Мишкино детство. Глава 5. Рыбалка

                Глава 5.  Рыбалка.
        Прошло два года,  Мишке исполнилось одиннадцать лет. Он   вырос, окреп и уже входил в тот возраст, который принято называть подростковым. Окончив начальную школу, он уже   осенью,  должен был пойти учиться в среднею - на ЗавалУй. Это был его новый горизонт,  а значит  новые люди  и события. Его жизнь  из маленького ручейка превращалась в реку, и он барахтался, и пытался плыть по этой реке. Она была ещё не очень широкой, но он  торопился выплыть  туда,  где  быстрое течение и водовороты, крутые берега, перекаты и мели, а там уже найти свой берег и прибиться к нему.
          Чем старше становился Мишка,  тем больше  на его жизнь влияла улица. Придя из школы, перекусив, и наспех сделав уроки, а чаще  не делая их вообще, он убегал из дома. В школе было скучно, а на улице была настоящая жизнь, там было столько интересного,   запретного и неизведанного. Он научился  «по-взрослому» курить,  и теперь с шиком пускал дым не только изо рта, но и из носа. Кроме того Мишка умел пускать красивые кольца из дыма, что получалось не у всех, но у всех  вызывало  зависть. Даже в компании старших ребят, его  принимали на равных. Он научился  играть во все  уличные игры, включая карты. Мишка никому не позволял себя обижать, и мог дать достойный отпор любому. Улица была хорошим учителем. Этот учитель никогда не повторял дважды один и тот же урок. Улица учила  отвечать за свои слова и поступки, никогда не оставлять в беде  друзей и бить первым, если драка была неизбежна.  Теперь Мишка знал, что побеждает не сила,  а дух. И ещё он усвоил одну истину, чтобы победить нужно, преодолеть в себе страх. Каждый день проведённый на улице был для него экзаменом.
  Его брат Коля в этом же году, отучившись семь классов,  получил свидельство о неполном среднем образование.  Школу он закончил на троечки, учиться  дальше  не хотел, поэтому решили, что  лучше всего ему поступить в ПТУ или как все говорили - «ремеслуху». Там не было вступительных экзаменов,  давали общежитие, форму, бесплатно кормили и учили. Да и как дальше жить  без профессии? Мама говорила, что лучше  будет, если он поедет учиться в Луганск. Там жила сестра Люба, она сможет присмотреть за ним и при необходимости помочь в трудную минуту. Коля собрал  документы нужные для поступления и отослал их в приёмную комиссию училища. Теперь всей семьёй с замиранием сердца ждали ответа. А вдруг откажут! Если же примут, то учиться Коля будет на  столяра-плотника -  профессия очень нужная.
         Мишке от этих изменений было,  и радостно, и грустно. Радостно, потому что ему теперь  не нужно будет жить с оглядкой на старшего брата, а грустно, что   их большая семья разлетелась. И когда Коля уедет на учёбу, то  Мишка с мамой останутся  вдвоём. Его «золотая» тётя Катя, поссорившись с мамой, ушла   к знакомым в деревню ещё год назад. С тех пор никаких известий от неё не было, и в семье терялись в догадках - где она, и как у неё дела?
    Жизнь на Монастырке за два прошедших года изменилась  тоже. Построили дом на пустыре, через дорогу от школы. В одну его половину  заселилась семья начальника детской колонии, в другою - начальника режима. И в той и другой семье были дети. У начальника колонии - две девочки и мальчик, а в соседней квартире –  два мальчика. Девчонки были старше Мишки и ему были не интересны, а с мальчишками он подружился. Сын начальника колонии - Олег был  старше его на четыре года, но  ростом был невысокий и  на вид выглядел, как Мишкин ровесник. Несмотря на маленький рост, физически Олег был очень развит. Он хорошо учился, много читал и  интересно пересказывал прочитанные книжки. Частенько местные  ребята, собравшись  вокруг него, затаив дыхание,  слушали его пересказы. У Олега дома была богатая библиотека, и  когда  кто-то из мальчишек просил дать почитать, понравившуюся книгу, он никому не отказывал.  В их  доме  Мишка впервые увидел телевизор, для него это было просто потрясение! В маленьком святящемся окошке ходили, пели, смеялись и разговаривали люди. Это  был первый и единственный телевизор на Монастырке!  Он стоял в комнате, выходящей окнами на улицу, и  вечерами под этими окнами, собирались ребята, чтобы посмотреть на это чудо. Никто их никогда не прогонял и никто на них  не ругался.
