Солнце спрятано в каждом

И.Киршин


СОЛНЦЕ СПРЯТАНО В КАЖДОМ. Книга об Учителе
 
Фрагменты книги

Предисловие

Вряд ли я хорошо понимаю, кто такой Учитель. Я просто вспоминаю любимых педагогов и размышляю. Вспоминаю детей, которые многому научили.
Никогда бы я не дерзнул печатать эту книгу, если бы не настоял Шалва Александрович Амонашвили. Он сказал: «Уже сейчас книга хороша и нужна. Напечатай её в таком виде, а потом дорабатывай». Я верю Шалве Александровичу. И отдаю книгу вам.


*       *       *


Существует тоска по Учителю. Душа откуда-то знает, что есть на свете тот, кто любит и умеет помочь. Твой Учитель – это тот, кому ты веришь больше всех. И это тот, кто любит тебя. Но это любовь особая. Она ведёт вверх.
Может быть, это и есть «серебряная нить» - духовная общность.

Расскажу несколько историй.

У Ч И Т Е Л Я

ШАЛВА АЛЕКСАНДРОВИЧ

В детстве я мечтал, чтобы у меня был такой волшебный лев – мудрый и добрый, который всё понимает и может помочь. Я шёл из школы после уроков, в портфеле у меня были двойки, вдобавок меня обижали большие мальчишки. Капал мелкий дождь. Мне было очень грустно. Мне казалось, что меня никто не понимает. Я мечтал, что вдруг встречу такого огромного, доброго льва, вроде Аслана, с шелковистой шерстью, в которую можно уткнуться лицом и погрузить руки. И так стоять. И он всё поймёт. И поможет. И всё будет хорошо.
Но волшебного льва нигде не было.
Такого льва я встретил потом. Это был Шалва Александрович. Он был маленький ростом. И без гривы. Но от него исходила спокойная, мудрая сила. Эта сила обнимала меня. И утихали мои бури, уходили боли. Становилось ясно – что делать, чтобы всё было по правде.

Когда я в первый раз увидел Шалву Александровича по телевизору – поразился! Его урок – счастье и песня. И дети счастливы и он сам. Я ничего подобного никогда не видел. У меня запело сердце. Что это было? Сердце отозвалось на красоту. Чем можно завоевать сердце? Только красотой! Настоящий Учитель тот, кто восхищает красотой.
Перестройка. Мы затеваем Солнечный Сад. Но - как его делать? И тут появляются статьи Шалвы Александровича. Как удар грома! Оказывается, есть педагогика живая, вдохновенная и есть мёртвая, скучная. Я это всегда чувствовал, но впервые – осознал. Что было в его статьях? Правда. Очень честно было описано то, что все мы видели и ощущали. И это обязательное отличие Учителя – правдивость.
Середина девяностых, дети мои вырастают, становятся строптивыми подростками. И я опять не знаю, что делать. Ночей не сплю, мучаюсь, молюсь: «Господи, вразуми!» Господь вразумляет: ищи настоящего Учителя. Я вспоминаю счастливые уроки Шалвы и его замечательные идеи. Озаряюсь: надо ехать к нему! Сейчас скажу самое важное. Ты становишься настоящим учеником и обретаешь Учителя тогда, когда дошёл до края. Пока ты в благополучии – никакой учитель тебе не нужен. Тебе и так хорошо. Даже если ты его ищешь – ищешь «слегка». Но надо обратиться всем сердцем. Это бывает обычно в крайних обстоятельствах. Именно так и было со мной. Дело моё разваливалось. Я не знал, что делать дальше. Но я верил чудесной песне, которую услышал в Шалве Александровиче.
Приезжаю в Москву, нахожу Шалву Александровича. Рассказываю о Саде, о нашей жизни. Шалва Александрович горячо заинтересован, приглашает выступить с рассказом о нашей работе на собрании учёных. Выступаю с жаром, показываю рисунки ребят, читаю их стихи. Даже пою (чуть не танцую)! Шалва Александрович тогда поддержал меня всем сердцем. Именно щедрость сердца и бескорыстная отдача – признаки Учителя.
Затем мы устраиваем семинар Шалвы Александровича в Калининграде. Он приходит в Сад, знакомится с ребятами, вникает глубже в нашу жизнь. И снова яро поддерживает нас. Мне он настойчиво советует писать диссертацию о жизни Солнечного Сада. Я отнекиваюсь – дескать, не люблю бумажки, люблю живую работу с ребятами. На что слышу: «Ты веришь мне? Тогда пиши диссертацию! Я буду твоим научным руководителем!» Мы работаем с ним над диссертацией. Шалва Александрович ставит жёсткие сроки: через год - защита. Говорю: не успею – Сад, и семья и много ещё чего. Но Учитель твёрд: «Всё успеешь. Ничего не бросай».  Пришлось вырабатывать многие качества: собранность, дисциплинированность,  огненность. Именно напряжение и ответственность заставляют всему научиться и всё успеть. В этом – самая суть Учителя: он всегда устремляет к подвигу, к радостному преодолению трудностей. Учитель всегда предлагает трудную творческую задачу, требующую напряжения всех сил. И укрепляет своей верой: «Ты – всё можешь. Дерзай!»
Шалва Александрович прилетает на мою защиту, выступает на ней. Встречается в Саду с детьми и родителями. Встречается со всеми, кто об этом просит. Он щедр во всём – как солнце! Щедрость – щедрость – щедрость – вот что такое Учитель! Учитель, это тот, кто отдаёт. Отдача – его суть.
Всегда, когда нам нужна помощь - Шалва Александрович помогает. «Скорый на помощь» - это о Шалве Александровиче. Он пишет предисловия к нашим книжкам, отзывы о работе Сада, никогда не отказывает во встрече. Когда ни позвонишь ему – он всегда рад и отвечает внимательно и подробно. Такое ощущение, будто он сидит у телефона и ждёт – когда же ему Киршин позвонит. Причём, так он обращается со всеми. Я проверял.
Мои ребята заканчивают школу. Я советуюсь с Шалвой Александровичем – что делать дальше. Он пишет письмо ребятам:

Дорогие ребята – и младшие и старшие!
«Солнечный Сад» цветёт и его благоухание мы обнаруживаем  далеко за пределами Калининграда. Ваш учитель Игорь Киршин рассказал о вашем творчестве участникам Международных педагогических чтений и мы были рады вашим успехам. Теперь вам надо решать – как будете жить дальше? Ясно одно – никто в одиночку не в силах развить в себе свои способности. Каждый человек – путь для другого, и наши пути тоже лежат через сердца других. Как сохранить и преумножить ваше творческое сотрудничество? Полагаю, вы со всей серьёзностью обсудите этот вопрос и найдёте достойную форму будущей жизни. Говорю об этом особенно тем, кто заканчивает первый этап своего образования.
Желаю каждому из вас обрести свой истинный путь, свой смысл жизни.

     С любовью к вам –
                Шалва Амонашвили.

Какая бережность и свобода в обращении с детскими душами! Какое ненавязчивое желание добра и сотворчества. Какая наполненность добрым сердцем.
Шалва Александрович относится ко всем нам как папа – с огромной любовью, с полной верой и бесконечным терпением. Мы все делаем ошибки, но  никогда не видели его осуждающим. Он видит в нас только свет. И это помогает идти вперёд.
Главное в нём – не то, что он говорит, а то, что он делает.
Как верно сказала о Шалве Александровиче Ирена Стульпинене: «Вот он идёт, Мой Учитель! Каждому доброе слово скажет, к каждому подойдёт и вдохновит». Это – точно. Вот бы этому научиться!
Ещё он поражает своей простотой. С ним можно посмеяться, не согласиться, размышлять вслух. Он никогда не обижается.
Всё хорошее, что у меня есть – пришло через подражание ему. Конечно, я делаю всё по-своему. Но стараюсь подражать в главном.

