Без права на счастье. Глава 3

Саванна наливалась зноем. Он спускался медленно, зная, что время еще будет. Внезапная прохлада взбодрила леопарда и заставила ускорить шаг. Земля под лапами стала более пружинистой, а трава потеряла болезненную бурость. Несколько шагов, и перед взором котенка открылась река. Неширокая, мутноватая, с крутыми песчаными берегами. На песке остались следы газелей, приходящих на водопой.
Котенок приблизился к спуску и робко опустил лапу на почти пологую стенку из земли и песка. Он был не прочь попить, да и освежить лапы. Реку он видел впервые, однако в небольших ручейках уже плескался, и извлекал немало удовольствия, пока мать топорщила усы от брызг, поднимаемых сыном. Вторая лапа медленно опустилась рядом с первой. Тело резко наклонилось вперед, и, чтобы не потерять равновесие, задние лапы догнали передние. Однако дерево, куда так удобно вонзать когти, значительно отличалось от земли. Яростно мяукая, котенок кубарем, сделав неуклюжий кувырок через голову, скатился к самой воде. Пятнистая шкурка изрядно запылилась, и кот старательно встряхнулся, прежде чем опустить язык в воду.
Вкус не порадовал котенка – с илистыми примесями, грязноватая. Но для утоления жажды годилась. Жара уже доставала юного леопарда, и он вошел в воду по грудь. Стало намного лучше. Сделал еще шаг и вдруг потерял опору под лапами. Он едва не хлебнул воды, но вовремя продолжил шагать, и понял, что держится на поверхности и при этом двигается! Ощущение плавания захватило котенка, он восторженно погреб дальше, к противоположному берегу. Лапы двигались несколько суетливо, и он быстро устал. По счастью, до берега было недалеко, и леопард с облегчением ощутил опору. Он торопливо выбрался из воды, отряхнул лапы, как делают все представители семейства кошачьих.
Этот берег оказался более пологим, и даже с мокрыми лапами и отяжелевшей шкуркой котенок выкарабкался наверх. Его ждали новые земли.

Как обычно, ушел, пока я еще спала. Знал, лучше не будить. Прежде чем уснуть, еще вчера сказал «помни меня», блеснув в проникшем свозь щелку между шторами лунным светом стальными глазами. Когда я открыла глаза, о нем напоминал лишь запах духов. Я провела рукой по шелку простыни, уже растерявшему чужое тепло. Интересно, он знает, что эта постель знает тепло пока только его тела?
Губы чуть покраснели после прошедшей ночи. Глядя в зеркало, я провела пальцем по четкому контуру. Они знали не только губы Олега, об этом он догадывается. Заметно при поцелуе.
Как обычно, после такой ночи хотелось целый день валяться в постели, сладко потягиваясь. Но я уже записалась в салон, пора подстричь волосы и сделать педикюр. Предпочитаю не тратить лишнее время на салоны и делать в домашних условиях все, что можно, но два раза в месяц исправно посещаю «Эльфа». А после надо поделать наброски, давно не держала в руках ни уголь, ни карандаш. А после? В приливе грусти я скинула с края кресла «Госпожу Бовари». Книга упала разворотом на пол. Расправив смявшийся лист, я скользнула взглядом по строкам. «Зачем я вышла замуж?», вопрошала себя Эмма. В самом деле, зачем, зачем это все? За все в жизни приходится платить. После наслаждения вечера и ночи пришла тоска опустошенности.

Жажду юный леопард утолил, но голод терзал все сильнее. Восприятие обострилось, нос ловил каждую едва уловимую струйку запаха, уши двигались, чутко улавливая звуки, глаза чуть прищурились. На другом берегу оказалась та же самая саванна, с редкими деревьями, кружащими в бледном небе стервятниками. И той же самой жарой. Инстинкт приказал двигаться вдоль реки, на приличном расстоянии от берега, но так, чтобы нос чуял восхитительный аромат свежей воды. Стрекотали старые знакомые – желтые кузнечики, жесткие и неприятные на вкус. Проползали важные жуки. Муравейник котенок предусмотрительно обошел стороной, помнил, как болела лапа после двух укусов злых черных созданий. А он всего-то хотел поиграть с ними.
