Я не жалею. Глава 1

  Зима, злобно воя и клацая от холода зубами, наконец оставила поезд в покое на ещё далёких подступах к Алма - Ате. Осточертевшая до оскомины, она затерялась в степи, начавшей неожиданно бугриться, волны которой набегали всё выше. Вскоре, величавые холмы скинув с южных склонов и без того нищенский покров снега, слегка парили. Тёмные островки оголившейся земли, радовали непривычной чернотой истосковавшиеся глаза и душу. Удивительно, но плоть земли, словно по волшебству,  просыпаясь от длительной спячки, вмиг наполнялась жизнью. Редкие суслики, замерев, подобно оловянным солдатикам, лупоглазо провожали змиеподобный, остервенело грохочущий поезд, Затем, запоздало сорвавшись с места, суетливо ныряли в зашарканные, давно обжитые норы.
  Мы, пленники многомесячной зимы, теснясь возле окон, зачарованно провожали медленно уплывающих назад, первых вестников весны. Сами того не ведая, как - то обыденно пересекли невидимую границу разделяющую вечно противоборствующих, неуживчивых между собой соседей - зиму и весну.
  Приближение большого города чувствовалось во всём.
  На дорогах, всё больше автомашин утюжили неподатливый асфальт. Доселе редкие полустанки и посёлки, теперь слились в один, нескончаемо мелькающий  поток. Незаметно и совершенно буднично, можно сказать по - свойски, вкатили в город, как и положено окраине - одноэтажный. Перестук неутомимых колёс становился тише и реже... Зато мое сердце набирало ход, биение которого никак не хотело вторить умиротворённо утихающим, но совершенно бездушным колёсным парам.
  В наэлектризованном томительным ожиданием воздухе, витало чувство близкой развязки. Теперь признаки столичного города угадывались во всём. Высоченные трубы, пронзив утреннее небо, терялись во вездесущем смоге. Громоздкие здания, в основном промышленные, хаотично толпились вдоль железной дороги...
  - Алма - Ата, вторая..., готовимся на выход... Не забудьте сдать постельное бельё! - суетились проводники.
  ...Отбарабанив в армии положенные два года, я вернулся в родные пенаты.  Изрядно поколесив за годы службы по нашей необъятной родине, ощутил на своей шкуре её величие и значимость - родной городишко показался, хоть и милым, но до того махоньким и уютным, что от нахлынувших чувств, непривычно засвербило в глазах...
  В тоже время хотелось нечто такого..., чего, пока и сам не знал. В душе зиждилась уверенность, что прелести интересной, с избытком бьющей романтикой жизни, лежат у ног, только решись, и ступи за родительский порог. Я и ступил... Тем более, с работой особого выбора не было. Вновь на железную дорогу не хотелось - да и родители шибко не держали - понимали, что раз взбрындило - не удержишь.
  С выбором куда направить свои стопы, сильно не заморачивался. Ещё в армии, старший брат в письмах витиевато расписывал красоты столицы Казахстана, где грандиозная стройка высокогорного катка "Медео", привлекала и тянула своей значимостью. Ох, как хотелось поучаствовать в каком нибудь большом деле и испытать свои силёнки!...
  ...Из - за крутого поворота выплыло жёлтое здание вокзала. Трепетно, с волнением  всматриваюсь в незнакомые очертания ворот незнакомого города, о котором так много слышал, но увидел впервые.
  - Как он встретит и приживусь - ли?...
  То что здесь зима тёплая и короткая, понравилось сразу - середина февраля, а снега нет и в помине. Меня, до коликов любившего лето, наша зима убивала напрочь. Нет, ни своей суровостью и ветрами, а изматывающей, просто бесконечной в своей безысходной продолжительности.
  Пассажирский поезд, словно в последний раз испытывая и без того трындящие нервы пассажиров, нехотя вполз на первый путь и прощально скрипнув тормозами, несколько раз пьяно качнувшись - остановился.
  Старший брат, возвышаясь над толпой встречающих, беспрестанно поправлял шляпу. Радушно улыбаясь, тщательно всматривался в толпу распаренных, таких - же улыбчивых пассажиров, выползающих из безразмерного вагона. Жадно оглядывая их, он искал меня. Тщетно... Удивительно, но мне нравилось, что брат не узнавал - не находил. Наверняка, выискивал того, ушастого мальца, каким запомнил четыре года назад.
  Слегка поддал его плечом:
  - Вы, случайно не меня ищите, молодой человек?...
  Брат недовольно чертыхнулся, но вглядевшись, широко распахнул глаза.
  - Виктор, чертяга!... Да тебя не узнать!... Вот вымахал!... - и заграбастав, мял сильными руками. Я, слегка потерявшись, лишь бессвязно, что - то мычал в ответ.
  - Ну-у-у..., каков здоровяк!... - восхищался Пётр, - Килограммов девяносто весишь?.. - немного отстранившись, он оценивающе оглядел.
  - Сто-о-о... Сто пять... - прокашливась, смущённо проскрипел я.
  Малость, но круто побуцкав друг друга по плечам - спине, мы вновь крепко обнялись.
  - Рад!... Несказанно рад,  что приехал! Будет теперь и у меня родная душа поближе! Он, город, хоть и миллионник, и друзей уйма, но всегда вдвойне радостно, когда свои недалече!
  По дороге, брат беспрестанно рассказывал, показывая город, в котором мне предстояло жить. Чувствовалось, что Пётр его хорошо знает и любит, по - мужски скупо, от этого трепетно и нежно...