Курдюмов

 ИЗ  ДНЕВНИКА  СУДОВОГО ВРАЧА 
 КУРДЮМОВА    Виктора   Андреевича,
 теплохода «Капитан Данилов», Полярного Морского пароходства.
   


 
28  сентября ,  вторник ,  01  час ночи.

    
      Встали на рейде Шатинки. Это порт здесь, на сибирских просторах, единственный, промышленного значения, отсюда везут  металл в Европу, четверть экспорта России. Но и место глухое, обособленное. Летом добираться с неделю по реке, зимой - только  самолетом, за бешеные тарифы. Центр малочисленного коренного народа, столица тундры. Населения всего тысяч под тридцать, может , сорок, но городок по местным меркам большой, дома почти все современные, с подпорками от мерзлоты, от террора взрывного не спастись. Только сюда не доберутся, холод на девять месяцев, летом немного лишь пригревает, но и весь июнь может быть градусов под десять, в июле-августе  поднимается комарьё на «жару», под восемнадцать, а к сентябрю уже слетаются  «белые мухи».
     За это лето мы заходили уже два раза, сейчас – третий, и , наверное, - последний. Дальше  путь, - за границу. На переходе размерено, пусто на душе, без телевизора и радио – скучно. Сегодня уже настроил канал, пока вторая, завтра , у причала, будет первая и еще – местное вещание,- всего три программы. Время не меняем, хоть разница  в четыре часа. Удобства относительные – встаёшь в десять, а на дворе уже два , день пролетел. Ожидаю хоть какое то разнообразие, - был тут и в прошлом году, и ещё раньше  - лет шесть назад, и в прошлом году, на ледоколе. Есть планы – по шашкам, по здоровью, со звонками и письмами, - неизвестно, на сколько уходим за кордон. Особо туда не стремился, хотя и тянет;  тянуло все пять лет, пока «трубил» в Атомфлоте. Вот, вернулся снова, на шумные торговые пути. Придётся ещё готовить документацию, - по лекарствам, прививкам. Перед отходом заказать санитарный осмотр. Там, в проверяющих, - « симпатичная женщина, безмужняя, тридцати двух…» Информация от врача в прошлой стоянке, с «Варзуги». Он тоже разведённый, страдалец, не вылезает с внутренней линии уже год. Я слышал про него и раньше. Татарин, хитрый, занимается ростовщичеством, чего то возит, перепродаёт. Принял меня тогда у себя высокомерно, пожалел свой растворимый кофе…

22 часа вечера, моск.

     Неудачный поход к стоматологу. Кажется, разрушается рабочий зуб, несущий основную нагрузку в жевании, «шестёрка» справа внизу, но заверили, что это – дефект пломбы и не стоит его трогать бором, а то разрушится совсем. Заметил, - в кабинете одна врач местная, с узкими глазами, она меня и осматривала, с апломбом и самомнением, а другая – тихая и кроткая, с чёрными глазами, брюнетка, худенькая, - даже приглянулась. Такую бы поиметь. Ах, как хочется плоти!
     Спрашивал про Надежду-тальманшу, Меркулову, с которой познакомился   в прошлый раз. Да и то – сидела лишь раз у меня в каюте, угощалась , правда ,-вином. Будет завтра в день, это значит, до пяти вечера, по «Москве», у них уже будет девять. Накупил всё необходимое : пасту, кофе, минералку, лезвия, календарь. Пиво здесь плохое, не очень и хочется.
     Вечером побывал, по пути из Шатинки, у Василия. Он мой приятель, на «Лихтере», почти трамвае, - ходит между Шатинкой и родным нашим портом. Я когда то хотел на этот  транспорт попасть. Не вышло - отмечтался. Письмо моё, для Вероники, на «Урал», Василий отдал. Почти уверен, что её послание не  заденет, не обольщаюсь. Но сделать нужно было – попытку. Межукову не дозвонился, наверное буду ещё пытаться завтра. Галя появится в  Питере в понедельник, говорил с её сестрой. По местному ТВ славят экипаж речного ледокола,  названного в честь бывшего директора комбината, потом  работавшего в заместителях  у Берии. А в журнале прочитал, что Папанин был в руководстве Симферопольского ЧК, в гражданскую , расстреливал невинных… Городок, конечно, для моряков  неудобный, хоть и кичится тем, что он порт. Нет увеселительных заведений поблизости, можно ведь и бордель, чего уж там. И подходов к порту  совсем не устроено, - катишься, скользишь по  глине и гравию. Правда, выстроили  церковь, почти рядом с памятником Ленину, - выглядит колоритно. Звонить по городу только один аппарат, у почты, по карточке, которая недешевая, - 65 рублей. А мне надо то – всего один- два звонка. Может ,позвоню Усольцевой. Я с ней гулял…в 98 –м. Давненько.
     Можно и к Витязеву зайти. Он теперь в «Белом Доме», зампред местной Думы.
     Кроме транспорта Василия, стоит опять «Варзуга». Там неприятность – при выгрузке погиб один из членов экипажа, третий механик, молодой, двое детей. Труп таки на борту, случилось около недели назад. Ждут комиссию. В связи с этим  долбает меня старпом, требует укомплектования аптечек на штатных местах, как будто от этого повысится техника безопасности. Ладно, сделаю. Завтра с утра.  Нужно потом выяснить про осмотр перед отходом, ещё у одного нет прививки, тоже – узнать.

29 сентября, среда, 21 час.
 
