Н. И. Надеждин. Телескоп. Вместо Предисловия

Николай Иванович Надеждин
(ТЕЛЕСКОП. № 1, 1831 год).

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Сцены из Московских летописей

War es immer ibie ietzt?
Schiller


СЦЕНА I.
Кабинет Графини Зельской
(1807)

ГРАФИНЯ звонит в колокольчик. Аннушка! Аннушка! Не ужли Полина ещё не оделась? Я говорила ей встать как можно раньше - а уж два часа!..
АННУШКА, показываясь в дверях. Палагея Сергевна изволили встать очень рано – да, всё сидят за книжкой. Я уж им докладывала...
ГРАФИНЯ.ДОЛОЖИ опять, что я жду её...
СЛУГА, отворяя противоположные двери из гостиной. Князь Эраст Семёнович Лилеин!
ГРАФИНЯ. Просить сюда! Аннушке. Ну вот - дождалась же! Скажи, что жених её здесь.
АННУШКА затворяет двери. КНЯЗЬ входит.
ГРАФИНЯ. Bon jour, mon Prince! <…> ! Comment va-t-il? Как вы себя находите!..
Князь, целуя руку Графини. К чему такой вопрос, Графиня? Я счастлив: и могу ль иначе находить себя как счастливым?.. Бальзамическое дыхание утра освежает моё существование, проникнутое любовью. Природа мне улыбается; и душа моя нежится в сладком упоении...
ГРАФИНЯ. МНЕ кажется, на дворе должно быть очень дурно. Верно - снег или оттепель!.. Ревматизмы опять начали беспокоить моё левое плечо...
КНЯЗЬ. Что вы говорите, Графиня! Ваше левое плечо… это ужасно!..
ГРАФИНЯ. Не беспокойтесь! Маленькая эта боль пройдёт скоро. Но что у вас за сторона? Что за небо?.. Mon  Dieu!.. Mon Dieu!
La nature est maratre dans ces climats affreux! Как бы вы это перевели по-Русски, любезный мой Поэт? Извольте-ка impromptu!..
КНЯЗЬ, ухватившись за лоб, после минутного молчания.
Природа мачеха в климатах сих ужасных...
Но, ах! не заглушит она вздыханий страстных...
ГРАФИНЯ. Charmant! delicieux! Поздравляю вас, Князь! Вы помирите меня с Русским языком. Признаюсь вам откровенно - я почитала этот варварский jargon совершенно неспособным к прелестям поэзии: но, вы имеете талант чудесный...
КНЯЗЬ, с жеманным самодовольствием. Vous etes trop bonne, Madame!.. Я не смею с вами спорить. Но - вы говорите об нашем отечестве... Отечество! Это магическое слово потрясает все фибры души моей... Нет! я не могу слышать спокойно вашего сурового приговора! Латона была снисходительнее к Делосу...
ГРАФИНЯ. Я разделяю ваши патриотические чувства на счёт Русского терпения и Русской храбрости. И Левек и Кастера говорят также утвердительно, что на эти преимущества Московитян всегда считать можно. Но у нас теперь дело о языке!.. Скажите мне! Умеют ли Русские - разумеется excepte vous - говорить по- человечески? Есть ли у наших земляков Литература?..
КНЯЗЬ. Мы живём в царстве седого Борея: однако у нас бывают цветы!
Напевает арию:
Розы, лилеи, фиалки здесь есть –
Можно прекрасный венок из них сплесть.
ГРАФИНЯ. О Лилеине ни слова: но одной лилеи мало для венка... Не ваш ли это куплет, Князь?..
КНЯЗЬ. К сожалению – нет, Графиня! Это из Русалки, моей любимой Оперы. Признаюсь - я очарован ею до исступления! Божественное пение Сандуновой преследует меня и после театра - во сне и наяву...
ГРАФИНЯ. A propos du theatre! Ну скажите мне - что есть сносного на Русском театре, кроме разве Опер, где слов не слышно за музыкой, или Балетов, где не говорят совсем?..
КНЯЗЬ. Ах! я очень знаю,
Что всякой Логики сильнее
Любезной женщины слова!..
Но...
ГРАФИНЯ. Ну что - но?.. Говорите прямо! Я хочу слышать...
