5. Федька

Откуда он взялся на этом свете он знал и одновременно не знал.
Деревня маленькая – восемьдесят три человека в ней – все друг с другом были хорошо знакомы.
Рассказали…
Не так, чтобы посадили перед собой и всё ему как на духу поведали – нет, не так, а так – кто слово к случаю сказал, кто пол слова.
Жил Федька с бабкой в маленьком домике посреди деревни.
Нет-нет-нет, не в уютном маленьком домике с бабушкой-хлопотуньей, в доме, где всегда пахнет пирогами и яблоками.
Не нужен он был своей бабке с самого начала, да и не один он был у неё внучок – шестерых на неё навесили детушки родимые.
К бабке часто два её старших сына своих ребятишек подкидывали и с ненавистью поглядывая на Федьку обзывая его выродком, ублюдком, позором семьи, норовили при случае дать ему подзатыльник или щелкнуть больно пальцем по лбу.
Федька с малолетства прятался и старался не попадаться им на глаза.
Ещё к бабке раз или два раза в год заезжала с соседней деревни её младшая дочь.
Она каждый раз выклянчивала у бабки деньги, на Федьку совсем не обращала внимание, недолго крутилась по дому и прихватив бутылку другую самогона исчезала до следующего появления.
Позже, уже во втором классе Федька догадался, что эта загульная и плачущая пьяная бабёнка его родная мать.
В четырнадцать лет она с деревенскими девчонками помоталась на уборку картошки на соседние совхозные поля вместе с городскими студентами из института.
Под Новый Год бабка обнаружила последствие этой лихой уборке картофеля у дочери.
Старшие её братья – Виталька и Славка – разродились руганью по этому поводу, обозвали её всеми доступными их пониманию словами и посоветовали перебраться сестре жить в ту деревню, где она так удачно накопала тогда картошку.
В середине июня Майка родила Федьку.
Ума не хватило оставить его в роддоме, и Федька был принесён домой.
Два дня Майка покрутилась по деревне хвастаясь, как тяжело она рожала сына, на третий день с утра, пока бабка возилась одна с прополкой огорода Майка собрала свои нехитрые пожитки, прихватила новый бабкин ватник, вылезла на улицу через окно и была такова.
Избушка у бабки была крохотная-крохотная – пол метра на пол метра, с земляным полом и мышами в углах, с белой лупленной печкой, со столом, тумбочкой и двумя скамейками, с одним кособоким стулом венской работы и большой железной кроватью за занавеской в тёмном углу.
Федьку его положение не волновало – и что родителей нет у него, и что он не обласкан никем, и что подарков на дни рождения никогда у него не бывает – он же не один такой был в деревне.
Все так жили.
Нормально…

За забором рядом с ними стоял большой двухэтажный деревянный дом, где жили две сестры-старушки.
У старшей – Марии Яковлевны – была когда-то семья – муж, дочь – поздняя ненаглядная радость.
Муж у неё когда-то уехал на заработки на север и уже назад в семью не вернулся.
Дочка – умница и красавица – после девятого класса поступила в техникум в Петербурге, окончила его, там же в городе вышла за муж и приезжала к матери только летом привозя к ней своих детей.
Вторая сестра – Анна Яковлевна – никогда замужем не была и в преклонном возрасте попав в трудное материальное положение отдала племяннице свою комнату в скандальной коммунальной квартире в Петербурге и переехала жить к сестре.
Со Славкой – младшим внуком Марии Яковлевны – Федька дружил, когда тот приезжал погостить.
Рыбалка, лодки, грибы, на турбазе лосёнок какой ни будь от убитой браконьерами лосихи или маленькие лесные полосатые кабанчики в загоне.
Турбазы как таковой не было – это одно название осталось – раньше сюда туристы приплывали на лодках порыбачить, костёр развести, напиться, поорать дикими голосами в ночной тишине, приревновать кого-то, передраться, поесть из ведра ухи с угольками, раскидать свой мусор по всему берегу и уехать довольными к себе домой.
На участке у сестёр-старушек стояла баня.
У Федькиной бабки бани не было и поэтому бабка со старушками дружила, помогала пропалывать невесть зачем посаженную у них на грядках клубнику, колола дрова и давала разумные деревенские советы этим выросшим в городе неумехам.
Федька таскал им в дом наколотые дрова и вообще ходил по их старому и теряющему прочность дому как по-своему.
В бани они с бабкой мылись за это беспрепятственно.

В соседней деревне, в трёх километров от дома была начальная школа.
Федька ходил в неё в любую погоду в первый и во второй классы, в третьем классе стал пропускать занятия.
А что?
Читать-писать научили?
Складывать цифры тоже?
Что ещё нужно?
У сестёр – старушек на первом этаже в доме были сбиты из досок полки и на них стояли книги. Совсем необычное явление для деревни.
Федька, как только выучил буквы стал таскать книжки по одной и читать их оставляя в образовавшейся щели на полке толстую отпиленную плашку от половой доски.
Читал он книги запоем, спрятавшись от всех и забывая обо всём.
Читал книжки все подряд – как они стояли на полке, так и брал их по порядку.
Когда после второго класса летом к соседкам приехал из города их зять и столкнувшись с Федькой возмутился почему дорожка к дому просела, и вода в ней стоит, и что пройти к дому невозможно – Федька ему ответил, что, видимо от снега за зиму земля на них уплотнилась и поэтому не пропускает воду и хорошо бы песку подбросить на дорожку и уровнять её.
Заносчивый и высокомерный зять так на него удивлённо посмотрел, что Федька понял, что выдал свою начитанность и что так деревенские не говорят.
Недовольный зять ушел в дом, а Федька запомнил этот разговор.
Не надо себя выдавать.
Пусть люди думают, что ты глупее их – это может пригодится.

Тем же летом старший дядька Виталька чуть не прибил его доской.
Пришел к бабке пьяный, кричал на неё, что она дура, раскидал миски со стола на пол.
Федька от греха подальше спрятался на дворе за сараями, но дядька нашел его там и подобрав с земли доску с размаху ударил ею.
Федька отскочил, прогнул спину, и доска в сантиметре прошла вдоль спины изодрав ему рубашку в клочья.
- Ублюдок! Приблуда! Ты что по земле ещё ходишь? Сдохнуть помочь сделать? – орал его дядька, запутавшись ногами в упавшей бельевой верёвке.
Федька убежал за сараи и пролез под заборчиком к соседям на участок.
- Найду – убью! – неслось ему в след – На принесла тут в подоле заразу – корми его! Мать где твоя? Что у неё не живёшь?
Доска не задела спину.
Обиды на дядьку Федька не держал.
Пьяный…
У самого жена по деревне шатаясь из стороны в сторону всё воскресенье ходила по дороге и песни похабные орала.
Детей у них трое дома.
Последнего - чёрненького и кудрявого - все говорили, что не от дядьки его жена родила.
Вот напился…
Есть причина напиться.
И тогда, когда бабка оранжевыми нитками зашивала его синею разорванную на спине рубашку – Федька решил – подрастет и убежит отсюда.
Куда угодно убежит.
Везде хорошо, только не тут.
Третий класс он отходил в школу шаляй-валяй, в четвёртый класс он в школу почти не заглядывал.
Но табель за четвёртый класс ему выдали.
Весь в тройках.
Кому-то было нужно значит, что бы он числился учащимся в школе.
В пятый класс он учится не пошел.
В соседней деревне была только начальная школа и в эту школу приезжала учительница раз в неделю, сажала в одном классе и пятиклассников на один ряд – в лучшем случаи человек шесть, и шестиклассников на соседний ряд – человека три, и семиклассников – тоже человека два или три и одновременно вела у них сразу у всех либо математику, либо русский язык, либо обществознание.
Пятёрок не ставила, двоек тоже не ставила.
Двадцать первый век.
Образовательный процесс в действии.
Стандартизация школьного обучения.

