Приход Горбачева. Продолжение II

123 Приход Горбачева. 2 продолжение.

Получив от Полит Бюро власть, Горбачев, призвав модернизировать экономику на основе химизации, автоматизации и прочих «циях», продекларировал членам Полит Бюро, что он намерен продолжать идти по проторенной тропе, однако, уже через 2 года понял, что нужны политические решения. Видать экономических мыслей у него не было, понадеялся обойтись политикой, да судя по первым выступлениям, и к политике он поздно решился обратиться.
Хотя бы на Китай посмотрел, там уже вовсю развертывались реформы Дэн Сяопина. Было, у кого перенять опыт, было, у кого учиться. В 85-м еще можно было начинать реформировать страну без ее разрушения.
 Он что, не знал о том, что колбаса стала продаваться по талонам, не знал о том, что ученые НИИ понесли домой тощих кур, полученных по списку в институте? И если он был «за социалистический выбор», неужели он не понимал, что очереди надо ликвидировать не послезавтра, а завтра. А если у него не было в задумке никаких мер, то зачем он пришел?

Да нет, была у него задумка: – «Социализм с человеческим лицом». К сожалению, он не понимал, что ростки демократии, которую он собирался вырастить, уже очень скоро не понадобятся, что на смену диктатуры партии, провозглашающей равенство, придет диктатура капитала, провозглашающего неравенство?
Горбачев не искал достижимую целесообразную щель, а пытался изменить климат  «отдельно взятой» страны. Он, как и мы, полагал, что свобода (демократия) все само собой разрешит, затем и пришел, чтобы приоткрыть окна. Наша история показала, как он, так и мы, глубоко ошибались.

Во время его правления деградация ускорялась. Дошло дело до того, что мы с протянутой рукой стали перед западом на колени и попросили «трешницу» до получки
Теперь запад кредиты нам стал давать. Запад понял, что они не пойдут на развитие промышленности, новых технологий, генетики и кибернетики. Мы эти кредиты проедим, стимулируя развитие не своего, а их сельского хозяйства. По библейскому толкованию, мы стали рабом заимодавцев. Запад стал нам диктовать свои условия. Никакое количество атомных подводных лодок и зарядов ядерного оружия уже не могло обеспечить нам проведение независимой внешней политики, да она нам была и не нужна, не нужна, когда население за колбасой, сигаретами и трусами стоит в очередь.

Искал ли он сам пути решения проблемы? Да, искал. Судя по его действиям, он видел, что непомерные военные расходы душат экономику, и начал их сокращение (но военное производство не перепрофилировал, а останавливал). При этом он старался делать вид, что идут переговоры с Америкой о взаимном сокращении вооружений. Америка диктовала или соглашалась: сколько оставить танков, войск, военно-морских сил. Горбачев пытался что-то сказать о разрабатываемой в Америке противоракетной системе. Рейган доходчиво ему объяснил, что это не его дело; пожалуйста, делайте то же самое, но сначала демонтируйте Красноярскую РЛС. Нам, став рабом заимодавца, пришлось согласиться. У нашего Горбачева хватило ума не упрямиться. Ну что мы, в самом деле, собираемся нападать на Америку, или она на нас? (Относительно Красноярской РЛС, я не помню, кому пришлось распластаться).

У Горбачева хватило ума вывести войска из Афганистана. С «Мировой революцией» было покончено, а в 93 было покончено и с «пролетарской».
Величайшая заслуга Горбачева была в том, что он снял со страны шоры «победной поступи социализма», т.е. потуг расширить свое политическое господство – у себя бы разобраться, а в отношении внешнего мира перейти от «сдерживания» к доверию. В результате сразу, как только исчезла угроза силового воздействия, «Социалистический лагерь» распался. Свобода оказалась предпочтительнее дешевых энергоносителей. «Берлинская стена» рухнула. Такой мгновенной гибели Большой Империи Горбачев не ожидал, но хватило ума не противиться, да и средства не было. Горбачев еще пытался что-то оговорить на счет расширения НАТО, ему что-то обещали для порядка, и было понятно, что эти обещания «на воде вилами писаны», но мы и этим удовлетворились. Кажется, Горбачев понял, что «не до жиру, быть бы живу».

 Далеко не все одобряют эти внешнеполитические акции Горбачева. Очень многие сейчас одобряют попытку восстановить политическое влияние нашей страны в мире, и осуждают Горбачева за отступление, но надо понять, что талоны на колбасу и спички свидетельствуют, что прежняя политика обанкротилась, поэтому я одобряю, но для немедленного устранения очередей этого было мало. Спасти положение могли только незамедлительные экономические меры. Их у Горбачева в задумке не было.

В отношении политической линии внутри страны, Горбачев останется в истории как Генсек, слегка отошедший от режима  авторитарного управления страной и допустивший при голосовании выборы, но для немедленного устранения очередей этого было мало. Спасти положение могли только незамедлительные экономические меры. Их у Горбачева в задумке не было.

Чтобы найти пути решения проблемы, Горбачев призвал к свободе высказываний. Почему же он Ельцина только за высказывания лишил кресла кандидата, а не позволил занять кресло члена Политбюро?

Западные страны прекращение «холодной войны» оговорили появлением в России ростков таких злаков как демократия. Горбачев и сам был немножечко демократ.
 С умилением газеты оповестили граждан, что впервые за всю историю СССР, при Горбачеве один из депутатов на каком-то съезде проголосовал против какого-то решения.

Горбачеву и самому хотелось бы править в стране, которой не чужда демократия и он широковещательно заявил, что приветствует «плюрализм», открытый обмен мнениями и инициативу СВОИХ товарищей. Однако народ четко определил, что значит, в среде этих товарищей «обмен мнениями» – товарищ приходит к руководителю со своим мнением и уходит от руководителя с мнением этого руководителя – обменялись.