КНЯЗЬ. Вы, конечно, не видали Драмы: Лиза, или торжество благодарности?.. Оригинальное Русское произведение!..
ГРАФИНЯ. Не имела удовольствия.
КНЯЗЬ. И я очень рад за вас! Вы так чувствительны, Графиня! Небо щедро наградило вас сердцем... Не знаю - могли б ли вы выдержать?..
ГРАФИНЯ. ВЫ шутите, Князь!..
КНЯЗЬ. Клянусь Пермесскими струями, Графиня! Я не имею причин вас обманывать. Сын любви и Барон Шлейнсгейм ничего не значат перед этою истинно Русскою Драмою. Она извлекает умилительные слёзы из сердец самых каменных. Спросите всю Москву!.. Я удивляюсь, как вы ещё до сих пор ничего не слыхали...
ГРАФИНЯ. Правда - я ещё не успела здесь порядочно осмотреться. Душа моя всё ещё в Париже. Но моя дочь, кажется, проговаривала что-то похожее... в этом роде.
КНЯЗЬ. Ваша дочь... Charmante Pauline!.. Но где ж она? Зачем я её не вижу?..
ГРАФИНЯ. Она одевается.
КНЯЗЬ. Ах! нужен ли наряд Грациям?..
ГРАФИНЯ. Да вот она - легка на помине! Милости просим.
ПОЛИНА входит и целует руку у матери.
ГРАФИНЯ. Что это, душенька! Добро бы мучить одну мать! Князь заждался тебя. Да что ж не здороваешься?..
ПОЛИНА приседает, закрасневшись.
КНЯЗЬ, целуя у ней руку. Приветствую небесный цвет Ангелов на лице Дианы! О, я счастливец!.. Эндимион! мне ль тебе завидовать?..
ГРАФИНЯ. ЧТО Ж ты поделывала, душа моя! Говорят, то ты всё читаешь...
ПОЛИНА. Оui, maman!..
ГРАФИНЯ. Говори по-Русски, mes amours! Твой Князь такой Русской, что обрусил и меня почти.
КНЯЗЬ. Можно ль узнать, что похитило драгоценные минуты, которые я спешил оспорить у Граций?..
ПОЛИНА.Я… я читала…
ГРАФИНЯ. Да говори же смелее - что?
ПОЛИНА. Я читала — чувствительное путешествие на Воробьёвы горы...
КНЯЗЬ. Голубкова?.. Это мой приятель...
ГРАФИНЯ. И что ж? Тебе нравилось!..
ПОЛИНА. Очень, очень - маминька!.. Я несколько раз принималась плакать!..
КНЯЗЬ. Плакать!.. И эти алмазные слёзы падали на страницы, писанные не мною!.. Злодей! я готов с ним драться!..
ГРАФИНЯ. Что ж особенно тебя растрогало!..
ПОЛИНА. Ах, маминька! вообразите! какое жалостное приключение! Путешественник, пробираясь под Андреевским, заметил, что собачка, верный и единственный друг его, потеряла ошейничек, для которого сам он написал два прелестные стишка - как жаль, что не умею их припомнить! Это его расстроило чрезвычайно. Он бежит назад, смотрит во все стороны, ищет везде - и вдруг видит под одним кустом, что-то алеется. Опрометью бросается туда - это его потеря!.. После первых восторгов радости, он натурально отступает назад - о ужас! В порыве неосторожной стремительности нога его затоптала прекрасный ландыш. Виновный содрогается! Он наклоняется, чтобы приподнять бедный цветок - но - о верх несчастия!.. Под ним лежал раздавленный мотылёк, невинная жертва его опрометчивости!.. Верите ли, маминька! я не могла читать далее...
ГРАФИНЯ, нюхая медленно табак. Ca n’est pas mal! Это в роде Стерна!.. Я не думала, чтобы в здешнем леднике могла быть такая чувствительность…
КНЯЗЬ. Ах, Графиня!.. Сердце везде сердце! Оно бьётся и под Лапландскими сугробами! Поверьте, что мы умеем чувствовать... умеем!.. Я вчера застал молодую вдову Линскую за Князем Долгоруким и Княжною Меньшиковою А. Лафонтеня… она плакала навзрыд... навзрыд...
