Сказка о семейной жизни

«Поженились они и жили долго и счастливо»…

Все сказки на этом заканчиваются, а наша только начнётся.
Расскажу я вам, детки, сказочку про Ивана-дурака, сына Ивановича, и Василису Премудрую, в девичестве Лягушка Болотная Обыкновенная.
Справили они свадебку, как полагается, такую, что полцарства месяц домой дорогу находило, зажили в избушке на индюшачьих ножках. От покойной василисиной родственницы осталась, от тётки болотной.
Стал Иван каждый день на охоту ходить, уток-селезней постреливать, а Василиса по хозяйству осталась: стряпать, мыть, чистить, шить, пауков по щелям гонять, за грибами-ягодами в лес ходить – словом, всё, что мужняя жена любить должна.

Долго ли коротко, Иван уток стреляет, но мало, по нескольку суток, бывает, охотится. Вахтами. Василиса тем временем думу думает, как из одной утки и ужин состряпать, и чтоб на обед осталось, и Ивану с собой кусочек запечь. Самой-то много ли надо? Корочку хлеба, глоток чая. Так и жили.
Решила Василиса Ивану подсказать, куда лучше на охоту ходить. Премудрая же как-никак. Выслушал её Иван, покивал головушкой, да только бесы ему нашептывать стали:
 – Что ты глупую бабу слушаешь? Послушай, да сделай наоборот.
Поступил Иван, как ему бесы велели, попал в самую топь топкую, еле выбрался, спасибо, дух болотный пособил. Вернулся домой – тиной за версту несёт, из ушей водоросли торчат, в сапогах грязь чавкает. Красавец писаный! Три дня и три ночи отмывала-отстирывала муженька Василиса.

Долго ли коротко, поняла Василиса, что давно они с Иваном нигде не бывали, птичек-синичек не слушали, разговоры задушевные не водили, кикимор да жаб разных в гости не звали. Поделилась кручиной своей с муженьком. Нахмурился Иван, тут бесы ещё поддакнули:
 – Какие птички, какие разговоры? Тут с охоты еле ноги тащишь по болотам. А гости? Нам и дружков-водяных да упырей разных хватает. Чего бабе неймётся-то? Утки есть, полынь есть. Работы ей не хватает, вот что. Скажи жене, что в форму приводить себя будешь: пеньки выкорчёвывать, деревья таскать, через кочки прыгать. Чтоб готовила теперь почаще и позаковыристее: уток на пару, уток в меду, уток в кляре. И чтоб каждый день разное!
Закрутилась, зашуршала Василиса, захлопотала. Какой муж-то молодец, хоть и дурак. Так ладно всё придумал, что мысли о разговорах да о жабах мигом из головы вымело.

Долго ли коротко ли, задумала Василиса избу побелить, пол скрипучий заменить, сапог новый на самовар прикупить. Поделилась затеей с муженьком. Крякнул Иван с неохотой, однако половицы с проросшими мухоморами заменил досками новыми, сосновыми. На этом вдохновение покинуло Ивана безвозвратно, а бесы тут как тут и давай зудеть в ухо:
 – Отложи топор, Ванюша. Хата не твоя, а василисиной тётки. Ты вообще то на охоте, то на рыбалке, али в «ПодДорожнике» зелье пьёшь с друзьями-приятелями. Приляг, отдохни, яблочко на тарелочке посмотри, а к утру авось всё и забудется.

Спит Иван сладко, сны цветные видит про то, как утки сами попарно на стрелу насаживаются.
Василиса погоревала, попечалилась, до того думы тяжёлые её одолели, что начала кожа лягушачья проступать. Хотела Ивана позвать – получилось только квакнуть. Тут и коса русая, тяжелая на пол стукнулась и платье соскользнуло. Осталась посреди шелков поистёртых лягушка болотная обыкновенная. А как только через порог перескочила – растаяла избушка как дым. Остался один Иван на лавке. Дураком был, так ничего и не понял.