Запах свежей крови ударил по носу неожиданно, леопард даже сел и внимательно осмотрелся. Недалеко виднелся холм с нагромождением камней. Определенно, запах шел оттуда. Надо скорее бежать, пока не опередили стервятники! Забыв об усталости, котенок перешел на галоп. Перед грудой камней он затормозил и еще раз огляделся, мяукая в предвкушении. Под каменным навесом, на примятой траве, лежала свежезадранная газель Томпсона. Горло разорвано, в землю впитывалась темно-красная кровь. Котенок бросился лакать сладкую жидкость, одновременно разрывая нежное мясо. Он так увлекся, что не сразу услышал тревожное чириканье. Не найдя в себе силы оторваться от еды, он скосил глаза.
Гепарда он не видел ни разу. Они избегали соседства с территорией леопардов. Тяжелый запах львов котенок выучил давно, рефлекс прятаться и бежать, едва его учуяв, мать ему привила. Вид странной кошки так поразил котенка, что он исподлобья, работая зубами, вовсю рассматривал ее. По окраске похожая на мать и него, она обладала длиннющими ногами и была жутко худой. Не сразу рядом с кошкой он рассмотрел котят со смешными серыми гривами.
Гепард, продолжая тревожно чирикать, приближался. Она знала, что может сотворить мощный удар лапы леопарда, но перед ней был не взрослый, но уже вполне крупный. Она отошла от добычи, пока отыскивала спрятавшихся котят. Однако они были голодны, а леопард почти вдвое меньше ее, и она решила отогнать котенка.
Опустив голову, странная кошка приблизилась и остановилась в метре от него. Повинуясь инстинктам, леопард выгнул спину и грозно зашипел. Кошка показала зубы и сделала еще маленький шаг. Котенок гневно замяукал и замахнулся лапой. Он не испытывал страха, но понимал, что лучше уходить, благо голод утолить успел. Правда, сдаваться без боя не позволяла врожденная гордость и сильный характер.
Высокая кошка не казалась грозным соперником, но явно была взрослой. К тому же за спиной прижимались к траве пара котят, едва ли не вдвое меньше его. А силу разъяренной матери котенок знал. Он помнил, как мама отогнала от места, где он, перепуганный насмерть, сжался в комочек, двух крупных гиен. Движение худой кошки оказалось столь быстро, что он не успел отреагировать. Она каким-то образом оказалась позади него, острые зубы чиркнули по мягкой шкурке над лопаткой. Когда котенок махнул когтистой лапой в ответ, кошка уже отпрыгнула на безопасное расстояние. Сердито зашипев на свою неловкость, он сделал прыжок сам и ударил гепарда по морде левой лапой. Однако ловкая кошка увернулась и вновь укусила его, на этот раз более чувствительно. Котенок предпринял еще несколько попыток задеть худющую кошку, но та всякий раз уворачивалась и словно смеялась над неуклюжим котенком. Сердито мявкнув, он поднял хвост боевой трубой и неспешно удалился.
Гепард не стал его преследовать, но внимательно смотрела, как чересчур храбрый  котенок удаляется. Лишь когда он превратился в точку, присоединилась к пирующим детенышам.

            - Абсент.
Бармен кивнул, налил точным привычным движением, взял деньги, темные глаза вопросительно уставились на меня. На фоне черной рубашки с тончайшими серебристыми нитями белел бейджик. Интересно, это настоящее имя или псевдоним?
- Возьмите наперед, я еще буду брать.
- Тоже абсент?
- Да, только его. Без добавок и закусок. И, Артем, я сегодня пью только за свой счет.
Я выделила слово «свой». Бармен утвердительно кивнул, мимолетно оценив надетые на мне черные брюки, классическую рубашку и узкий галстук. Туфли на невысоком каблуке, собранные крабом волосы. В полутьме бара не видны нюансы макияжа, но бледность губ должна бросаться в глаза. На них тонкий слой тонального крема, смешанного с обычным, и, обычно ало-красные, сейчас неотличимы от лица.