ГРАФИНЯ. А. Лафонтеня? Да не ужли иностранные Романы переводятся на Русский?..
ПОЛИНА. Ах, маминька! и очень много! У тётушки в деревне вся спальня уставлена...
КНЯЗЬ. Вы всё ещё думаете об нас, как в Париже – Графиня! Ради Бога, разуверьтесь... Возможно ли, чтоб мы так далеко отстали от Европы... Романы - любимое, или лучше, единственное чтение нашей публики! Да и может ли быть иначе... Ах!..
Что наша жизнь? Роман! Кто Автор? Аноним!
Читаем по складам, смеёмся, плачем, спим.
ГРАФИНЯ. Так! так! Но я – право - не могу надивиться!.. Не ужели наши земляки, не зная по-Французски, могут иметь удовольствие читать Мадам Коттень?..
КНЯЗЬ. О! без сомнения! Сколько прелестных сходит и поныне с ума по Матильде?.. Этот неверный Малек-Адель... Ах! он достоин был небесной верности...
ГРАФИНЯ. И Мадам Радклиф?..
ПОЛИНА.Вера Петровна от ней не может теперь спать одна: но я...
КНЯЗЬ. О! вы, верно, любите Радклиф! Душа ваша не боится сильных впечатлений, charmante Pauline!.. Её защищает пояс Венеры...
ГРАФИНЯ. И Мадам Жанлис?..
КНЯЗЬ. Мадам Жанлис, Графиня! Эта чудная женщина, которая умеет с таким волшебным искусством переносить нас во времена отдалённые и воскрешает пред нами прошедшее с такою трогательною верностью - которая заставляет нас плакать с Герцогинею де ла Вальер и размышлять с Госпожою Ментенон - которая умеет рассыпать цветы чистейшей нравственности в описании самых сильных порывов страстей и заблуждений сердца!.. Мой приятель приготовляет для нашей публики Дух её, или изображения, правила и мысли, выбранные из всех её сочинений, доныне изданных в свете!.. Прекрасные повести её составляют давно лучшее украшение наших Журналов...
ГРАФИНЯ. Журналов! Bon Dieu! Да вы меня только что изумляете более и более, Князь! Давно ль у вас завелись Журналы!.. Назад тому шесть лет, когда я поехала в чужие края, покойный мой брат твердил беспрестанно, что мы не имеем Европейского Журнала...
КНЯЗЬ. Le monde va, Madame la Comtesse!.. Вот уже пятый год издается у нас Вестник Европы, так счастливо начатый творцом Бедной Лизы... Ах! Полина! когда мы будем с вами мечтать и плакать на берегах того пруда, где мечтала и плакала несчастная Лиза?.. Ещё прошлою осенью я вырезал пронзённое стрелою сердце на коре древнего вяза, свидетеля её счастия и гибели!.. Ах! скоро ли присоединится к нему другое!..
ГРАФИНЯ. Вы конечно, Князь, участвуете в этом Журнале?.. Такой Поэт, как вы...
КНЯЗЬ. О нет, сударыня!..
ПОЛИНА. Я люблю Вестник Европы: но его критики очень ужасны. Возможно ли такое бесчеловечие...
КНЯЗЬ. Как я счастлив, что вы чувствуете одинаково со мною! Критика должна быть также вежливой и любезной, также подругой Граций, как Литература. Если б продолжался ещё Журнал для милых... вы, конечно, его читали...
ПОЛИНА. По несчастию - не всегда! Я проводила обыкновенно зиму в деревне с тётушкой...
КНЯЗЬ. Там бывали иногда мои безделки: Стансы к бабочке, Элегия на увядшую незабудку... Но беде можно ещё пособить. Публика ищет, желает, требует любезного чтения, по её вкусу; и на будущий год Москва увидит Парнасского Мотылька...
ГРАФИНЯ. Князь! вы очень жестоки! До сих пор мы не имели удовольствия слышать ни одного вашего произведения вполне...
КНЯЗЬ. Я… моя скромность… ах! Графиня!..
У кого душевны силы
Истощилися тоской.
ГРАФИНЯ. Полно-те, полно-те, любезный Князь! Нет ли чего теперь с вами?..