       В общем, что запланировал, - выполнил. Жалко только, что на «Варзугу» уходит Володя, - штурманский ученик, с ним сыгрались в теннис, опять искать партнёра, даже не знаю кого. Надежды сегодня не было. Тальманша какая то другая, даже возмутилась, что я так упорно спрашиваю, выясняю, где же Меркулова. Дозвонился Межукову, он болеет, лечится, но в дневном стационаре, придёт в гимназию в пятницу, к обычному времени, в половине третьего, то есть седьмого. Пока на почте покупал конверты и надписывал их, заметил за перегородкой интересную блондинку. Она часто подходила к окошечку  в глубине загородки и становилась в позу так, что виден был только её зад, обтянутый, в брюках, и весьма притягательный…     «Симпатичная, 32-х», из СЭС, оказалась  совсем не таковой, вида невзрачного, худая до того, что, кажется, кофточка  висит, как на пугале. И ещё – не очень приветлива, и даже, показалось, - ленива. Предлагает принести документы к ней, она отметит, что нужно. Но это ещё не скоро, дней через десять, не меньше, - так ,говорят, простоим. Осатаневшая от чувственного голода душа всё же погнала меня на почту и я начал разговор  с блондинкой  с приготовленной заранее, обдуманной, фразы: « Не хотите ли на экскурсию, на теплоход?» Впечатления на неё не произвёл, но выяснил ,что она живёт пока без мужа ( тот в длительной командировке ), но с сыном-школьником ,с которым она каждый вечер занята, делает уроки. Интерес поугас, но, конечно, нужно договариваться на пятницу или субботу, когда уроков не задают…  Зовут мою новую знакомую Светлана Николаевна.
    Вечером ждал Василия,  он обещался придти. Но не появился. Зато познакомился с матросом, присланным на место Володи, с «Варзуги», - забирал у него санкнижку, поспрашивал про погибшего. Оказалось, что есть общие знакомые и даже один очень  близкий мне врач, с которым я вместе ходил по Арктике, а потом и на вечера « кому за…» Вновь прибывшего зовут Митя, Дмитрий, и уже договорились с ним о теннисе. В обычное время на половину седьмого, когда в Шатинке уже поздний вечер. Хорошо.


30 сентября, четверг.

     В привычное время, после обеда, пошёл в Шатинку. Деваться было некуда и зашёл в Областную научную библиотеку, художественной там почти нет, но кое-что попадается, хотел поспрашивать, журнальчики . Работающих там мало,  всего две сотрудницы. Одна рыжеватая, как и в  зубном кабинете,  не очень симпатичная, даже страшненькая, а другая ничего себе, -  с черными волосами, отчужденная, смотрела исподлобья. С первой я и разговорился, та  принесла несколько книжек, я, не глядя на них, бросил в  сумку, попутно жалуясь на скучную жизнь на корабле в отсутствие дел по своей должности… И вдруг чернявая заговорила. «Нельзя ли у меня позагорать?» «Конечно, можно» - отвечал я…И вот такой мгновенный диалог: я про состояние её, бледный  вид, явно анемический и  о необходимости постоянного наблюдения, контроля ; она мне – про свой порок сердца и свободу от семейных уз, я тут же откликнулся, что, тоже , кстати, и разведён… В общем договорились, что буду ждать её, на судне, завтра, в пятницу, в пять по нашему и в девять, - по их времени. И всё это на глазах изумлённой, как я понял потом, старшей , заведующей филиалом, которая приносила мне книги…Вот такой разворот. Уже не могу не думать о ней, о Кире, такое необычное у неё, у чёрненькой, имя. Вроде не очень складное, но я повторял его на разные лады и оно мне кажется очень  подходящим ей, оригинальным, как и она сама. Даже назвал её при уходе «Кирочкой» и она не удивилась.       
     Хорошо ,что пришёл Василий и отвлёк от мыслей о завтрашнем свидании. Вася, оказывается, знаком с нашей буфетчицей,  Мариной Анатольевной, старшей меня лет на десять. Года мужские не так заметны, а вот у женщин это уже полный закат, оперение одуванчика. А Василий , ровесник Марины, ещё держится молодцом, вспоминает былое…




 1 октября, пятница,  2 часа ночи.

      Бывает так всегда, - когда выпьешь, так плохо, с кошмарами , - спишь.  Приходится  «успокаиваться»  вот так  - писать чего-нибудь. Но, кажется мне, что сон не приходит из за неё, из-за Киры. Мучаюсь, ворочаясь, в картинках мыслей, одна соблазнительнее другой. Вот она, такая хрупкая, именно в этих обольстительных джинсах, черно-серых, со светлой полоской  спереди и сзади, так подчёркивающие  стройность её ног.
      Это бедствие одиночества в рейсе, среди новых людей, в окружении непонимания, недоверия, изоляции даже. Каюта в самом конце коридора, за поворотом, в закутке ,и ближайший сосед через три двери, тоже малознакомый, работающий по вахтам, - так, что его и не видно.

21 час, по нашему.

          Да, прошло четыре часа с намеченного времени её визита. Она не пришла. В каком то горячечном бреду, ознобе, я ожидал так медленно наступающего этого  её срока. Самый отвлекающий  и сильный эпизод – с Межуковым. Кажется, старик много сдал с последней нашей встречи в прошлом году, в мае. Тогда он был бодр, весел, плотноват, сейчас – похудевший, бледный, с измученным  лицом. Говорит, что-то обнаружили в лёгком. Не хотелось бы, если что-то плохое. Две партии в шашки проиграл быстро, но потом, внимательно и думая, удалось сделать две ничьих. Всё таки мой «кандидатский» уровень, хоть и неофициальный, подравнивается к его действительному статусу. На всё хватило полчаса и я побежал к новому зданию КДЦ, - кинодосуговому центру. Там бесплатно показывали старое кино, в честь Дня пожилых людей, давно такого не было – на весь экран, большой, со стены, кинокомедия «Девчата». Кажется, снимали в  моём родном ,коми крае, да и автор тоже жил в той стороне, - Борис Бедный, его настоящая фамилия. Всё же сидел как на иголках, сеанс кончился в половине пятого, а нужно было ещё успеть прибежать к себе и как назло, не смог сразу выйти из зала, - дверь, откуда вошёл в  тот малый зал  на третьем этаже, оказалась закрытой и пришлось сбегать  вниз, к основному холлу и выходить уже оттуда, через строй молодых, парней и девушек,  под звуки музыки начинающейся дискотеки. Ну да, пятница, конец будней… Всё таки без «десяти» я, задыхаясь, поднимался по трапу, очень внимательно посмотрел на вахтенного матроса, но тот мне ничего важного не сообщил, и я  на месте, у себя, не находя места, - метался, - от «люмика», и около дверей, не решаясь отойти от телефона, дожидался спасительного звонка.