Духовный Учитель играет главную роль в жизни человека. Но откуда возьмётся  у человека Учитель? Лучше всего отвечает Шалва Александрович: «Ищите Учителя!»



               
УЧИТЕЛЬ – ДАРЯЩИЙ СВЕТ ВО ТЬМЕ

Мои Учителя прошли сквозь тьму и выстояли. Это – Г.С.Померанц, Б.А.Смирнов-Русецкий, А.П.Хейдок. Мне посчастливилось знать людей лично. Они внесли в мою жизнь много света.
Учитель – это носитель и даритель света. Но свет этот даром не даётся. Он зажигается испытаниями. Тогда он – настоящий. Есть люди, которые сумели в величайшей тьме найти свет и передать его людям. Это - наши светлые Учителя.
Много вокруг «крашеного» света. Играют в свет: говорят красивые слова, пылают в разговорах благородными чувствами. Знаю многих «духоведов», которые бросили все мудрые книжки, когда стало опасно. Но есть люди, пронесшие веру, знание и любовь через самую глубокую тьму. Они выстояли. И стали ещё светлее.
Г.С.Померанц утверждал: не осмыслив прошедшего – не сможем расти. Все наши не преодолённые страхи, боли, обиды будут сковывать нас.  Даже если мы загоним всё это в тёмный угол сознания и забудем. Но не надо загонять в тёмный угол. Надо уметь подняться над болью, превратив её в мудрость и любовь.
Главное, чему учит каждый Учитель –  закалка духа. Учителя утверждают: без подвига нет пути. Истинный подвиг – сохранение светлого, доброго сердца в самых трудных обстоятельствах. Настоящий подвиг – улыбаться, преодолевая труднейший, опасный момент. Может быть, в этом смысл жизни. И цель образования: научить радоваться, когда трудно.
Что есть подвиг? Именно улыбка. Не может быть подвига в угрюмом ожесточении. Да, да, да! Сохранить радость, когда очень трудно. Не омрачаться, когда темно и холодно и кажется, что никому не нужен. Уметь за иллюзией очевидности видеть всех, кого ты любишь, и кто любит тебя. Это и есть духовное зрение. Тогда удастся светиться самому, просто пропуская через себя Божий свет. Потому что Господь нас всегда любит. Во всех обстоятельствах и положениях.
Это ведь иллюзия, что мы – в одиночестве. В духовном плане каждый из нас – часть Божьего тела. Это можно чувствовать всегда.
Главная задача – это преображение: принятие боли от несовершенств мира  и превращение её в благодать радости и любви. Так действует сердце светлое. Когда ты ранен в сердце – становишься чувствителен к чужой боли, благодарен за ласку и помощь. И вспыхивает творчество!
 Каждой высшей радости предшествует боль.
Именно поэтому каждое возрастание духа нуждается в трудных обстоятельствах. Но ведь все эти отягощения есть наша просыпающаяся радость и будущая сила. В народе говорят: «Чем хуже, тем лучше» и «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Мудрость народная знает, что страдание и радость крепко связаны и следуют друг за другом.
Как это применить в жизни? В пятом классе один мальчик страшно огорчил меня: изрисовал обложку своей тетрадки уродливыми рожами. Рожи эти никак не сочетались с идеалами добра и красоты. Я был расстроен. Но вспомнил о преображении. И  стал преображать: вырезал эти рожи из обложки. А на их место вклеил картинки с прекрасными лицами. Обложка преобразилась! И жизнь тоже! С тех пор обложка всегда напоминала мне о силе преображения. Тетрадку эту я храню как сокровище. А её маленький владелец вырос и стал моим духовным единомышленником.
Веселье и творчество невозможно в отрыве от главного – преодоления зла и страдания. Это – самое важное,  потому что незакалённый дух при первых же испытаниях скиснет, отречётся, омрачится. И только стойкий найдёт силу преодоления. Из незакалённых вырастают серые мышки, готовые служить хоть Гитлеру, хоть Сталину. Таких ли мы хотим воспитать?
Каждый находится в непрерывных борениях. Беды и удары одолевают дух. Но Учитель всегда скажет: «Не сдавайся. Мужественно иди вперёд. Радуйся, даже размазывая слёзы по щекам. Ищи – кому помочь, кого обрадовать».
И приходит спокойствие. И улыбка.
Улыбка подвига превыше всех радостей.
Подвиг, когда ты – мучающийся и сдавленный со всех сторон, сдвигаешь духом себя и превращаешь боль – в улыбку.
Таковы были все учителя, начиная с Христа, который и на кресте боль преображал в любовь. И Корчак, который шёл в газовую камеру с улыбкой, ободряя детей. И Сухомлинский, у которого фашисты зверски убили жену, а перед этим у неё на глазах замучили её маленького ребёнка. Сухомлинский не только не ожесточился, но стал солнцем добра и создал свою прекрасную школу.
Это – вечный нам пример.
Детям нашим предстоит столкнуться с тяжкой и грубой сторонами жизни. Им предстоит испытать удары судьбы. Где они возьмут силы, чтобы выстоять, преодолеть? Научили ли мы их этому? Показали ли пример своей жизнью?
Вот чему, прежде всего, надо учить детей, если мы их действительно любим.


*      *      *

Моя душа тосковала, томилась с детства – я знал откуда-то, что Учитель – есть! Он прекрасен, мудр, добр, он поймёт и не осудит. Он полюбит меня. И подарит сокровище – знание пути к красоте. Учитель – это тот, кого я полюблю всеми силами моей души. Через него придёт свет.
С двенадцати лет я внимательно всматривался в каждого встречного – не он ли? Один раз показалось, что завуч нашей школы (добрая женщина) – это Учитель. Но всмотрелся: нет, просто хороший человек.
Потребовались годы блужданий и страданий, чтобы взмолиться, наконец: «Господи, помоги, пошли мне Учителя!» И только тогда всё случилось. Есть закон: «Когда готов ученик, готов ему и Учитель».  И если не встретил Учителя – только потому, что недостаточно хотел этого. Когда же сердце решит найти Учителя - всё произойдёт. Но для этого тоска должна дойти до основания сердца. Лишь тогда сердце вспыхнет. И Учитель придёт. Он положит руку на плечо и шепнёт: «Не печалься, чадо, вечером – горе, утром – радость». Он скажет: «Ну, говори, говори всё нечистоту, как есть». И ты будешь, глотая слёзы говорить, говорить, изливая душу… Он выслушает и скажет: «А теперь всё это – забудь. Перед тобой – будущее. Иди вперёд, не оглядываясь. Люби, твори и помогай людям. И постепенно всё встанет на свои места. Трудись с радостью».
И начнётся новая стремительная жизнь. Когда нет времени думать о себе. Потому что откроются иные горизонты.
Но это всё будет потом. А сначала надо выстрадать Встречу. Для этого надо закрутить пружину духа страданьем и тягостью, чтобы она рванулась вверх – выше боли и выгоды.
Иначе – не взлететь и не встретиться.


*     *     *

Как начинается путь к Учителю? Наверное, с жажды, с невозможности жить без него. Если нет такого чувства – Учителя не найти никогда. Таков вечный закон: ученик должен искать и найти. Никогда настоящий Учитель не будет бегать в поисках учеников. Дело Учителя – светиться сердцем. Этот свет приводит к нему учеников.
Учитель говорил: «Не надо искать никаких учеников. Если у тебя есть огненное, любящее сердце – они тебя и под землёй найдут. А если у тебя пока нет такого сердца – тебе не надо иметь учеников. Ничего, кроме зла, это не принесёт».