Федька с братьями Крикиными – Мишкой и Витькой – по выходным наведывались на бывшую турбазу.
По старой памяти туда иногда приезжали отдохнуть знавшие это место люди.
В старом оставшемся от туристической базы разорённом доме с больной комнатой для некогда группового застолья рассаживались приезжие и ели привезённую с собой еду, пили или напивались привезённой с собой водкой, шумно выходили на крыльцо радуясь свежему воздуху – была погода – привезёнными удочками ловили рыбу в реке, были ружья – в сезон и в не сезон стреляли в лесу зверя, если конечно зверь попадался им в лесу на их пьяные глаза.
Когда приехавшие расходились по территории – можно было осторожно шмыгнуть в большую комнату, где они сидели – тут надкусанный бутерброд с маслом и колбасой на тарелочки лежит – вкуснотище… там недоеденная жаренная нога курицы… разложенный веером сыр – можно и пореже его разложить.
Федьке однажды бутерброд с красной икрой достался.
Вот жизнь.
Главное – быстро всё похватать со стола и незаметно смыться.
А что?
Они пьяные – они всё равно ничего не заметят.
Не напороться ещё только на дядьёв своих – они тоже тут всегда ошивались около туристов.
Побег из дома Федька откладывал с года на год – маленьким бежать нерезонно – поймают на улице и в детский дом определят.
Федька ждал возраста.

Когда ему стукнуло семнадцать – неожиданно подвернулся случай.
Сначала, в конце марта на эту базу приехали напиться и дико поорать у мангала с шашлыками в дикой деревенской глуши уже не раз бывавшая здесь компания мужиков в кожаных куртках на машинах.
Позже к ним приехал ещё один уже прилично пьяный с красным лицом какой-то их начальник.
Пили…
Кричали…
Федька с братьями Крикиными отсиживались на кухне в тепле и уже что-то стащив с общего стола запивали это стащенной там же бутылкой Фанты.
Фанта кончилась.
Делать было нечего.
Федька тогда пошел на разведку в коридор посмотреть, как продвигается застолье и долго ещё ждать.
Двойные двери в большую комнату, где шла гулянка были слегка приоткрыты и в узкой щели хорошо освещенной комнаты был виден тот, что приехал попозже – он стоял у двери и размахивал рукой привлекая к себе внимание, затем теряя равновесие двинул стул к двери и положив сотовый телефон на сиденье схватился за спинку стула.
Федька сделал шаг назад, остановился, а затем подошел вплотную к двери – необычный и видимо дорогой сотовый телефон лежал за дверью в освещенном пространстве на сиденье стула.
Федька присел на корточки.
В метре от него лежал этот телефон.
Раньше он таких не видел.
У Федьки не было своего телефона, но у дядьки Славки он видел телефон.
С кнопочками.
Он даже один раз держал его в руках.
Как им пользоваться он не знал, но знал, что по нему можно звонить.
Этот, что лежал на стуле был без кнопочек – он был больше и шире, чем тот, что он видел у дядьки
Какая-то сказочная жизнь где-то не здесь была и манила – на машинах люди ездят – вот на Форде этот с красным лицом приехал, телефон у него такой необычный и дорогой видимо, едят такую еду необыкновенную – колбасу полу копченную, шпроты, крабовые палочки…
А Фанта?
В деревне разве Фанту пьют?
Федька встал и пошел обратно на кухню.
- На дворе дождь начался и хлещет как из ведра – промокнуть можно если обратно пойдём.
- А как там эти?
- Не знаю.
Дядька Славка вошел следом за Федькой на кухню и шатаясь обвёл всех мутными глазами.
- Ну что сидите, стервятники? – он махнул в коридор – Эти никуда не поедут по такому дождю. Давайте стащите Ваську в комнату на кровать.
Там в конце коридора в маленькой комнатке, перегороженной фанерой ещё на три крохотных закутка стояли металлические солдатские складные кровати со страшными рваными в пятнах матрасами.
Кровати сверху были застелены картонными от грязи байковыми одеялами.
Дядька кивнул на Федьку.
- Ты давай сейчас столы сдвинь в сторону – эти уже не могут, а вы – он кивнул на братьев – стащите Ваську на койку – нечего ему лицом в стол лежать.
Федька один сдвинул столы к стенкам освобождая проход в середине большой комнаты и одновременно подхватывая нарезанную ветчину и сыр со стола отправлял все это поспешно в рот.
- Давай, давай отсюда, нечего подъедаться – дядька толкнул его в спину.
В коридоре Федька видел, как Мишка с Витькой волокли бесчувственно-пьяного опоздавшего к застолью красномордого заезжего начальника.
Федька зашел на кухню и дождался прихода братьев.
- Ну как?
- Скоро разойдутся. У них там гусь есть с яблоками на столе недоеденный.
- У-у-у… гусь… это хорошо.
- Сейчас – Федька встал - посмотрю, что они там делают и можно ли гуся стащить.
Он вышел в коридор – этот необычный загадочный телефон не шел у него из ума.
Хотелось ещё раз посмотреть на него, подержать его в руках.
«Иди-иди – говорил ему внутренний голос – Он там совсем пьяный и никого там больше нет. Один будешь, и никто тебе не помешает».
Федьке так хотелось рукой коснуться этой загадочной и незнакомой жизни…
Он тихонько прошел мимо притворённых дверей большой комнаты.
В первой клетушки на вонючем одеяле лежал этот красномордый дядька и запрокинув голову стонал и храпел в полный голос.
Федька постоял около него смотря в его открытый рот.
В соседней комнате ровно гудело утихающее застолье.
Федька осторожно из внутреннего кармана пиджака, храпящего вынул сотовый телефон.
Гладкий, чёрный – в тусклом свете со двора, через половинку отгороженного окна телефон казался каким-то пультом в другую жизнь.
Казалось нажмёшь что-то в нем и перенесёшься в другую интересную жизнь, из которой сюда в эту дикость приезжают эти понаехавшие.
И деньги у них есть, чтобы сюда приезжать.
Так и хочется на что-то тут нажать и оказаться где угодно, только подальше от сюда.
Мужик клокотал храпом запрокинув голову.
Федька посмотрел на спящего.
Нет, так как этот он, он, Федька, точно жить не будет.
Сотовый телефон согрелся в руке и не хотел от него уходить.
Федька отогнул полу пиджака, вздохнул и засунул телефон обратно во внутренний карман пиджака храпящего.
Пальцы дотронулись до чего-то плотного и объёмистого.
И Федька вынул из внутреннего кармана этого красномордого большой кожаный кошелёк.
Кошелёк.
Туго набитый кошелёк.
Федька раскрыл его.
Толстая пачка денег лежала внутри перетянутая резинкой.
Федор посмотрел на деньги и повернул голову к стене.
Тихо.
За стенкой утихало и утихало пьяное застолье.
Федор вынул деньги, подержал их в руке, подумал, а затем закрыл пустой кошелёк и засунул его обратно в карман заходящего в храпе мужика.
Вот и деньги.
На побег от сюда у него вот уже и деньги есть.
Федька потряс ими в воздухе.
Куда их деть?
Ведь спохватятся.
На себе спрятать нельзя – вдруг обыскивать будут.
Найдут…
Украсть надо так, чтобы на него никто не подумал.
И вспомнил – когда пропиливали дверь из коридора в эти комнаты-конурки – проём для двери Мишка выпилил неровно, и чтобы спрятать эти неровности по краям спила с боков и на верху прибили доски – Федька сам эти доски держал, а Мишка прибивал.
Верхняя доска была восьмёркой и с одного угла отходила от стенки – можно даже пальцы туда было просунуть.
Мишка сказал даже, что угол здесь в коридоре тёмный, на верх никто смотреть не будет – сойдёт.
Федька плавно вышел из комнаты, сложил пачку денег пополам и попытался засунуть в щель за верхнюю доску – щель оказалась уже, чем пачка.
Федька расправил пачку, и она вся поместилась за доску.
Федька провёл рукой – сверху не торчит, снизу доска плотно прилегает к стене, сбоку пачка так же была не видна.
Он постоял, посмотрел кругом и осторожно пошел к кухне.