2 октября, суббота. 23 часа.

     Специально  целый день никуда не ходил, ждал её  и в этот день, до разумных пределов, часов до  двух-трёх. Сегодня в библиотеке выходной и ,может, она вчера, в темноте , просто побоялась идти и ей было неудобно, но вот сегодня, в свободное время, она могла бы выбраться…
    Хорошо, что по ТВ много фильмов, и неплохих, советского ещё периода, - это помогало. В шесть по местному каналу началась комедия «Ирония судьбы…» и я уговорил Митю повременить с теннисом, хотелось посмотреть, отвлечься. Завтра ничего не хочу гадать, - что и как сложится. Она будет работать, подойду к половине третьего, чтоб иметь  время для маневра.
Может быть, даже, она там будет одна, по типу дежурства.

 
3  октября, воскресенье, 0 час. 30 м  ( то есть, уже 4-е)

     В библиотеке сидела другая, рыжая. Кажется, у неё было испуганное выражение и она с каким то оправдывающим тоном докучливо объясняла, что работают, де, по скользящему графику и Кира будет в следующее воскресенье. Неужели думает, что я дотерплю «следующего»? Нет, нет, завтра полное решение проблемы, или … Или что? Довольствоваться Светланой с почты?..
     Усольцева меня не узнала, Да, звонил ей сразу же после библиотеки, она :  «никакого моряка с «Данилова» не знает…» Забыла, конечно. Да и такого судна я в прошлый раз не ведал, работал на «Онеге». Что же, что же впереди? Вторая серия «Иронии…» как то взволновала,  - всё дело в том, что эти фильмы   я, уже пересматривая в другом статусе, по иному воспринимаю и терзания героев, - ведь когда был женат, так не задевало, я был  «пристроен», так сказать , телесно , и по-бытовому, заботили малые ещё дети ,а теперь… Какое то новое набирание скоростей и куда –неведомо…
     Вася сегодня отчалил. Это хорошо. Может, через десять дней вернётся, туда и сюда по три с половиной дня и там три дня стоянки, так всегда , - их оборот. Оставлю ему телевизор, уже договорился, у нас отход на четырнадцатое, вроде, ну ,может – тринадцатое. Да ,впереди ещё много, денег совсем  нет, и нигде их не выкопать, хотя можно поменять «еврики».


5 октября, вторник, 10 часов утра.

     Только проснулся и , кажется, чуть очухался, пришёл в себя, чтобы записать всё поподробнее, - уж слишком всё оказалось неожиданным, душевыворачивающим, что мне было даже не по себе и сейчас ещё чувствую какую то тряску в теле, нетерпение её увидеть снова, сегодня, опять вечером, как условились. Нет, нет, это ни на что не похоже. Я прямо весь дрожу… Как же случилось? Поначалу всё было благопристойно, прилично, обыденно. Она позагорала в операционной, оттуда вышла, но я всё таки успел её узреть, увидеть неодетой, - дверь закрывается неплотно и совсем бесшумно, и её стан прямо таки завораживал  - добротный, правильно сложенный. Напрасно она говорила о пороке сердца, у такого тела не может быть извращений; само совершенство, и всё правильно , и всё на месте…
     Так вот, она вошла опять в каюту, я уже приготовил закуску и выпить, но … Она не курит и не пьёт! Согласилась только на чай, и то, - разбавляла его холодной водой, такая милая привычка, кажется, была у одной моей возлюбленной, может, - двадцатилетней давности. Постепенно разговорились, о жизни её и моей. Ей 36, сыну 18, и он работает, выучился на электрика, в местном ПТУ. Без мужа живёт лет шесть. Три года назад потеряла мать, еще раньше – отца. Родители оставили денег и она, сумев подкопить ещё, приобрела новую квартиру. Сейчас никого у неё нет, как долго , - не сказала. Искренность и лёгкость в общении подкупали, и я даже не вспомню, почему решились на «массаж». Она уверяла, что им владеет, а мне его никто никогда не делал и  я раздеваюсь, до пояса, непринуждённо, валюсь на кровать лицом вниз, а она на меня и так быстро, что я даже не успел удивиться, ну прямо ,кажется, сейчас, - оседлала…И началось истязание! Потому что то, что она делала, массажем назвать нельзя. Я изнывал от боли, её резких стремительных пассов и естественно, мечта только лишь о том, чтобы эти верчения быстрее окончились. Потом она меня перевернула на спину. Ироничный трёп наш продолжался, она говорила, что может перейти на конечности, которых четыре, я парировал, что конечностей у мужчины всё таки пять, она шутку принимает и ощутив моё возбудившееся под собой жало, прямо так , не стесняясь, заглянула под резинку и увидев воочию, радостно воскликнула : « на месте!» Моя обвислая грудь и живот её не смущали, а, кажется ,наоборот, звали к свершению и уж не помня себя, я вытащил мой полностью готовый к действию орган, «конечность», или она  вытащила его сама, не помню, и тут же прильнув к нему, поняла, наверное , несуразность, недоделанность общей картины и сняла колготки и кофточку. Грудки свои потрогать она не давала, а только сердилась на слишком яркий свет над подушкой и я прикрыл лампочку абажурчиком патрона, она со словами, что «теперь хорошо», и ей «нужен белок, ты сказал», уже не отрывалась от моего выростка, пока не ощутила струи мои, от длительного воздержания, и тут же спрыгнула с кровати, а  я , только входивший в раж, не хотел её отпускать от себя, притягивал прилечь, вместе, рядом, но она уже одевалась. На мой вопрос всё же дала ответ, - сколько имела мужчин и где тот , её «друг», насколько запропастился, как  долго отсутствует в её жизни, - « месяц». Что-то изменилось, может , в ней, я не почувствовал, снова её сегодня увижу, встречу, поведу к себе, снова будет наша любовь…
               
 20 часов.
    