Подобные вечера я дарую себе раз в два месяца, иногда чаще, иногда реже. Когда душа не просит ничего, хочет улететь из дворца, где живет, холимая и лелеемая. Когда ей пресыщают охота, картины, музыка, пиры, танцы, лица, гобелены, парки, игры. Людям свойственно уходить. Неважно, от кого или от чего. С начала веков мир работал над предоставлением возможностей ухода. Обрядовые пляски, алкоголь, игры… Последние потихоньку захватывают мир. А, может, поиграть? Нет, я не боюсь. Во время игры ощущаешь, что делаешь нечто, продвигаешься вперед. Да только реальный и виртуальный миры не соприкасаются, и выходя из последнего давишь ощущение бесполезности проведенного времени.
Я допила зеленую, обжигающую небо и глотку жидкость. По желудку разлилось приятное тепло, в голове привычная грусть. Депрессия – моя обычная реакция на крепкий алкоголь. Пришел философский настрой, ушла панорама внешнего мира. Я одна, сама с собой, и надо этим наслаждаться. Потянуло дымом дорогих сигарет, вишневый Капитан Блэк, кажется. Мне нравится вдыхать ароматный дым, густой, клубящийся. Как легко дымовые частицы пляшут в воздухе. Их так много, но они образуют четкие спирали, разлетаются кольцами, плывут облаками. Вверх, вверх, и рассеиваются. А если бы не кондиционер или ветер, они бы так и летели вечно неизменными гибкими фигурами?
Вторая рюмка опустошена наполовину. Напиток уже не обжигает, тепло внутри стало мягким. Надо пить осторожно, не люблю, когда на стекле остается слой помады, то есть тонального крема на данный момент. Но нет, я пью аккуратно, а тон стоек. К тому же мало говорю и не улыбаюсь. Улыбка – для других людей, зачем внешние проявления, когда себя я понимаю и без них?
Мужчины с Капитаном неторопливо пьют коньяк. Бокалы согреваются в руках, приближаются к носам, вдыхается аромат. С удовольствием пьют, под неспешную беседу. Иногда улыбки скользят по лицам, скорее грустные. В дорогих костюмах, определенно после работы. А за дверью ожидают водители на шикарных машинах. Не бросаются понтами, не пытаются показать часы стоимостью в квартиру. Один заметил мой взгляд, в ответ приподнял бокал. Я чуть заметно кивнула, ровно настолько же приподняла рюмку с абсентом. И мы отвернулись друг от друга. Мало ли зачем я пришла в этот тихий бар, мало ли зачем он с другом. Нам не до нас дела. Мы пришли для себя.
Почему не пить дома в таком случае, спросит кто-то.  В одиночку, алкоголем не худшего качества. Табу. Нельзя пить дома. Это удел алкоголиков. С помощью спиртного уходят в другие миры, неважно, насколько далекие. А дома перед глазами остаются мазки картины внешнего мира. Персонажи и предметы с нее смотрят, подмигивают, смеются, стоят равнодушно и холодно. Наутро ты увидишь беспорядок и начнешь с уборки. Намного сложнее забыть о прошлом, когда о вчерашнем то напоминает подташнивание и головная боль. Пусть вечер наутро покажется сном.
Четвертая рюмка подошла к концу. Никогда не страдала похмельем, да и что за слово такое некрасивое. Абстинентный синдром. Гм. В честь него назвали? Зеленая, как глаза взбешенной ведьмы, огненная вода чуть колыхнулась, когда бармен поставил пятую. Наверное, первый раз видит, как девушка так пьет. Хотя почему первый? Сколько можно считать себя особенной? Ты такая же как все! Просто девушка, еще и пьющая. Впрочем, я его больше не увижу, да и никто из сидящих здесь тоже. Надеюсь. С чего я начала мысль? Ах, да, абсент. «Сент» переводится как святой. Значит, апнул и святой? Забавно. Наверное, мне хватит. Нет, вокруг не плывет, движения четкие, на барном стуле сижу удобно и устойчиво. Притормози, Виан.
- Вы очень красива.
Я повернула голову направо, откуда пришел звук. Девушка. Симпатичная, но не более того. Русые волосы, светлые глаза, средненькая фигурка, тяжеловатые черты лица. В джинсах и рубашке, как и я. В руках коньячный бокал. Но ей не идет.
- Женщины с трудом делают комплименты своему полу. Я восхищена вами.
- Королева в восхищении, - усмехнулась она, - а вы и правда похожи на королеву Марго.
- Вот только с Воландом еще не встретилась.