   Мальчишек живших в другой половине  дома звали Игорь и Валера. Игорь был ровесник Мишки и учился с ним в одном классе, а Валера был младше. Во втором классе, да, наверное, и во всей школе Игорь был единственный кто носил  школьную форму. Одетый в серые  брюки и гимнастёрку с блестящими пуговицами,  в форменной фуражке с кокардой Игорь  выделялся  в толпе  разномастно одетых пацанов. С ним Мишка подружился и иногда даже бывал у него дома. Его мама, красивая  женщина, носила очки и была учительницей. Она всегда приветливо встречала Мишку, поила чаем и угощала разными сладостями.  Ему нравилось ходить к ним.  Но отца  Игоря,  Мишка  в душе побаивался, хоть в этом никому и не признавался. Отец Игоря был немногословный, суровый на вид  мужчина, а его должность - начальник режима колонии  наводила на грустные мысли. Дружба с этими ребятами  для Мишки не прошла бесследно Он всегда с теплотой вспоминал их.
         Самым любимым  временем года для Мишки оставалось лето. Длинные, летние дни у него были насыщены до предела. И, конечно же, на первом месте была рыбалка. Рыбачить на удочку на «мельнице» было интересно, но  Мишка рос, и росли его запросы. Хотелось ловить уже не мелких пескарей, а рыбу покрупнее и желательно без удочки.  Придумывать, чем ловить,  было не надо. Рыболовные снасти в виде:  сетей, бредней, неводов и других приспособлений были придуманы задолго до него.  На Монастырке одной из самых распространённых снастей для ловли рыбы считалась  «накидка». Это была сетка, закреплённая на две палки, и привязанная к  длинному шесту. «Накидкой» ловили рыбу  в половодье. Снасть при помощи шеста опускали в  реку  и тащили к берегу. В мутной воде  рыба  не видела сетку, и попадала в неё. После того, как половодье  сходило и  река становилась чистой, ловить таким способом уже не получалось, поэтому «накидка» лежали без дела до следующей весны. У Мишкиного друга Юрки, вернее, у его деда, «накидка» была, и он позволял внуку пользоваться ей. Юрка с Мишкой отвязывали сетку от шеста, и приспособляли её для ловли рыбы летом.   
    На ВалУе летом ребята «накидкой» рыбачили редко,  и  только в районе маслозавода. Напротив завода,  на другом берегу речки был большой луг.  Назывался он  Мещанским.  Дно  речки в этом месте было илистым,  и там водились  крупные  лини.  Чешуя у линя  мелкая  и на солнце  отливала золотом. Они были очень похожи на сказочных золотых рыбок.
     Чаще пацаны ходили ловить рыбу сеткой на Оскол. Эта река в отличие от ВалУя, была  широкой, и быстрой. У  пологого берега в воде,  узкой полосой  росла осока. В этой осоке,  летом  прячась от жары, стояла рыба. Способ ловли был нехитрый. Два человека растянув сетку,  заходили в реку, и тихонько подводили  её к  осоке, а третий с большим шумом, с берега, выбегал навстречу - «ботал». Рыба пугалась, стремилась уйти из осоки… и… попадала в сетку. «Накидку» поднимали над водой вверх,  вытаскивали из неё улов и бросали его  на берег. Кроме рыбы в сетку попадалось много раков. Обычно на такую на рыбалку ходили вчетвером: двое бродили с «накидкой», двое шли по берегу –  «ботали», а заодно  носили одежду и улов. Периодически пары менялись.
             Побродив с «накидкой» по Осколу, часа два,   ребята почти всегда  набирали ведро рыбы и ведро, другое раков. Рыба ловилась разная: крупные краснопёрки, окуни, средненькие  голавли, плотва, реже налимы и щучки.  Больше всего радовало мальчишек, когда в сетку попадались  небольшие сомы. Сомов в реке  было много и  среди пацанов ходили  легенды, что в Осколе,  водятся  такие огромные сомы,  которые могут легко утащить человека в пучину! 
       Легенды  легендами, но Мишка  видел, как  однажды пойманного  мужиками  сома, везли на машине «полуторке». Он лежал во всю длину кузову, а хвост  волочился по земле. Говорили, что поймали его в Осколе, на жареную ворону. Воспоминания эти были смутные, потому что, случай  был давно, когда  ещё  сам  Мишка  ходил под стол пешком. «А видел ли я его вообще? Может мне этот сом приснился»? - думал он иногда.  Но всегда такие его  мысли разбивались о железную логику: «Если в Осколе водятся маленькие сомы, то почему не могут водиться огромные»?