Я размышляю, по каким признакам узнать своего Учителя?
Учитель – это тот, кого ты любишь.
Учитель – это тот, рядом с кем светло.
Настоящий Учитель великодушен и бескорыстен.
Настоящий Учитель очень прост.
Он – служит, а не господствует.
Именно Учитель направит к прекрасному.
Именно Учитель скажет: «Без подвига нет пути».
Именно Учитель покажет пример того, чему учит.
Именно Учитель направит к осознанию своей миссии.
Именно Учитель не будет привязывать ученика к себе, но обратит его взгляд выше.

Учитель – это тот, кто в тебя верит. Конечно, верить – опасно. А вдруг тот, в кого веришь – обманет? Нужна мудрость, чтобы не возлагать невыполнимых надежд.
Но поверх всего сияет творящая вера: «Ты всё можешь. У тебя обязательно получится, даже если не сразу». Такая вера возносит ученика поверх всех препятствий.


Что можно пожелать молодой Маме? Найти настоящего Учителя для своего Ребёнка! От этого зависит его судьба. Как это сделать? Если Мама знает, от чего зависит счастье Ребёнка – она найдёт настоящего Учителя. И возьмёт Ребёночка за руку. И скажет: «Вот твой Учитель, иди к нему, он хороший, он научит тебя всему самому нужному и прекрасному». Это не нужно говорить. Важно это чувствовать. Тогда всё произойдёт само собой.
Если Мама не направит Ребёнка внутренне – никогда у Ребёнка и Учителя не сложатся достойные отношения. Благословение матери имеет решающее значение.
Разумеется, доверие к Учителю должно быть обоснованным. Надо вглядеться сердцем, прежде чем доверить Ребёнка другому человеку.
Только Мама может научить Ребёнка почитанию Учителя. Такое чувство есть в сердце Ребёнка. Оно может расцвести или засохнуть. Как поливать. Это зависит только от Матери.


Мать и Учитель оба любят Ребёнка. Но их любовь – разная. Для Мамы её Ребёнок – один-единственный и самый лучший. Она сосредоточена на своём Ребёнке и может не замечать других детей. А Учитель – не может не замечать. Или он не Учитель. Перед Учителем сидят тридцать ребят. Кого он выделит? За чей счёт?
Любовь Учителя отличается от родительской любви. Часто родители любят Ребёнка как свою собственность.  Любят для своего удовольствия: ублажают и балуют. Верно писал Н.Уранов:

 «Человек приходит сюда для совершенствования духа и для оказания помощи в том же другим, конечно, и своим детям. Люди, утратившие это знание, считают, что они живут для самоуслаждения (телесного в основном) и услаждения тех, кого они любят, прежде всего, своих детей.
Некоторые родители решают своим детям задачи, заданные в школе! Невежественные себялюбивые родители! Задачи, как и все уроки, задаются для развития ребенка, и тот родитель, который решает эти задачи за него, тем самым показывает нежелание развивать разум своего ребенка. Что же побуждает его идти на это преступление? Прежде всего, узость собственного сознания или невежество. Но отметим и самость, себялюбивое желание делать своим детям существование легким и приятным. Такой родитель не знает, для чего он пришел в этот мир и для чего помог другому появиться на свет. Что ему развитие и усовершенствование сущности своего ребенка – его непреходящего разума!
Дав ему тело, он услаждает его, и тем самым услаждает себя, не понимая, что силы духа растут через лишения и препятствия. Что долг каждого, давшего жизнь и принявшего ответственность за воспитание новопришедшего, прежде всего, заключается в развитии сознания и накопления опыта борьбы. Так же, как трудно преодолевать явления самости, так же трудно обуздывать желание делать своим детям только приятное и всеми способами облегчать им жизнь. Они готовы пресечь развитие духа, оставить способности ребенка в спящем состоянии, расслабить его волю к борьбе, лишь бы наполнить тело приятными ощущениями и самим почерпнуть из этой чаши умиляющие эмоции. По ограниченности своей такие люди полагают, что, облегчая жизненный путь своих детей за счет своих средств и усилий, воспитывая в них ПАРАЗИТИЗМ, они смогут делать это всегда. Рано или поздно ребенок их тяжко заплатит за упущенную возможность продвинуть свой дух вперед. Рано или поздно море жизни поглотит того, кто не научится вовремя плавать на его поверхности.
Для совершенствования духа приходят люди на Землю, и помощь детям должна идти в этом основном направлении. Такая помощь будет проявлением настоящего родительского долга. Такая помощь и будет проявлением истинной любви».

*     *    *

Размышляю: чему главному научили меня мои Учителя?
Работать над собой!
Постепенно, с опытом я понял, что никому не в силах помочь. Единственное, что в моих силах – стать лучше самому. И в этом – лучшая помощь другим. У меня есть единственный ученик – я сам. Надо навести порядок в себе: избавиться от недостатков, развить лучшие качества. Этого никто не сможет за меня сделать.
Я стал думать: как улучшить себя? Учитель советовал: «Избери три худших качества и развивай их противоположности». Каждый день я садился с утра за стол. И размышлял в дневнике: Кто я? Что со мной происходит? В чём моя миссия? Что мне мешает осуществить её? Я обнаружил в себе недостатки. Стал искать, как их исправить. И тогда я создал свою внутреннюю лабораторию! Лучшее время – с утра – отдавал этой лаборатории. В ней ставил опыты: каждый день давал себе задачи. Например,  быть сдержанным, уравновешенным, доброжелательным. Я прекрасно понимал, что жизнь будет сурово испытывать меня. Обстоятельства будут вынуждать потерять равновесие, разозлиться, вспылить. На следующий день проверял – что вышло. В основном – мало что получалось.  Но я не оставлял это дело. И скоро заметил: задача решалась, если сердце горело! А горело оно, когда было опасно и требовалось напряжение всех сил. Тогда происходил прорыв – я становился новым. Новым: хоть немного освободившимся от привычных недостатков. Моя лаборатория стала давать результат! И чем напряжённее была моя жизнь – тем результат был лучше. И наоборот, чем благополучнее, тем меньше удавалось достигнуть.
И если я стал чуть-чуть лучше – это благодаря моей внутренней лаборатории. А научили такой лаборатории мои Учителя. Храни их Господь.


СТУДИЯ СОЛНЕЧНЫЙ САД

Откуда взялся Сад?
Сад вырос из жажды хорошей, настоящей жизни. Ничто не могло вылечить от этой жажды. Лишь когда душа услышала Учителя – она просияла.
Учитель сказал:
Стремитесь к прекрасному.
Любите друг друга.
Действуйте творчески.
Не соревнуйтесь – щедро дарите.
Будьте великодушны.
Эти идеи стали зерном Сада. Они постепенно собрали людей. И определили все наши отношения и дела.  Эти идеи никому не принадлежат. Они разлиты в пространстве. Их нельзя отобрать или запретить. Каждый может присоединиться к этим идеям, если захочет. Каждый может воплотить их в своих делах. Эти идеи обладают огромной вдохновляющей силой.
Сад ещё не знал, что он – Сад. Мы ещё не придумали этого названия. А всё уже было. Было – в зерне:

Стремитесь к прекрасному.
Любите друг друга.
Действуйте творчески.
Не соревнуйтесь – щедро дарите.
Будьте великодушны.