Дядька Славка стоял спиной в полузакрытом проёме дверей большой комнаты и призывал себя уважать.
Кто-то внутри кричал – Дамский танец!
Там что, дамы были?
 Федька прошел дальше.
На кухне братья сидели на стульях и гоняли завязанную узлом тряпку ногами.
- Где был?
- Славка из комнаты не выпускал – дамский танец объявил.
- Ха-ха-ха – рассмеялись братья.
Поздно вечером, когда пьяная компания перекочевала спать в коморки мальчишки, перебрались в прокуренную комнату поближе к недоеденному гусю, ветчине и маринованным помидорчикам в банках.
- Ночевать то как будем? – Мишка рукой вылавливал помидорчики из банки.
- Под дождь что ли идти? – гусь разломался на куски.
- А давайте в бани – она же топилась? – ветчины было маловато.
Заночевали в бани – было тепло, жестко и сыто.

На следующее утро Федька решил не уходить от сюда никуда – будешь отсутствовать – заподозрят в первую очередь, близко будешь около дома вертеться – на тебя с начало и подумают.
Надо держаться середины и ничем себя не выдавать.
В середине дня, не за долго до отъезда приехавших пропажа денег была обнаружена.
- Деньги! Кто украл мои деньги?! – раздался вопль из дома.
- Гады! – чей-то голос присоединился к первому.
- Кто деньги у меня вытащил?
Красный кричал и с кем-то дрался в коридоре.
- У меня деньги из кошелька вытащили! Здесь деньги у меня лежали!
Мальчишки сидели на дворе у костра в стороне и смотрели на крыльцо.
Событие.
Деньги украли.
Федька шевелил палкой догорающие ветки костра.
- Что там? – братья встали.
- Кричат, что деньги у кого-то украли – Федька не сводил глаз с костра.
- Только этого нам не хватает – Мишка пнул к костру отскочившую от огня ветку.
- А что, пойти посмотреть? – Витька завертел головой в разные стороны.
- Да сиди тут – Федька поправил палкой подкинутую Мишкой ветку - На нас в первую очередь и подумают, что мы здесь вертимся, да что нам здесь надо… карманы заставят выворачивать…
- У Василия деньги стащили из кошелька!
Дядька Славка вышел на крыльцо.
- Да вы там поищите хорошенько – может выпали где?
- Где искать?
- Да в комнате, где он спал, под матрасом посмотрите или где пили вчера.
Дядька развернулся и ушел в дом.
Главное – не высовываться – Федька опустил голову.
Сидишь тихо и сиди дальше – голос не подавай.
Федька тщательно переворачивал уголья в костре внимательно смотря за угасающем пламенем – не оставлять же костёр с не до конца перегоревшими угольями.
- Нет там ничего – дядька Славка опять появился на крыльце.
Братья хихикнули.
 – Да, сейчас, лежат там деньги, ждут, когда их найдут.
- Вы не брали? – Федька повернулся к братьям.
- Мы? Нет, ты что?
- Хорошо, что не ушли утром от сюда, а то точно на нас подумали бы, что деньги пошли прятать.
- А здесь все тут, кто вчера здесь был и домой никто не ушел? – дядька Славка оглядел двор.
- О, что я говорил – Федька повернулся к братьям.
- Кузьмин Родька ещё вчера в дождь домой ушел.
- Родька?! В дождь? А вы случайно не стащили? – Славка кивнул на троицу у костра.
- Нет.
- А ну ка карманы выворачивайте.
Мальчишки молча смотрели на дядьку Славку и не двигались.
Федька пошевелил уголья в костре.
Все приехавшие с красным собрались на крыльце.
Федька встал, снял куртку, подошел к крыльцу и протянул её дядьке – на, мол, ощупывай.
Дядька пристально смотрел на него.
Федька подержал куртку на весу, затем бросил её на стоящие у крыльца козлы, вывернул демонстративно все карманы, вытащил рубашку из-за пояса, повернулся вокруг себя показывая, что за поясом у него ничего нет, нагнулся, поднял одну штанину до колен, потом подвернул вторую и встал, глядя на собравшихся.
- А вы? – красный кивнул на братьев – Что вы сидите? Кто деньги взял? Где вы их спрятали?
Федька молча заправил рубаху в штаны, одел куртку и вернулся обратно к костру.
- Деньги где?
- А много было?
- Много!
- А сколько?
- Всё тебе расскажи.
- А Родька что ушел?
- Потрясти его надо.
Федька сидел молча следя, чтобы мелкие обгоревшие прутья попали в центр костра.
Да, потерял этот красномордый деньги где-то не здесь.
Как бы им это сказать?
Но говорить ничего нельзя – сразу на него подумают.
Красномордый по дороге сюда где-то деньги потерял – пьяный же ехал.
- Василий, а ты заезжал куда ни будь, когда сюда ехал? – дядька повернулся к красному.
- Да я же вам пиво привез, я в магазин заезжал.
- Вот там и потерял деньги.
- Да не терял я там ничего!
- Деньги доставал там из кошелька?
- Доставал.
- Вот мимо кармана их и сунул.
- Надо продавца в магазине тряхнуть.
- Сейчас съездим и тряхнём.
- А Родьку?
- И Родьку тряхнём. Если у тебя в кошельке были деньги – найдём. Не сомневайся – сейчас и найдём.

А через два дня дядька на улице возмущался с Родькой.
- Да дурак этот Васька. Какие деньги у него были? Деньги значит у него вытащили из кармана, а дорогой сотовый телефон в кармане оставили? У нас таких дураков нет – у нас бы всё вытащили. Не было у него денег, когда он к нам приехал. Наперед умным будет пьяный с деньгами разъезжать.
- А не сказал, сколько у него денег было.
- Не сказал.

