Исповедь летающего человека

                ИСПОВЕДЬ  ЛЕТАЮЩЕГО  ЧЕЛОВЕКА
        (правдивый рассказ о необычайном событии со мной приключившимся)

С вечера мы с  кумом Иваном  погостевали хорошенько у тещи, моей разлюбезной  Елизаветы Ивановны – женщины еще не старой, но весьма габаритных размеров и человека  добрейшей души.
   Вопреки народному мнению,  мы с тещей относились друг к другу тепло и с уважением, даже несмотря на мой въедливый характер.
   Был  последний день летнего Поcта, то бишь, 12 июля.  Кто не знает, это День памяти  великих  апостолов - Петра и Павла. В этот день кума должна угощать своих крестников  постными пирогами с творогом. А теща моя как раз и была крестной матерью, а Иван – крестным отцом  для моего племяша - Васьки. Сам то он  жил в городе, и в этот день не смог к нам наведаться, занят был важными делами. Вот мы,  взамен племяша, и зашли к Елизавете Ивановне на пироги.
   Так и просидели мы с  Иваном   на пирогах  да с наливочкой,  у нее за полночь.
Теща нас не торопит, все потчует, да веселые байки рассыпает бисером. Но пора и честь знать. Поднялись мы из-за стола,  поблагодарили хозяюшку за привет и ласку,  а  ноги как ватные, не идут, родимые. Пришлось нам с Иваном обнять друг друга, чтобы, значит, не упасть. И так вот, цепко схватившись, вышли мы  в темноту нашей сельской улицы.
   Теща с порога помахала нам вослед,  и  остались  мы с кумом в одиночестве.
Вообще, село у нас небольшое, всего-то 20 дворов. Дома стоят вдоль единственной улицы, так как через дорогу начинается яр - крутой  берег небольшой  речки  Чернушки, названной так за свои темные воды.
   В домах окна уже не светились. В такой поздний час все уже спали. А мы, бедолаги,  изображая в обнимку растопыренную букву  «А», добрели, наконец, до хаты кума. Потом еще долго обнимались и клялись в личном уважении, и вечной дружбе.
   Я с интересом наблюдал, как Иван карабкался на крыльцо, как в окнах его дома загорелся свет и, как мой  кум мгновенно исчез. Лишь мелькнула в дверях широкая спина его жены Степаниды. Здоровенная бабища, доложу я вам.  Одной рукой  телегу с места за колесо передвигает, сам видел. Но в своем Иване души нечаяет, да и он  весьма  ее привечает.
   Постоял я еще немного, ожидая развития событий в доме Ивана. Но там свет погас и стало тихо. Мне ничего не оставалось, как двинуться дальше. Что я и сделал,  постепенно переходя от одного двора  к другому,  держась за штакетник заборов. Мои зигзаги  вдоль улицы сопровождал  ленивый брех  дворовых  псин.
   Все было на месте, как всегда.
   Наконец, я добрался и до своей калитки. Дом мой стоял третьим с конца улицы и огни в в окнах тоже не горели. Во дворе встретил меня мой старый пес Музгарка, названный  так еще моим отцом, царство ему небесное, под влиянием рассказов Мамина-Сибиряка.
   Пес лениво выбрался из своей конуры,  звякнул цепью, отряхнул свою шкуру и еле махнул  мне хвостом:  «Привет, мол. Ты что так поздно. Все  уже спят, а ты где-то шляешься. Проходи, все в порядке.  Я  не сплю, охраняю хозяйку».
   Что она спит, это я точно знал. Не первый раз прихожу домой так поздно. В общем-то я не особый любитель всяческих выпивок. Бывает, конечно, по какому-нибудь особому случаю. Так, что основной  причиной  отсутствия  меня дома,  была  всегда - работа.
  А работал я в районе  шофером  на самосвале. За день так пропахнешь бензином, что никаким шампунем не отмоешься. Помогал отбить этот дух только тройной одеколон.
Его конечно не употреблял внутрь, как некоторые, а с удовольствием освежал себя.  Чтобы женушка  моя  нос не морщила.
  Пока я карабкался на крыльцо, в доме  ничего не происходило. Свет не зажигался,  и  жена не встречала меня на пороге,  как  Степанида своего Ивана. 
   Это тоже было в порядке вещей.
                - 2 -

  Мы поженились с  Марией, когда мне было 21,  а ей – 19.
Она приехала к нам  в село после агротехникума, по распределению. Как раз накануне моего возвращения из армии. Ей, как специалисту, выделили отдельную хату. Это для того, чтобы после положенного срока отработки, она не уехала из села. Ну, а позже, к ней на жительство перебралась  и ее мамаша,  моя будущая теща.
   Тогда то мы  с Марией  и познакомились  на танцах.  Вокруг нее  местные парни  уже целый хоровод  устроили.  Особо усердствовал  соседский  Женька.
   Мне Мария тоже очень понравилась. И я приложил много усилий, чтобы ее внимание переключилось с Женьки на мою персону. Как-то так получилось, что она быстро сдалась. И, уже через месяц,  я повез ее в районный  загс, где нас и расписали.
  А  Женька  затаил с тех пор  на меня большую обиду и злость.
Моя  маманя  перебрались из нашего родного дома к своему старшему сыну,  моему брату, в соседнее село. А теща моя, Елизавета Ивановна, осталась хозяйкой в своей хате.
  Ну, а мы  с Марией начали жить отдельно от всех, теперь  уже в  моей хате. Она продолжала работать  агрономом, а  я стал шоферить. 
  Жили мы с ней  не  хуже других.  У нас в хозяйстве было все. Мотоцикл стоял во дворе, и холодильник на кухне. Корова с телком  в хлеву, и куры с гусями.  На шести сотках  свой огород,  и маленький садик  обиходили.  В общем,  достаток  был полный.
   Вот только детишек нам Бог не дал.  Мы с ней и в санаториях побывали,  и у разных  врачей проверялись. Как один из них  объяснил, что причиной ее бездетности стало то, что в детстве она  чем-то серьезным переболела. От того в ее женском организме  произошел  полный отказ.  И  потому она  никогда не сможет иметь детей.
 Очень она тогда расстроилась. Да и я, признаться, хотел, чтобы  в доме нашем копошилась целая куча детишек.  Мы с ней уже думали взять   малыша из сиротского дома. Но потом  как-то Мария сама охладела к этой затее.  Ну, а  я   разговоров  на эту тему больше не затевал.  Чтобы ее не  травмировать.
   Так и прожили мы с ней более 20-ти лет. Она  агрономит, а  я целыми днями баранку кручу. Профессия-то моя востребована. Вот и приходится по нонешним временам  вертеться, чтобы  хозяйство  в порядке содержать. Бывает, что сутками дома отсутствую.  Зато, возвращаясь,  привожу что-нибудь  по хозяйству, ну и всякие там  подарки жене.   Не только по какому-то  случаю, а  просто, из уважения к ней.
   Раньше у нас был племенной совхоз – телят выращивали. Добротное было хозяйство, первое в районе.
  Сельсовет,  как положено, был,  своя  начальная школа, с совмещенными классами.   Почта небольшая работала  и магазинчик при ней.  В него один раз в неделю завозили продукты и  всякие нужные вещи  по заказам сельчан. Маленький  клуб, который построили сразу после войны, действовал. В нем раз в неделю кино привозили.
   Всем  селом ходили смотреть «Свинарка и пастух», «Волга-Волга» и другие картины.
Во время этих сеансов на хозяйстве  оставались только собаки, кошки, да скот во дворах. Телевизоров ведь тогда еще не было, а репродуктор – один на все село, висел  на столбе возле  клуба.  Через него мы и узнавали, что делается вокруг нас на белом свете.  Это потом в домах телевизоры, да радиоприемники  разных систем появились, магнитофоны.
  У нас  даже  свой фельдшерский пункт  был, в котором трудились  фельдшер Анисим Петрович и ветеринар Сергей Николаевич, царство им обоим небесное. После их кончины к нам так никого и не прислали на  замену.
  Да и времена уже наступили другие. Молодежь подалась в город на поиски работы и лучшей жизни. А старики, в число коих входили почти все жители села, коим было за 45, остались при своих интересах, то бишь,  при своих огородах и  врастающих в землю хатах.  Телят всех продали, на новых денег не нашлось.

