Котко

Котко

Можно сказать, что Котко материализовалась! Стоило мне написать «Мур-мур», рассказ про чёрного кота с белой грудкой, и вот, вам, пожалуйста! Вскорости, в нашу жизнь вошла кошка в такой самой шубке.

Я до обеда, а после жена, работаем в маленьком магазинчике внутри большого помещения, где кроме людей, часто встречаются кошки, которых подбрасывают. Деваться им некуда, и они приживаются. Время от времени с ними борются местные власти, охрана, уборщицы, отдельные предприниматели, которым пушистые шкодники не нарочно чуть-чуть портят жизнь. Иногда кошек травят, но кто именно это делает, от всех держат в секрете. Вообще-то охранников, уборщиц и прочих товарищей можно поделить на два лагеря, те, кто любит животных и те, кто не очень, например обрусевший лезгин Раджидин, настоящий мужик с твёрдым характером, старший смены охранников был надёжным защитником кошек, даже спорил с начальством по этому поводу.

Три года назад в нашем здании появились, скорей всего, брат и сестра, серый котик и чёрная с беленькой грудью и белых носочках та самая кошечка, прозванная нами Котко, мини размера, пугливая и очень красивая. Серый был раза в полтора больше и намного смелее, мог легко подойти и не особо боялся каких-нибудь резких движений людей. Я с восхищением наблюдал их братскую любовь и уважение друг к другу, ни шутливых толчков, ни пугающих жестов, одно только бережное отношение.

Они заглядывали и к нам, и к другим, конечно, с прицелом хоть где-нибудь обосноваться. Они бы хотели пристроиться в нашей подсобке, спать не на улице, а у нас в относительной безопасности и относительном тепле. Мы понимали, что для них это решение судьбы, да и, что говорить, это шанс выжить. Но они не догадывались, что если бы мы их приютили, директор погнал бы нас вместе с ними. Поэтому мы с женой, хоть и явные котолюбцы, но намеренно не давали повода кошкам к сближению, а подсобку старались всегда закрывать.

Позже Серый пропал. Раджидин говорил, что как будто его кто-то взял, возможно, он это придумал, чтоб нас не расстраивать. Котко осталась одна, по ней было видно, что очень грустила.

Она мастерски освоила просящий жанр, подходила к сидящим на лавках и глядела на них, задрав свою чёрную мордочку с белым подбородком. Очень многие лезли в пакеты и делились чем-нибудь вкусненьким. Раджидин говорил: «Конечно! Она красивая, разве можно ей отказать!» В свою смену он пускал её на ночь в зал, поспать в комнатушке охранников возле обогревателя. Часто он восхищался: «Она ходит за мной как собака!»

Однажды Слава, другой сердобольный охранник, подошёл ко мне и сказал: «Что-то чёрную кошку сегодня не видел. Моя смена закончилась, дай ты ей…» и протянул пачку Whiskas желе. Я подумал: «Ты, Слава – умён! Пришёл на работу и ушёл. А я привязан к месту и нам после этого придётся с ней породниться, стать её главными родственниками, потому что особо ей больше некуда…»

Вот так и породнились. С тех пор я покупал ей две таких пачки на утро и день, через раз давал кусочек минтая, ещё она любила сальце от ветчины и полдня спала у нас в подсобке на подоконнике. Утром я приходил на работу, а она уже ждала меня возле нашего входа. Только я поднимал жалюзи, она первая юркала внутрь. Пока я вываливал корм в её миску под подоконником, она совершала обязательный ритуал, запрыгивала на этот самый подоконник и спрыгивала вниз раза два или три.

После того, как мы с ней подружились, Котко ещё делала так: когда я сидел за прилавком, она часто валялась у меня под ногами, а когда уходила, на ходу поворачивала голову и отвешивала мне радостную кокетливую улыбку, удаляясь виляющей походкой, потом отворачивалась, так же кокетливо, вздёрнув мордочку вверх.

Закрывала нашу лавку моя жена Ольга, обычно Котко перед тем уходила сама, иногда оставалась, но взаперти ей, дикой кошке, ночной охотнице,  похоже, не нравилось. А охотницей она родилась первоклассной. Видел я пару раз у нас мышку, красивую рыжую с чёрной полоской на спине. Я, конечно же, топал ногами, пугал. И вот однажды она нарвалась на Котко, которая поскакала за ней. Я крикнул: «Мышка, беги!» и та юркнула в узкую щель под витрину. Кошка долго ходила вокруг, пытаясь заглядывать, пока ей не надоело. Назавтра Ольга мне рассказала: «Поймала же она эту мышь. Сначала мучила, игралась, а потом вынесла в общий зал к зрителям и публично казнила, сожрала». Я подумал: «Слава Богу без меня!».

В принципе взять её домой мы могли бы, но возникала куча проблем, что делать с её физиологией, ведь кошка - не кот, природу не проведёшь, в определённый период она просто обязана забеременеть, выносить и родить… Топить котят – это бесчеловечно. Стерилизовать – это тоже ужасно (представьте, если бы вас!) Ни на что на это у меня не поднялась бы рука. А останься она здесь, рано иди поздно, и её, и Розу - другую кошку того времени, всё равно бы убили. О том, что они где-то яко бы гадят внутри, и что кое-кто очень уж недоволен, давно уже шёл разговор.