А через несколько дней старухи-соседки попросили Федьку так кстати спустить со второго этажа круглый столик.
- Нам не как. Он для нас уже тяжелый.
- Хорошо-хорошо, спущу.
- И ножницы там посмотри маленькие, а то мы никак найти здесь их не можем – вдруг они там.
- Поищу-поищу.
Федька поднялся на второй этаж и громко сдвинул столик к лестнице, а затем тихо подошел к шкафу приезжающего на лето их внучка Славика и открыл дверцы.
Внизу шкафа лежал рюкзак и большая спортивная сумка.
Большая спортивная сумка понравилась Федьке больше.
Джинсы старые лежали около сумки– он отложил их в сторону.
Ещё одни джинсы старые…
Штаны вельветовые…
Летние голубые джинсы…
Голубые джинсы приглянулись больше Федьке.
Федька приложил джинсы к себе – длинноватые для него, но ничего – сойдёт.
Рубашка синяя клетчатая…
Рубашка серая клетчатая…
Куда больше?
Хватит.
Футболка белая… футболка серая с якорем… футболка синяя…
Хватит.
Теперь обувь…
Летние сандалии…
Пойдут.
Кроссовки синие с рванной подошвой…
Внучок доносит.
Так, ботинки черные грубой кожи на толстой подошве.
Федька быстро засунул правую ногу в ботинок – чуть-чуть великоват.
Годится.
Носки черные рваные – один носок, другой, третий…
Федька быстро все заталкивал в сумку.
На наплечниках висели черная вельветовая с испорченной молнией куртка и светло-бежевая куртка с носовым платком в кармане.
Федька выбрал бежевую и свернув её затолкал так же в сумку.
На комоде у зеркала среди всякой мелочи лежал матерчатый футляр на молнии – Федька расстегнул его – маленькие кривые ножницы, маленькие прямые ножницы, пилочки, щипчики, какая-то металлическая палочка с ручкой.
Не деревенский футлярчик.
Это даже интересно иметь такой футлярчик.
Сгодится.
Федька сунул его себе в карман брюк и стал громко спускать с лестницы круглый столик задевая углы.
- Мария Яковлевна, столик весь пыльный.
- Я сейчас, я сейчас всё вытру. Аня, Федя нам столик круглый спустил сверху.
Старушки заспешили с тряпками к столику.
Федька тихо поднялся наверх и захватив спортивную сумку и сняв с гвоздя на стене висевшие ножницы спустился вниз.
Сумку он поставил за лестницу и подошел к старушкам.
- Вот эти ножницы я нашел.
- Нет-нет, маленькие, маникюрные ножницы нам нужны – Мария Яковлевна повернулась к нему.
- Я только эти нашел.
- Ладно-ладно, спасибо тебе Феденька. Мы потом сами найдём. Спасибо тебе большое.
Федька постоял в дверях – старушки вытирали столик – Федька осторожно подхватил спортивную сумку и вышел из дома.
Он прошел под окнами неся сумку за ремни низко над землёй – он знал, что из окон он был виден только до пояса.
 У калитки обернулся на окна – старушки сгорбившись протирали ножки стола.
Федька вышел из калитки и прямиком направился к своим сараям.
Всё, одежда для побега у него есть и у дядьки воровать её не надо будет.
Так, что ещё нужно?
Снег день ото дня таял, река набухала…

Федька подобрал алюминиевые ложку и вилку на турбазе и завернув их в чистую тряпку спрятал в кармане сумки.
Пригодятся.
С солнечной стороны берег освободился от снега – река стояла вся в больших тёмных проталинах.
Федька в бабкиной кладовке нашел маленькую алюминиевую мисочку с ржавыми гвоздями – пересыпал гвозди на бумажку и отодрал песком найденную посудину до серебряного блеска.
Посудину засунул в карман сумки к ложке и вилке.
Пригодятся.
Верба забелела распушившимися почками и зашла в воду у берега.
За доской на турбазе – он рукой потрогал – деньги лежали на месте.
В тумбочке нашел три тёмных пузырька – с высохшим йодом, с марганцовкой и с перекисью водорода.
Зачем нужна перекись?
Взял марганцовку – у неё диапазон применения шире.
Перекись вылил и налил в пузырёк подсолнечного масла из бабкиной бутылке.
Пригодятся.
Подсолнечным маслом же смазал стащенные у старух Славкины кожаные ботинки – они заблестели как новые.
Снег почти весь растаял – вода в реке подобралась к лодкам на берегу.
- На рыбалку бы хорошо на лодке сходить.
- Да что ты – какая рыбалка при такой воде?
- Не говори – Семенин, говорят, уже ходил туда вправо за камыши и рыбы наловил.
- Какой Семенин? Кирка?
- Кто-то из них.
- Они тебе наврут – дорого не возьмут.

Кусок серой ткани нашелся у бабки под матрасом – Федька отрезал с полметра и утащил его в сарай – перегнул его с боков к середине и ещё один раз сложил пополам – получился широкий пояс.
Оранжевыми нитками – других в доме не было – он длиной погнутой иглой прошил этот пояс в нескольких местах поперёк – получились четыре глубоких кармана.
От старого рваного пиджака сто лет висящего на гвозде у двери в кладовку срезал все пуговицы и три из них пришил к поясу не жалея ниток.
Померил пояс по себе, прорезал петли и обшил их нитками.
Всё.
Получился потайной пояс под рубашку.
А где ещё паспорт и деньги хранить?
В сумке?
А вдруг сумку украдут?
Только на себе и хранить.
На теле паспорт и деньги щупать не будут.
По реке сошла шуга.
Федька уговорил деда Мишина спустить его лодки на воду, даже сам помог ему в этом деле – за что дед разрешил ему взять одну из них – самую маленькую – сходить на рыбалку.
Одев потаённый пояс под рубашку Федька сходил на турбазу.
Дом был закрыт.
- Что тебе? – дядька Виталька колол дрова за домом.
- Перочинный ножик где-то оставил- хотел посмотреть – не тут ли.
- Ключ над окном с той стороны висит.
Федька открыл ключом дверь, прошел по коридору, рукой нащупал деньги в щели за доской, достал деньги, заглянул в окно – дядька курил стоя к дому спиной – быстро поддел рубашку и засунул деньги в потаённый карман пояса, затем зашел на кухню – несколько грязных эмалированных кружек стояли на столе.
О, кружка же тоже нужна будет в дороге – выбрал покрасивее и сунул её в карман брюк.
- Вот, как я и думал – Федька показал дядьке заранее припасённый складной ножик.

Воздух стоял холодный.
Солнце припекало.
Река стремительно выходила из берегов.
Федька почему-то ещё раньше решил, что уходить надо весной по большой воде.
Почему по большой воде?
Не догонят.
Кто будет догонять?
Почему-то именно этого он больше всего и боялся.
Время приближалось.
Уйти, так хотелось уйти отсюда куда подальше.
Но от неизвестности впереди охватывала жуть.
Но пока молодой – надо уйти.
Река подымалась, затапливала берега и бурля шумно уходила под небольшой мост рискуя залить и мост, и дорогу через него.
- Какая рыбалка при таком течении?
- Рыбы принесу – Кирка Семенин уже хвастался, что наловил.
- Что он там наловил?
- Сом, говорят идёт.
- Сом? – бабка вытаращила глаза.

Рано утром, когда только стало светать Федька, прихватив из дома купленный накануне бабкой каравай хлеба, пяток варёных картофелин и шлак солёного сала, а из сарая припрятанную спортивную сумку и вёсла от лодки направился к берегу.
Отвязав маленькую лодочку деда Мишина, он выбрал маленькую, юркую, быстроходную, на которой его точно никто не догонит и не вернёт сюда обратно - он кинул на дно её сумку и весла и оттолкнув от берега запрыгнул на корму.
Всё, прощай родина.
Были утренние сумерки.
Лодочка стремительно по течению понеслась влево к мостику.
 Федька ловко веслами подхватывал воду и рывком уводил весла к карме.
Обернулся – точно идёт лодочка.
Рывок… второй…
Мостик должен быть уже где-то близко.
Обернулся и опешил – мостик приближался стремительно и был уже пугающе близко.
Федька как-то не рассчитал, что река поднялась очень высоко и пространство под мостом уменьшилось из-за большой воды до узкой щели.
Лодка там не пройдёт.
Смерть смотрела из щели на него враждебно.
Федька стремительно, рывком опрокинулся на дно лодки и лодка стремительно влетела в щель.
Глаза закрывать было страшно – хоть видеть, что происходит.
В сантиметре от своего лица он увидел тёмные занозистые брёвна моста.
Повернул лицо на бок.
Лодка застряла, встала, опять пошла, зацепилась носом за выпирающее бревно, пыталась развернуться, присела в воде и выскочила наконец-то на другую сторону моста.
Федька сел.
Как это он такое просмотрел?
И вдруг вспомнил – года три назад в это же время там в камышах с этой стороны моста нашли в воде Серёжку Попкова всего избитого в рваной одежде и в раскуроченной лодки.
Несколько дней его тогда искали.
Нашли, когда вода спала.
Тогда не могли понять – кто его так избил до смерти, а оказывается – это река.
Вот оно как.
У Серёжки лодка была обычная, а он маленькую взял.
Лодочка значит спасла ему сейчас жизнь.