*       *       *

Когда я начал работать с детьми – ничего не умел. Помню, как организовал первый поход. Я очень переживал, не спал ночь, сомневался. И, хотя очень готовился,  всё сделал криво: собрал слишком много народу (сорок пятиклассников), взял в помощники бестолкового старшеклассника. Дети меня не слушались. Я старался не показывать виду, но был очень угнетён. Всю дорогу у меня ныло сердце, я видел, что всё идёт не так, как надо.  Мне казалось, что это не поход, а сплошная каша. А ребятишки были счастливы! На обратном пути они весело обступили меня, стали спорить, кто возьмёт меня за руки. Рук моих явно не хватало. И тогда они договорились меняться по дороге. А те, кому и этого не хватило, облепили мою тень. Они взяли за руки мою тень(!) и пошли вперёд с  ней вперёд. При этом сочиняли на ходу какую-то лихую историю про «воздушного Игоря Александровича», как на него напали разбойники и дети его отбили. Всё это они делали так дружелюбно и весело, что сердце моё оттаяло. И мне стало хорошо, как никогда. Я стал смеяться вместе с ними. Хотя всё ещё переживал о том, как ужасно я всё устроил в этом походе. И вдруг я увидел, что всё это не важно. Увидел, что дети счастливы, оттого что - воля, лес, свежий воздух, и никто не мучает их. Я увидел, что они совершенно по-другому смотрят на всё. Они не ставят мне оценок, а просто радуются жизни. И я заразился этим их благодатным состоянием. Это был большой урок жизнелюбия.
К концу похода мы окончательно подружились. Мне никогда так хорошо не было. Я был счастлив.
Потом эта ситуация повторялась много раз. И всегда суть была одна: мы с детьми постепенно выходили на правильную дорогу. И счастье наступало только после больших напряжений и неизвестности. А поскольку я шёл всё время новым путём – напряжение и счастье были мне обеспечены. И каждый раз спасение являлось как чудо. Откуда оно являлось? Сейчас расскажу.
Я двигался от кризиса к кризису. Я не знал, что делать с детьми. Это незнание приводило меня в ужас. Мне казалось, что это конец. А сейчас мне кажется, что это нормальное предтворческое состояние. Чтобы что-то найти, надо собрать все силы. Но это я сейчас так умно рассуждаю. А тогда, в начале, я испытывал чувство падения в бездну.
Однажды восьмиклассники попросили меня сходить с ними в поход. Сказали, что без взрослых их не отпускают. Я с радостью согласился. Наивный!
С палатками добрались мы до леса. И тут ребята куда-то исчезают. Возвращаются через  полчаса совершенно пьяные. Представьте моё состояние. Первая мысль: какая мерзость, немедленно уезжаю! Но: как их одних оставить? Нет, надо  объяснить, как гнусно они поступили! Впрочем, что они в таком состоянии поймут…
Я не уехал. Мы вернулись вместе утром, когда они проспались. Я был убит. Идеалы были похоронены. А когда воскрес, обнаружил, что умерли не идеалы, а мои иллюзии. И с тех пор я стал понимать, что:
• дети – не ангелы;
• нельзя брать ответственность за ситуацию, которую не понимаешь;
• к серьёзному делу надо серьёзно готовиться;
• и т.д.
Конечно, я был наивен. Жизнь жестоко разбивала мои иллюзии, зато становилось понятно, что надо делать. Надо заниматься с детьми настоящим делом. Настоящее дело – словесное творчество.


                СЛОВЕСНОЕ ТВОРЧЕСТВО

- Зачем сочинять?
- Чтобы найти слова, которые светятся.
- Что это за слова такие?
- Это слова, приносящие радость и счастье людям.
- Как их найти?
- Это – тайна, давай искать её вместе.

Самому главному научила меня Валерия Гивиевна Ниорадзе.
Она утверждала: Слово есть источник Истины и Благодати.
Детей надо научить такому Слову.
Ведь Слово есть основа Жизни.
Слово есть выражение мысли и чувства.
А мысли и чувства правят миром.
Как же необходимо овладеть Словом, как источником Истины и Благодати!

Дети любят сочинять.
Вспомним детский фольклор: считалки, «страшилки», дразнилки.
Но стихию детского творчества надо направить к Истине и Благодати.
Все классики педагогики учили детей Слову.
У Сухомлинского писали сказки, у Корчака выпускали газеты, у Толстого сочиняли рассказы, в пушкинском лицее сочиняли во всех жанрах. А у Френе работало целое школьное издательство!
Живое, творческое слово надо упражнять.
Этим мы и занимались многие годы на разные лады.

В.И.Даль определяет творчество так:
“Творить - давать бытие, создавать, производить, рождать”.

Н.К.Рерих понимает творчество как создание красоты. Создание красоты является величайшим смыслом, главным смыслом жизни человека. Такое творчество приносит радость и счастье самому творцу и другим людям. Оно возможно в любых условиях. Пример: замечательная художница Диккер Брандейсова в концлагере занималась с детьми рисованием. Ни отсутствие материалов, ни голод, холод и издевательства, не могли погасить жажду радости и красоты. Наоборот, чем тяжелее жизнь, тем нужнее радость прекрасного.

Н.О.Лосский считает высшим видом творчества соборное творчество. Cоборное творчество возникает, когда всякий творческий замысел единодушно подхватывается и дополняется остальными и когда каждый может реализовать сполна свою индивидуальность и достигнуть абсолютной полноты бытия.

Чтобы воплотить эти прекрасные идеи, необходимо создать педагогическую среду (коллектив, команду). Эта среда объединена не механически, как класс или любая формальная группа, а органически – общими ценностями. Создание такой среды – очень медленный и трудоёмкий процесс.
Но только он приносит наивысшие результаты в развитии ребёнка.

Словесное творчество – это восхождение вместе с ребёнком от увлекательной игры со словом через художество к Небу Высшего Слова, как источника Истины и Благодати.
Словесное творчество безгранично в возможностях выражения детской души. Благодаря этому самовыражению мощно идёт самопознание и самостроительство личности ребёнка.
Путь этот лежит через развитие сердца. Собственно, детское словесное творчество и есть прежде всего развитие сердца. Ведь не сами слова важны, а переживания, которые стоят за словами. Поэтому учить слову, значит, прежде всего,  учить думать и чувствовать, а потом уже – выражать это. И только сердце умеет вместить в едином слове  точную мысль, вдохновение красоты и благоговение перед Жизнью. Это и будет синтез науки, искусства и религии. Это и будет полнота бытия! Основой такого  творчества является вдохновение. В.И.Даль определяет вдохновение как высшее духовное состояние; восторженность, сосредоточение и необычное проявление умственных сил; наитие, внушение, ниспосланное свыше. Воодушевляться, по В.И.Далю, - как бы проснувшись ото сна, от косности, покоя, воспламенившись, взяться за что горячо, увлечься.
Как же научить детей такому творчеству?
Начинать надо бережно. Главная задача в начале – увлечь творчеством. Это требует особой чуткости и отсутствия принуждения.
Вот этим мы и стали заниматься с детьми.

Как это конкретно выглядело?
Вот, пример.

Прихожу на занятие и говорю:
- Ребята! Сейчас я вам расскажу, как я первый раз влюбился.
(Народ удивлён.)
- Это было в третьем классе. Она училась в соседнем классе. Я увидел её на перемене – и был поражён. Она была такая тоненькая, худенькая. Мне слёзы застилали глаза, было так жалко и страшно за её хрупкую и милую красоту. Я никогда не говорил с ней. И до сих пор не знаю, как её зовут. Единственное, что я мог сделать – увидеть её на перемене в водовороте голов. Но и этого было достаточно. Помню, как, увидев её мельком, я вошёл в класс. Там было открыто окно. За окном – осенний дождь. Мокрые, разноцветные липы на школьном дворе. Серо и сыро. И такая грусть во всём. Такая красота и тоска. Это чувство я запомнил на всю жизнь. Вскоре эта девочка исчезла. Не знаю куда. Больше я её никогда не видел.
Потом я влюбился в четвёртом классе. Её звали Маша. У неё были длинные пушистые косы. И вся она была такая плавная и очень красивая. Я стеснялся на неё глядеть. А хотелось всё время на неё смотреть. Но было как-то неудобно. Мы сидели за одной партой. Она не обращала на меня никакого внимания. Я был для неё неинтересен. Так, обычный мальчишка. А мне хотелось, чтобы она увидела, какой я необычный. Для этого я принимал, сидя за партой, умные (как мне казалось) позы. И время от времени выговаривал какие-то глубокомысленные фразы, вроде: «Ну, предположим… М-да… Это не совсем так…» Маша смотрела на меня, как на идиота.  После уроков я незаметно шёл за ней. Залезал на дерево перед её окнами и часами ждал, когда она мелькнёт в окне. Потом мы уехали. И я опять в кого-то влюбился. Я был всё время в кого-то влюблён. И до сих пор влюблён в кого-нибудь.
Я вам всё это рассказываю, чтобы вы вспомнили – в кого вы влюблены. Напишите письмо этому человеку. Расскажите ему, какой он хороший. Пожелайте ему всё самое прекрасное, что только сможете представить.
Напишите, кому захотите. Никто не вправе спрашивать – почему вы пишите этому человеку? Почему пишите именно это? Никто и не узнает. Потому что каждый из вас сожжёт лично свой текст. Вот на этой свечке.
Стали писать.