                - 3 -

  Потом закрылась школа  за отсутствием учеников и ставшей нерентабельной.   Так решило  областное начальство по учебной части. В клуб перестали привозить картины. Закрылся и магазин. Теща моя как раз  продавцом в нем работала. Тоже,  выходит,  стала не рентабельной.
  Председатель наш, любезный  товарищ Старостин,  собрал  однажды всех нас на собрание и  раздал  всем  работникам  совхоза бумажки – то ли акции, то ли ваучеры, хрен их разберет. И оказались мы хозяевами единоличных кусочков нашего большого пирога - совхозных земель.  Только вот попробовать этого пирога мы так и не успели.
   Через пол- года  после  этого события как-то приехали к нам  в село на дорогих машинах здоровенные парни во главе с прежним председателем  нашего райкома  товарищем  Переспелкиным.   И опять собрали всех нас  в бывший клуб, который уже давно стоял запертым на огромный замок
   Товарищ Переспелкин постарался нам доходчиво объяснить, что каждому из нас будет хорошо и  выгодно, если мы свои акции-ваучеры продадим  заграничной фирме, которая на наших землях построит большой завод по производству какого-то мудреного
лекарства, от которого даже старый дед плясать пойдет и сможет на молодке жениться, и даже детей иметь.
   А  мы, жители села, получим работу  при строительстве этого завода,  и,  возможно,
будем участвовать в производстве этого заморского лекарства.  Обещали дорогу  в селе заасфальтировать, газ в дома провести. В общем, много чего наобещал нам тогда, уже господин, Переспелкин.
   Все присутствующие, как и  в прежние времена, дружно проголосовали  «За!».
Сдали свои акции, получили за них деньги, как сказал Переспелкин – «по номиналу».
Что это такое, он не объяснил.  А мы его и не спросили, чтобы неграмотность свою в этой  «экономике» на людях не высветить. Расходились когда по домам, долго стояли на улицах по кучкам и радостно обсуждали наступление лучезарных времен.  До сих пор ждем.
Только пока ни завода, ни асфальта на дороге  мы не видим в натуре. Да и газовые трубы зарыты где-то вдалеке   от нашего села.
  Один из наших парней недавно приезжал  из города к своим родителям на побывку.
Так вот он рассказал, что никакого завода здесь не будет и, что земли наши уже в пятый раз перепродают на аукционе за большие деньги, кажется,  за миллионы долларов.
 Торгуются представители тех хозяев, которые сидят даже не в столице, а где-то за границами. А что у нас здесь будут строить и будут ли строить  вообще, -  этого пока никто не знает.  А сам  господин Переспелкин уже  как полгода покоится на городском кладбище в родовом склепе. Подстрелили его, когда он с охраной  ехал  в свой офис  из загородного особняка.   Вот тебе и ваучеры, едрена вошь!
    Для полной ясности  дела,  свой портрет нарисую.
Мужик я на вид худой, но, кость  крепкая.  А при моем росте под два метра, с длинными руками и ногами 45-го размера, кажусь  еще более нескладным.  Волосы темные, еще все  целые, и кудрявятся, как у моего деда по отцовской  линии, в честь которого я и назван    Владимиром. 
  Так вот,  пора вернуться  к сути моей  исповеди. Вы уж не подумайте, что я пошутить над вами собрался. Совсем нет.  От  этой странной  истории  мне самому  до сих пор не по себе. Так, что наберитесь немного терпения.  И слушайте дальше о том,  что со мной приключилось после того, как я  добрался  до своей хаты.
  Взошел, значит,  я на крыльцо, и через  сени  пробрался тихонечко  в комнату, ничего не задев по дороге и не опрокинув.  Свет не стал зажигать, чтобы не дай Бог, не разбудить свою благоверную. А то шуму будет столько, что мало не покажется! Знаю это по предыдущему опыту.
 