Левая брючина на коленке была изорвана и сочилась кровь.
Задел видимо коленкой о брёвна.
Ну, да, под ногой сумка была, ногу некуда было убрать.
Не отпустила значит родина его, не ударив в отместку за предательство.
Федька засучил брючину – коленка была вся изодрана и в занозах.
А где там щипчики были в маникюрном футляре?
О как все оказывается нужным.
Умный он всё-таки человек.
Щипчиками вытащил застрявшие в коже щепочки и промокнул чистой тряпочкой коленку.
В эмалированную кружку зачерпнул воду из реки, накапал в кружку марганцовку.
А?
Умно, что её прихватил?
Кончиком тряпочки смазал коленку.
Медицина.
Федька огляделся по сторонвм.
На пеньке у моста сидел заяц и смотрел ему в след.
Лодка по течению плыла дальше.
Всё, лирика кончилась, Федька взялся за весла и зачерпнув ими воду рывком отправил её назад.
Мост уходил в небытие.
Берега были безлюдные, голые вербы далеко тянулись вдоль берега.
Солнце подымалась и начинало припекать.
Федька интенсивно грёб – ему все казалось, что сейчас из-за только что пройденного им поворота реки стремительно выскочит полная народу лодка, они догонят его крича, захватят его и побьют.
Чего это ему так всё казалось?
Когда река очередной раз повернула направо – впереди показалась широкая Сушка.
Федька затормозил лодку и направил её к утопленному дереву у слияния рек.
Надо менять жизнь.
Федька привязал к дереву лодку, внимательно огляделся кругом.
Ни души.
Он снял старую грязную куртку и постелил её под себя на сиденье.
Фланелевую рваную в локтях рубашку отправил по ноги, одел белую футболку из сумки, синею клетчатую рубашку с верху.
Рубашечка то какая!
А!
Разорванные брюки осторожно стянул с ног.
Коленка как?
Потрогал рукой.
О, да тут ещё занозы пропущены.
Вытащил их щипчиками.
А?
Цивилизация.
В деревне ногтями бы или зубами бы вытаскивал занозы.
Голубые новые джинсы Славки были ему слегка длинноваты.
Длинно – не коротко.
Сойдёт.
Старые порванные штаны отложил в сторону.
Ещё пригодятся.
Носки были рваные – Федька перевернул носки рваными пятками вверх и одел их.
Добротные грубые туфли завершили преображение.
Свои старые стоптанные протекающие в слякоть ботинки он вышвырнул в воду.
Маленькими прямыми маникюрными ножницами он отрезал порванную штанину старых брюк, вторую штанину уровняв с первой тоже отрезал и положил укороченные штаны в сумку.
Зелёным обмылком туалетного мыла, оставленным кем-то на турбазе, вымыл руки в реке, перочинным ножичком отрезал большой ломоть черного хлеба, взял три большие варёные картофелины, нарезал сало и стал пировать, наслаждаясь природой.
Пекло солнце.
Воздух был прохладен.
Большая серая птица приостановила свой полет и закружилась над Федькой.
Река Сушка быстро несла свои воды мимо.
Старая жизнь была позади.
Федька достал бежевую куртку из сумки и накинул её себе на плечи.
Посидев и посмотрев вокруг Федька решил узнать наконец-то сколько у него денег.
Раньше не считал – загадал, если сосчитает раньше – что-то помешает уплыть.
Вытащил рубашку из-за пояса и вынул из кармана потайного пояса деньги.
Резинку положил на дно лодки.
Одна, две, три…
Сто семьдесят три тысячи, шестьсот рублей.
Сколько это?
Он деньгами никогда не пользовался.
Ну, сколько хлеб и водка стоят он знал, но на сколько этих денег хватит он не понимал.
Жизнь то дальше другая будет…
В левом кармашке лежал паспорт, в следующем – три фотографии Федьки разного возраста.
Отбирал специально фотографии без убогой обстановки и ненавистной деревенской родни на них рядом с собой.
В крайний карман справа Федька положил сто семьдесят тысяч, остальные – в свободный карман.
Заправил рубашку в брюки и взялся за весла.
Часа через три справа по борту показался посёлок.
Федька знал – это Заречье.
Он направил лодку ближе к берегу, присмотрел пологий откос у пристани и разогнавшись загнал лодку далеко на песчаный берег.
Ну вот – приплыл.
Дальше дороги на лодке не было.