Такой вот урок.
А что это было? Зачем это всё? Не знаю.
Только я знаю – это было прекрасно. Какая в классе стояла тишина. Какие лица были у ребят.
Бумага сгорела. А мысли остались. Вот они тёплыми, милыми пушинками парят в наших сердцах.

А теперь назовём наше занятие:

Урок прекрасномыслия

Почему же название – в конце? А чтобы не спугнуть. Ведь сердце пугливо, как ёжик. Свернётся, и - всё. Надо оберечь его,  чтобы не пугалось.
Поэтому – сжечь бумажки.
Поэтому – не называть ничего сразу.
Поэтому – удивить своей искренностью.
А потом отпустить на волю.
И тогда ребята скажут: как хорошо на душе стало!


Дети – мои Учителя


Учиться можно где угодно. Всё – учит. Учит дерево. Учит озеро. Учит небо – своей бесконечностью, чистотой и удивительностью.
Лучше всего учат дети: всегда они опрокидывают устоявшиеся представления. И это – здорово! С детьми никогда не знаешь, как всё получится. И это прекрасно! Так дети учат нас – ставя всё время в неудобное положение и заставляя напрягать все силы, чтобы найти верное решение.
В детях есть мощный огонь жизни. Этот огонь никогда не даст нам успокоиться и заржаветь. Дети будят нас от духовного сна, создавая бесконечное количество проблем.
Каждый раз, когда я впадал в иллюзию, что я что-то понимаю в воспитании, дети сейчас же ставили меня в тупик, заставляя снова искать изо всех сил. Дети – вечный двигатель жизни.


ОЛЕГ

Олег занимался в Саду с первого класса. Он был лидер по природе. Очень беспокойный и неусидчивый. Иногда Олег был совершенно невыносим. Мою весёлую и непринуждённую манеру общаться он принимал как сигнал к беспредельному веселью. Коронным его трюком было комическое падение на пол и биение в судорогах. Якобы от смеха. Дескать, ой как смешно то, что вы, Игорь Александрович, рассказываете. При этом, разумеется, все смотрели уже не на меня, а на Олега. Занятия постоянно превращались в нелепый балаган.
Однажды, придя в отчаяние от очередной Олеговой выходки, я предложил ему вести урок вместо меня. Каково же было моё изумление, когда Олег, как ни в чём ни бывало, живо выбежал к доске, вскочил на стул и закричал учительским голосом: “Так! Все посмотрели сюда! Начинаем урок словесного творчества...” При этом никакие уговоры и требования сесть на место не помогали. Подобным же образом Олег вёл себя и на других занятиях.
Что было делать? Я велел Олегу прийти с матерью. Маме я объявил, что с её сыном сговориться невозможно и поэтому ему не следует посещать нашу студию. Мама неожиданно заплакала. Сказала, что Олег очень любит Сад, всё время про него рассказывает. И не надо его выгонять. На что я весьма резонно заметил, что если он так любит Сад, почему же он совершенно не слушается его преподавателей?
Сговорились на том, что если через месяц Олег не образумится - из Сада он уйдёт.
Чудо заключается в том, что вскоре Олег совершенно переменился. И впоследствии стал самым толковым помощником.
Но тогда до этого было далеко.
Я просил детей приносить мне свои стихи и сказки. В ответ счастливый Олег вручил мне следующие вирши:

         Пьяные звери
Жили-были три котёнка,
Три козла и три свинёнка.      
Всегда они дружили
И, конечно, пили.

Вообразите моё недоумение и замешательство, когда я это прочитал. Объяснить Олегу тонкие различия в наших эстетических воззрениях я был не в состоянии. Что было делать? Я хвалил. Добавляя, что это, конечно, не совсем стихи. И надо много работать над собой. Я надеялся, что Олег со временем во всём разберётся.
В четвёртом классе у нас с Олегом произошёл жёсткий конфликт. Олег тогда очень дружил с Сашей. Во время занятия ко мне заходит их учительница и жалуется: они младших ребят обижают, хамят, а посреди чествования ветеранов Олег вдруг начал высмеивать их. Пока она всё это говорила, Олег время от времени содрогался от приступов неудержимого хохота. Я был крайне возмущён. И объяснил ребятам, что садовские ребята не могли бы никогда сделать ничего подобного. Я сказал:
- Давно вижу, что вы едете в другую сторону. И если вы хотите быть в Саду, то не должны делать ничего недостойного. Тем более подлого. Если же вы это делаете – вы не будете в Саду. Для начала на ближайшее занятие я вас не пускаю. А там мы с вашей учительницей будем внимательно смотреть и советоваться.
К этому времени Саша с Олегом очень полюбили Сад. И для них остаться без него было настоящим шоком. По словам их учительницы, после моего ухода они целый урок прорыдали так, что «просто ужас какой-то». Но я был уверен в своей правоте. Я твёрдо знал, что есть нерушимые вещи: нельзя бросить друга в беде; нельзя обижать тех, кто слабее; нельзя врать, красть. Можно простить шалость. Но подлость – невозможна в Саду. Конечно, бывают ошибки. Но надо выбрать: меняйся или уходи. Такова была моя твёрдая позиция. Однако сердце моё жестоко страдало. Я был очень привязан к этим детям. Но и жить во лжи тоже не мог. Как быть? Через день я решил ещё раз поговорить с ребятами. Сначала спросил:
- Ну, что скажете?
 Молчат, надулись.
- Тогда я скажу. Скажу  честно. Мне без вас будет очень плохо. Но Сад - чистое место. И я от своих требований не отступлю. Причём хорошим надо быть не только в Саду, но всегда и везде. Я-то на вас не жалуюсь. У меня вы хорошие. Так, шалите иногда немножко. Но вон ведь как позорите Сад в школе. С подлостью я никогда не примирюсь. Поэтому решайте: если хотите быть в Саду - будьте хорошими людьми. Что скажете?
 Олег тихо прошептал:
- Я больше не буду.
Я спросил:
- А если будешь?
 Молчит.
- Тогда, - говорю, - вместе нам не быть.
Я не знал, чем кончится эта ситуация. Уйдут ребята или останутся. И, когда перед следующим занятием у двери в наш кабинет увидел этих бедолаг, я не удержался и обнял их. Мы с ними тогда напереживались сильно. Но зато Олег преобразился после этой истории. Они даже раздружились с Сашей, потому что Олег хотел «чтобы всё по-честному было». А Саша этого не очень хотел.
После того много ещё было всяких напряжений и сложностей. Но Олег уже никогда не делал гадостей. И со временем стал моим лучшим другом и помощником.
Перед каждым занятием он поджидал меня на полпути к школе (он знал, какой дорогой я хожу) и мы шли до школы вместе. На занятиях и во всех делах он был самым толковым и вкладывал в дело всю душу.
Ребята мои его тоже очень полюбили и зауважали. И было за что. Более надёжного, самоотверженного и чуткого человека у нас в Саду не было. Меня он не подводил никогда. А если у меня на душе было тяжело, он сразу подходил и спрашивал:
- Игорь Александрович, что случилось? Чем помочь?
 Если надо было для общего дела не поспать ночь или обойтись без обеда – он всё делал с радостью. Он заботился о людях больше, чем о себе.
Однажды поехали в сложный поход. Олег из-за школьного мероприятия не мог поехать с начала. Он приехал к нам в середине похода. И все сразу вздохнули с облегчением: если Олег рядом – всё будет нормально.
Важно и то, что когда мне становилось особенно трудно (бывали такие моменты), Олег всегда умел поддержать. Так однажды на меня обрушилась куча неприятностей и настроение у меня было довольно мрачное, я уже начал подумывать – зачем мне вся эта каторга? Вдруг в дверь позвонил Олег. Он принёс мне подарок: большой плакат с парусником «Крузенштерн». Он по-пацански смущённо протянул его и сказал:
- Вот. Это вам. На стенку.
 Глянул огромными пронзительными глазищами. И убежал. На меня этот дар сердца произвёл громадное впечатление. Я расшифровал его так: Игорь Александрович, вы – капитан. Даже если обстоятельства совсем плохи, капитан, по морскому обычаю, покидает корабль последним. Капитан не может бросить свой корабль.
Я понял Олежкин нежданный подарок как послание:
- Держись, капитан. Мы в тебя верим. Мы тебя любим. Не бросай нас.
Разумеется, после такого послания, моё настроение круто изменилось. Я понял, что никуда я от них не уйду. Буду до последнего. Всё преодолею.
Так спасали мы друг друга. И – не один раз.
Олег поступил после школы в Рязанское высшее военное училище. Когда приезжал в отпуск, все его встречали как национального героя: собирались у него дома, шумно праздновали его приезд. В отпуске он всегда участвовал во всех наших делах, задавая атмосферу веселья, увлечения и творчества.
Так мы помогли друг другу пройти наш путь. И кто кого больше спасал – один Бог знает.