                - 4 -

   У входа в комнату снял ботинки,  тихо добрался до  дивана и, не раздеваясь, перевел свое тело в горизонтальное положение.   И, кажется,  полностью отключился.
   Долго ли пребывал в таком состоянии, я не знаю. Только чувствую, что в спину холодом потянуло. И вроде как за плечо  меня тормошит кто-то. Отмахнулся  было, а меня еще сильнее трясти стали.  Едва сумел  глаза разлепить.
  Батюшки мои, святы!  Вроде  уже  и не сплю.  И,  в то же время,  такое  чудится, словно,  в глубоком  сне  еще  нахожусь.
 Отчетливо вижу, что лежу я на  вершине высоченной горы. Сверху солнце меня припекает. Стало быть день наступил. Осторожно осматриваюсь вокруг. А подо мной - глубокая пропасть,  рядом - другие горы  толпятся. Облака под ногами плывут  и
холодный  ветер со всех сторон меня обдувает. Зябко стало, аж мороз по спине пробирает.
  Эк, меня занесло, бедолагу!
 Сколько времени так пролежал точно не помню. Поначалу страшно было. Да и с непривычки все это. Я же никогда в горах не был. Всю жизнь прожил на ровной местности.
  По своей натуре человек я не из трусливых, страх быстро прошел и стал я осмысливать ситуацию, соображать, что дальше делать. Попробовал встать на ноги. Вроде как не шатает меня. Стал себя ощупывать. Ноги, вроде, целы, руки - тоже. И голова  на месте. Брюки и пиджак - на мне. Правда, туфли я тогда снял,  когда ложился на диван. Теперь, вот,  стою здесь в одних носках, переминаюсь с ноги на ногу на камнях. 
   Совсем  рядом со мной птицы  летают,  да на своем языке переговариваются.
Гляжу я на них с  любопытством и тут вдруг захотелось мне самому полететь над горами. Так же, как и они.  Азарт меня  прихватил.  Даже весело стало. И самое главное, нутром своим чую и знаю,  что смогу  это сделать.
  Рядом с собой нашел удобное местечко и прислонился спиной к горе. Расслабился, глаза закрыл, отогнал  посторонние мысли. И стал думать только об одном - «Я полечу!».
  А  в груди всего меня распирает и подталкивает вверх. Вытянулся я в струнку, руки  широко расставил в стороны, а ноги наоборот,  вместе сомкнул. Чувствую, что к полету готов.   Присел слегка  и резко оттолкнуться от скалы. Словно в воду прыгаю.
   Ветер в лицо, глаза едва открыл. Боже ты мой,  я лечу!  И нет никакого  страха перед высотой.  Не  падаю камнем  вниз,  а плавно так лечу,  горизонтально. 
  Знаю, что и  управлять могу своим полетом. Все очень просто! Захотел сделать разворот влево, поднимаю выше правую руку, а левую слегка опускаю. Вот и  лечу в другом направлении. Захотел снизиться,  ноги слегка переношу вперед, а  ладонями  рук будто воздух торможу. И, вот таким макаром, я сделал свой первый в жизни  разворот, и плавненько опустился  на ту же самую вершину.
   Душа от радости поет! Осмелел совсем.  А мне уже хочется  на  другую вершину перелететь.         
   Вспомнилось, как  делают  это  птицы, когда  перелетают  с одного дерева  на другое.
У них же все отработано в деталях. Ворона, например,  срывается с ветки и планирует, как с горки, вперед и вниз. Почти до самой земли как бы разгон берет. А в самой нижней точке резко меняет направление полета уже вверх. И дальше  летит по инерции в гору. И так, без единого взмаха крыла, садится на нужную ветку. Только при посадке   притормозит слегка хвостом.   
  Именно так  я  все и сделал,  как и ворона.  И  у меня  все получилось!  Будто всю свою предыдущую жизнь я  тем и занимался,  что летал  с одной горы на другую.
 Стою, значит,  на новой вершине, оглядываю окрестности. Вижу - внизу дома стоят, машины по дорогам бегут, поезда катят по рельсам.  Даже отдельных людей видно, как они спешат куда-то. И, главное,  на меня ноль внимания. Обидно как-то стало. 
И тут гордыня меня  одолела.  Вот я же могу летать, а другим - слабо?
                - 5 -

  Как пацану, захотелось показать это умение своим  дорогим сельчанам. Особенно -  моей  женушке  Марии. Аж в пятках засвербило.
  Немного покумекал, в каком направлении  лететь надобно, собрался с мыслями,  произвел нужные действия с телом.  Смело оттолкнулся от скалы и снова взлетел.
Затем поворачиваю направо и беру нужный мне курс.
  Так вот и лечу я некоторое время, оглядываюсь по сторонам и  внимательно изучаю проходящую подо мной местность. Чтобы вовремя  угадать знакомые мне места и не проскочить мимо.
  Наконец показалось и родное село. Как на ладони, все  домишки разглядеть можно.  Маленькие такие стоят. И речушка узенькая под горой течет. От такой милой картины стало тепло моему сердцу.   А  вот и моя  хата.
  Делаю  положенный разворот  и плавненько  так приземляюсь  на родное крыльцо. Немного передохнул у дверей, с непривычки опять же. Не каждый день летать приходится.  Набрал  в грудь воздуха и  торжественно открываю дверь.
  И тут я невольно застыл на пороге. Передо мной открылась совсем другая картина, чем ожидал увидеть. В доме моем  набилось полно народу. Почитай, все село ко мне разом пришло. Даже в сенях стоят. Я, например, никого не приглашал к нам в гости.
  Может, общее собрание здесь проводят и ждут его начала?  Потому и  говорят тихо промеж собой.  Тогда  почему собрались именно в моей хате, а не в помещении  нашего клуба?   Все это показалось мне странным..
  Тихонько пробираюсь поближе, чтобы выяснить ситуацию. А на меня опять никто внимания не обращает. Будто меня и вовсе нет рядом.  Из-за плеч  стоящих пытаюсь разглядеть то место,  куда повернуты их лица.
  Внимательно так смотрю.  И,  что же  я вижу?
  Посреди моей комнаты на табуретках стоит красный  гроб весь в цветах, а в нем лежит какой-то мужик.  Кто бы это мог быть?
  Все наши родственники мужского пола  живут далеко. А если кто-то из них, не дай Бог, умер за  время моего небольшого отсутствия, то не было никакого резона  везти покойника так далеко.  Да еще в мой дом.
 Да и не все, кто пришел сюда, знают моих дальних родственников. Чтобы вот с таким почтением и скорбью стоять вокруг этого гроба.
  Протискиваюсь  еще ближе  к  покойнику и  внимательно вглядываюсь в  его  личность.
 Мужчина средних лет, побрит, причесан хорошо. Нос припудрен и губы помадой подкрашены.  Костюмчик на нем  приличный, серого цвета, как у меня в шкафу висит. Мне его на нашу свадьбу с Марией родичи купили.  Рубашка белая и галстучек голубой в  синюю полоску,  такой же, как у меня.
  Оглядываюсь на сидящих рядом  с гробом.  Вот  моя благоверная сидит в черном платье и платочком трет  глаза.  И мамаша моя дорогая здесь же,  и теща  с ней рядом,  тоже обе в черном.  И  обе  тоже в слезах.  Они - то здесь при чем, да еще  в первых рядах  при покойнике? Никак в толк не возьму, что к чему.
  Внимательней приглядываюсь к  лицу  усопшего  гражданина. Что-то в его личности знакомое угадывается. Где-то я его уже видел. И даже не один раз. Пытаюсь вспомнить, кого же он мне напоминает.
   О, Господи! Я же  эту морду, очень часто,  по крайней мере, один раз в день   вижу.
И даже знаю – когда.  Когда по утрам бреюсь перед зеркалом.
  Так это же я  – собственной персоной! Лежу себе в гробу в подобающей позе. И в сложенных  на  груди  руках держу горящую свечу.
   Но, погодите!  Как же это может быть?
   Вот здесь стою я  – целый,  живой и невредимый. Даже летать умею. И со мной ничего смертельного  за последние двое  или трое суток  не  случилось.
                - 6 -