Федька вышел на берег прихватив с собой сумку и пошел от воды в верх.
- Лодку так украдут.
Парень у берега сидел на ящике.
Федька посмотрел на парня, обернулся и взглянул на оставленную лодку.
Новый мир его пугал.
Надо спрятаться за чем ни будь от этой новой реальности.
Как там зять старух- соседок ходил – вечно с недовольным лицом, все кругом ему не нравилось.
Федька изобразил из себя этого зятя.
- Да бери её себе – она мне больше не нужна – он недовольно махнул на лодку рукой.
Парень смотрел на Федьку настороженно.
- Я от отца сбежал – пояснил ему Федька - Чтобы он меня-дурака не женил на ком хотел.
Парень удивлённо поднял брови и расхохотался.
- Мне она действительно больше не нужна. Бери, дарю.
- Ну, спасибочко тогда – парень поднялся с ящика.
- Как зовут то тебя? –рисуясь, высокомерно спросил Федька.
- Максим.
Коленка болела и наступать на ногу было больно.
А может это даже к лучшему?
- Слышь, Максим, а у тебя никого не найдется пустить меня к себе пожить на несколько дней?
Парень пожал плечами.
- Даже не знаю. Ты у Егора спроси – Максим показал наверх к домам – Он там у магазинов, где ларьки стоят, он здесь всех знает.
- Хорошо – Федька махнул рукой.
Магазины…
Ларьки…
О, как живут.
У них в деревне лавка приезжает раз в неделю – в первой пятёрке бабка не купит бубликов – всё, без бубликов остались.
Магазинов оказалось два – один продуктовый, другой не продуктовый.
Во дают…
Один из четверых стоящих у магазина парней оказался Егором.
Федька и перед ним изобразил из себя соседского зятя.
- Вот, Максим посоветовал мне к тебе обратиться. Мне комната нужна на несколько дней. Вот, ногу повредил, болит, хромаю. Надо отлежаться. Здесь кто ни будь меня к себе не пустит?
Егор внимательно осмотрел Федьку.
- Максим, говоришь, тебя прислал? Ну так я не слышал, что бы кто-то квартирантов к себе пускал – Егор задумался - Спроси, если только у Татьяны. Я её отчество не знаю. Это тебе дальше по улице нужно пройти – Егор махнул рукой в сторону, где был дом Татьяны - Второй поворот налево и третий или четвёртый дом направо. Дом зелёный. Он один там зелёный стоит. Татьяна одна живёт и дом у неё большой. Женщина хорошая, пустить может.
- Спасибо за подсказку – поблагодарил его Федька.
- Сам то ты откуда?
- С Курино.
- У-у-у…
Федька отошел от них.
Женщина…
О, как говорят…
Не баба – женщина.
Запомнить надо.
Что он ещё сказал?
Квартирант…
Ну и слово…
Дом оказался четвёртый, луплено-зелёный, с высоким и большим крыльцом и большим полосатым котом на ступеньках.
Крыльцо большое – значит люди здесь живут гостеприимные.
Федька постучал по забору, потом по крыльцу и стукнул в дверь.
Вышла рыженькая вся в веснушках девчушка.
- Мне бы Татьяну – вот отчество я не знаю.
- Семеновна.
- Мне бы Татьяну Семеновну.
- Проходите – девочка шире открыла дверь.
Невысокая, белая, очень пожилая женщина на столе перекладывала бельё.
Федька хромая вошел в комнату.
- Здравствуйте, я знаю, вас Татьяна Семёновна зовут – Федька широко улыбался.
Хозяйка улыбнулась ему в ответ.
Федька улыбнулся ещё шире.
- Не пустите меня на несколько дней пожить? Я заплачу. Вот, я ногу зашиб. Отлежаться нужно. Мне к вам Егор порекомендовал обратиться.
- Егор? – удивилась Татьяна Семёновна.
- Да-да, Егор. Я по его подсказке вас нашел.
- Я даже не знаю – растерянно развела руками хозяйка дома.
- Пожалуйста. Я хороший. Нога вот сильно болит. Ходить трудно.
- Да вы садитесь – Татьяна Семёновна пододвинула стул.
Ага, уже стул в доме поставили – правильно, что хромал.
- А что у вас с ногой? – Татьяна Семёновна кивнула на ногу.
- Да на лодке под мостом проходил, а вода в реке поднялась – я не учел, голову то наклонил, когда увидел, что мост близко, а коленкой задел бревна.
- Коленкой под мостом? – Татьяна Семёновна не сводила глаз с Федькиных ног.
- Да. Пустите раненного.
- Как же вас угораздило? Где этот мост находится?
- На реке Куренке.
- Так вы что - на лодке к нам приплыли?
- На лодке.
- Как удивительно. Ладно, пущу такого хорошего человека.
- Ой, спасибо.
- А Егора то вы откуда знаете? Он у меня тут крыльцо недавно подправлял.
- Да я Максима с пристани знаю – он меня на Егора то и вывел.
- А-а-а…
Татьяна Семёновна торопливо стала убирать все со стола.
- Сейчас все уберу – чай с пирогом будем пить. Вы чай с пирогом будете?
- Да какой же русский от пирога откажется?
- Ой какой хороший человек! Пирог с рыбой.
- Я знал в какой дом лучше всего зайти.
- Ой какой хороший человек – опять обрадовалась хозяйка дома - Сидите-сидите тут, я все сама сейчас сделаю. А это Машенька – Татьяна Семёновна пододвинула к Федьке девочку – Это соседка моя.
- Машенька, а я Федя – Федька сидя поклонился.
- Ага, а я и имя у вас не спросила.
- Татьяна Семёновна – я молодой и сопливый – ну что же вы меня на «вы» называете?
- На «ты»?
- Ну да, теперь можно сказать по-родственному – я же в вашем доме.
Татьяна Семёновна рассмеялась.
Федька сразу все понял про эту женщину – одна, никого у неё нет, живёт жутко скучно – его появление для неё – это целое событие.
И ещё он понял – ей надо очень понравиться, даже развлечь её, быть таким, каким она хочет его видеть
- Ну, сейчас все про себя нам расскажешь – Татьяна Семёновна руками разгладила скатерть – а я про себя расскажу – вот и поговорим.
- Я сейчас со своей ногой только говорить и могу.
- А с ногой что ни будь серьёзно?
- Я занозы вытащил, марганцовкой помазал. Заживёт.
- А ногу сильно ударил?
- С начала и не понял.
- Надо посмотреть – серьёзно закачала головой Татьяна Семёновна.
- Только после пирогов – согласился Федька.
- Ха-ха-ха. Какой хороший человек.
Вот так – на Егора сослался, Максима с пристани упомянул, по улыбался – и вот, сидит он в чужом опрятном доме, пьёт чай с пирогами, ещё поживет тут несколько дней на халяву – ну не будет он платить деньги за несколько дней – он сейчас ногу подлечит, изо всех сил этой скучающей старушке понравится, она ещё ему джинсы задаром подошьет покороче – и все.
Уметь надо.
- Как-то ты к нам попал?
- От отца сбежал – Федька взял второй кусок пирога и подул на чашку чая.
- Во, как!
- Знаете – отец пьющий, ругающейся, в драки лезет со всеми – что мне с ним жить.
- А мать?
- Мама умерла, когда мне было четыре года – соврал Федька.
- Как у Машеньки – ахнула Татьяна Семёновна - Вот, бедолага с мачехой живет. Ко мне убегает, чтобы подальше от неё быть.
- Нет-нет, мама со мной к двум своим теткам сбежала – Марии Яковлевне и Анне Яковлевне – это в Курино. Мама у меня через год умерла от простуды. Я у теток так и остался – отцу меня не выдали, мамина двоюродная сестра приезжала за мной – тоже не дали – не хозяйки они надо мной были – врал ей напропалую Федька.
- Это правильно.
- А сейчас зять Марии Яковлевны собирается продать их дом – ему деньги на бизнес нужны. Вот я и к отцу поехал. Я не привык к нему – придумывал на ходу Федька.
- Это понятно – без него вырос – вздохнула Татьяна Семёновна.
- Он все время пьяный, с соседями перессорился. Стыдно рядом жить. А ещё должен там одному денег. Говорит – женись на его дочке – он ему тогда долг и простит. А дочке двадцать восемь лет.
- Кошмар какой!
- Вот я лодочку взял и уплыл оттуда утречком пока все спали.
- Ну и правильно сделал. Какой ты смелый – Татьяна Семёновна пододвинула к Федьке вазочку с вареньем.
- Ногу вот повредил.
- Вылечим. Сейчас посмотрим, что у тебя там и вылечим.
Комнатку Татьяна Семёновна отвела Федьке маленькую, солнечную с неширокой, но мягкой кроватью.
Белые простыни, белый пододеяльник – в жизни он не спал на такой кровати.
Федька поставил свою сумку на стул.
- Я сейчас переоденусь – у меня штаны есть короткие до колена – моё ранение видно будет.
- Давай-давай, мы тебе мешать не будем.
К счастью коленка выглядела ужасно.
То, что Федька хромал выглядело правдоподобно.
- Больно? – Татьяна Семёновна с Машенькой с сочувствием осмотрели раненную коленку заезжего гостя.
- Не очень.
- Ну как не очень – все изуродовано здесь.
- Это сверху.
- А хромаешь?
- А, это больно.
Решили прижечь коленку и йодом и помазать сверху растительным маслом.
- У меня есть с собой подсолнечное – решил принять участие в лечении своей коленке Федька.
- У нас тоже есть – заверила его Татьяна Семёновна.