КНЯЗЬ. У меня... если вы непременно требуете... у меня есть... (вынимая розовую бумажку)... мадригал на папильйотку Эмилии. Поэт - позвольте мне сде-лать предварительное объяснение - поэт нашёл её под ногами и делает применение к своему сердцу…
ГРАФИНЯ. МЫСЛЬ пресчастливая! Читайте скорее, Князь…
СЛУГА, отворяя двери. Наталья Васильевна Приезжаева...
ГРАФИНЯ. Как жаль, что я не велела отказывать? Ну - делать нечего! До другого времени. Князь! Скоро, Полина, тебе никто не помешает слушать,  mon enfant!.. Как ты будешь счастлива!..



СЦЕНА II.
Вечер у Князя Лилеина. Играют в карты.
(1829)


КНЯГИНЯ, открывая карты. Игра верная - четыре анёра, туз масти и мой ход - пуля моя…
КАМЕРГЕР ГОГОЛЕВ. Вы привыкли побеждать, Княгиня!..
Коммерции СОВЕТНИК СКУПАЛОВ. Ваше счастье, матушка! разорили нас в разор…
ПРИЕЗЖАЯ УЕЗДНАЯ ПРЕДВОДИТЕЛЬША ФИАЛКИНА. Сколько ж я буду должна вам, Палагея Сергевна...
ПЬЕР, осьмнадцатилетний сын Княгини, подходя к столу. Маминька, вы выиграли...
КНЯГИНЯ. Выиграла, душа моя, на твоё счастье..
ПЬЕР. Позвольте мне напомнить вам, что вы обещались из первого выигрыша подписаться на Журналы… уж пора!.. скоро Новый Год...
КНЯГИНЯ. Помню, мой друг, помню...
ФИАЛКИНА. Вы выписываете Журналы, Палагея Сергевна!.. верно - Дамский!.. Какой интересный журнал? Моя Пашенька из пансиона ещё посылала туда свои стишки…
КНЯГИНЯ. Fi donc, та cousine! Ведь мы живём не в Саранске! Вам позволительно оставаться так назади - а у нас есть другие журналы... новые...
ФИАЛКИНА. И с картинками мод, каждую неделю?..
КНЯГИНЯ. Да! да! разве вы не слыхивали о Галатее...
КАМЕРГЕР. Галатее... С позволения вашего, Княгиня! я не думаю, чтобы этот Журнал вам нравился. Видал я иногда его в клубе... ну что это такое!.. Глазам не веришь! волосы дыбом становятся...
КНЯГИНЯ. Что так страшно? вы шутите...
КАМЕРГЕР. Да помилуйте, Княгиня! Значит вы не читали отрывков из Записок Видока, или - что ещё лучше — из Последнего дня приговорённого к смерти!.. да и дамское ли это чтение - правду сказать!..
КНЯГИНЯ. А почему бы не так?.. Что за обидное исключение?..
КАМЕРГЕР. Не В предосуждение вашему любезному полу, Княгиня, а из уважения к нежности чувств ваших. C’est horrible, Madame la Princesse! C’est hor-rible!.. И Северная Пчела столько раз повторяла...
КНЯГИНЯ. Я не принимаю авторитета Северной Пчелы в делах Литературы. Пиши она себе, сколько хочешь, про политику - а Словесность не её дело!.. Её суждения так водяны, так ничтожны...
КАМЕРГЕР. Но Записки Видока?.. Что сказали бы в те блаженные времена, когда...
КНЯГИНЯ. Эти блаженные времена были времена ребячества! Полно-те, Иван Петрович!.. В наши ль дни отмахиваться от мошек миртовыми ветками и плакать над мотыльками?.. Мы уже не дети!.. нам нужна теперь жизнь...
ПЬЕР, перебивая мать. Скажите — кипение жизни… клокотание жизни!.. Разве вы не видите, сударь! что наш век идёт исполинскими шагами к мужеству!.. На это есть тысячи фактов!.. Выведите из них результаты, поверьте соображениями… и вы увидите, что в пятнадцать лет мы постарели целыми столетиями...
СОВЕТНИК, Фиалкиной. Экой старичок! Что ж будет, когда он в самом деле состарится?..
ПЬЕР, продолжая. Я и сам не охотник до Галатеи: но - Записки Видока и Последний День читал с наслаждением. Это — au niveau du siecle!..