   И  в  это же   время  я,   вот посмотрите,  здесь же  присутствую в  виде покойника.
Чушь какая-то.  А может вовсе это и не я,  а кто-то другой, очень похожий на меня?
 Но в нашем  роду близнецов отродясь  не бывало, тем  паче - лично у меня.
  Нет, в гробу лежу точно  я!  Свихнуться можно, ей Богу!
  Но, как это я смог,  за одну единственную ночь,  успеть и у тещи на пирогах побывать, и поспать у себя дома на диване,  и в горах полетать  красиво.
  И даже, вот, посмотрите - умереть в одночасье.
 А, главное, когда это успели всех оповестить о моей кончине, гроб сколотить и меня  в него уложить.
  Так стою я в толпе при  покойнике, то есть возле себя, и  в  задумчивости пребываю. 
А со мной   рядом  все остальные тоже молча  стоят. Скорбят значит обо мне. Как будто это не я здесь живой присутствую.
  И тут вдруг,  в  моей  голове, словно радио включили на полную  мощность. Впечатление такое, что  вокруг меня  орущая  толпа беснуется. Шарахнулся  я от такой неожиданности и с укором  посмотрел на собравшихся.
  Однако вижу, что никто из них даже  рта не открыл. Стоят все молча  и  на покойника скорбно так смотрят.
  А голоса еще громче звучать стали.  И  непонятно – кто и, что говорит, сплошной гул. Замотал я башкой и снова что-то щелкнуло у меня за ухом. Вроде как  настройка произошла. Как  в  радиоприемнике.
  И  тогда  стал я  различать  голоса  по отдельности,  каждого из присутствующих здесь.
Причем,  интересная деталь проявилась. Стоило мне только посмотреть на любого из них,
как  в сей же момент я  мог  услышать, что говорит именно этот человек.  Губами-то  он не шевелит, а я  его все равно слышу.
   И  тут до меня дошло, что это  мысли каждого из них  в мои мозги прорываются.
Что они в этот момент думают, то я и слышу.
  Помните,  как это случилось у  мужика в одном американском фильме? Прошлый год по телику показывали. В какой-то момент он стал слышать мысли всех  женщин, которые рядом с ним находились. Комичная была ситуация.
  Нечто подобное произошло и со мной. Только все это было не в кино, а именно здесь и сейчас.  При  полном моем присутствии.  И  без всякого  намека на комедию. И  я мог слышать не только женщин, но и всех присутствующих здесь мужиков.
  Я  тихонечко устроился в уголочке, чтобы никому не мешать. И  стал смотреть на каждого, кто попадал в поле моего зрения   и  выслушивать его мысли. 
 Да, скажу я вам откровенно, много чего интересного я услышал.  Не только о покойнике, то есть, о себе, но и  вообще, о жизни.  А главное - без всякой там цензуры.
  Начну, пожалуй, с кума Ивана, с которым мы расстались буквально накануне вечером.
   Посмотрел я на него внимательно. Стоит он понуро,  рядом со своей Степанидой,
а  я  р-р-раз, и подключился к нему.  И вот уже слышу его голос.
  - Володь, ты уж прости меня.  Сам не знаю, как это получилось.  Мы же с тобой  ничего лишнего  не  потребили  тогда, у Катерины Ивановны.  Все, как всегда. Ушли своим ходом, никого не задирали, ни с кем не подрались.  Пришел я домой как стеклышко.
 - И Степанида меня  без шума раздела и спать уложила. А наутро еще похмелиться поставила рюмку. А тут прибегает сосед  и сообщает скорбную весть, мол,  ты умер.
 - Жаль тебя, друже. Помнишь, как мы с тобой, пацанами еще, за девками  из кустов подглядывали, когда они  вечером  голышом на речке купались. А они  поймали нас, стащили с нас наши рубахи да в крапиве изваляли. Долго мы потом эту затею помнили.
   Тут перевел я свой взгляд  на его жену Степаниду.   Держит она своего Ивана под руку и изредка, шпынет его в бок,  не отвлекайся, мол.  И  уже  слышу  ее внутренний голос.
 