Потом они сидели опять в большой комнате – Федька, развалившись по-царски в кресле с вытянутой ногой и Татьяна Семёновна в свою очередь рассказывала свою жизнь.
Как с отцом хорошо жила в Отрадном.
Улыбалась…
Улыбался и Федька.
Как Михаил Сергеевич сватался к ней…
Она смеялась в ладошки.
Федька закрывал рот рукой.
Как хорошо жили в отцовском доме…
Как Михаил Сергеевич поехал на заготовки, приехал весь простуженный и умер.
Федька с распахнутыми глазами смотрел на неё.
Она видела, как он близко принимает всё к сердцу.
 Какой хороший мальчик.
А ещё говорят, что молодёжь у нас плохая…
Без матери вырос, отец пьяница, а какой чистый, непосредственный…
Федька уже устал её слушать.
Как ему все это надоело…
- Жила потом одна – детей бог не дал. А потом Борис Иванович посватался…
Татьяна Семёновна закачала головой.
Федька раскачивался в кресле.
- Сюда увёз. А как он на мандолине играл и пел романсы…
Татьяна Семёновна закатила глаза…
- Феденька, а ты на мандолине не играешь?
- Нет к сожалению, а так научиться хотелось…
Какой хороший мальчик.
Борис Иванович умер через три года от заражения крови – комар его укусил – он руку расчесал и все…
Федька качал от сочувствия головой.
- С тех пор одна – Татьяна Семёновна развела руками.
Федька положил руки на подлокотники кресла.
- А ещё у меня целый год топографы жили в комнате наверху. Пьяницы были…
- Ну – это последнее дело.
- Верно ты сказал, Феденка. Ты водку то сам не пьёшь?
- Я вдоволь насмотрелся на это.
- Не пей.
- Не буду.
В девять вечера посмотрели программу «Время» по телевизору – потом разошлись спать.
Наконец-то.
Не ему молодому все это слушать пол дня,но надо было…
Федька сидя на кровати доел картошку с хлебом и с салом.
Завалился в мягкую кровать и заснул сном праведника.
На следующей день колено выглядело не лучше, и Федька продолжал хромать.
Татьяна Семёновна подшила на швейной машинке низ у Федькиных голубых джинсов, по его предпочтению сварила борщ, обезглавила рыжую курицу, которую все остальные курицы обежали в сарае и запекла её в духовке, а когда подошла опара – настряпала пирожков с разными начинками.
Дом был полон забот, как и полагается быть дому.
Дверь в большую комнату беспрестанно открывалась и царапала пол.
- Что это у вас дверь перекошена?
-  Да вот Егора просила исправить. Обещал.
- За деньги?
- Так без денег никого и не заманишь.
- Ну, это не пойдет.
Федька поддел дверь массивной кочергой, и дверь соскочила с петель.
- Феденька!
- Сейчас-сейчас, все исправим.
Он посмотрел верхнюю петлю.
- Кто-то у вас на двери катался.
- Кто?
- Сейчас исправим.
Федька вернул дверную петлю в прежнее состояние, вбил для надёжности ещё один гвоздь, по ударял по петле топором.
Татьяна Семёновна помогла подержать ровно дверь, Федька поддел дверь, поправил её коленкой, непритворно ойкнул от боли и посадил дверь на место.
- Что, больно колено ударил? – испугалась Татьяна Семёновна.
- Дверь ровно села – по открывал и по закрывал дверь Федька.
- Ой, как хорошо. И Егора звать не нужно – порадовалась Татьяна Семёновна.
- Коленку задел – Федька осторожно потёр коленку.
- Федя! Больше ничего не делай. Тебе лежать нужно с такой ногой.
Неужели она после этого с него деньги за комнату возьмёт?
- Давайте я вам пилу ещё вашу поточу – она у вас тупая – я видел.
- Федя!
- Напильник есть в доме?
- Есть.
Какой хороший мальчик.
И пилу поточит.
Вечером Федька вышел, хромая на крыльцо в подшитых голубых джинсах.
Татьяна Семёновна вынесла за ним стул.
- Кто это у тебя в гости приехал? – толстая тетка остановилась у забора.
- Племянник – смеясь ответила ей Татьяна Семёновна, обняв за плечи усевшегося на стул Федьку.
- Тетушка – Федька похлопал её по руке.
- Как бы мне хотелось, чтобы ты был моим племянником.
- А как мне бы хотелось иметь такую тетушку.
Татьяна Семёновна поцеловало Федьку в волосы.
Она была счастлива.
На третий день Федька засобирался уезжать.
У соседской девчонки Маши он уже выяснил, что к ним в поселок из Сосновки в час сорок приезжает автобус, а в два часа ровно уезжает обратно в Сосновку, и что билет стоит на автобус в один конец шестьдесят три рубля, и что от Сосновки до железнодорожной станции надо идти четыре километра по дороге.
- Как уезжать? – ахнула Татьяна Семёновна.
- Надо, я мамину сестру хочу найти – она в Питере живет – не переставал сочинять про себя легенду Федька.
- А адрес ты её знаешь?
- Знаю, где она работает.
- Где?
- В школе.
- Так школ в Петербурге много.
- Найду.
- А может останешься погостить ещё?
- Летом, когда жара будет – приеду погостить и расскажу вам, как я устроился.
- Ой, как жаль.
- А как мне жаль–то, да надо. В Сосновку поеду автобусом, а потом на электричке до Питера.
- В Сосновку? У нас с углового дома Иволгины туда уехали. Там в шестом доме живут. Четыре девочки у них – некрасивые, но правильные такие, хорошие девочки. Мы с их мамой, Людмилой, всё за черникой в лес ходили. Хорошая была женщина, весёлая такая. А отец у них был никудышный – колодец помню принялся копать и бросил на пол пути – ни тебе колодца и земля вся раскидана, то подпол стал копать, бросил, а фундамент трещинами пошел – они быстренько дом продали и в Сосновку уехали. Вот Капитоновы с фундаментом намучились. А так люди хорошие были, и я хорошо с ними дружила.
- А я вот поеду – хотите я от вас к ним зайду, расскажу, как вы хорошо живёте.
Татьяна Семёновна опешила.
Федька всё понял.
- А ведь верно – спохватилась Татьяна Семёновна – мы же дружили. Может пирожков им послать?  У меня варенье ещё есть черничное – в память о походах в лес им прислать? А?
- Им я думаю будет приятно от вас слово доброе услышать и гостинец получить.
- Точно, пошлю пирожки с вареньем – пусть побалуются и меня добром вспомнят.

Автобус ушел в два часа.
Татьяна Семёновна проводила Федьку до калитки – дальше не пошла, грустно обняла его, вздохнула, когда он отошел подальше и красиво обернувшись помахал ей рукой, она перекрестила его и ушла обратно в свой опустевший дом.   
 Билет до Сосновки действительно стоил шестьдесят три рубля.
Проехав какое-то время в автобусе Федька спохватился – а ведь денег она с него не спросила, и он забыл ей для порядка предложить – ну, в общем, как он и предполагал, так и вышло.
И адреса её знакомой в Сосновки забыл спросить.
Вот – передачу везёт, а адреса нет.
Как там её зовут – Людмила, фамилия – Иволгина, дом шесть.
Найди, найди его нужно.
Тётка впереди возмутилась, глядя в окно автобуса.
- Смотрите, опять траву жгут. Сколько раз говорили, чтобы весной не жгли траву. Сколько пожаров от этого бывают.
- И людей нигде не видно – согласился сосед рядом.
- Палят траву как хотят.
- А дыму то сколько.
Тётка обернулась за поддержкой назад.
Увидела Федьку.
- А-а-а, ты племянник Татьяны Захаровой?
- Да – кивнул Федька.
Тётка была другая, не та, что мимо забора проходила.
Ну у них и сарафанное радио работает.
- А ты как ей племянник?
- Я сын её двоюродной сестры – нашелся Федька.
- А ты сам откуда?
- Из Курина.
- Из Курина? Да я там до четырнадцати лет жила. Ты Тольку Мишина знаешь?
- Тольку Мишина? А, Мишина… деда Мишина – конечно знаю – он мне лодки всегда на рыбалку давал.
- Он - родня мне.
- Да он один там живёт.
- Понятно, что один. А Попковых знаешь?
- Конечно знаю.
- Как они там?
- У них Серёжка утонул три года назад – на лодке в половодье разбился на большом течении.
- Утонул? Я помню, как он учился ходить маленький у нас во дворе. А там ты чей?
- А я внук Марии Яковлевны – врал напропалую Федька.
- Не знаю я там никакой Марии Яковлевны. Это городские что ли?
- Да.
- А ясно. А к кому сейчас едешь?
Ага, можно сейчас что-то выяснить.
- К Иволгиным еду в Сосновку.
- К Людмиле?
- Да-да, к Людмиле Иволгиной. Она с четырьмя дочками в Сосновке живут в шестом доме.
- Знаю-знаю, за Домом Культуры живут. Ты знаешь куда там идти нужно в Сосновке?
- Нет, не знаю.
- Как приедем – площадь перейти нужно и по улице за Дом Культуры зайти -  первый дом её. Я покажу.
Вот как просто.
Главное с людьми разговаривать.
В разведчики что ли пойти – люди сами всё рассказывают.
Площадь…
У них там площадь есть…
А?
Ехали почти час.
Потом за окнами автобуса пошли дома… дома… по железному мосту переехали… повернули по улице… дома по обе стороны дороге… площадь… автобус остановился.
- Вон там, вон там их дом – тётка увязалась за Федькой и рукой с вытянутым пальцем показывая куда нужно идти.
- Я понял – спасибо вам.