     Наловив рыбы и раков, пацаны  выбирались на берег, и посиневшие, но довольные  разводили костёр  -  грелись.  К этому времени  молодой растущий организм  уже требовал пищи, и они жарили на костре раков и пекли картошку. Благо картошка была под боком.  К берегу  Оскола вплотную подходили огороды работников детской колонии. Мальчишки воровали картошку на этих огородах. Преступлением это никто не считал  -  взрослые на эти шалости смотрели сквозь пальцы. Наевшись - начинали делить  улов.  Рыбу и раков раскладывали на кучки по количеству рыбаков.  Потом кто нибудь садился спиной к этим кучкам,  а другой,  указывая пальцем по очереди на  каждую из них, спрашивал: «Кому»? И тот, кто сидел к ним  спиной называл имя. Такая делёжка считалась справедливой. В иных случаях сразу договаривались, что  улов делить не будут  -  он пойдёт на продажу. Пойманную рыбу по дешёвке продавали у магазина, а раков варили и тащили  на вокзал. Варёных  раков пассажиры проходящих поездов раскупали в очередь. Тем более мальчишки никогда не заламывали цену. На вырученные деньги покупали папиросы и конфеты.
     У пацанов были и другие способы рыбной ловли без сетей и удочек. Один из них  такой: в хлебный  мякиш  подмешивался белый порошок -  борная кислота (она продавалась в аптеках). Перемешав порошок с хлебом,  двое  ребят садились в лодку и  плыли, выбирая  место, где не было  купающихся.  «Рыбалка» происходила так: один  тихонечко грёб, а второй отщипывал и разбрасывал хлебный мякиш.  Проплыв метров триста,  останавливались, и, выждав минут пятнадцать, так же тихонечко плыли назад. Рыба успевшая съесть  хлеб, помешанный с борной кислотой,  становилась вялой и всплывала на поверхность, её можно было ловить сачком и даже руками. Почему-то  всплывали только краснопёрки.  Но мальчишки над этим не задумывались – главное был бы хороший улов.
      Кроме сетей и борной  кислоты, ещё пацаны  ловили рыбу снастью с названием  «кубарь». Он плёлся из ивовых веток,  с одной его стороны  было сужающееся вовнутрь отверстие, а с другой  -  крышка прикрученная проволокой. В «кубарь» клали кусок пахучей  макухи и камень. Привязывали к нему  тонкий шнур и  опускали  на дно. Чтобы не потерять  снасть   к  другому концу шнура привязывали «поплавок» из пробки. Рыба,  учуяв  запах макухи, заходила во внутрь, а выйти назад не могла.  Эту снасть обычно  проверяли раз в сутки, вытряхивали из неё улов и опускали обратно на дно.  Места установки «кубаря» прикармливали и держали в секрете от других. Потрясти чужой «кубарь»  было любимым, хотя и опасным занятием пацанов.
          Дом Вовки Сыча  был по соседству со школой, а с другой её стороны  стоял дом Володи Мальчика. Володя был крепкий, лет пятидесяти, чем-то похожий на медведя, хмурый мужик.  По Монастырке о нём  ходили  разные слухи. Но большинство   жителей Монастырки,  сходились в одном  -  Мальчик  крупный вор. 
        Давно, ещё  до войны его «посадили» на шесть  лет за разбойное нападение. Пересидев войну в уральских лагерях, и  освободившись в  сорок шестом году, Володя  вернулся на Монастырку. Поселился он в родительском доме, устроился работать на маслозавод, и стал жить, ничем  не выделяясь  среди других. Правда через некоторое время выделился  - женился на женщине, которая годилась ему дочки. К тому же она была его  родственницей. После этого, к нему навсегда приклеилось прозвище -  Мальчик.
      Однажды по городку прошёл слух, что милиция разоблачила шайку жуликов. Они якобы   по трубопроводу, проложенному   за территорию маслозавода,  воровали   масло. Народная молва сразу же и безоговорочно назначила главарём этой шайки Мальчика. Жуликов воровавших  масло судили, все получили длительные срока, но Володя вышел сухим из воды.