      Сегодня убежала быстро, едва успев  «пожариться», правда, дольше,  чем в прошлый раз – ровно час, но выпила всё же чай с бутербродом, но как то всё бегом, наспех, даже не позволив проводить дальше, чем это было вчера,  к её дому. Что-то в ней изменилось, и я чувствую, что если не начну решительных действий, боевых наступлений, то могу с ней расстаться вообще.
     Кажется или нет, я намереваюсь её назвать своей … невестой. Нужно, конечно, мягче и тактичнее это сделать, но упускать этот шанс,  такую красоту душевную , и внешнюю, её молодость, задор, просто так не  намерен. Боже, как прекрасно, как чудно будет, так её иметь каждый день, наслаждаться её говорком, милым щебетаньем, веселостью, открытостью, доверчивостью. Странно, что  мы не договорились  при расставании о том же условленном месте встречи, как сегодня, за углом библиотеки, но она опять забыла сегодня паспорт, а матрос меня спрашивал, что это необходимо, на всякий случай, если что, заметят на борту… Ах да, вспомнил, я ей  должен позвонить, что взяла паспорт или нет. Что ж ,сбегает домой. Как и в первый раз, мы встретились в четыре ( восемь). Я, договорившись, двинулся играть с Межуковым, проигрался ему в прах, еле-еле сумел, на «зевке», поставить ему мат. В шахматы он играет охотнее, чем в шашки. В последних  он всегда ставит за белых «Бодянку», - дебют очевидности, там , кажется, белые всегда имеют начальную инициативу, но я  искушён, играю вариант Тимковского, -  через «de3», с опорной шашкой на «f4». Там всегда выходит форсированный ничейный исход . Да, отвлёкся. Так вот , вспоминаю , как я её ждал в первый раз, минут двадцать от назначенного времени, но она прибежала, оправдалась собачкой, которую выгуливала, и маленьким женским жеманством, - определяла, не буду ли нудить. Когда проходили мимо церкви, со мной поздоровался служитель, с бородой, и в рясе. Может, показалось, может , он приветствовал её, или ниспослал что-то, провидческое, а  может, - благословил на деяние…
      Ничего не могу делать, заниматься повседневностью и буднями. Хочется просто лежать, - так, кажется, обессилел, от этих событий. Вернее – события… Мой член после её «заглота» остался совершенно сухим!, -  я этому удивлялся вчера и не могу не вспоминать и сегодня, она вылизала его, будто корова языком, всю слизь, своим шершавым язычком, - так надо думать…
     Только и способный сейчас, как  только слушать песни, записанные недавно с FM, ну да, когда уходили из последнего порта, с «материка», две недели назад. « И сердце не хочет понять, а его - ла, ла, ла, чего то там … трудно унять…» Поёт какой то грузин, русский текст интонационно перевирает, но это даже как то песню украшает.
      Ну что, что же ещё ,из вчерашнего дня? Ах, да! Выпал снег. С утра он забелил всё вокруг – подходы, дороги, и в городке основательно покрыл улицы, дома, - видно, что такое здесь в норму, обычное явление. Кажется, говорили, что в прошлом году уже посыпался и не растаивал аж с конца сентября…  Ну и совсем забыл, вот ведь! – вылетело из головы, - до визита в библиотеку  звонил Гале, в Петербург. Голос у неё довольно весёлый, ну же , - у сестры, в отпуске. Думает там пробыть до начала ноября, значит , месяц и вообще, выход у неё на работу  25-е… Это не измена ей , нет, это что-то… большее. И опять  прорывается картина, как я Кире целовал руки, они у ней, - «в дельте синих вен, венчающих запястье…» Это из стихов Елагиной, или Елены Шварц, но тоже – питерской…Да, да, чтение толстых журналов одухотворяет, держит в курсе, -  «кто есть кто».
     Мороз днём около шести, к вечеру – холоднее, выхожу к Мите на трап, он дежурит с восьми до нуля, чего то делюсь с ним о Кире.
     Пишу урывками, - то один, то другой отвлекает, но мне кажется, я просто хочу продлиться в существовании с Кирой хотя бы на бумаге. Нет, нет , не оторваться мне от неё, а мы ведь не договаривались на завтра ни о чём. Ладно, - зайду в половине третьего, вытащу её, уговорю.
     Это чудо – общение с ней, - должно продолжаться. Если завтра опять не возьмёт паспорта, сходим сначала за ним, потом спустимся назад.
     Она говорила, что « холодная», -да, да, но это в конечностях, я держал её ладони, прохладные, - значит , это её утверждение не в смысле «фригидная», а просто – зябнут руки. В общем такое бывает , когда кровь плохо добирается до «периферии», есть основание думать о пороке, но, но…Такое холодное тело может быть и при анемии, сужении периферических артерий…Нет, надо её всё же послушать, фонендоскопом, она сегодня не захотела, убежала, а я себе утешённо придумал, что  у неё герпес,  -  ну да, вчера был насморк, она так просто и без стеснения говорила, что у неё  «сопли» . И вот, надо же , выскочила «простуда».Давал ей «Завиракс», дорогой ведь , не взяла, так и оставила, он и лежит, сейчас , этот тюбик, на столе, в каюте, надо убрать в холодильник…


 6 октября, среда. 22 часа.
 