Заходила к нам девушка из какого-то приюта, предложила определить нашу кошечку к ним. Мы согласились. И вот она и с ней парень пришли забирать. Мне повезло, на посту была Ольга. Закрыли донизу жалюзи, внутри магазинчика против Котко были четверо: девушка, парень, Ольга и Раджидин. Котко смекнула, что против неё замышляют, и отступила в дальний узкий тупик между стеной и витриной. Девушка к ней подошла и попыталась схватить, но Котко это очень не нравилось, до крови распорола ей руку и порвала рукав пальто, подпрыгнула выше витрины, и в тот же момент оказалась у выхода, как по стиральной доске, скребанула по жалюзи вверх, немного её приподняв, и ускользнула в нереально узкую щель. Всё произошло за пару секунд, никто даже дёрнуться не успел. Ольга вздохнула и тихо сказала: «Слава Богу!» След царапин на жалюзи зияет до сих пор.

Скоро Котко забеременела, ходила пузатой, и в прекрасный момент снова стала худой. Никто не знал где котята, и есть ли они вообще. Большую часть дня она проводила с нами, на ночь уходила. Раджидин говорил, будто, вроде каких-то котят забрали девчонки из парикмахерской. Прошло недели три или даже  месяц, звонит мне Ольга: «Ой, что случилось! Смотрю, бежит Котко и несёт что-то чёрное, голубя, что ли, поймала? Приносит котёнка, бросает в подсобке и бегом в подвал за другим».

Мы создали подобие детского сада, постелили большую картонку, сверху тряпки, огородили коробками. Там они спали и сосали Котко. Катки удались очень славными, мальчик и девочка! Любопытными, не боялись совсем ничего, наверное, они думали, что все люди, будут также к ним относиться, как мы, и так же любить. Зря, конечно, они так думали. Рвались наружу, но мы их туда не пускали, не нужно их было показывать всем.

Я написал объявление и поставил его на витрину: «Отдадим очень милых котят в добрые руки».  Надо сказать, шансы пристроить их были хорошими. Это были очаровательные катки! Пушистые, как медвежата. И нам повезло! С божьей помощью, нашлись эти добрые люди.

Постепенно мы точно решили забрать Котко домой. Правда, не представляли, как дикая кошка, привыкшая к полной свободе, сможет жить в четырёх стенах. Собрались дождаться морозов и снега, так хоть маленький козырь – у нас в здании довольно холодно, ну а на улице совсем.

Потом как-то слишком уж быстро у Котко снова раздулись бока. Однажды, смотрю, похудела, стоит и лакает водичку из блюдца под нашей витриной, из под её хвоста капает кровь. Зову её, трогаю, глажу, не реагирует, лакает, как зомби, совсем бедненькой худо. Лакала так минут сорок. Правда, в тот же вечер уже отжила: ей стало полегче. Очевидно, роды были неудачными, возможно, кто-нибудь её пнул. Её самочувствие постоянно менялось: ей становилось то лучше, то хуже, иногда небольшими порциями выходил послед, кровь по-прежнему капала. Она ложилась на подоконник, и я её гладил по животу, в котором прощупывалось что-то продолговатое твёрдое, соизмеримое с сарделькой. Люди говорили, что, скорее всего, это мёртвый котёнок остался внутри. День на четвёртый ей стало совсем худо, нужно было везти в ветлечебницу. В подсобке ей нигде не лежалось, сменила несколько мест, и пока у меня была волна покупателей, я не заметил, как она ушла. Вечером она появлялась у Ольги совсем ненадолго. «Наверное, и со мной приходила попрощаться, и ушла умирать наша киса», - скорбно предположила она.

Был конец Октября, мороз тогда стоял даже днём, а ночью усиливался. Котко не появлялась. Возможно ли, выжить в подобных условиях, да к тому же в таком состоянии? Я прошёлся по окрестностям поискать тело, не нашёл. Вот и бесцеремонная Роза пришла занять место погибшей коллеги. Правда, мы её не пустили, только давали поесть. И Роза, и мы, практически похоронили Котко, не верил в её смерть только Раджидин: «Она жива! Вот увидите, она придёт!»

Как-то дня через два Ольга сказала: «Видела сон, да такой явный! Котко вернулась! Я ей - еды, а она - прыг на подоконник, прыг с него! Хотела уже звонить тебе, да проснулась и ещё долго не верила, что это сон».

На четвёртый день, когда меня пришла менять Ольга, и пока что мы были вместе, смотрю, от входа в нашу сторону прыгает что-то знакомое чёрное! «Котко!». «Где Котко? Ой, и вправду Котко!» Следом вприпрыжку почти бежит Раджидин: «Я ж говорил! Я ж говорил!»

Где она была трое суток? Не знает никто. Точно не в здании. На улице мороз. Она пришла бодрее чем уходила, но по-прежнему нездоровой. Сарделька в животе не исчезла, кровь по-прежнему капала, послед иногда выпадал. Самочувствие продолжало меняться. Через несколько дней ей опять стало худо, теперь уж, совсем. Я договорился с лечебницей, купил сумку для кошек, открыл перед ней, и она вошла туда сама.

Операция прошла удачно. Но матку пришлось удалить, иначе, Котко умерла б. Вот так высшие силы решили за нас вопрос стерилизации.

Ещё под наркозом я отвёз её домой. И теперь уже два года она живёт с нами. Иногда мне её очень жалко, мне кажется, она сильно скучает по вольным просторам, охоте, общению с публикой. У неё сохранились дикие замашки, не любит сидеть на руках, заставляет гладить, когда это нужно ей, а, когда хватит гладить – цап-царап, кусь-кусь-кусь, хоть и не сильно, но показательно, типа: «Свободен!» Но услышав в подъезде шаги, несётся встречать. Дикое воспитание не сильно испортила её природную интеллигентность. Она скромна,  умна, грациозна и очень красива. А что стоит её героическое прошлое! Как она выживала, сколько перенесла… Это только на наших глазах! Ещё неизвестно, что осталось за кадром!

Порой, смотрю я на нашу красаву, глажу и думаю: «Неужто, ты и есть та самая, легендарная Котко!»