- А хотели бы?
Голубые глаза взглянули неожиданно остро, хотя сквозь коньячную дымку.
- Да. Но боюсь, что буду говорить глупости. Я не готова к подобной встрече. Но хочу до безумия. Только нечего будет ему ни рассказать, ни ответить. Он меня и не заметит.
- Он будет покорен красотой.
- Мало ли красивых женщин видел дьявол. Даже со снятой кожей, гм… На одну красоту и мужчины обратят внимание лишь на пару секунд, дьявол же вовсе отвернется.
- На пару секунд? Мне казалось, внешность – главное оружие.
- Первого поражения. Если больше ничего нет, лучше и не вступать в битву.
Девушка отвернулась, словно кот сел и обернул лапы хвостом, чтобы посмотреть на луну. Я допивала пятую рюмку. Слабый аромат  полыни смешался со сладостью качественного алкоголя. Во вкусе чудились еловые ветки, мятная свежесть, леденцовая хрусткость и горечь алкоголя. Я расплатилась с барменом. Неплохо посидела. Пора идти. Пройтись часок, а потом взять такси. Хорошо планировать маршрут заранее.
Октябрьский воздух холодно поцеловал щеки. Слегка кружилась голова, но шаг оставался твердым. Застегнув плащ, я направилась вглубь улицы. Обратно пойду той же дорогой, а на память не жалуюсь ни в каком состоянии. Постепенно я ускорилась так, что пришлось расстегнуть плащ.
Я шагала по ночному Арбату, а эта улица никогда не спит. Слева проплыл ресторанчик, огни, которыми увешали веранду, напомнили о Новом Году. Во дворике одиноко желтели качели. Рослый парень гулял с собакой – коротколапой овчаркой. Она внимательно нюхала воздух, рылась носом в траве, натягивала поводок.
Рядом с подъездом сидела рыже-белая кошка, обвив хвостом худые лапы. Она настороженно уставилась на меня.
- Подожди, - внезапно сказала я.
Круглосуточный магазинчик оказался в десяти шагах. Привычная ко всему продавщица завесила двести грамм докторской, послушно порезала, решив, что на спор и вопросы потратит больше сил. Я бегом вернулась к кошке, положила колбасу в шаге от нее. Рыжая посидела, подумала, но голод пересилил. С тихим урчанием она жадно принялась за колбасу. Я тихонько ушла. Надо уходить, пока к тебе не привязались. Надо уходить.
Внимание привлек дом, выполненный в готическом стиле. Черные витые балконы, острые шпили, пять этажей. Он резко возвышался над старыми московскими домишками, словно английский граф над крепостными. Напротив стояла лавочка, и я присела, разглядывая искусно украшенный фасад.
- Можно присесть?
От неожиданности я подпрыгнула.
- Простите, я Вас напугала? – расстроено спросила девушка.
- Нет, ничего страшного, присаживайтесь. Меня зовут не Марго, а Виан.
- Настя.
Мы помолчали.
- Курите?
- Нет.
- А я да. Но сейчас не буду.
Я продолжала рассматривать особняк, почти забыв о девушке. Интересно, кто в нем жил? Графы или мещане? Чиновники в советское время или рабочий народ шумел в строгих комнатах? Видел ли он кровь или только разбитые тарелки? Каждый дом надежно хранит тайны хозяев. Только дотошные исследователи способны выжать из него информацию.
- Иногда я завидую красивым девушкам.
- В каких же случаях?
Я вежливо полуобернулась к собеседнице. Она не выглядела пьяной. Возможно, захотелось поговорить. Получается, она следовала за мной из бара?
- Когда видишь, как на вас смотрят мужчины. Смотрят, чем бы вы ни были заняты. Обычным людям, чтобы привлечь внимание, нужны хитрости, а вам достаточно подойти и сказать привет.
- Подойду, скажу, а дальше? Знаешь, сколько иногда усилий приходится предпринимать, чтобы тебя не считали красивой куклой? Чтобы ценили не только ноги и лицо, но и вслушивались в сказанное.