     Когда, в привычное время, около двух, уходил с борта, услышал потрясающую новость от матроса Вани. Погранцы поймали тальманшу, у которой неверные документы, устроили скандал, трясли капитана. Короче, больше нас, с Кирой, пропускать не будут,  это точно. Да и она, оказывается , идти не хотела : « плохо себя чувствует… нет настроения…». Я сначала звонил  ей узнать номер паспорта, чтоб потом делать пропуск, но она опять документ свой главный не взяла, я кинулся к ней прямо на службу, она с испуганным лицом меня встретила, мы посидели только на диванчике и я вымолил у неё позволения позвонить завтра. Дома её телефон не работает, не оплачен, - так сказала…
     С утра опять буду заниматься пропуском. Вечером уже появились  раскаяние, горечь, разочарования, была мысль пойти к капитану и просить отношение, да рассказать ему про свою горемычную жизнь, в одиночестве, без жены и вот что-то такое встретил, вроде настоящее…    Почти случайно, перед визитом обдуманным, запланированным, разговорился с другим вахтенным матросом, Олегом. Он кстати, видел Киру, поцокал языком и я ему презентовал потом банку пива, от души, от радости… Так вот он сказал, что дела с этим пропуском ещё какие : нужно идти в порт, заверять там, а если не близкий родственник, то вообще – проблемы. И всё из-за того, что уходим отсюда за границу, - потому такие строгости, санкции теперь у предержащих права, от этих недавних терактов… Вот так ,очередной заслон в жизни, преграда, ухаб, и  вроде бы на ровном месте.
     Решил, что сниму квартиру , - на один, на два дня, в самой Шатинке. Но для этого нужны деньги ,которых у меня нет  и поразмыслив , прикинув, решил пойти завтра, с раннего утра, около четырёх, сдавать кровь. Сегодня сходил в то учреждение, посмотрел расписание, как раз в четверг принимают, и недавно прочитал в местной газете, что прибавили оплату. В этих местах должно быть рублей четыреста, за флакон, не меньше. Я сдавал в Москве в 2001 году за столько же. И ещё обращусь к Витязеву, схожу к нему в «Белый дом»,  такие обстоятельства, что надо, попрошу помощи в поиске квартиры, чтоб подешевле, может, посоветует. В общем, - буду действовать, спасать своё кровное, родное , может, дело. Я чувствую, что Киру нужно  «дожимать». Может быть, я был слишком эмоционален, потряс её признанием, и она запаниковала, но ведь поступил я искренне и честно,  и не от хорошей  жизни, - поняла ли она ?
     Опять вспоминаю её руки, - они почему то в кольцах, это что-то от восточных мотивов, что-то турецкое чувствуется в её облике, перемешанное, из казацкой крови… Любит золото, говорила, спрашивала про него, как там оно оценивается за кордоном. И зубы у ней особенные  - половина челюсти из благородного металла. Итак – завтра СПК.
   

7 октября, четверг, 21-30
      
     Еле пишу, - разморило от сегодняшних неудач, потрясений, в прострации, ещё и хочется спать . С кровью ничего не вышло. Прождал час, подошел заведующий станцией, я стал ныть, он долго не соглашался, нельзя мол, мне, не местному, какие то проверки, через три месяца, но я заверил, что буду здесь, появлюсь, что, вообще–то, спорно, и очень маловероятно. Вроде договорились ,что  могу сдать, но спросив, когда вожделенные получить, оказалось, что только через три недели, не раньше. Опять неувязка, теперь уж совершенейший провал, полный. Но решил, что разменяю евро, чего ж теперь. С десяти  утра  то есть в два,  когда уже работала Кира,  я ей позвонил, узнав ,когда будет у ней обед и вот снова вышел к её четырнадцати часам, и встал около библиотеки, ожидая, что выйдет. Действительно, она вышла, но не одна. Я  её успел заметить с другого конца, когда контролировал главный выход, и таким образом сумел  «зацепить», «повёл», будто в детективе, на расстоянии, чтоб не увидели, если б обернулись. Она была с подругой. Зашли в какой то дом, высотный, на первый этаж, - потом выяснил, пока снова около ждал, что это – детский сад. Прошло минут десять ожидания , не больше, они вышли, и  она оглянулась, увидела меня, и ни слова не говоря, лишь с удивлением на лице, двинулась с подругой дальше, уже в направлении к работе, но как бы в обход, по другой улице. Так мы и сближались , я напрямик, быстро,  наперерез,  а они медлили, останавливались и вот я  уже перед ними, лицом. Остановка, встреча, млеяние с моей стороны. Подруга, молодец, спохватилась, покинула нас, а я  таки стоял, завороженный, счастливый , что увиделся. Любовался. Она , скорчив недовольную мину, возмущалась преследованием, и теперь уже открыто отстранялась от приглашений, свиданий и проч. Всё же мы пошли обратно, за исчезнувшей её подругой, к тому же девятиэтажному дому, к нежилому входу с высоким крыльцом и вот она взобралась на него и повернувшись сверху, как с трибуны, стала выговаривать мне мотивы своего отказа, решительного объяснения. Я ей не подхожу, не приемлем, никаких квартир, нечего тратить ( «мои деньги» - парировал я ), и вообще … всё. И не прав я тем ,что думал только  о ней, а у неё есть ещё и сын, и здесь у неё похоронены родители и она никогда, с этого полуострова, глухомани , не уедет , - никогда. Финиш. Конец. Приехали. Пригвоздила прямо….
Не помню такого состояния в себе уже давно,  во всяком случае лет уже  несколько назад, с момента развода. «Хорошо»,что хоть  тогда вышел неожиданный и тревожный рейс, - с травмой матроса и абортом  у дневальной, - я отвлёкся, успев ,однако оставить заявление для истицы…


8 октября, пятница . 18 часов.

