Давнее, волшебное моё детство. Люську берут на пер

                Люську берут на переговоры..


                «Кто ожидает Клайпеду, подойдите к телефонистке»,- дважды разносится гулким эхом по огромному залу переговорного пункта. Люська сидит на краю большой деревянной отполированной скамьи, болтает ногами и беззвучно шевелит губами, стараясь запомнить незнакомое слово. «Мам, а Клайпеда, это что такое?». Но мама машет рукой, потому что в этот момент опять что-то объявляют.

                Они уже целый час сидят на телеграфе и ждут своего вызова. Люська устала, но жаловаться нельзя, потому что в следующий раз её не возьмут. Тётя Нина наклоняется к племяннице и тихо объясняет, что это город такой. Далеко ли? Да, очень, на Балтийском море. Перед глазами девочки разворачивается неведомое Балтийское море, огромное и неподвижное, как их пруд. И другого берега почти не видно. Но если приглядеться получше (Люська закрывает глаза), то можно увидеть что-то на другом берегу. Девочка напрягается, пытаясь разглядеть это что-то, но тут её дёргают за руку и, едва не упав, она с трудом поспевает за женщинами, со всех ног торопящимися к восьмой кабине.

                Мама с разбегу плюхается на приставное сиденье и хватается за трубку чёрного телефонного аппарата, стоящего на крохотном навесном столике в углу кабины. Тесно. Тётя Нина стоит сбоку от мамы и нетерпеливо топчется. «Алло, алло, алло!!!»,- изо всех сил кричит мама. Потом поворачивается к сестре, прикрыв трубку рукой: «Сказали ожидать». Они радостно переглядываются.

                Люська с любопытством оглядывает кабину. Тусклый свет едва пробивается сверху через мутное стекло круглого плафончика. Отчётливо видны силуэты нескольких мух, неизвестно как попавших туда и сдохших, как думается Люське, мучительной смертью. Мух жалко, но уже ничего не поделаешь, и девочка поворачивается к застеклённой двери. Новое открытие заинтересовывает её: оказывается из кабины не слышно ничего, что происходит в зале. Слышно какое-то бубуканье, видно, как люди бегут к кабинам, или к телефонистке, рты их раскрываются, губы шевелятся, но звука нет, будто его выключили. На какое-то время это развлекает её.

                За спиной мама нудным монотонным голосом продолжает взывать: «Алло, алло». Но, видно, безуспешно. Люська поворачивается и начинает исследовать телефонный аппарат. Диска с цифрами и буквами на нём нет, просто круглая гладкая нашлёпка. Жёсткий провод от трубки опускается куда-то вниз, под столик. Осторожно взявшись за него, девочка пытается выяснить, куда же он ведёт? Провод ведёт к телефонному аппарату и тут Люська нащупывает что-то острое. Телефон-то, оказывается разбит! Целый кусок сзади отколот, и острые края запросто могут поранить руку. Но тут мама резко оживляется и незнакомым голосом начинает верещать в трубку: «Алло, мама, мама, слышишь меня? Это Тамара!». Она замолкает, кивает головой, глазами, бровями и улыбкой показывая сестре, что разговор наконец-то начался. Люська тоже рада, стоит, пританцовывает в ожидании близкого конца мучений. Ей не терпится побыстрее выскочить из душной кабины.

                Бабушка уехала почти два месяца назад, проведать свою заболевшую маму. И вот теперь, навестив заодно многочисленных родственников и сделав запланированные покупки, сообщала, что привезёт погостить бабушку Олимпиаду. Люська заметила, как тревожно переглянулись сёстры. Но тут она услышала своё имя и почувствовала возле уха телефонную трубку. Сквозь какой-то невообразимый треск она услышала откуда-то издалека: «Люсенька, Люся!», и тихо, растерянно ответила: «Да, это я». Тётя Нина легонько трепанула её за плечо и велела говорить громче. «Да, это я!», - что было сил, заорала Люська. Мама в испуге зажала уши и отобрала трубку, но было поздно. В ухо Люське чей-то близкий женский голос уже сообщил: «Ваше время вышло, разъединяю».

                Взмокшие от духоты и долгого ожидания, три женщины вывалились из кабины. На улице уже было темно, зажжённые фонари островками освещали дорогу, и летняя прохлада казалась спасительной. Люська вприпрыжку скакала, держась за руку мамы: «Мам, а какой такой зверь цыгей?». «Что-что?»,- не поняла мама. «Ну, из которого шубу-то мне бабушка купила?!». Сёстры переглянулись и захохотали, так ничего и не ответив девочке. Они оживлённо что-то обсуждали, но Люське это было неинтересно. Главное для себя она поняла: бабушка едет не одна, а значит, причин цепляться к внучке у неё будет меньше.

продолжение следует