КОСТЯ
               
Помимо Олега в Саду были самые разные дети. Не всегда послушные и удобные. Мне иногда говорят: «Вам хорошо, Вы выбираете детей». Никого я не выбираю. Это дети выбирают меня.
Был у нас Костя, довольно проблемный ребёнок. Родители – алкоголики. Жил в пьянствующей коммуналке. Одет в женские сапоги. Иногда воровал, часто врал. Доводил учителей до белого каления. Одноклассники его дразнили, поколачивали. При этом  - умён, талантлив и начитан.
На моих занятиях Костя был невыносим. Выкрикивал, бегал по классу, дрался с ребятами. Я на грудь себе вешал табличку: «Костя, не перебивай!» И при каждом Костином выкрике указывал на табличку. Не очень помогало. Легче всего было бы выгнать его – все бы поняли. Но куда он пойдёт? Ни в какие секции и кружки его не брали.
У садовских ребят тоже к нему было сложное отношение.  Никто не хотел работать с ним вместе. Я поставил вопрос:
- Выгоним Костю?
- Нет!
- Тогда работайте с ним в команде!
Учились терпению все вместе.
В итоге удалось дотянуть его до кадетского училища. Училище стало для него спасением. На днях Костя приходил в кадетской форме, сияющий и страшно гордый.



АНЯ
Аня тоже прожила громадную жизнь в Саду. Сходила в сто походов, написала множество прекрасных текстов, участвовала во многих садовских спектаклях и фильмах. И когда всё прошло, она написала:


Д о р о г а   к   С а д у

Размышление-молитва

Всегда и везде ищите розу. На мостовой, в темнице,
в самые тяжелые минуты думайте о розе, ищите розу…
И если даже вы не найдёте розы – какое счастье,
что вы ее искали. Ищите розу всегда, везде, во все дни жизни.
Из старинной французской песенки


Предисловие

Здравствуй, дорогой страх чистого листа! Я делаю сегодня то, что не умею, но во что верю и очень люблю.
Приди и вселись в нас, Дух Святой, и очисти нас от всякой скверны, и спаси, блаженный, души наши.
Милый Боже, я очень люблю Сад. Я в этом письме буду искать Источник Сада, будь мне Проводником. Разреши пройти к Твоему Источнику.
Я знаю, Боже, что Сад – не мой и не Саныча, что Сад – только Твой и только Тобой твори;м. И мы – служители Сада, кто сколько может. Позволь послужить Твоему Саду, Боже, чистыми мыслями, позволь нащупать дорогу к Истоку. Я верю, что дорога нужна ещё многим, я знаю, что кто-то стучит в дверь заколоченную, кому-то нужен Друг, нужны Всадники. Позволь мне, Господи, быть Всадником самой, позволь послать весть, что Источник – есть, что есть Твоя Любовь на земле, позволь спасти, Боже. Как когда-то Ты спас меня, как когда-то Твой Сад спас меня от гибели.

Часть 1. Как мы спасали друг друга

Мой Сад начался с зова. Я так тосковала, Боже, по Твоему пространству, я так верила в него, что, знаю, всю Вселенную навылет пробивала моя тоска.
Крапивин привел меня в Сад. Я читала тогда его книжки запоем, читала день и ночь, везде. Я хотела жить в том мире, где ты кому-то очень нужен, я не могла поверить в дворовую полудружбу, которая меня окружала. Я хотела быть с кем-то всею собою, я хотела спасать, ну, хотя бы от одиночества. Я больше всего любила Всадников и Мальчика со шпагой, и барабанщиков. Я тосковала по надежной руке друга, по смелым глазам, по стальным клинкам, готовым сразиться за Правду.
Господи, Твой Слава Крапивин на руках вынес меня из грязной реальности тринадцатого лета, из времени, когда одна – я бы погибла.
Крапивин спасал меня целый год. Просто встал нерушимой стеной, закрыл от напастей.
И моя тоска по Твоему пространству получила возможность сбыться.

Когда Лётчик очнулся, он увидел пустыню вокруг себя.
Со всех сторон был белый раскалённый песок; казалось, им был засыпан весь мир, вся Вселенная.
Лётчик встал.
Вдали дымились обломки его самолёта.
«Я не смогу починить его здесь», - подумал Лётчик.
У него не было еды и воды, не было здесь ни одного дерева, и неоткуда было ждать помощи.
«Я здесь один», - подумал Лётчик.
Он встал и пошёл на восток; восходящее солнце было ему маяком.
Лётчик шёл целый день, он мучился от зноя, жажды и одиночества, но тоска по чему-нибудь живому в его груди была сильнее усталости.
Наконец ночью он упал на песок и уснул.

… А утром его разбудил Мальчик.
Отвези меня на мыс Таран, - попросил он.
- Что?.. Я?.. – растерялся Лётчик.
-  Ну да, ведь ты - Лётчик!
- Да, малыш, но мой самолёт разбился.
- Зачем тебе самолёт? – удивился Мальчик. – Нас ведь теперь двое.
Лётчик посмотрел в глаза Мальчика… Его глаза лучились. Лётчик увидел в них сосны  и шиповник, море и костры, походы и сказки. И такая тоска глянула на Лётчика из этих глаз, что он взял Мальчика за руку и сказал:
- Летим.

А наутро на том месте, где они встретились, вырос Сад…

*       *       *

Я стала другая уже после первого садовского похода. Я посветлела, когда каждый, кто участвовал в нем, протянул мне ладошку, когда доверили мне свой мир, когда светло посмотрели.
Боже, я помню, что еле сдерживала слёзы от ликования, что мечта моя сбылась, от присутствия чуда! Игорь Александрович (которого все здесь звали Санычем) читал мне Устав в автобусе, по дороге туда, а я весь его уже знала. Потому что настоящие Уставы не на земле пишутся, а небо у меня с Садом всегда было общим.

