Лицо заповедное

               
     Есть два вида абсолютного зла на Земле, планете, говенно летящей сквозь тьму, одно обернуто ладаном, срезанной плотью, крестами, ботвой, камышом, мечетью, кирхой и зигой. Зовется религией зло. Второе попроще, стремнее и гаже, и имя ему - телевизор. Но когда ты смешаешь ловкой ногой и копытом те два, упомянутых выше, то вылезет рылом граф лошадиный, и ясно, и явно, и не хочется жить. Но иногда вылазит Гундяев, что такой же, но немного иначе, целиком из говна, из лжи и конфеток, как маленький Геббельс, как зародыш фон Тиз, как ручьи татуированной Бонни, но без радости, без жизни, без смысла, лишь с запахом мертвых носков, упрятанных Чапман в банку с орлом, клейменную банку Госбанком, с тавром святого Иуды на крупе и ляжке, и шесть шесть шесть проступает несмело, и бабы голые в глазах, и песни, и пляски, и выстрел в башку.
     Вторая сказочка, прямо вдогон, что не было ни разу, бывало : через несколько часов, но сразу - впервые, что внушает. Царь Горох. Да. Был такой, пока весь не вышел. И х...й на него, как говорится. Поговорим лучше, светленькая, о тайнах мироздания. Мясник Билл гнал Ди Каприо, что бог сел посрать и получилась Ирландия. Врал, сука цилиндрястая. Был мясник антисемитом, но по отношению к ирландцам, вот и напридумывал. На самом деле нет никакой Ирландии. Но бог есть. И зовут его Махатма.
     - Это чиво такое ?
     Солдат Иван Чонкин, лопоухий и герой, раскачиваясь на обмотанных обмотками ногах вдоль кромки леса, рассматривал найденное Плечевым и притащенное в мешке. Тут надо уточнить, что искали там кости капитана Миляги, а Плечевой мимо проходил и посоветовал лошадиные кости. Но Войнович, еврей, испугался рассказать правду, а я расскажу. Нашел Плечевой нечто, загрузил в мешок и притаранил к Чонкину в лес, он там жил, как хичник.
    - Да х...й знает, - пожал широченными плечами Плечевой и закурил папиросу, сбереженную к такому знаменательному дню, когда он, Плечевой, найдет х...й знает что. - Может, Шугарпова ? - Предположил Чонкин, грамотный частично. - А это кто ? - Не знаю, - признал солдат, опуская бедовую голову. - А не знаешь, так молчи, - сморкнулся басом Плечевой и потрогал находку пальцем.
    - Вы чего тут ?
    К ним подошел вышедший из леса пошехонец. Встал, картинно подбоченясь, хмыкая и улыбаясь. Взял у Плечевого папиросу, припасенную на разгадку загадки, заложил за ухо и, уже уходя крикнул, сложив ладони трубочкой :
    - Махатма, бля.
    Чонкин шмыгнул носом и испуганно взглянул на Плечевого, сумрачно пускавшего дым из ноздрей, ковырявшего сапогом почву и думавшего о хорошем, это было видно по катавшимся желвакам, злобному выражению анфаса и сжатым кулакам в глубинах карманов брезентовых штанов.
    - Слышь, - зашептал Чонкин, озираясь, - жутко как - то ведь. А ну как Махатма - вредительство.
    - Диверсия, - буркнул Плечевой, затаптывая окурок.
    Чонкин вскрикнул и, пригнувшись, бросился в лес. Через год, между прочим, его видели на отрогах Памира, смотрящим на медленно растущую ежевику, одетым в пальто и думающим о возвышенном. А Плечевой взял Махатму и отнес домой. С тех самых пор и пошел слых и слух по всему СССР, что, мол, так и так, е...ся в сраку, живет в неведомом краю некий Плечевой и имеется у него Махатма, только не разговаривает ни с кем, потому как недостойны. Достоин один, но там по - тяжелой, с таким бараном и поговорить - то не о чем, разве, о правосознании, Бердяеве и экономицком росте.
    В общем, слухи множились и росли, пока не выросли. И тогда могучий Советский Союз закончился по очень простой причине : раз Махатма есть, то никакой союз на хер не нужен.
    А Нью - Йорк из союза так и не вышел, что бы там не орал мясник Билл. Наверное, Нью - Йорк не британец был, а голландец. Хотя, это не имеет никакого значения, потому, что Ди Каприо победил и остался один, как Горец Ламберт. И это надо понимать.