   После ужина, похода в Шатинку, мелких дел по работе, в умиротворении перед телевизором. Как то немного пришёл в себя, чуть вроде успокоился. Только что поговорил с матросом Олегом, видевшим Киру. Он согласился, чтобы мы проскочили незаметно, он не будет против, только  надо отодвинуть пластиночку на щите, что меня нет на борту, и не высовываться, не отвечать на звонки и стуки, выключить свет. Обратно так же проскочить ,предупредив  его , чтобы он осмотрелся вокруг, - прошмыгнуть вниз. В самом порту , на территории, уже не страшно, можно оправдаться, что, мол, гуляем, любуемся видом замерзающей реки… Эх, надо бы её только уговорить, попытаться , «кинуться в ноги». Выжду два дня, может, она переменится, станет что-то другое думать. Бывает ведь – разумное, логичное подсказывает решение…  Завтра у ней выходной, схожу в другую библиотеку, где уже был, но ничего не взял, договорился о «комплектовании» судового книгохранилища  позднее.
    Надеюсь ещё и на свой опус, письмо ей ,в две машинописные страницы, через один интервал, которые  я отстукал в отчаянии, излил на бумагу, - всю горечь, недоумение от её отказа, надежду и признания. Отнёс письмо ночью, по ихнему,  и где –то около десяти по – судовому, сразу после записи в дневник, кинул  в её почтовый ящик. Сегодня днём, пока она работала, я тот ящик  осмотрел – он был пуст… Значит, как минимум, она письмо вытащила, но вот читала ли? Надеюсь. Почему–то не хочется думать плохо о ней, и вспоминается только хорошее, самое лучшее, памятное. Вот она ,сидит передо мной, ещё только-только после загорания, мы увлеченно о чём то говорим,  и вдруг она взлетает с места, стула передо мной,  срывает сединку   волоса с моей головы. Это – уже сигнал, предвестие более близкого контакта. А массаж, - это уже всё, это немое согласие близости, телесное осязание её прелести. Я забываюсь и кажется, - она никуда не девалась,  только на мгновение куда то вышла и вот в каюту прямо сейчас : подбежит, подпрыгнет своей лёгкой походкой на порог и снова будет ласкать меня и поднимать мой, «такой удивительный», как она сказала, орган,  - чудодейственный, жаркий, нетерпеливый, ждущий… Напилась из него, будто крови… Сейчас взбрело… Неужели ? Не может быть?  Но всё сходится… Вампирша?! Ей стало хорошо, она довольствовалась моей энергией и ничего больше ей пока не надо… А! она ещё спрашивала, почему у меня две зубные щётки и почему женские домашние тапочки и не поверила, кажется , объяснениям, что зубочистка запасная на несколько месяцев рейса, а тапочки остались от предыдущей докторши.
     Поиграл с Межуковым. Чувствую, что и в шахматы могу выиграть достаточно спокойно, если  внимательно, с маневрами, с профилактикой и прочим. Кроме того, понял, что всегда возьму у него ничью в шашки. Подарил мне книгу Панова по дебютам, 57 года.
      «Чтоб этого завтра не было », - велела она, показывая на кучу тряпья на моей кровати. Может, это её смутило, - моя небрежность? Но ведь не до такой же степени, чтобы отказаться от встреч совсем?  И ещё вспоминается, говорила, что  любит «Зощенко и Ахматову». Потом рассказывал ей о литературе, она путается, или скрывает, что не разбирается в ней. Ну а поэтесса с сатириком всегда и часто произносятся в «одной обойме», из – за «Постановления  46 года», вот она запомнила и брякнула мне… И всё это моё дурачество – испытывать подруг на интеллект, а с другой стороны, - не один же только секс… Вот и Галя моя тоже меня беспокоит. Хотя надо, надо ей сделать скидку, она честно признаётся, что многого не знает, и это подкупает, ну не терять же её… А Кира? Что же это я ? Уже измена обратная ? наоборот?! Неужели она будет упорствовать и не соглашаться быть со мной? Это ужасно. Предчувствую что-то нехорошее…

23 часа.
    
     С Митей попили чай. Не выдержал, рассказал ему про Киру. Он сказал, что больше мне её не видать. Не хочется этому верить. Завтра, завтра ещё выдержать, забыться.


9 – го  октября, суббота, 20 часов.

     Отвлёкся очень хорошо. Притащил кучу книг, журналы, в том  числе и толстые, как  раз тех, которых недоставало для комплекта. Второй раз пообщался с той заведующей, дальней библиотекой, и спросил ,между прочим, о Кире. Она сказала, что –«сложный человек». Может быть – говорит правду, но не всю. Любовь застилает мне глаза и я ничего не замечаю, кроме милого, приятного, памятного. Поразился, что у Киры волосы такие чёрные, что аж больно глядеть и что они похожи на прическу моей матери, с низким лбом, прямые, зачесанные назад. Наверное в ответ на то, Кира говорила, что я очень похож на её отца, только родинка с другой стороны.
     Говорят, уйдём четырнадцатого. Если так, то не успею телевизор отнести Васе. Значит, оставлю здесь, Кире. Договаривались , - она не против. Сначала говорил, что отнесу  домой к ней, но она предложила оставить прямо в библиотеке, да оно и лучше. Ближе, чтобы забрать потом Васе. Да, взяла, взяла она меня ещё и своим стремлением к чистоте., сразу вызвалась убрать мне – в амбулатории, и в изоляторе. Мгновенно вымыла для себя чашку, которую я подставил ей, для чая. Всё таки чуть  трезвею от этого второго дня без неё. Ведь ясно, накачался эндоморфином от её ласк и стал говорить бог весть чего. Пока эта наркота не рассосалась, на второй день. Да и голод физического воздержания сыграл свою коварную роль. Последний раз был с Галей, ну -ка, - два месяца назад.  Это крайний срок  для мужика, чтобы прошло незамеченным для здоровья, - читал где то. Что же это я?  Успокоился? А почему подступает такая невыразимая, раздирающая тоска, что хочется выть, да не просто так, а с рыдающими спазмами слёз… Кажется, был такой эпизод, в четверг, пока не написал, не настрочил письмо, в один присест. Всё таки  усиление пограничного контроля - это катализатор чувств. Так бы не знал и тащил к себе без опаски. Тут же – облом. Такой неприятно привычный, из за идиотства нравов.

