Мотивы Ивановки

 
            От ощущения, что земля вздрагивает, я  мигом проснулся и  высунул голову из палатки. Сквозь утренний туман плыли кони.  Они неторопко по знакомой им тропке, тянулись в сторону реки: гнедые, белые, каурые… Целый табунок. Сами. На водопой. К перекату. Подход к нему пологий. Быстрина на галечной мелкоте только там и слышна.
            Спать расхотелось. Вылезаю на свет божий. Трава в росе, значит, дождя не будет. Солнце ещё не выглянуло из - за Русянской сопки. Ни ветерка. Кудрявые берёзы возвышаются над кустами колючего боярышника, гибкой черёмухи, хрупкой калины и развесистой рябины да и прочей мелочи типа гороховника - дикой акации. Утреннее  царство - безмятежности и покоя.
            Вскоре лошадушки возвращаются, потряхивая мокрыми мордами. Разноцветные палатки им в диковинку, косятся недоверчиво. Рысцой промчались мимо потухших костерков и исчезли вдали. Туман поднялся. Проснулись и суслики. Покинули свои норки. Торчат столбиками. Пересвистываются. Аборигены. Единственная   
колония - поселение на весь район. Раньше их везде по полянам  было видимо -невидимо. Первейшие враги урожая. Сейчас редкость, хоть в Красную книгу заноси.
            Солнце выплывает над Русянской сопкой. Окрашивает на мгновение её контур в светло - лимонный цвет. Над ней, много выше, пролетает серебристый лайнер. Звук турбин рвётся к земле. Вот такое утро явилось на Ивановке.
             Без малого век, как не стало этой крохотной даже по тем меркам  деревеньки.  По последней переписи 1927 года, в ней проживало всего 118 душ. В коротенькую  улочку одного ряда и  вмещалась - то  она. А если учитывать, что в каждой семье в среднем    проживало по 5 - 6 человек разного полу, то и было домов 20, а может и того меньше.
             В районном архиве ни слова не оставлено, так что ни фамилий, ни имён. Расспросить, увы, некого. Время растворило память о здешних местах обитателей бывших когда - то усадеб. Где, в каких краях необъятной России, проживают ещё потомки?   Да и живы ли?
             Располагалась она неподалёку от Тогула,  в сторону сопки. Просёлочная дорога уже зарастала травой, но была видна и вела вправо к притаёжной речушке Уксунай, зажатой местами  глубоким каньоном, полноводно - бурливой лишь весной, когда, подпитываемая талыми снегами тайги, напоминала о себе, разливаясь в своей равниной части у Льнозавода и Старого Тогула. Впадая в Чумыш,  она прекращала своё существование.
              А местечко, где приютилась Ивановка, открывалось огромной зеленущей поляной, что раскинулась вдоль  речки.  С севера защищена от ветров вздыбленным взгорком да дереьями, как щитом. Было где поставить дома на солнечной весёлой стороне со всеми пристройками и распахать  землю под огороды. И под пашню - надела хватало всем. Место красивое, уединённое, спокойное. Тайга под боком, вода рядом, покосы, пастбище тут же. Живи да трудись.
              И если бы не ЛПХ ( личное подсобное хозяйство ) по откорму бычков в летний период одного из предприимчивых сельчан, то и дорога исчезла бы совсем. А он, кроме загона да крепенького домика, пруд организовал  и стал собственником этой привольной территории.
              От сотни таких же деревушек в районе остались на редком слуху лишь названия. Вот навскидку - Весёлая горка, Иониха, Загадново, что на холмах, по весне утопало в зарослях цветущей черёмухи. Малая Русянка под сопкой, Большая Русянка по другую сторону. Кутеляпка – чудное, непонятное словечко. Леденцовка, Тогулёнок, Жерновка, Женихово. Иродов Лог?  О нём осталось, как напоминание, обращение жителей с просьбой переименовать деревню:  за что, какие прегрешения такое название цветущего лога.