       Был ещё  случай, крупного воровства, тоже связанного с его именем. На железной дороге потерялся вагон с сахаром.  Вскоре  вагон  нашли, стоящим в тупике, но сахара в нём не было. И опять пошли слухи, что это дело рук  Мальчика. Можно было даже услышать такое, что когда к нему приехали с обыском из милиции, он отправил встречать их свою молодую жену. Пока она открывала ворота и отвлекала их разговорами, он якобы успел сбросить мешки с сахаром в речку. Правда это была или нет, - никто не знал. Но все местные мальчишки, в том числе и Мишка, пробовали воду в речке на вкус, и им казалось, что она стала  сладкой!
      Местные   пацаны  Мальчика  побаивались. На его кладке они не купались  и в сад к нему не лазали.  Но  однажды  случилось вот что: Коля  рано утром, когда ловил  голавлей, увидел, где Володя Мальчик   ставит свой «кубарь».  Брат рассказал об этом Мишке и Вовке Сычу . Соблазн потрясти «кубарь» Мальчика был велик, но сами  пацаны сделать это побоялись. Провернуть такое «дело» им было ещё не по силам, и  они решили привлечь кого нибудь постарше. Долго выбирали кто бы мог им помочь  и наконец, выбрали  Вовку Чепка. 
        Вовка жил на их улице, фамилия его была Чепков, но все звали его по прозвищу -  Чепок. Он был старше Мишки на пять лет, и семья у него была вполне благополучная. Мать тётя  Валя -  красивая женщина работала медсестрой, а отец дядя Миша –  на железной дороге. Старшие брат и сестра,  успешно окончив школу,  учились в  институтах.  Вовка же, младший в семье,  учился плохо, водился со шпаной, и уже несколько раз убегал из дома. Один раз его сняли с поезда в Харькове, а другой раз он добрался аж до Одессы.  Чепку исполнилось пятнадцать лет, он был крепкий, хорошо сложенный подросток с правильными чертами лица. Его ребята и решили пригласить на «дело» - потрясти «кубарь Мальчика.   Выслушав их,  Чепок сказал: «Он проверяет утром, а мы проверим вечером». И посмотрев на Сыча, спросил: «Лодка будет»? Тот, молча, кивнул головой.
        Вечером, в сумерках, Чепок, Сыч, Коля и Мишка пошли на «дело». Стараясь не разговаривать и не бить по воде вёслами, поплыли проверять «кубарь»  Мальчика. Уключины вёсел противно скрипели, и  казалось, что этот скрип слышен даже на «мельнице». Мишке было очень страшно, но он старался не показывать  виду. Пацаны долго искали «поплавок», но наконец, нашли его.  Подняв  из воды, и открыв «кубарь», ребята увидели, что рыбы в нём  много. Голавли, язи, краснопёрки, плотва, окуни и лещи судорожно открывали рты и стучали хвостами. Добыча  превосходила все ожидания -  мальчишки были в восторге! Выгрузив рыбу  на дно лодки,  и опустив снасть обратно в реку, пацаны погребли к берегу. Там разделили добычу и разошлись по домам.
     Так продолжалось три дня. Каждый вечер мальчишки проверяли «кубарь» Мальчика  и забирали весь улов. На четвёртый вечер, когда они подплыли, и стали поднимать снасть, из  кустов на берег выбежал  разъяренный хозяин «кубаря». Из его рта  безостановочно неслись угрозы  и маты. Единственное, что удалось разобрать Мишке из этого бессвязного потока ругани, были слова: «Чепок, падла, я тебе  ноги выдерну»!  Перепуганные пацаны   лихорадочно погребли к противоположному берегу, и выскочив из лодки,  убежали в лес.  Спрятавшись на опушке леса,  они не знали, что  делать дальше. Возвращаться к лодке было страшно, но ещё страшнее было идти домой через «мельницу» –  на мосту  их мог поджидать  Мальчик.  Когда уже стала совсем темно, мальчишки,  переселив страх, решили вернуться к лодке.
  Для Коли и Мишки эта вся история закончилась  без  последствий.  На Вовку Сыча Мальчик пожаловался  отцу  и тот крепко отодрал сына ремнём. А Чепок  какое-то время скрывался   у родственников на  Завалуе. После этого случая  Мишка долго обходил  дом Володи Мальчика стороной, но потом всё забылась. Каждый день приносил новые события, они наслаивались  друг на друга, хорошее  на плохое, слёзы и разочарования  перемешивались с радостью и смехом. Жизнь продолжалась!