 
10 октября, воскресенье, 23 часа

     Зашёл около двух. Деваться ей некуда, - «ведь  вы же в библиотеке». Говорили минут сорок. Никакой подвижки в отношении ко мне, - такие же неприязнь, отчуждение. Неприятие. Говорит, что от меня «голова болит». Возмутилась, что хотел подарить шоколадку , - «не покупайте меня!» Во как ,пришлось класть в карман обратно. Тут же напрямую, аккуратно конечно, сказал, что она похожа на панночку из «Вия». Она – «я не читала». Не может такого быть. Раз заканчивала библиотечный техникум. Там то ,наверное, литературу проходили, хоть  тресни. Потом пришёл какой то парень, мы разговаривали в читальном зале , посетитель мешал, не клеилось ничего, не цеплялось никак. Спросил, почему же всё таки она пошла ко мне, в первый и во второй, - разы.  Ей было интересно, посмотреть. « Ну и что ?» - меня заинтересовало. Она – « поняла, что там дом.» Да, это мой дом, вот уже четвёртый месяц, и в городе, в односпальной неотремонтированной конуре, - никто меня не ждёт.
     « Не ждёт, не ждёт, и не будет… Никогда…» Такая душь взяла, прямо на пределе, кричал в сердцах, сквозь слёзы.  «Заколебало одиночество, - достало, умаяло, скрутило!.. Ах, это невозможно терпеть! Ну! ****ство!..» Вчера держался на самообмане, самоутешался, а вот к вечеру не выдержал, - выскочило,  вырвалось отчаяние, безысходность, край!…» Песни теперь  врезаются прямо в душу, прямо точно  обо  мне. «Напрасно себе обещаю, что счастье вернётся опять…Тихо плачет моя душа…Знаю, скоро тебя потеряю…» Всё тот же грузин. Или Кадышева : « Унесло весло, да разбило плот…были ласточки, стали  - вороны…» И припев : « Постучалась в дом боль незваная, вот она любовь , - окаянная …» Вот ведь интересно, - восприятие зависит от состояния души, внутреннего настроения, череды событий. Слёзы льются сами, застилают глаза - от этих слов и музыки. Пережил, попсиховал, чуть успокоился и стал сочинять письмо Гале. Оно  дойдёт, она  ещё будет в Питере, она будет там до восьмого, а я  уйду отсюда через два дня.
   …Ну еле-еле,  с трудом и насилием над собой , вымучил письмо, - измочалился, исхитрился, чтобы настрочить привычные для неё две стороны форматного листа. Это все мои силы ушли, вся энергия, весь запас -  истощились. И ещё открытие, прямо таки ошеломляющее. Я забыл свою вторую, когда то горячо любимую жену. Это я определил, когда увидал в журнале похожее на неё лицо, и абсолютно равнодушно! Раньше я всегда возбуждался. Лицо моей второй стандартное, вроде  даже как модельное, пропорциональное, - часто встречается в журналах…Во! Какие перемены во мне! Эта казачка, полутурчанка, с бесовыми глазами, строптивая нравом, - сдвинула моё сознание! Я ведь рванулся, побежал за ней, скользя ботинками по снегу, в тот ,решающий день, когда полностью был в затмении от её чар, в тот четверг, прошедший, когда  вдруг всё провалилось и постепенно подо  мной стала уходить, исчезать опора. Подкашивались ноги, и ещё как то держалось самочувствие, но вот сегодня, после этой встречи с ней (последней?), - еле доплёлся, без сил, в прострации, на «автомате»…Дай мне бог, терпения. Оставил всё же у неё  слабую  соломинку надежды – данное когда то ею обещание подержать у себя телевизор, до прихода Василия. Ему тоже сегодня звонил, сообщил данные…


11 октября, понедельник. 22 часа.
      
     После всех дел решил  записать дневник, хотя сначала не хотел, устал. Бродил по Шатинке, тратил остатки денег, - что подешевле и самое нужное : мусорные пакеты, сода, салфетки, пакет молока. В Шатинке много красивых женщин, девушек. Это от кровосмешения; говорят, в войну сюда вывезли проституток Москвы, чтоб не заражали население там, а уж те , конечно, были не уроды. Чего это я стал замечать? Выздоравливаю от Киры Ивановны Герасун? Да, может быть. Ещё и потому признак выздоровления, что стал вспоминать, чего не понравилось мне в ней. Она спрашивала про работу на судне, для своего сына. А после интересовалась золотом, можно ли где продать на «материке» подороже, тут у них цены  невелики. Ну, ладно, конечно ,- сознание отрегулируется, восстановится, постарается всё забыть, что произошло со мной, - будто это был кошмарный, навязчивый, тяжелый сон. Но кажется, тем не менее, нутром, что пронеслась, пролетела целая жизнь, - за эти четырнадцать дней, с момента появления здесь. Я и вчера об этом говорил  ей. Вот ещё подумал, что надо начать писать рассказы, пойдут ведь, с интересом и начну, с этого увлечения, помешательства, сумасшествия. Назову свой опус… как же? О, -  «Счастье моей мечты».
     Галя – моё спасение, мой плот в житейском море. Позвонил сегодня ей, как и «обещал» в написанном мною , но неполученном ею   письме. Сказал, что если письмо её не застанет в Питере, пусть  предупредит сестру, чтобы та переправила. Митя на вахте, поговорил только что с ним душевно, вспоминали  общих знакомых и выяснил (!), что, оказывается, он знал  даже мою первую жену, когда работал спасателем . Дражайшая моя когда то инспектировала  медслужбы по линии Обкома.