                - 7 -

 - Видишь, Ванюша, это ты во всем виноват.  Напоил Володьку, вот сердце у него  и отказало. Тощий он какой-то лежит, бедолага. Мария плохо за ним смотрела. А уж как  он  старался для нее.  Все в дом  норовил  принести,   и  всякие подарки дарил ей часто.
  - Не в пример моему Ивану.  Ну такой уж он у меня. Зато все при нем. На месте руки и все остальное. По хозяйству прилежный. Правда, за последнее время как мужик, слабеть стал. Надо мне самой  в город съездить. Говорят, там особенное женское белье для поднятия мужского интереса продают.  Да еще лекарство для поддержания мужской
энергии  поискать нужно. Там  у моей тетки знакомая знахарка имеется.  С ней  тоже не мешает  посоветоваться.
   - Господи, грех- то какой! Стою у гроба, а какие срамные мысли в голову лезут.
И затихла Серафима.
  Посмотрел я  и на своего племяша  Ваньку, который стоял рядом с Серафимой.
Когда он успел из города приехать?  И  тотчас  в моих ушах прорезался  его  голос.
   - Эх, дядька, жаль тебя очень. Мне с тобой всегда хорошо было. Это ты научил меня не хныкать, когда трудно и  не реветь, когда больно. За себя постоять и  другому помочь.  В машинах разбираться  научил. Добрый ты был человек.  Всегда  буду  помнить тебя.
   Приятно мне стало от такой похвалы, но тут взгляд мой привлекли две незнакомые личности. Они стояли немного в сторонке от остальных,  явно тяготясь  происходящим.
   Один из них, тот, что  в очках, сутулый  и  с типичной лекарской сумкой  в руках. Старался быть незаметным, смущался и сильно потел от духоты в комнате. 
Я услышал его и мне стало не по себе.
  - Все жизненные рефлексы у данного тела отсутствуют. Полный жмурик. Это я зафиксировал. Поэтому  вскрывать его не имеет смысла. Здесь никаких условий  для этого нет. А  везти его не на чем.  Специального транспорта у нас нет. И даже если  повезем, то на такой жаре,  пока  доедем до морга, труп распухнет. А копаться в этом  гнилье мне совсем не хочется.  Ясно и так, что смерть наступила от перепоя. В протоколе напишем причину смерти: аневризма сердца. Милиция подтвердит. Да, не забыть бы. Жена просила   свежей зелени  привезти. Надо у местных попросить, дадут, наверное, за так.
   - Как все это мне надоело  до чертиков. И с отпуском моим главврач не  торопится.
Сам уже на юга укатил. А мне обещал только осенью.  И продвижения никакого  не предвидится.
 Рядом  с лекарем  стоял  одетый в милицейскую форму молодой лейтенант. Он внимательно вглядывался в лица присутствующих. Будто  видел в каждом из них  потенциального преступника.  Но мысли его были нормальными.
  - И чего это начальство такой переполох  устроили.. Срочный вызов, вроде как убийство. Статистика, мол, за квартал подводит. Здесь  все и так ясно. Не было никакой нужды спешить в такую даль и по такой жаре на попутных. Успелось бы и на следующий день.  Итак, что мы имеем?
  - Следов насилия на трупе не обнаружено. Для порядка всех родственников и участников распития опросил. Все занес  в протокол и все подписи получил. Вполне достаточно. Врач, я думаю, тоже согласится, что смерть наступила в результате чрезмерного употребления спиртных напитков. На кладбище не поеду. Эту процедуру терпеть не могу.  Всегда все врут  о покойнике.
   - Кстати, нужно допросить еще одного местного алкаша. Его соседка заявила о  пропаже  у нее трех куриц. Думаю, что к тому времени,  уже все вернутся  с кладбища, и я с ними на поминках посижу. Выпить уже хочется. Интересно, поп согласится подбросить нас с медиком  до  города?
  Свой взгляд я перевел на стоящего у гроба священника. Когда его-то успели пригласить?


                - 8 -

  У нас в селе  церковь так и не построили. А при нужде какой -  венчаться там, креститься или еще по какой другой причине, ездили все  в город.. Там стоит  большой храм и службы  в нем  ведутся по всем канонам и по чину.
 Священник степенно обходил  гроб, размахивая дымящим  кадилом. Негромким голосом  монотонно читал положенные в таком случае заупокойные молитвы. Значит, панихиду по мне усопшему справлял.
   У святого человека и мысли должны быть подобающие. Прислушался  я  к  нему.
 - Интересно, сколько заплатят за отпевание?  Договаривались в спешке и  не на конкретную сумму. Теперь вот гадай, сколько дадут. Есть уже хочется. Пост кончился, можно и разговеться.  Пока приглашения к столу дождешься,  сам с голоду помрешь.
  - Все в трудах  да  в трудах, и  отдохнуть-то некогда. Тут еще этот лейтенантик с лекарем прицепились. В город им, видишь ли, надобно. Своей-то машины не сподобились приобресть. А мне еще в соседнее село поспеть надобно. Там  договорился  окрестить двоих младенцев.
   Тут глянул  я на  моих  родичей,  сидящих  возле гроба.
Вот слева стоит мой старший брательник Сергей.  Хмурится и все на мою, стало быть, уже вдову  Марию, строго так поглядывает.
   - Жаль, конечно, Володьку. Умер как-то не ко времени. Хотя смерть не выбирает кого, когда и как.  Значит, пришел и его черед.  А мне пора с невесткой разобраться. На хрена ей теперь эта хата? Она же  построена нами. Значит она по праву принадлежит нашему  роду. Нужно  хорошего адвоката найти в городе. Оформить правильно все документы и  продать дом подороже.  Мне- то он теперь ни к чему. А хозяйство мое нужно расширять. Так что денежки от продажи дома вложу в нужное дело. А Мария может перейти под крылышко  своего хахаля. У ней это не заржавеет. Да и у ее матери есть своя усадьба, тоже может дочку приютить. Только спешить надо, чтобы дорогу не перешла  эта стерва - невестка.
   Немного стыдно стало за братана своего. Не успел я еще остыть, а он уже домом моим спешит распорядиться. Правда, мы и по жизни с ним не были особо близки. Большая с ним  разница у нас  в годах была – целых 12 лет. Разное поколение, разное время и условия жизни.  Но я  всегда  им  гордился перед  мальчишками.
  Взгляд мой перекинулся на  тещу мою, Екатерину Ивановну. Сидит она немного поотдаль  от всех остальных родичей и  грустно  смотрит на лежащего в гробу  зятя.
То бишь, на меня. И слышу ее сокровенные вздохи.
   - Все меня винят, что, дескать, это я зятька своего упоила и в гроб свела.  Вы что, все сдурели?  Да на нем пахать можно было до старости и еще  дальше.  Господи, какой хороший человек был мой зятек. Справный был  мужик. И по хозяйству умелец,  и  приветливый со всеми. Не в пример моему бывшему супругу. Эх, дура Мария, не уберегла такого  человека, все чванилась - «Не люб он мне». А чего ж быстренько замуж за него выскочила?  Боялась опоздать на поезд? Теперь  вот  руки  у тебя  развязаны. Лети куда хочешь. Только, что ты без него делать-то будешь?  Любил он тебя очень. И берег.
А что деток не было у вас, так на то воля Божья.
   - Если б мне в  ту пору было столько годочков, как  моей Машке, ни за что не упустила бы такого парня, как Володюшка.  Я  бы его холила и лелеяла всю мою жизнь. 
Ну, значит,  не судьба  была  познать мне такую радость.
   От таких тещиных откровений  мне стало совестно.  И тут я услышал тихие всхлипы моей родной матушки.
   - За что  меня Господь так наказал – раньше меня забрал к себе моего младшенького?
С сердцем - то у него всегда все было в порядке. И пил он  в меру, не курил.  Хозяйство вел прилично. Всегда ко мне с уважением относился. То что-то привезет, что-то достанет. Лекарства там или какую-нибудь кофточку. Не повезло ему с Машкой. Стерва первейшая.
                - 9 -

