Алжирский пленник - часть 39

На следующий день, после осмотра местных достопримечательностей, Зино с друзьями, решили прокатить меня куда подальше.
Перед этим мы заехали к ним , поставили в их гараж нашу машину, вытащили часть вещей. Зино попросил показать мои работы. Я распаковал их, и с ужасом обнаружил, что некоторые все же слиплись - на них осталось немного следов от других холстов. Вот, Зино! Просил же я его сделать рейки в Алжире, он не придал этому значения, забыл. Теперь возникли проблемы и он это видит. Что ж, будем добиваться своего таким вот сложным способом. Может быть хоть теперь он поймет, что те мелочи, о которых я прошу, имеют важное значение!
Сейчас, пока мы едем, я делаю зарисовки прямо на ходу, а Зино объясняет своим друзьям, что я фиксирую все, что вижу. Потом он спросил меня на счет заказа новых подрамников. Это уже прогресс! Трое мужчин, далеких от искусства, и даже напротив, исповедующие ислам, в котором изображение не в традиции, оставили свои дела и повезли меня куда-то писать этюды. Это достойно уважения и признательности.
Кажется, на горизонте показался голубой простор! Ура! Может все-таки удастся помочить ноги в Средиземном море и пописать морской пейзаж?! Мы уже едем целый час, проехали красивое место с горами, постройками в колониальном стиле, но куда направляемся -  мне неизвестно. С досадой отмечаю,  что опять в обратную сторону от моря, но сижу молча, держу себя в руках.
По дороге, увидел девочку с рыжими волосами, похожую на мою Настю – сердце ёкнуло, аж до слез! Домой хочу к своим детям!
Мы все едем и едем. Регулярно встречаются посты жандармов. Они на мотоциклах с автоматами, серьезные и неулыбчивые. Нас пока пропускают и не проверяют документы. Море все время прячется где-то за холмами, по которым разбиты сады и пашни. Здесь зона агро-культур, как мне пояснил Зино. Проехали элеватор. Дома с наклонными крышами, видимо, не редко бывают дожди. Почва красно-коричневая. Меньше людей в традиционных одеждах. Молодежь одета более-менее современно. Зино показал в окно и сказал название населенного пункта, в который мы въехали - Исла. Это город на холмах над морем. Он небольшой и живописный. Было бы замечательно здесь пожить, пописать здешнюю архитектуру. Она своеобразная, отличается от всего, что я до сих пор видел. Больше зелени, как-то аккуратнее. В магазинах  европейская одежда.
Я все еще надеюсь, что мы с Зино приедем куда-нибудь в тихое и провинциальное селение, где вот так плещется море, будем жить в комнатке с видом на него, и я смогу пописать утром, днем и вечером прямо из окна, побродить проулочками, поискать интересные виды…
Вот, например, чудесное место - между домов видно море! Машина наша как раз и остановилась. Предвкушая, наконец, возможность пописать, попросил Зино открыть багажник, чтобы достать мой этюдник. Зино скорчил удивленно-недовольную гримасу: «Нет, Арсени! Пойдем кафе, есть сардин» . «Ну, ладно» -  подумал я, «есть и правда уже хочется, тем более, соскучился по рыбе в любом ее виде!» И поспешил за моими экскурсоводами.
Терраса кафе,  в которое мы зашли пообедать, выходила прямо на морской песчаный берег. Здесь была уютная бухта. Слева скала с похожим на маяк строением, а за ней еще один мыс. Прямо перед нами море, легкий прибой, корабли вдали и чудесное лучезарное небо. Справа волнорезы и немного городских построек, которые ловко приспособились к неровностям и изгибам скалистого побережья. За ними вдали был снова мыс и за ним совсем далеко еще один с высокой горой над морем, чуть тающей в синеве.
Мы выбрали столик на террасе, недалеко от воды. Сначала принесли местный суп из рыбы, похожий на детское питание – густой и без всяких признаков чего-то твердого в нем, видимо, перетертые в кашу продукты, по которым нельзя было сказать, что это, у них называется уха. Потом принесли каждому по большой тарелке с жареной рыбой и большими креветками. Зино со своими товарищами взялись, дружески участливо, обучать меня есть креветки.  Зино даже встал и подошел показывать, как это делать. Я не выдержал: «Не учи ученого!» Несмотря на то, что я сказал это по-русски, он понял. «Наивные, думают, что я не умею есть креветки?! Зачем чистить эти замечательные хрустяшки?!» - хохмил я про себя. И демонстративно засунул в рот жареную креветку целиком! Конечно, это было не очень и вкусно, но раз назвался груздем… и я мужественно продолжил есть их в кожуре. Мои алжирские друзья смотрели на меня обескураженно, сами продолжая усердно вскрывать шейки креветок, и складывать их оболочки на бумагу.  «Может им вера не позволяет?» - не унимался я. И тут, по своему обыкновению, опять сильно пожалел, что нельзя выпить рюмочку водки под такую закуску! Тогда я предложил тост с кока-колой: «За тех, кто в море!», и поднял свой пластиковый стаканчик, подсказывая  им, что нужно делать. Как раз в этот момент неподалеку виднелось несколько рыбацких кораблей.