Небо Сада…
Господи, правда, что Небо Сада – это Любовь? Что-то светит через всю его жизнь. Что-то, что сквозит через тексты и фотки, и газеты, и фильмы, и альманахи. Что-то, что распускается во всех походах.

Что особенного? Как-то тепло друг от друга. Когда вокруг лютые морозы сковывали сердца, мы держали огонь душевный, чтобы согревать пришедших к нему. Сад – это такое место особенное: там с каждым человеком сердечный огонь всё больше разгорается.

Я пришла, Боже, в Сад не в самые лучшие дня него времена.
Я пришла – спасенная Тобой, Боже, – спасать Сад.
Мы были необходимы друг другу. Мы оба бы погибли в раздельности. Так, Господи, Ты мудро всё устроил, так чудесно!

Сад - это стук, которому нужна дверь. Не может быть Сада без тех, кто его любит и  в него верит. Вера должна стать дверью, и тогда она получит возможность прозвучать и быть услышанной.
Так всегда начинаешься Ты – с тоски по Тебе.
Но что Ты – без меня?..

Часть 2. Смысл диалога – услышать

Я помню, вначале была Нарния. Мы зачитывались этой книжкой и жили там, в ней. Тут было соединение тоски: детской тоски по сказке, и нашей с Санычем тоски по полноте бытия.
 Я не очень любила нарнийские бои на мечах, но очень – Саныча и всех остальных. Я остро ощущала в себе потребность деятельно любить. Сад же – давал эту возможность.
Я помню, как мы снимали фильм про Нарнию. Был конец июля, мыс Таран, бескрайнее море и полное солнцем небо. И ощущение себя как звена в цепочке. Это ощущение для меня и по сей день – самое драгоценное. Я получаю смысл только рядом с другим; с тем другим, который смотрит на это моё небо и ощущает это моё солнце. И вот – небо уже наше, и солнце отражается в его глазах!


Сад всегда учил не лезть вперед, отойти в сторону, посмотреть на других. Найти в другом самое прекрасное – и восхититься. (Я помню, после операции по удалению миндалин я не могла говорить несколько дней, и только в эти дни я могла расслышать других детей из больничной компании. Чтобы услышать Другого – нужно было самой замолчать).
Сад учил сначала увидеть Человека, а потом сказать. Тогда моё слово становилось ответом ему, приобретало совсем другой смысл.
Таким ответом и был фильм, который мы снимали тогда на Таране. Фильм был про Нарнию. Как мы нашли вход в Нарнию, как пережили там много приключений, и как стали в Нарнии королями. В фильме были сражения на шпагах, плен, победа, любовь, спасение. В фильме была мечта по другой жизни, был зов этой жизни. Я помню эпизод, в котором мальчишка бежит на помощь. Неуклюжесть и искренность детской игры прожигали сердце.

Часть 3. Идеи

Боже, самую драгоценную черту Сада хочу описать – живую жизнь. Ты, Боже, терпеть не можешь о Себе теорий, Ты только есть всегда во всём. А нам нужно не говорить о Тебе, а впустить Тебя в своё сердце, суметь Тобой просиять. Сад всегда учил этому. В Саду не принято болтать о любви, принято её делом показывать: в походах, в спектаклях, в журналах. Принято тихо служить своей любви.

Страшно' обучение детей формулам и правилам без указания на высшие идеи Добра, Истины и Красоты. Но еще страшнее, называя идею, не воплощать её в жизнь, не объяснить ребёнку ответственности перед открывшимся смыслом: по нему теперь надо жить. Идеи не могут оставаться бесплотными и бесплодными призраками – они должны стать собеседниками. На идеи – и за идеи – нужно ответить своей жизнью.
И если в Саду была крапивинская идея преданности – то потому, что преданность эта расцветала в садовцах, потому, что стал Олег – и ни разу не бросил, и многое сумел вынести для других.

Вообще, Олег – странный человек в нашей эпохе, будто из старины сюда пришедший. Я это остро чувствую. Чувствую его белый огонь души. Мощный, гудящий. Олег – всегда в душевном напряжении (качество офицера и барабанщика), Олег всегда готов помочь, понять, полюбить, пожертвовать. Он умеет не беречь себя, когда надо переплыть в лодке на другой берег. Все – в лодке, а он плывёт и толкает её. Он действительно живёт так. Тем ценнее в нем это качество собственной малости, что оно стихийное в нём. Стихийное отведение себе второго места после Другого. Что скажет тут великий индивидуализм, поглотивший весь мир?
Олег – верный. Верный – это когда собой полностью владеет, когда воля к добру настолько сильна в человеке, что для бесенят и страстей – нет шансов. Потому что Олег сказал – будет так. И вопрос верности для Олега прост: без всяких виляний и забот о себе… Своя душа спасается, только спасая другую душу.
Олег монолитен. В нём нет течений и круговоротов, он – как скала. Или один поток, или один огонь. Весь, целиком. Олег никогда не половИнит. Полулюбовь, полудружба – не для него.
Олег еще честен очень. Он всегда хочет, чтоб всё было по-честному, и тогда ему любой путь выносим.
И тут, повторюсь, мне кажется особенно важной стихийность этого характера. Олег не силён в классической философии (как и в современной!), ни в истории литературы, ни в богословии. Олег не разглядывает красиво составленные идеи об устройстве человеческой души или космического пространства. Он так живет. Он так горит.
Вот почему Олег – знаковый человек в жизни Солнечного Сада.

Тут важно вот что понять. Конечно, все мы люди, и нам свойственны все человеческие недостатки. Но я творю миф, а миф – провидит суть. В нём нет бытоописательной точности в деталях. Миф видит всегда целостно. Взгляд мифа на предмет – взгляд, объединяющий все разрозненные части его. Я смотрю мифом на Сад и его сотрудников, ибо мне нужно провидеть дух – тот, что за ними.

Часть 4. Пространство Любви

Воспитание – это творение пространства, которое само в себе выстраивает человека. Нельзя вырастить хорошего человека в пространстве недоверия, презрения, злобы. Но мощное пространство добра сгладит все острые углы в характере «сложного ребёнка».
Одно особенное чувство не оставляет меня после осеннего похода в Сосновый Бор, когда жгли костёр ночью на берегу озера у большой сосны. Ствол её мощно уходил вверх, свет играл в могучих ветвях, в морщинах коры, в иголках… Казалось, сосна дышит, шевелится. Мы были такие маленькие у ее ног! Свет от костра совершенно осуществился, заполнил всю нашу полянку, нас, всю высь сосны. Он сидел с нами, пел песни про Жанну, слушал истории… А сквозь ветви светились звезды.
Пространство возникает непонятно как, само по себе. Когда улыбаются друг другу, верят – значит, пространство есть. Оно выстраивается всегда вокруг общей цели. Вокруг Того, во Чьё Имя собрались люди. Кроме того, люди должны еще нуждаться друг в друге, находиться в постоянном открытом диалоге. Души их должны иметь возможность свободно сливаться и перетекать одна в другую.
Еще: человек должен находиться в состоянии свободы. Ничто внешнее не должно давить на него, сковывать его поступки и мысли. Никакое внешнее воздействие, никакое моё, мне от человека нужное, не должно мешать ему жить сейчас. Человек должен каждую минуту утверждать жизнь, а не практиковаться в исполнении чуждых ему правил.