- Ничего, сказанное красивым голосом, мужчина выслушает внимательно…
Я уже начала раздражаться. Наверное, эмоции отразились на лице, и Настя торопливо сказала:
- Вы не подумайте, что я претензии предъявляю или злюсь на Вас за что-то. Извините, что иду от самого бара за Вами. Я не лесбиянка, и не собираюсь… Просто почему-то потянуло поговорить с Вами. Разглядела не только красоту, но и ум. Мне иногда нравится серьезно говорить с девушками, такая уж я…
- Поздравляю с тем, что отличаетесь от других. Внутри Вы интересная личность, но, скорее всего не умеете показать это.
- Да Вы не подумайте, я не прошу совета, - засмеялась Настя, - и на жизнь не жалуюсь. Просто тема такая нашего странного разговора. Вот Вы согласны лишиться части красоты?
- Это как? Растолстеть, срезать волосы, сбрить брови?
- Неважно. Хотя бы шрам поставить на лице!
- Нет, наверное… Зачем оспаривать то, что дано природой? Если я родилась красивой на радость людям, зачем лишать их этой радости?
Настя откинулась на скамейке. Несмотря на ее пояснения, разговор уже стал тяготить меня.
- Все же Вы боитесь расстаться с красотой, по какой бы то ни было причине. Привыкнув к хорошему, трудно прикладывать больше усилий, чтобы добиться цели.
- Я приложу столько усилий, сколько понадобится в данном случае. Но искусственно усложнять жизнь – просто глупо.
- Слишком простая жизнь не интересна.
- Простая, непростая… Мужчина никогда не поймет, сколько усилий прикладывает даже красивая женщина, чтобы выглядеть идеально. Женщина никогда не поймет, сколько он сил тратит на то, чтобы команда под его руководством выиграла в футбол. Бомж завидует бизнесмену, который приехал в ресторан на Мерседесе, бизнесмен иногда желает жить так же беззаботно, как нищий, только бы не ежеминутные телефонные звонки и нервотрепки. Каждый человек над чем-то, но трудится. Но мы так привыкли ценить все относительно себя, что не можем оценить стараний другого человека, так как не понимаем его целей или считаем их глупыми.
- А у тебя есть цель?
Я плотнее закуталась в узкий кожаный плащ и приставила друг к другу ноги. Настя совершено не мерзла в пухлявой курточке, а мое одеяние предназначалось для быстрых прогулок. Девушка заинтересовано смотрела на меня. Словно интервью берет. Впрочем, я не столь известна, чтобы переживать за каждое сказанное слово. Отцу мои слова ничем помешать не могут… Хотя, кто знает коварных журналистов? Но личных вопросов не задает, что успокаивает.
- Да. Но для ее выражения еще нет слов на земле.
- Для каждого нового понятия человек придумывает слово.
- Вот я и придумываю.
- Вижу, Вы мерзнете, давайте пройдемся?
Я поднялась, и мы пошли вдоль готического дома. Настя не отставала, несмотря на быстрый темп. Каблуки звонко били по земле, новая знакомая старалась идти со мной в ногу.
- Не могу сидеть без дела. Даже если оно бессмысленно, лучше чем просто валяться на диване или рассматривать рисунок на стене.
- А что для Вас дело? Или нет, лучше сразу скажите, что такое польза?
Настя открыла рот, закрыла. Брови сдвинулись, взгляд стал отсутствующим, лицо наморщилось. Про себя я усмехнулась – всех повергает в недоумение такие простые задания – дать определение словам, которыми бездумно пользуемся каждый день.
- То, что необходимо сделать на данный момент, чтобы мир стал лучше, - выдала наконец Настя.
- А как определить, станет он лучше или нет?
- Мораль, нормы, общественное мнение… Не знаю, Вы меня в угол загнали!
-  Польза есть то, что приносит благо. А благо? Четкого определения не придумано, так как люди сами точно не знают, что есть благо. Все зависит от конкретных ситуаций. Пожалуй, если бы люди точно знали, что вот это дело принесет счастье, им бы занялись все. Несмотря на лень, личностные качества… Счастливыми хочется быть всем, только каждый добивается этого по-своему. С одной стороны восхитительно, что у человечества так много путей, с другой – чем больше вариантов, тем труднее сделать правильный выбор, тем более варианты почти равнозначны.
- Если бы каждый делал то, что именно он считает нужным, воцарился бы хаос.