Когда мы пообедали, я тут же хотел сбегать за этюдником, чтобы прямо  здесь написать этюд. Но мне сказали, что есть место получше.
На выезде мы въехали в ворота небольшого рыбацкого порта. Полицейские, проверив мои документы, пропустили, правда запретили фотографировать. Мы пошли прогуляться по порту. У причала, где стояло несколько небольших рыбацких кораблей, было суетно. На небольших прилавочках торговали свежей рыбой. Ее было не так уж и много. У каждого торговца свой узкий ассортимент. Продавали креветок, кальмаров, осьминогов, даже одного лангуста, и много всякой другой рыбы, которой я не знаю, но в основном мелкой. К причалу между тем подошел еще один рыбацкий корабль, и мы с Зино пошли посмотреть, как его будут разгружать.
Юркие негритята тут же пробрались на него и стали помогать взрослым. Больше конечно, мешаясь под ногами. Но у них был свой интерес. Вся рыба, которая падала с ящиков, доставалась им. Они ее собирали в полиэтиленовые пакетики. Тем временем остальной народ, ожидал на причале, когда ящики перенесут с кормы на железную телегу. Одна сардинка и тут шмякнулась на мокрый и грязный асфальт, старый негр быстренько подобрал ее, отпугнув ладонью подбежавшего было пацаненка, и бросил к себе в мешочек, в котором уже лежало с десяток рыбешек размером чуть больше кильки.
Когда мы смотрели на этот корабль в море, его сопровождали чайки, теперь в роли чаек выступали люди. Старший по кораблю, средних лет мужчина крепкого сложения, в прорезиненном комбинезоне вполне довольный собой стоял на корме, не участвуя в этой суете. На его лице было такое достоинство, что оно резко контрастировало с таким небольшим, в моем представлении, уловом. Когда все ящики, с аккуратно и красиво уложенной рыбой, поместили на большую тележку, а ящиков было всего 6 штук, один мужчина в сопровождении все той же толпы, отвез ее буквально метров десять и стал снова составлять ящики на асфальт. В чем был смысл всего этого я так и не понял, ведь рядом продавали точно такую же сардину? К чему была вся эта суета вокруг тележки? Может быть, только что привезенная дешевле стоила? Но понять этого мне не дали, надо было ехать дальше. 
Сев в машину я стал мысленно подсчитывать стоимость пойманной рыбы. В моем мозгу не складывалось, как может столь незначительный улов быть рентабельным и прибыльным для стольких людей, задействованных во всем этом процессе.
Тем временем мы уезжали все дальше, погода портилась и я не на шутку волновался. «Да что же это?!!! Увезли с прежнего места и везут куда-то прочь от моря!» Но решил не подавать виду, ведь до этого несколько раз сказал Зино, что мне не нужен вид на море с горы, я хочу написать само море, с прибоем, камнями.
Наконец мы приехали. Между двух отвесных скал был спуск к побережью с двумя желтыми скалами по краям. Внизу о камни бился прибой, сидело несколько рыбаков с длинными удилищами. Что они ловили в этом бушующем водном месиве - для меня тоже загадка.
Я пошел уже искать, что бы пописать, но Зино с товарищами, поснимавшись на красивом фоне, явно засобирались еще куда-то? Я запротестовал! Сколько можно! Прокатаемся, я ничего не напишу! И стал доставать этюдник из машины. Но мне опять сказали, что мы поедем в место еще более красивое. В отчаянии, вернул этюдник в багажник.
Вскоре, мы на самом деле приехали в маленькую деревушку у моря. Небо, правда, стало уже свинцовым, море серым. Вида никакого!
И тут  у нас произошел настоящий конфликт!
Вместо того, чтобы восхититься местом, куда меня привезли, на вопрос: «Бъютефул?!»,  я отрицательно покачал головой. «Ноу!» - в сердцах вскричал я, и стал объяснять моим спутникам, что писать здесь нечего. Маленькая бухточка замкнула море с обеих сторон двумя невыразительными скалами. С одной стороны к нему лепились полуразрушенный лачужки, с другой, сами эти лачужки составляли жалкий силуэт, из-за которого чуть-чуть торчали камни. Берег был завален мусором, который вынесло море.
«Может быть, за теми домиками будет другой вид на море и скалы» - подумал я, и решительно направился в сторону прибрежных строений, несмотря на выразительные взгляды Зино.