Три портрета

Был и у меня звёздный час, и случилось это в городе на Неве. Приближалось третье июля – день нашей свадьбы. Двадцать шесть лет мы отмечали его традиционно – застольем дома. На двадцать седьмой год решили отойти от традиции и махнуть вдвоём с мужем на пару дней в Петербург. Там как раз начинались белые ночи, о которых мы много слышали и читали. Всё складывалось удачно: третье и четвертое июля  были выходные дни. В пятницу вечерним поездом  уехали, а в субботу утром уже были в северной столице. Муж никогда не был тут, а я имела счастье посетить город двадцать пять лет назад.
Гуляя по  улицам и проспектам, мы испытывали почти детскую радость, волнение и восторг. Всё увиденное захватывало дух, будило фантазию, оживляло  исторические  картины: Спас на крови,  Исаакиевский собор, Петропавловская крепость, каналы, мосты…
А вот и Дворцовая площадь. Осмотрев её, мы заметили группу уличных художников, рисующих портреты. Я загорелась: « Коля, давай сделаем портреты на память!» Муж не захотел позировать, но не возражал, чтобы это сделала я. Мы
договорились с художником, мужчиной средних лет. Он пообещал управиться за двадцать минут, усадил меня на скамеечку и начал действо. Раньше, всего однажды, рисовали меня в подземном переходе на Арбате. Результат был ошеломляющий: мои на портрете  были только сережки в ушах.
- Но это же не я!
- Я вас вижу такой, - ответил художник.
Интересно, какой меня увидит этот мастер?
Вдруг к рисовавшему меня художнику подошел мужчина лет шестидесяти и негромко сказал: «Я тоже хочу рисовать эту женщину, вы не возражаете?»
«Мой» - не возражал. Второй художник уселся немного правее первого  и начал, поглядывая на меня,  писать портрет. Мне это показалось забавным. У каждого мастера  своё видение, что же получится?
В какой-то момент почувствовала на себе ещё один взгляд, проследила за ним и втайне ахнула. Левее «моего» мастера сидел молодой художник и сосредоточенно смотрел на меня. Его рука неторопливо скользила по ватману. Он тоже писал мой портрет!  Когда я это поняла, почувствовала себя «звездой». Конечно, я понимала, что таким способом зарабатывается хлеб насущный, но, тем не менее, было приятно. Пристальные взгляды живописцев,  молодого, средних лет и пожилого, окрыляли меня и пробуждали начавшее увядать женское начало.
Любопытные зрители, постоянно подходившие и уходившие, тоже заметили троицу,  рисовавшую один «объект». Переходя от одного художника к другому, они  долго молча наблюдали за работой. Меня забавляла их  одинаковая реакция: интерес,  удивление, изучение рисунка, сравнение с оригиналом. Улыбались: кто доброжелательно, кто скептически. Кто-то поднимал вверх большой палец – «во!» И  все упорно стояли,  явно желая увидеть итог. Я изнывала от усталости и любопытства. Обещанные двадцать минут уже давно прошли, прошёл час,  пошёл второй…  Муж томился в ожидании, но оценил необычность момента и сфотографировал происходящее.
Наконец, всё было закончено. Мы ринулись к мольберту  «своего» художника и… разочарованно переглянулись. На нас смотрела молодая красивая женщина: роскошные волосы, лукавый  взгляд с поволокой, аккуратный (не мой!) носик, чувственные губы…
Женщина на портрете едва сдерживала в себе неукротимую весёлость, была игрива и знала себе цену. Художник льстил мне – это было очевидно. Он  верно почувствовал присущие мне качества, но форму их выражения определить, на мой взгляд, не сумел.
Я не увидела себя в портрете и была  разочарована. Несмотря на это, мы купили его, ведь человек работал, старался.
К нам подошёл второй художник и показал свою работу. Стояла жара, на мне была надета майка, признаюсь, слишком открытая для моего возраста. Первый художник «одел» меня в кофточку с овальным вырезом, не заметив крестика на груди. Второй – увидел всё: ярким штрихом отметил крестик, подчеркнул оголённое плечо. В прищуренном взгляде, крупном носе,  полных губах дамы  чувствовалась сексуальность. Было что-то … грубое во всём облике изображённой женщины. « Господи, неужели меня видят такой!» - ужаснулась я и не захотела взять портрет. Художник очень просил нас купить его работу хоть за какие-нибудь деньги, и мы сдались.
Интересно было взглянуть на третий  рисунок.   Сквозь  толпу любопытных  мы пробрались к мольберту и… застыли оба. От портрета невозможно было оторвать глаз. Завораживал  он  не красотой изображённой женщины, а чем-то другим… Художник «не заметил»  моих морщинок у глаз, горьких складок у губ – того, что оставляет на лице груз прожитых лет. В то же время он передал всё это  выражением спокойного усталого взгляда, застывшей в губах горечи. От всего облика женщины исходила какая-то потаённая грусть – что-то не состоялось в её жизни. Но во взгляде, устремлённом вдаль, жила мечта…
Я узнала себя. В какой-то момент возникло чувство неловкости, оттого что чужой человек  вытащил на свет нечто из тайника  твоей души. Нам захотелось  тотчас забрать портрет, но художника рядом не оказалось. Он куда-то ушел, никто не знал, куда. Мы решили дождаться его. Наконец, он появился.
- Пожалуйста, продайте нам этот портрет, – попросили мы.
- Я писал его не для продажи,- ответил художник.
- Пожалуйста!  Сколько вы за него хотите?
Он неопределённо пожал плечами. Муж всучил ему деньги, оптимальные для такого  рисунка, мы забрали портрет и,  взявшись за руки, пошли дальше.
Впереди у  нас  была  белая ночь.