- Именно поэтому существовали и будут существовать цари, президенты, руководители, директора, правители… До тех пор, пока у человечества не будет единой цели. А пока не самая удобная упорядоченность лучше хаоса. Руководитель и определяет, что такое хорошо, что такое плохо. А его все слушают, потому что понимают, в одиночку в любом случае ничего не добьются.
- А как же артисты, писатели, музыканты?
- Творческие люди и вовсе самые зависимые из людей. Они вынуждены ориентироваться на мнение народа, масс, для которых творят. Иначе останутся неуслышанными и никто не станет воспринимать их творчество.
- И тем не менее они куда более индивидуальны, чем основная масса, - заявила Настя. По голосу я ощутила, что она чуть задыхается от быстрой ходьбы, но замедлить шаг не просит. Назло я ускорила шаг, хотя уже вполне согрелась.
- Каждый человек в чем-то индивидуален. Просто эти мелочи не так интересны, как, например, стиль танца или выдающийся голос. А так… Предпочтения в еде, заморочки, то, как сидят, походка, как гладят кошку, жесты… Всякий человек – индивид, но не всякий – личность.
- Всякий взрослый индивид – личность. Даже сантехник дядя Вася! Для нас он никто, но в своем кругу он чего-то стоит. У него тоже есть мнение, характер, желания.
- Не спорю. Но я называю личностью только добившегося чего-либо или упорно работающего над этим человека.
- А Вы над чем работаете?
- Учусь, - отрезала я. Настя начала что-то говорить еще, но я уже подошла к машине со светящейся коробочкой на крыше. Лицензионное московское такси берет дорого, но иногда стоит себе такое позволять.
- Всего Вам доброго, - сказала я Насте.
- До свидания, - девушка мягко улыбнулась в ответ. Даже стало немного стыдно, что я поспешила от нее избавиться.
 Мужчина коротко спросил адрес и поехал. Недорогая иномарка быстро мчалась по пустым улицам, я бездумно смотрела в окно. Ярко горели фонари, создавая иллюзию тепла. Деревья почти лишились одеяний, застыли до весны в трагических позах. Безжалостный холод снаружи и такое мягкое тепло машины.
Дома я заставила себя умыться и раздеться, скинув одежду в кучку. Завтра разберу. А пока подошла к зеркалу, всмотрелась. В самом деле, красива. Безупречная кожа, форма губ, глаза с огромной радужкой. Может, в самом деле лишь это и притягивает мужчин? Нет… А умение говорить, слушать, образованность? Ничего бы не изменилось, что бы ни произошло с лицом!
- Подожди, - сказала я отражению и ушла на кухню.
Нашла нож с тонким лезвием, вернулась к зеркалу. Отражение приветливо улыбнулось. Я поднесла нож к щеке. Начать от виска, закончить полосу на подбородке. Острый, кожу разрежет легко. Я боюсь боли, но сейчас почти бесчувственна физически. Алкоголь – отличное обезболивающее не только для души. Смогу надавить достаточно сильно, до шрама. Он останется навсегда, изуродует нежную кожу, убьет овал лица, придаст страшное выражение глазам. Я резко отдернула лезвие. Нет. А если провести легко, так, чтобы осталась царапина, которая заживает? Тогда зачем? А если шрам все же останется?
- Ты же этого и хотела? – громко сказала я отражению.
Оно покачало головой.
- Я трусиха?
- Не делай глупость, - предостерегающе сказало оно.
- Ты считаешь это глупостью?
- Еще какой, - зло произнесло отражение.
- Тогда не буду, я тебе верю.
Я уронила нож и едва дойдя до кровати, улетела в мир Морфея.

Неужели я плакала во сне? Солоноватые дорожки четко прослеживались. Глаза слегка режет, хотя проспала около десятка часов. Надо приложить чайные пакетики, живущие в шкафу исключительно ради такого случая. Спасибо тебе, отражение. Протирая лицо льдом, я всматривалась в себя. Какое счастье, что я не сделала глупость. Я люблю себя и ценю, только сейчас я четко это осознала. Прости меня, Я. Я испугалась только сейчас. Испугалась за прошлое. В чуть припухших глазах замелькали нервные блики, в горле пересохло, дыхание участилось. Я приникла лицом к холодной поверхности.
- Я люблю тебя, - прошептала я отражению.