              Об Ивановке вспомнили лет двадцать тому, когда молодёжь загорелась желанием организовать выездной фестиваль ( громко сказано ) бардовской песни. Место надо было увязать с историей района, и поиски начались. Остановили выбор на бывшей Ивановке, ближайшей к Тогулу исчезнувшей деревушке. Да и название исконно русское к окончательному  решению подтолкнуло. А уж когда на месте побывали - лучшей площадки и не найти: живописное, просторное, ровное. И Русянская сопка, как украшение всего - рукой подать. Тогда и ЛПХ ещё не было. По первости, для гостей, да и тогульчан тоже устанавливали на всём пути к месту фестиваля указатели с табличками.
              Удача окрылила. Песенный задор и  мастерство местных бардов росли от лета к лету. Цветущий июль распахивал объятия для поющих сердец…
Особенен мир такого жанра: романтичный, чарующий, очень личностный, а значит особенный и привлекательный.
              Фестиваль бардовской песни собрал на этот раз столько, что на огромной поляне перед сценой - времянкой стало тесновато. Легковых машин разных марок припарковано в стороне за добрую сотню.
              Ивановка ожила и  напоминала палаточный городок. Звенели гитары, лились песни. Атмосфера единства и взаимопонимания витала в прохладном вечернем воздухе и прерывалась лишь горячими аплодисментами. Бардовские песни замешены на памяти туристических походов, ночных костров, задушевности исполнения.
      
              Конечно же, настроению многочисленной публики и исполнителям способствовала прекрасная погода. Капризный июль с проливными дождями и грозами передвигал сроки проведения. Отступать было некуда.  «Пошарившись» в Интернете, ребята обнаружили оконце ясного дня. Им стало 22 июля. Пугали, правда, штормовым предупреждением, но оно сработало позже с воскресенья на понедельник, когда все разъехались.
              А пока всё шло так, что лучше и не придумаешь. Даже комары не досаждали. Представление сменялось дискотекой, "свободным" микрофоном: пел  и стар и мал… А малышей было немало, своего рода отдых на природе под приглядом родителей. Тут же шло и награждение: грамоты - дипломы, призы. В разных номинациях. Всё и всех не перечислишь, это дело местной прессы. Они всем коллективом тут засветились. Оперативно работают.
              Отдохнув, барды вновь замелькали на импровизированной сцене. Фонари от  движка ярко освещали   поляну. И только далеко за полночь фестиваль себя исчерпал.
              Длинной вереницей потянулись в Тогул машины. Оставшиеся на ночлег располагались в палатках. Над Ивановкой повисла тишина. Кое-где в надвигающемся от речки белёсом тумане виднелись догорающие костерки. Мерцали высоко звёзды. Для полноты ощущения слияния с природой не хватало только Луны.
              Приятель ещё ворочался, но я этого не слышал. Сон взял в свой плен сразу: сказалось напряжение дня и вечера. Тоже пришлось вертеться - принимать в подготовке участие и даже спеть пару песен. Хотя какой из меня певец.
              А под самое утро пришла в сон молодая пара. Да-да, из Ивановки, той, которой давно нет. Парень и девушка. К самой речке, на свидание, к тому месту, где стояла наша палатка. Они ещё удивились. "Откуда"?
              Странной была наша встреча. Время тому виной. За 90 лет столько изменилось. Я был им в диковинку, а они мне... Запомнилась наша прогулка вдоль берега Уксуная вдоль улочки деревеньки. Электричества ещё не было. Телефона тем паче. Радио тоже. Новости черпали из поездок в райцентр, да газеты, которую привозил раз в неделю на лошади почтальон.
            Домики - избушки, два - три пятистенка. Всё просто, бесхитростно и бедновато. Сами из Вятской губернии. Переселенцы. Братья семьями да прежние соседи односельчане. Девушку звали Маняша, а парня Фанасием (Афанасием). Комплиментом прозвучало признание Маняши, что я видной мушшина. Что не надо мини лыбиться. И что пара ей даить кароу. Что с Фанасием ужо год вмисти ходим.               
             Вот это и запомнилось. А вскоре, после опубликования этого рассказа, не зря же говорят, что земля слухами полнится, из Бийска, я получил письмо от правнука Афанасия и Маняши Петра - веточки деревни  Ивановки.