12 октября, вторник.
 
     Сегодня днём тоже шлялся, был в гимназии у Межукова, а он не появился, у него выходной, так сказала вахтёрша и вот ,в оставшееся время крутился по Шатинке, зашел в Окружную библиотеку, не  ту , где Кира, - там на стенде книги в свободном выборе, - а я про себя уже   контролировал маршрут, по которому    о н а     должна была возвращаться с работы и я уходил уже от этой трассы, в сторону,  напрягая волю, но вдруг  о н а    возникает, прямо передо мной, как предчувствие, как снизошедшая до моих немых мольб. Я сделал, непроизвольно, удивление на лице, она лишь мотнула головой и прошла мимо, но я успел спросить  о телевизоре, она, обернувшись, громко сказала : «Я передумала ». Вот дела? Куда же  мне девать ящик? И  с Васей уже договорился, потратился на карточку, последние деньги…Перезванивать уже не на что, всё прямо таки извёл,  до копейки…В этих мрачных раздумьях чуть не столкнулся с Митей. Он, добрая душа, потащил меня в бар, «пропустить коньячку». Я тут же и выложил ему свою боль, опустошение. Он мне – правильно, не надо её признавать, не надо  появляться  перед ней и не о чём не просить, тем более , унижаться. А я то хотел поговорить с той, рыженькой заведующей, чтобы  оставить  всё таки телевизор. Да, надо придумывать что – то другое…
     Бар не похож на тот ,как  он был восемь лет назад, когда я здесь сидел в последний раз. Тогда  была заурядная пивнуха, с грязью и вонью, а теперь здесь красота, чистота, уют, под стать столичным кафе. Вежливые официантки, меню с богатым выбором, скатерти , музыка. Говорят, по выходным играет оркестр. Митя молодец, что меня сюда затащил. Я немного отошёл от отказа Киры.


13 октября, среда.  23 ч. 30 минут.

     Ужасный, долгий, мучительный день. Что-то непонятное, непередаваемое в душе, - чувство уходящего, потерянного навсегда. После встречи с  н е й . Да, зашёл попрощаться, около половины третьего дня. Она, как всегда в это время , - мыла пол. Она ещё подрабатывает там , прибирает за уборщицу. Было так и в первый раз, десять дней назад, в прошлый понедельник. Тогда она меня просто попросила подождать, пока освободится, и потом мы легко и быстро договорились…  Есть примета, что если из под  тебя убирают, елозят тряпкой, - вымывают удачу, счастье. Может , так и вышло в первый раз. А теперь лишь она ,кровопийка, довершила своё алчное, злое дело? Так или нет, но такого состояния, как сегодня, особенно к вечеру, не помню у себя уже давно, даже не могу определить, было ли такое когда- нибудь вообще? Да, может было так, когда вышел из тяжелейшего гриппа в конце мая какой то весной, - страшно захотелось острой пищи. Намешал в сало  лук, чеснок, перец, кетчуп и всё равно «яство»  показалось пресным. А может  такое было, чувство обречённости, в чудовищный день, когда чуть  не попал  в египетскую тюрьму- яму, из-за ложных таможенников ,мошенников?.. Нет, всё таки наиболее близкое  чувство к  сегодняшнему вспоминается, когда в последний год студенчества жестоко обманули, растоптали, - невеста, записанная в ЗАГСе, отказалась от меня.  Было это  тридцать лет назад, -точно ведь,  сейчас вспомнил… 
     Отравляет ещё сознание думы о пристройстве телевизора. Думал даже опять просить  Меркулову, Надежду, с которой познакомился в прошлый заход, но только поговорил с ней откровенно и даже цинично, отказался от намерения. Неприятна её расчётливость, тяга к молодым. Ей больше сорока, а она яшкается с двадцатилетними. В прошлом заходе гуляла с матросом - студентом на каникулах, - тому- двадцать один. Самое светлое в сегодняшнем дне – разговор, прощальный, со Светой, из почты. Кажется, она даже обрадовалась мне и почти весь разговор улыбалась. Чёрт, её вполне можно было уговорить ! Я это почувствовал прямо сегодня, нутром! Зашевелилось даже что-то там, внизу… И последнее , что ещё грело душу. Кира мне пожелала:  « Счастливого пути…»


14 октября, четверг, 15-00.

     Отчаливаем от стенки, -  вот-вот, только что начали ,минутой назад. 17 дней Шатинки, теперь родной, потому что была любовь ! Телевизор оставил в Морском агентстве. Думаю – обойдётся. Василий придёт через три дня, ему передадут. Относил ТВ сегодня в шесть утра, в сумке, обратно  возвращался налегке, вроде бы как с ночной  «гулянки», с «****ок», как бывало в давние времена молодости. И даже здесь, - лет шесть, семь назад. Какое то свежее, и такое вечное – чувство обновления. Ещё и новый снежок выпал, будто запорошил все прошлые горести и беды. И я спросил себя, как только вернулся с агентства : «Хорошо?» И сам себе ответил : « Хорошо, что ж плохого?»  Гнетущего вчерашнего состояния как не бывало. Впереди – Европа.
 
     2004 г., ноябрь.   Гдыня, Польша.