

   А через три дня Диана получила по электронной почте  письмо от родной сестры Аллочки, в котором сообщалось, что Алла ушла в мир иной.
   - Надо будет съездить на могилу Аллочки, когда буду в Павловске, - подумала Диана, ощутив почему-то сострадание и боль потери.