Зеркало покаяния

Покаяние есть зеркало, поэтому лукавый не оставляет его в нас, чтобы не увидели мы в нем себя и не смыли своих нечистот.
Преподобный Ефрем Сирин

***
Все мы люди изменчивые и внешне и внутренне в себе; и в мгновения, и в часы; все мы переменчивы с годами. Наш образ жизни всегда преображается, наши взгляды непостоянны; чувства наши не стойки – либо становятся тоньше, но прочнее; либо загрубевают и становятся похожи на старую корягу с омертвевшими корнями.

Течение мысли приобретает своё направление – у всякого человека оно своё, хотя в целом легко можно уследить за устремлённостью в той или иной душе: у того мысли земные вещественные, у иного Божественные Небесные. И от этих направлений меняется ход всего мысленного движения: либо он становится степенней, зрелее, глубже; либо укореняется в категоричности, властности, самодурстве. Тогда внутренний взгляд человека либо становится мягче и снисходительнее ко всем инакомыслящим; либо злее, жестче легко могущим впасть в приступ ярости.

Но приходит время, и сам в себе человек удивляется: «Кто сделал меня таким? Ведь я сам не мог сделаться таковым, ибо я зол и слаб! Что хорошего мог бы я переменить в себе? Жил духовно незрячим, потому часто ошибался; по самонадеянности и упорству грешил; из мнимых удовольствий брал праведно или нет, что хотел, а значит воровал. Хотя самому мне всегда казалось, что я не имел склонности к воровству…»

И тут начинается покаянное рассмотрение себя со всех сторон!

Я вдруг заплываю в мыслях своих в далёкое ученическое прошлое, когда парты были с откидными крышками…
Но как сейчас слышу голос учителя, склонившего голову над классным журналом:
-К доске пойдёт…
И пауза длится, длится, а учитель задумчиво водит ручкой сверху вниз по журналу, выбирая по каким-то только ему ведомым критериям жертву.
-…пойдёт,- а пауза продолжает накалять воздух в классе. Вот уже интервал перешагнул за линию расстановки необходимого мгновения…
-…пойдёт…
В классе воцаряется гробовая тишина и каждый слышит собственное учащённое дыхание. Многие спрятались за спины впередисидящих учеников, а кое-кто даже прикрылся пресловутой  откидной  крышкой, хотя учитель-то смотрит избирательно по журналу.
Дыхание всего класса будто замерло, пауза достигла своего апогея!

Наконец, учитель нашёл нужную жертву и спокойно изрекает:
-…к доске идёт Богданов.
И весь трепещущий класс дружно выдыхает:
-Фу-у-у! – а бедный Богданов, неуспешно скрывающийся на последней парте за спинами учеников, за придерживаемой вертикально крышкой медленно выползает из-за парты и нарочито громко хлопает её крышкой и вся его фигура как бы говорит: «А почему я?»

Это воспоминание ассоциируется у меня с духовной «скрытностью» своих грехов: «Не буду пока исповедовать этот грех!..»
И до сих пор мы, взрослые папы и мамы, бабушки и дедушки в глазах Божьих – дети, замирающие, сдерживающие дыхание под боязнью раскрытия совершённого греха.
Пусть бес боится нашего мужества! Пусть он трепещет от нашего решительного раскрытия своих прегрешений!
И чего мы можем стыдиться перед Создателем своим? Ведь это Ему мы раскрываемся на исповеди своей ошибки страшные и не очень...

Боже! Прости мне ухищрения мои, когда я прятался, как за крышкой парты за ложным стыдом своим. Аминь.

Март 2017 г.
г. Алчевск