КАМЕРГЕР. ВЫ учёнее нас, Пётр Эрастович! Но - воля ваша!.. Литература - не острог и не яма... я читал как-то в нынешнем году Вестника Европы...
КНЯГИНЯ. Вестника Европы! Ха! ха! ха! Так вы читаете Вестник Европы? Помилуйте!.. А я думала, что эта старина издаётся только для кунст-камеры?..
КАМЕРГЕР. Извините, сударыня! мы держимся старины и читаем его с удовольствием! — Правда - он начал что-то толковать свысока и пустился в перебранку...
ПЬЕР. Вестник Европы, маминька! имеет свою физиономию. Жаль только, что он не отрывается от предрассудков, в коих заматорел, кажется, навеки. Это - последние судорожные движения издыхающего Классицизма, всё ещё оспаривающего уже решённую победу Романтизма…
КНЯГИНЯ. Как! этот старец отваживается ещё говорить...
Камер. И, кажется, дело - сударыня! Как-то, помнится, писали в нём, что для наших нынешних ветрогонов нужна поэтическая уголовная палата. Северная Пчела - которая с ним не в ладах - смеялась над этим; но я, право, душевно соглашаюсь! И досталось же от него - правду сказать – некоторым... Например - Полтава так раскасирована...
КНЯГИНЯ. Полтава!.. Ах, он варвар!.. Да знаете ли, что писала Галатея об этом бесценном перле нашей Литературы?.. Она отказалась даже разбирать её: а только выписала несколько прекрасных стихов...
ПЬЕР. Но Телеграф сделал гораздо более. Он торжественно признал и доказал фактами, что в гении Пушкина выражается современная жизнь человечества. Как прекрасно постигается им истинное значение поэзии!.. Идеалы... проявления бесконечного... пресыщение действительностью… пластика и музыка - какие взгляды!.. Я никогда не забуду, как изъяснена была в нём - например - полярная сущность духовых инструментов. Профаны повторяют: духовые, духовые... а что это значит? Они бессознательно выражают этим глубокую истину. Духовые инструменты представляют идеальную, духовную, внутреннюю сторону музыки: ибо в них дуют внутрь... полярная противоположность инструментов струнных!..
ФИАЛКИНА. Не говорите о Телеграфе, Петинька! Я видала его у нашей Губернской Предводительши - лица на модных картинках такие уродливые...
СОВЕТНИК. Ваша речь впереди, Марья Сидоровна! Я читал сам в Телеграфе статью о Лебедянских Скачках - штука очень на порядках! - Да проговаривали что-то о Пивных Кабаках - нись в Англии нись во Франции - это должно быть также очень хорошо!.. Особенно к будущей весне, когда станут сдавать откупы...
КНЯЗЬ ЛИЛЕИН входит. Как! партия уже кончена!.. Э! э! поспешно!..
КНЯГИНЯ. А ты что так рано, душа моя!..
КНЯЗЬ. Да никого нет в клубе. Я просидел всё в газетной...
КНЯГИНЯ. Ну, что нового? Мы сами толкуем о журналах...
КНЯЗЬ. Что нового!.. Будущий год грозен будет и интересен!.. Заваривается такая потеха между Журналами, что - Господи упаси! Уж будет, что почитать...
КНЯГИНЯ. Как так?..
КНЯЗЬ. История Русского Народа выходит - это такая кость, за которую все перегрызутся…
ПЬЕР. Творение великое...
КНЯЗЬ. В двенадцати томах! То-то будет шуму! Галатея уже открыла бой; Вестник Европы придирается очень сердито; Московский Вестник расколачивается опять на двадцать четыре книжки и верно - не перед добром!.. быть погрому!..
КАМЕРГЕР. Да, помилуй, Князь! что тебе за удовольствие в этой брани...
КНЯЗЬ. Эх братец! тем только и душу отвести...
КАМЕРГЕР. А ПОМНИШЬ ЛИ, что говаривал ты прежде, когда участвовал в Парнасском Мотыльке...
КНЯЗЬ. Да полно, братец! Кто старое помянет, тому глаз вон!.. Теперь не то уже время! Поговори-ка с Петрушею. Он докажет тебе из Немецкой ФИЛОСОФИИ, что ныне время бурное… не до Мадригалов...