Здесь тонкость – ибо в Саду есть Устав и Походные правила. Они родились из самой жизни, они вторичны, они – функция от тысячи походов и других дел. Пространство само творило их, оно само проявилось в них. Не приказывает Устав – лишь проявляет и подсказывает законы Пространства.
Ибо человек может быть только свободным, ибо жизнь может начаться только от свободного человека. Я должна освободить человека от себя: он мне ничего не должен, только всё я ему. Как же тогда быть мне со своей кривой душой, как быть с искаженным Образом во мне? Мне – выправлять. Всегда, ежечасно. Укрощать. Главное – монолитизировать себя. Прийти на ту глубину или достичь такого состояния, где остатка нет, где только лишь цельность, единство монолитностей. Добро должно стать всею мной. Радость должна стать всею мной. Подвиг должен стать всею мной. Я не могу вспоминать какою-то частью себя, когда обидят, что мне делать по Уставу. Я должна сразу, вся сама - не обидеться. Я слита с пространством, пространство меня само освобождает, потому что становится мной. Так делает каждое пространство. В этом его великая Тайна и опасность.
Каким-то чудом пространство благодати идет через Лену. Лена умеет это пространство утвердить, где бы она не была и как бы себя не чувствовала. Пространство при ней начинает петь, а дети играть друг с другом: то мастерят кораблики, то роют ямки. То рассказывают какую-то свою ребячью чепуху. А то затеются играть в тарелку. И чувствую – расправляются души, тянутся, тянутся друг к другу… и торжествует жизнь.
В летнем походе в Сосновый Бор с нами был Степан – закрытый и колючий мальчик. Он был в походе первый раз, боялся и отгораживался от всех. Он совершенно не умел владеть игрой: то ломает песочные замки – все бомбят, а он подчистую ломает, то кидается грязью в лицо – все кидаются не выше груди. Какой-то внутренний неясный страх мешал ему слиться со всеми.
К концу второго дня наше пространство взяло верх: дети подружились с ним и стали играть вместе. Они смогли как-то развязать Богдана, впустить его в свою игру, Богдан – смог в нее войти. Как это было красиво! И как непостижимо для нас.
Здесь важен, правда, один аспект. Маленький ребёнок составляет единство с тем, кого любит: с мамой, с учителем. Ребенок не осознает свое состояние слитости, просто копирует то, что любит – находится во власти пространства духа взрослого, которое и строит его. Поэтому то, что происходит в отношениях взрослых, неизбежно будет происходить и в отношениях детей, более сильное пространство будет влиять на слабое, которое само на него настроено.
Наши дети подружились, как только исчезли несовпадения в коллективе руководителей.
Так Ты подвел меня, Господи, к самому главному закону Сада, который всё строит. Это закон пространства. Сад особенен им. Не идеями, не принципами, а тем, как все тут друг на друга смотрят и что друг другу говорят.
Я девочкой в Сад пришла – под защиту этого пространства, на руках сама себя принесла, раны зализывать. Сад светился через Саныча, и я этим теплом, почти ощущаемым физически - грелась. От Саныча было – жарко. Он был мощен и чист. И накалён. Я тогда припала к этому строю духа, и мой – стал расти.
Кто Саныч для Сада? Смотритель.
Он больше всех тоскует по Саду всегда, по истинному его образу, он чует Сад. Он страдает за него (потому что за добро кто-то должен платить всем собой!). Саныч не пускает в Твоё пространство не-Тебя, его роль – понять, где Ты, что есть Твоя воля, и всё устроить так, чтобы утвердить Твоё пространство на земле.
Такая простая, простая-простая роль учителя в жизни: со-един-иться… Благословен учительский подвиг воссоединения.


Часть 5. Самое главное

Я всегда искала учителя. Ребёнком – особенно остро. Мне нужен был человек, который бы меня мифосотворил и направил к воплощению этого мифа. Я искала пространство, которому можно было бы себя доверить, которое бы творило меня, сбывало меня. Меня обуревали проснувшиеся страсти тринадцатого лета. Я чувствовала, что если не найду сейчас – случится что-то непоправимое.
Я родилась второй раз здесь, в Саду, на руках у Саныча. Я рождалась в походе про Жанну Д'арк, где играла Жанну, Жанну, которая сама так тосковала по Твоему пространству, что смогла его принять, провести и выстрадать. Я становилась Жанной, я училась стоять и верить.
Вообще весь мой Сад был про Жанну. Самое сокровенное моё в Саду – было ей. Она стала тем образом, на который наложилась моя душа и вымеря'ла себя, выкраивала. О, мучительно было совпасть с Жанной! Я не спала ночей – плакала, молилась – я отрезала себя, я тогда сильно пережила чувство своей неправильности, от многого меня спасшее: он гордыни особенно, на которую всегда была падка.
И с Жанной было еще чувство ответственности меня за всех. Когда весь мир стоит в слезах и в го'ре, и мне заглядывает в глаза: «Что делать будешь? Что ты делать будешь?» А мне надо быть Жанной – суметь понять, Господа услышать, всех простить, всех оплакать и ни перед чем не остановиться!

Мы пели:
Послушай! Учись жить жадно -
Лови каждый день в силки!
Живи, как жила Жанна -
Огонь опалит виски.
Иль раньше золой белой
Тебе повелят стать?
Живи как она - верой,
Прочувствовав благодать.
И будешь в раю - жданной.
А чтоб тебе легче пелось,
Не бойся побыть Жанной,
Когда вдруг нужна смелость.
Пусть сплетни прядут - толпы
И ведьмой зовет близкий.
И пусть умирать - в топке,
Ссыпая в глаза искры.
Пусть будут считать странной
И в шею вонзать стрелы…
Не бойся побыть Жанной! –
Не больно - гореть верой!      

Я не умею так жить, но Жанна дана мне для совпадения с ней, я тоскую по ней. Я и сейчас мучаюсь от острой боли сострадания, от муки устремления к Тебе, от боли преодоления – в первую очередь себя – на пути к Тебе. Это образ Жанны так меня строит. Спасибо за эту боль – она не дает мне сойти с пути. Я знаю, Ты – болишь сильнее на Кресте. Не боли, Боже, за меня еще, дай мне самой за себя выболеть!

Я рождаюсь сейчас, когда пишу эту книгу. Я рождаюсь и скоро уже совсем рожусь. Я сама тогда стану Смотрителем и Проводником – не оставь меня, Господи.

И Сад сейчас рождается заново. Сад прорастает в Лене. Одно семечко даёт целый колос зёрен – и я многого жду от Лены. Даст Бог тебе, Ленка, сил – просветить, даст милости – воссоединиться.

Люди! У дверей уже стоят дети. Снаружи – ветер; у вас – теплый огонь. Открывайте! То – новый мир пришел вырасти у вашего огня, сидеть в волнах тепла и света… Пить чай. Болтать чепуху. Сочинять сказки. Сбываться.

Послесловие

Я знаю, что та доля Твоей Любви, полученная нами в детстве в Твоём Саду, Господи,  бесследно не прошла! И кажется: выросли, разошлись, редко встречаемся вместе, но – надо смотреть вглубь.
Любовь бережет нас сквозь годы и километры. Что мы знаем о законе сохранения энергии?.. Ничто не проходит бесследно. Когда замолкает буква и идея – Она остаётся.
И ты сам другой, когда знаешь, что тебя – так любили.

*       *       *

Разумеется, Сад и я совсем не так хороши, как дорисовала нас Аня.
Но, как писал М.Пришвин: «Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня — я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя».
Это – лучший способ учить. Вот – Аня учит.



     *     *     *


Прочитана последняя страница.
Завтра откроется новая глава – жизнь и душа беспредельны.
Перед новым путём хочется как можно крепче запомнить главное, чтобы оно осталось в душе навсегда:

Учитель – это Солнце в нашей жизни.
Первым учителем была мама.
Дальше – целая лестница Учителей.
А на вершине лестницы – Учитель всех Учителей.
Кто это?
Это – Тайна.
И в этой Тайне – весь бесконечный Свет.

*   *   *