  - И меня не особенно привечала. Только по большим праздникам, да и то, потому, что сынок  ее  заставлял. Жаль,  внучат я от них не дождалась, своих кровинушек. Эх, судьба моя – кручинушка.
   Тут я  и сам  вслед за матушкой  начал вроде как носом  хлюпать, но сдержался.
По причине  наличия   двойственной ситуации.
  Вот так я и наслушался  чужих мыслей – разговоров, в том числе и о моей благоверной не самое приятное.  И так мне захотелось самому  узнать, что она сама думает обо всем  этом.
   Но тут взгляд мой упал на Женьку, теперь уже Евгения Сидоровича, как его все стали величать. Он как раз стоял за спиной моей супруги,  сидящей в это время на стуле перед гробом.
  Не скажу, что он красавец.  Не мне, мужику, судить об этом.   Но вот  бабы на него с молодых лет ласковые взгляды бросали. Не понаслышке  знаю. К  некоторым из них он проявил  очень усердную благосклонность. А вот, поди ж ты,  ни одна из них  так и не сумела его окрутить и в загс затащить. Так и живет один.  Доходили до меня слухи, что  он не равнодушен к моей Марии. Так об этом  я  и сам  знал еще до нашей с ней свадьбы. Он же за ней тоже ухлестывал. В детстве мы с Женькой были друзья  «неразлейвода».
А после  того, как я  Машу  увел  у  него из-под носа, он вообще перестал со мной общаться.  При встрече  даже отворачивался и  не здоровался со мной.
Тем интересней мне было услышать его мысли в такой ситуации. Наивен был я.
   - Ну, наконец-то повезло мне, убрался  на тот свет этот везунчик.   Все-то у него складно получалось по жизни. И  Машеньку  увел у меня. Видать улестил ее чем-то особенным.
  - Ну, хозяйство он вел лучше, чем я свое. Ну, в  районе его очень ценили. И друзья у него водились не забулдыги.  А вот  неприятен он мне, с детства еще. Почему? Не знаю.
Какой-то он слишком правильный был.  Неприятен мне, и  все.
   И  вижу я, что рука Евгения Сидоровича  по-хозяйски так гладит плечо моей законной супруженции.  У мня аж дух захватило. При живом - то муже и такое творит. Но тут я опомнился. Ведь не каждый день меня хоронят. Да еще  при моем  живом присутствии. Может он так сочувствие ей выражает и успокаивает? Гляжу на него дальше.
 Слышу,  Женька продолжает свое:
   - Крепись, Мария, немного нам  осталось ждать.  Вот отгорюешь положенный срок, чтобы рты всем закрыть, и заживем мы с тобой, как надо. А то все по углам  с тобой прятались, всякого шороху боялись. Терпели долго. Теперь  вот наше с тобой время настало. Я тебя, Машенька, приголублю, приласкаю уже законно. Королевной у меня ходить будешь. А хату твою мы продадим и в город переберемся. Я ведь только из-за тебя и задержался  в этом селе  так надолго.
  Оторопел я от такой Женькиной наглости.  Это ж надо, как устроился за моей спиной.
И все-таки, не верилось в это. Душа  моя  противилась и не принимала такие сплетни.
Это просто  мое воображение  разыгралось, будто  могу я чужие мысли  услышать.
  Тем не менее факт налицо.
 Повернулся я к своей Марии и заглянул в ее сухие глаза. Глубокие такие глаза, как колодцы, дна в них не видать. Утонул я в них еще в молодости,  да так  до сих пор и  живу под их воздействием. Что она-то сейчас думает, какие мысли кружатся в ее очаровательной головке?
  И тут на меня обрушилось.
  - Быстрей бы уж закончился этот спектакль. Как же ты мне надоел со своим слюнявым ртом и липучими ласками.  Дурак, так и не понял при жизни, что я все меры принимала, чтобы не залететь. Не хотела иметь от тебя детей. А при живом- то муже грех было от моего Женьки  рожать. Все сразу бы признали, чей у меня ребенок появился.

