лампочка в горошек

Утро казалось каким-то призрачным.
Однотонно-серые облака равномерным слоем закрасили ничем не выражающееся небо. Солнце если и светило, то где-то там, где его не видно; кому-то тому, кто более, нежели люди, достоин света, - на седьмом ярусе рая счастливым ангелам, любящим необъятной любовью весь наш податмосферный мир.
Прохлада проникла под одеяло и неприятно коснулась пятки спящей девушки, поползла по телу вверх, вверх, будя в неподобающий час.
Непонимающе раскрывая глаза, она посмотрела на часы и попыталась, скребя ногами, хоть как-нибудь вернуть украденный кусочек теплоты.
Она села на кровати и посмотрела в окно. И тут же поняла, в чем причина появления этого ужасного теплового вора в ее квартире – открытая форточка. «Он», - мелькнуло в голове раздражение. «Он открыл. Прекрасно зная, что я не переношу холодрыгу, он решил вдруг проветрить комнату, стоило только проснуться!»
Рывком девушка встала и захлопнула форточку с послезвучием раскатистого грома. Раздражение, зародившееся внутри с самого начала дня, никак не могло служить залогом удачного продолжения: все рушилось уже прямо сейчас.
Господи, ну зачем только она его сюда позвала? Зачем только она впустила его? Зачем только позволила кому-либо посетить ее?
Девушка скрестила руки на груди и погладила одной другую. Пока было еще холодно, и мысль вернуться в постель все ярче и все настойчивей пылала где-то в самой сетчатке глаза, но… Часы уже показывали, что пора бы вставать (точнее, они показывали цифры), и веления времени нельзя было не послушаться.
Кто она? Просто человек под властью космического величия и человеческого безумия.
Взгляд перебегал с предмета на предмет. Не преследуя какую-то цель и не пытаясь что-то определенное найти – нет. Он просто перескакивал с места на места, будто сознание само по себе понимало, что есть тут, в обстановке, нечто не то, нечто неправильное – так компьютер обыкновенно определяет ошибку. Просто что-то точно не подходило и выделялось.
И вдруг – зацепился.
Взгляд зацепился. Упал сначала на вещи, выглядывающие из-под подушки, потом – на раскрытую и положенную разворотом вниз книжку какого-то фэнтези о драконах (она точно знала, что ЕМУ это нравится; точно знала, что это все – ЕГО).
Дрожь – цунами мурашек по атласной коже. То ли вновь раздражение, то ли уже действительная злость – что-то рвалось изнутри, но понять природу этого «чего-то» казалось невозможным.
- Наконец-то ты встала! – громким голосом со стороны двери.
Она обернулась и постаралась поскорее прикрыться, внезапно поняв, что носки и нижнее белье – это чересчур «гостеприимно».
- С добрым утром! – нервируя, будто громче.
Он прошел до кровати и, поцеловав девушку в щеку, поставил принесенный поднос с завтраком на кровать. Одетый в семейники, встал руки в боки поодаль, гордый, счастливый и светлый.
Лампочка.
Девушка косо взглянула на еду: блины, джем и кофе. Мило.
Она посмотрела на него из-под бровей. Указательный палец правой руки – кончиком на краешке губ.
Очень мило.
Вот только он не знает, что любит она овсянку с какао и кофе, приготовленную в микроволновке.

А никак не его.