СОВЕТНИК. Правду сказать, Эраст Семёнович - ныне чудные веки! Спорят даже о том, как пахать и удобрять землю. Я читал как-то в Записках для сельских хозяев, заводчиков и фабрикантов, что издаются при одном мудрёном журнале - как бишь его –
ПЬЕР. Атенее...
СОВЕТНИК. Да! да! да! там бывают такие рацеи…
КНЯЗЬ. Отделал же и его Телеграф на счёт жёлтой краски...
СОВЕТНИК. А он разве не нашёлся ответить? Экое дело! Отцы наши просто красили и пахали...
ПЬЕР. Отцы наши...
КНЯЗЬ. Полно, Петруша! ты можешь писать об наших  старых глупостях, как хочешь, в Телеграфе; а дома - пожалей нас!.. Да не угодно ли партийку в вист... Княгиня!
КНЯГИНЯ. Почему ж - проси...



СЦЕНА III.
К нижная Лавка.
(31 Дек. 1830)


КНЯЗЬ Лилеин. Вышли ли следующие томы Истории Русского Народа?..
КНИГОПРОДАВЕЦ. Ещё нет, сударь!..
КНЯЗЬ. Да! помилуйте! Когда ж это будет! Сын говорил мне, что к Январю непременно выйдут…
КНИГОПРОДАВЕЦ. У нас ещё Декабрь пока...
КНЯЗЬ. Шутками отделываться нечего! Новый Год завтра!..
ЛАКЕЙ входит с билетом. Баронесса Вальдм. прислала за 20 № Телеграфа...
КНИГОПРОДАВЕЦ. Приходи завтра за первым…
КНЯЗЬ. Как за первым? А пять последних...
КНИГОПРОДАВЕЦ. Что делать, сударь! Холера...
КНЯЗЬ. Это должна быть ваша неисправность! Издатель Телеграфа публиковал в Московских Ведомостях, что «Холера не отговорка…».
КАМЕРГЕР Гоголев. Ты здесь, Эраст! Bon jour! Книгопродавцу. Послушайте - билет на Вестник Европы...
КНИГОПРОДАВЕЦ. Приказал долго жить, сударь.
КАМЕРГЕР. Как!.. Вестник Европы...
КНИГОПРОДАВЕЦ. Да, сударь! И нам очень прискорбно... старый знакомый... привыкли...
КНЯЗЬ. А Галатея?..
КНИГОПРОДАВЕЦ. Скончалась.
СЛУГА от Скупалова. Советнику Скупалову билет на... (подаёт записку)
КНИГОПРОДАВЕЦ. читает. Записки для сельских хозяев, заводчиков и фабрикантов... Скажи, что не будут выходить! (Обращаясь к посетителям). Атеней также прекращается, и Московский Вестник...
КНЯЗЬ. Э! э! э! Что ж нам будет читать-то!..
КНИГОПРОДАВЕЦ. Телеграф продолжается!..
КНЯЗЬ. И он что-то мне опротивел - всё брань да брань!.. Пора бы уж и перестать - надоело... Даже на Пушкина озлился...
КАМЕРГЕР. Я говорил тебе бывало, Эраст!..
КНЯЗЬ. C’est bon! c’est bon! n’en parlous plus... Ну - как же, любезный!..
КНИГОПРОДАВЕЦ. Не угодно ли на новый Журнал - Телескоп…
КНЯЗЬ. Астрономический?..
КНИГОПРОДАВЕЦ. Нет, сударь! - Извольте объявление - Журнал Современного Просвещения…
КНЯЗЬ, посмотрев. Написано много - да сдержать ли слово! Мы уж проучены этими объявлениями. А когда первая книжка выйдет?..
КНИГОПРОДАВЕЦ. Скоро, сударь...
КНЯЗЬ. Ну - так! Дождёмся, что будет... Камергеру. Не хочешь ли у меня обедать?.. Поедем и погорюем вместе о Вестнике...
КАМЕРГЕР, уходя вместе с Князем. Ну! чудо.. . и Вестник Европы...
КНЯЗЬ, отворяя двери. Сани!.. Да, любезный! как не сказать с Ламартитом:
Ainsi nous-memes nous passons!