                - 10 -

  - Схороним тебя, постылого, и заживу я совсем другой жизнью.  Такой,  какую я всегда себе представляла и с Женькой мечтали об этом. А что сама не ушла от тебя раньше, так как-то боязно было,  да  и  с этой  хатой  не резон  было расставаться.
  - Надо вечером после поминок с Женькой  обговорить конкретно, что дальше нам делать. А то все на ходу переговаривались. Теперь мне некого стесняться.
 Тут уж мои нервы совсем не выдержали. Я так разозлился, что меня затрясло в лихорадке.  В глазах потемнело.   И я  как закричу ей в ухо.
   - Ну и лярва же ты, Машка! Так притворяться  всю  нашу совместную жизнь. И детей ты не хотела, и меня ненавидела. Черная душа у тебя и мозги набекрень. Сказала бы все прямо. Отпустил бы я тебя к твоему хахалю.  Не будешь ты счастлива ни с Женькой, ни с кем - то другим. Ты себя, родимую, одну только и  любишь. Слепой я был, потому что любил тебя. А ты даже этого  не поняла. Глупая ты и никчемная баба. Гнать тебя со двора надо. Вон отсюда, паскудная!
   Тут Мария как вскочит, глаза вытаращила. Трясется  вся и слова вымолвить не может.
Смотрит на покойника, а у самой слышно, как зубы стучат.  Пальцем тычет в гроб и  какие-то  дикие  звуки  издает.  Потом она, как прыгнет от гроба. Стул в сторону отлетел,   всех растолкала  и  - вон из хаты.
  Все остолбенели, не поймут, что произошло. Кто-то вслед за Марией выбежал.
И в первую очередь, конечно, Женька. А  я вслед ему кричу:
  - Забирай ее, Женька, себе. Она и в мыслях, и наяву с тобой давно по углам  кувыркается. Все знали об этом, только я один  слепой и глухой был. Катись с ней куда хочешь.
  А он, вдруг, на полном ходу, вроде как на стенку лбом наскочил. Развернулся всем корпусом,   глаза  выпучил,  набычился  и дико так на моего покойничка смотрит. Ртом воздух молча хватает. Постоял так  и исчез за дверью.
  И  сам я  тоже,  как  не в себе, трясусь и ногами топаю. Бормочу самые последние слова, какие только на  ум пришли. А все  стали оглядываться -  непонятно,  мол, ситуация такая.
  В бешенстве набросился я на своего покойника и давай его по щекам хлестать и за  лацканы пиджака трясти.  Рванул я покойничка из гроба,  а  с него  вдруг пиджак,
а за ним  и рубаха сползли  и в моих руках остались.
  Тут не к месту вспомнилось, что,  когда покойников наряжают,  то иногда перед тем, как их в гроб положить, всю одежду сзади  разрезают и укрывают таким образом ею усопшего сверху,  у же в гробу. Только ботинки или тапочки надевают целыми.
   Теперь представьте себе картину. Покойник в гробу  сидит и трясется, как живой, а   
с него в это время одежда  сползает.   
   Паника тут поднялась и весь народ, что в хате был разом к дверям бросился. 
 Давка в сенях случилась и поднялся невообразимый гвалт. Особо ретивые успели в окна выпрыгнуть. А вернуться назад в хату, посмотреть значит, что дальше будет, никто не решается. Толпятся в сенях.
  Тут я вспомнил о себе. Никак не пойму, что со мной самим-то творится.  Вроде как сплю, и в то же время -  сам вижу, что  все это  наяву происходит. Оглядываюсь на гроб.
А в нем пусто. Нет моего покойничка.  Может быть  в горячке  я  сам его куда-то задвинул. Нет, вроде. Вот пиджак его разрезанный на полу лежит и рубашка валяется рядом. В горле у меня запершило и я машинально схватился  рукой за шею. Чувствую - на ней почему-то галстук болтается. Посмотрел на него – Господи! Это же мой галстук. Он только что лежал на груди моего покойника.
  У стены стояло большое зеркало, завешанное по  случаю траура черным покрывалом. 
Я шагнул к нему и сорвал это покрывало.  Из глубины зеркала на меня  смотрело взъерошенное существо практически без одежды. На шее у него болтался только галстук, а с бедер сползали остатки порезанных брюк и трусов.  На ногах  остались  носки  и
какие-то старые башмаки.
                - 11 -

  Да, друзья вы мои разлюбезные, в зеркале я увидел отражение своей собственной личности.
  Чтобы убедиться в этом факте окончательно, я пошевелил рукой.  Мое отражение  в точности повторило мой жест. Я шагнул к зеркалу. Мое отражение сделало тоже самое.
   Теперь уже сознано оглядываюсь вокруг. В комнате пусто. А в двери робко заглядывают несколько испуганных  лиц. Любопытство их  все же одолело. В углу комнаты на моей с Марией кровати сидит лейтенант милиции с отвисшей челюстью и с наставленным на меня трясущимся пистолетом.
  Тут я совсем пришел в себя и  первым делом рванулся к шкафу, быстро достал из него свои старые штаны и натянул на себя, чтобы наготу свою прикрыть.
Краем глаза вижу, как лейтенант тихонечко сполз с кровати и,  все еще не опуская пистолета, стал приближаться ко мне.  И, вдруг, его прорвало. Он как завизжит:
  - Стоять на месте! Руки вверх, повернуться ко мне спиной, ноги в стороны! Не сопротивляться!  Стреляю без предупреждения!
От этого визга и от всей этой  кутерьмы, в голове у меня  помутилось и я, кажется, отключился.
   И снова чувствую, как  кто-то усиленно трясет меня за плечо,  по щекам треплет и  в нос чем-то вонючим тычет.
Открыл глаза,  вижу что сижу я на стуле, а надо мной склонился  уже  знакомый  медик.
   - Ну как Вы себя чувствуете?  Напугали всех нас очень уж сильно. Думали, что вы уже
насовсем  померли. Хорошо, что не успели Вам вскрытие сделать.
   От нашатыря в  голове  совсем уже просветлело и  я в ответ ему говорю:
   - Еще поживем. Успеете  вскрыть меня, только и в следующий раз тоже не спешите с этим делом. И не волнуйтесь, вам нарвут зелени в моем  огороде, сколько захотите. И за стол скоро непременно все сядем. А главврач  - дурак, не ценит Вас. Так ему и передайте мои слова.
 Медик оторопел и не нашел, что сказать. Только и  услышал я от него :
   - Феноменальный случай!
Тут из-за его  плеча  протиснулся священник  и, быстро крестясь,  стал совать мне в лицо  крест.  А сам шепотом еле слышно  бормочет в бороду:
  - Чудо свершилось! Снизошла на агнца Божьего благодать. Восстал, аки  Лазарь из  усопших.  Молиться за тебя будем всем миром.
А я в ответ ему:
   - Помолитесь, отче, обязательно помолитесь.  И  еще успеете на крестины к двум малышам  в соседнее село.  И за  панихиду по усопшему Вам заплатят, как договорились, хотя я и воскрес,  вроде  как. А по-моему и не умирал  вовсе. Ну, а медика с лейтенантом  Вы обязаны в город доставить. Они все же представители власти,  а власть, как известно, уважать надо.
   Батюшка остолбенел  и у него глаза закатились. Но его оттеснил в сторону  лейтенант и и, смущаясь, словно солдат-первогодок, обратился ко мне.
   - Вы, гражданин, извините, что так грубо с вами обошелся. Обстоятельства, сами понимаете,  какие появились. Всего  в нашей работе не предусмотришь. Бывает и не такое.
Но вам все равно нужно дать свои показания с занесением в протокол.
   Говорю  лейтенанту:
  - Ладно, согласен я.  А Вы еще успеете и алкаша допросить, и куриц пропавших разыскать, и за столом посидите, на моих, как бы поминках, и чарку поднимите за мое благополучие, как вы того хотели. А у гроба действительно всегда врут. Здесь Вы совершенно правы.  Но, священник вас с доктором обязательно подбросит до города.
 Лейтенант вначале опешил, затем смутился и тихо ретировался за спины плотно окруживших меня людей.
                - 12 -

 Тут я почувствовал  на своем лице руку, которую ни с какой другой никогда в жизни не перепутаю. Мама  нежно гладила мои щеки, судорожно их целовала и тихо шептала ласковые слова, как в моем далеком  детстве. Она не замечала своих слез, от которых стало мокрым все мое лицо. 
   Губы ее дрожали, а  из груди вырывались хриплые звуки измученной  горем  души. Но  в  глазах уже не было скорби. И морщинки разбегались к вискам от радости.
   Слегка отодвинув  всех в сторону, приблизился  ко мне мой  старший братец.
   - Ну ты и напугал нас. Молодец, что выдюжил. Наша порода. Не пойму, правда, как это у тебя получилось.  Но ты уж меня извини, я всегда к тебе как-то не по-братски относился. Завидовал и ревновал, что тебе, как младшему,  больше доставалось  от родителей и любви, и ласки. Обделенным себя считал. От того и злился на тебя. Ты уж прости меня глупого.
   Мне очень стало жалко своего брата,  не хотел его смущать. И напоминать  его мысли о продаже нашего дома.  Хотя, если честно, он был прав в своем порыве,  и я за это его не сужу.  Только благодарно пожал ему руку.
   Тут  протиснулся ближе  кум со своей Степанидой.
   - Как я рад, дорогой ты мой  друже, что ты опять живой.  Я виноват, что  такая беда с тобой  приключилась, а потому  все упреки смиренно принял на себя. За то, что тебя не удержал  от пития.  Клянусь,  больше этого не повторится.
  Но Степанида  дернула Ивана за руку и твердо меня заверила:
   - Не беспокойся, Володя, поправляйся,  а  я  теперь всегда  начеку буду.  И,  если что, спуску не дам никому  из вас.
Мне оставалось только улыбнуться друзьям и добавить уже от себя.
   - Ты, Серафима, стереги его, а то он опять полезет в кусты у речки  на голых  девок смотреть, как они купаются.  А  потом от крапивы будет чесаться.
  Иван посмотрел на меня с подозрением, хмыкнул, и хотел еще что-то сказать, но его  утащила за собой   милая женушка.
  Наконец прорвалась ко мне и теща моя, Екатерина Ивановна. Смущаясь, она, как и моя мама, нежно погладила меня по щеке и тихо сказала:
   - С возвращением тебя, Володечка. Я очень рада, что ты опять живой.
И отвернулась, вытирая слезы. Я не нашел ничего более достойного, чем поймать ее  натуженную руку и,  в благодарность за все,  по - сыновьи,   поцеловать эту руку.
Женщина еще больше  смутилась и робко  отошла.
   Все присутствующие  плотно  меня обступили  и каждый из них норовил тихонько дотронуться до моих полуголых мощей  и что-то спросить. Но,  в общем шуме я ничего не разобрал и поэтому встал со стула и громко предложил:
    - Друзья мои,  я рад, что мы снова вместе.  Давайте все  сядем  за стол. Не пропадать же продуктам из-за того, что поминки отменяются. И выпейте за мое здравие и возвращение к вам. А я  посижу рядом с вами  и послушаю вас. А как и что произошло со мной, расскажу вам   без утайки.
    Все  еще больше оживились, быстренько вынесли гроб на задний двор, поставили стол на середину комнаты и застелили скатертью.  Не прошло и десяти минут, как стол был накрыт для  торжества,  но уже по случаю моего, как бы,  воскрешения.
 Всем места хватило и тосты пошли один за другим и все - только за мое чудесное возвращение в  нашу  с вами жизнь. А другой у меня и не будет.
   Да, а случай произошел, конечно, удивительный. Сами посудите. Тут и полеты как бы во сне, а может быть – и наяву.  И собственные похороны.  А  в то же самое  время я  чувствовал себя абсолютно живым.  В здравом уме и твердой памяти.


                - 13 -

  Все это виделось мне, как бы со стороны, и даже чужие  мысли удалось услышать.
Очень откровенные. Какие  имеются только у каждого из нас,  для собственного пользования.  А тут все они на показ были выставлены. Только для меня одного.  Чудно как-то все это.
   Это  действительно, если не чудо, то точно - медицинский парадокс. Так сказать, общий транс местного масштаба. Как это получилось со мной и по какой причине все произошло, вряд ли даже ученые мужи  объяснить смогут.
  Позже один из таких приезжал из столицы. Долго расспрашивал все, записывал, угощался. С тем и уехал восвояси.
 Потом кто-то из мужиков видел по телевидению большую передачу. О всяких  там необычных явлениях, с какими  в  жизни  пришлось встретиться отдельным  гражданам.
  Так вот, в той передаче упомянули  и  о моем случае.  Правда, конкретного адреса и моего имени не назвали. Но, при этом  категорически всех заверили, что этого, мол, в реальности произойти никак не может. Потому,  как законы природы  этого не позволяют.  Очевидно,  байки народ сочиняет.
   Ну и на том спасибо. Мне-то что. Было – не было. Это только меня  и касается.  Да еще некоторых особ.
  Ну, а супруга моя, теперь уже - бывшая, так и не появлялась  больше  в нашем  селе.  Исчезла из поля моего зрения, растворилась  в пространстве. Кто-то из сельчан видел, что после того памятного дня,  она  вместе с Женькой сразу подались в город.
   Недавно прислала по почте заявление на развод. Без имущественных претензий, правда.  Я подписал  эту бумагу и отослал ей обратно. На суд не поехал. Противно на душе было.
На этом наша связь с ней закончилась. Правда, бабы донесли, что и с Женькой она, мол, рассталась. А что там с ней дальше  происходило – мне не ведомо. Да  и не стремился я узнавать что-либо. Перегорело все и отрезано.  И точка.
   Вот только в глубине души,  надеюсь  и жду,  что,  вопреки всяческим  законам
физики или еще какой-нибудь науки,  повторится со мной то, что  тогда  произошло и всполошило все наше село.
  И уж если  суждено этому случиться, то желательно, чтобы все происходило без  всяких  там  смертельных вариантов и побочных эффектов.
  Уж очень хочется снова  почувствовать себя летающим человеком. А заглядывать в душу каждому  из сельчан мне совершенно не интересно.  Да  и стыдно ведь это, не правда ли?

                Манхоф