Дом был небольшой, судя по окнам – мансарда была то же жилая.
Крыльцо покосившееся, с подпоркой обернутой полиэтиленовой плёнкой.
Федька стукнул в некрашеную дверь, прошел тёмные сени и открыл дверь в комнату.
Пожилая худая женщина собирала грязную посуду со стола.
Две девушки стояли рядом.
Третья допивала чай сидя у окна.
Обедали, значит.
Опоздал к обеду.
- Здравствуйте – Федька поставил у порога свою сумку – Вы Людмила Иволгина – извините, отчество вашего не знаю.
- Я Людмила Васильевна – сухо ответила женщина.
Это про неё Татьяна Семёновна говорила, что она хохотушка?
- Людмила Васильевна, я из Заречья, квартировал у Татьяны Семёновны, у вашей бывшей соседке – вот собрался сюда в Сосновку ехать, и она мне вам посылку передала.
Людмила Васильевна застыла в изумлении.
Значит он тогда все правильно понял – на фантазировала старушка дружбой с этой Людмилой.
- Татьяна Семёновна так много о вас вспоминала.
- Таня?
- Да, я про неё говорю. Тут пирожки и банка с черничным вареньем – она рассказывала, как вы весело за черникой ходили в лес – вот в память об этом она и передаёт вам черничное варенье.
- Так всего один раз и ходила я с ней за черникой.
- И про ваших дочерей рассказывала.
- Что?
- Хорошая она женщина – Федька протянул полиэтиленовый мешок.
В комнату вошла ещё одна девушка.
Ага, их четыре – значит всё правильно.
Людмила Васильевна взяла протянутый мешок и разведя ручки в стороны заглянула во внутрь.
- Пирожки тут.
- Татьяна Семёновна очень вкусно печёт.
Федька разглядывал девушек.
Та, что у окна чай пьёт самая младшая, рядом с матерью видимо самая старшая и эти две очень похожи друг на друга.
Эта в коричневом платье с прямыми волосами и торчащими за ушами лохмами, пожалуй, самая некрасивая из них.
Федька задержал взгляд на ней.
Пауза затянулась.
Федька ждал.
В конце концов – это стояние в чужом доме с такой паузой -- это спектакль жизни.
Старшая сестра взяла у матери сумку и стала выкладывать пирожки на тарелку.
Все внимательно следили за её действиями.
Федька опять взглянул на эту некрасивую из сестёр и задержал на ней взгляд.
- Может чай с нами попьёте с дороги? – старшая сестра рукой показала на свободный стул – мы только что пообедали – вы вот опоздали, так хоть чаю попейте с нами. И пирожки ваши как раз к столу. Мама?
- Да-да, попейте, попейте с нами чай и расскажите нам, что там в Заречье творится.
Федька сел на указанный стул, и все заново стали пить чай.
- Вы долго жили у Татьяны?
Федька бегло пробежался глазами по лицам сестёр и остановился на этой некрасивой.
- Как вас зовут?
- Фёдор.
- Очень хорошо. Это мои дочери – вот старшая, Лида, потом Надя, это Нина и самая младшая – Катя.
Сестры действительно были некрасивыми.
А эту значит зовут Нина.
Федька особенно на неё смотрел, не спуская глаз.
- Как себя Татьяна чувствует?
- Она одна живёт. Я так понял – скучно.
- Да, веселого в этом Заречье ничего нет, как, впрочем, и в Сосновке.
- Здесь электрички у вас близко – можно в город съездить.
- Город в двух часах езды, и мы тут сидим безвыездно.
Федька опять поднял глаза на эту дурнушку.
Сестры переглянулись – они заметили, что заглянувший к ним хорошо одетый молодой человек глаз не сводил с Нинки.
Нина покраснела от неожиданного внимания к себе.
Смешно – это же спектакль.
- Татьяна Семёновна о вас так хорошо вспоминает.
- Мы дружно жили.
- Дочерей ваших очень хвалила.
- Да?
- Она очень хорошая женщина.
- Да?
- Кот у неё такой красивый.
Федька опять стрельнул глазами на Нину.
Та сидела пунцовая.
Людмила Васильевна уловила - что-то за столом происходит, но не поняла, что.
- А где вы остановились в Сосновке? – Людмила Васильевна не знала о чём с незваным гостем разговаривать.
- Да я прямо с автобуса к вам. Вот надо к кому-то в квартиранты напроситься так, чтобы не дорого.
Нина встала из-за стола.
Такой шанс бывает раз в жизни.
- Мама.
- Да?
- Мама, у нас комната за лестницей пустует.
- Комната?
- Да.
- Она у нас маленькая и как кладовка завалена.
- Мы уберём всё – старшая сестра поднялась следом.
Мать посмотрела на них.
 Ах, вот оно в чём дело…
Жених замаячил на горизонте…
И кто?
Нинка?!
У Людмилы Васильевны все сразу прокрутилось в голове.
А если жених?
Это же мужчина в доме?
А вдруг?
Он молодой – дурака легко обкрутить можно.
А деньги как?
- Вы где ни будь работайте? – забеспокоилась Людмила Васильевна.
- Нет, сейчас искать буду.
- У нас с работай здесь трудно.
- У дяди же лесопилка есть – подала голос младшая Катенька.
- Ну вы сразу с лесопилки начали – идите лучше комнату для Федора приготовьте.
-  Да, спасибо за все – Федька встал из-за стола.
- Я дорого не возьму – успокоила его Людмила Васильевна.
- Спасибо – и Федька устремил на девушку Нину благодарный взгляд.
Вот что можно с людьми делать.
А зачем ему квартировать в Сосновке?
Ну на ночь глядя зачем в Питер приезжать?
Ночевать там у него негде.
На вокзале что ли жить?
Не надо торопится – весна ещё холодная – надо не торопясь Питер брать.
Комнату ему выделили маленькую, тёмную с металлической скрипучей кроватью, небольшим столиком у крохотного окошка и распустившейся вербой в стаканчике на кружевной скатерке.
А зачем он здесь остался?
Вся дорога до Петербурга ему была понятна.
А как там?
Там в городе?
Надо остановится и подумать.

Вечером Нина позвала его ужинать.
На ней была белая в розочках блузка, волосы за ушами были завиты жгутиками, нос припудрен.
Зачем это нужно было делать?
Федька не сводил с неё глаз.
Людмила Васильевна тёщей смотрела на него оценивающе.
А что?
Вон Любкина Варька на автобусной остановке со своим познакомилась, Любка их на остановке увидела, в дом на чай затащила, он перегоревшую лампочку в коридоре у Любки ввернул, на третий день Варьке предложение сделал – и всё, сколько лет уже живут – второго ребёнка уже родили и ничего, всё нормально.
А что делать?
Муж этот в феврале умер, а как после его смерти разобралась – долги на долгах оставил.
С чем семью оставил?
Четыре дочери и все не замужем.
Катька ладно – ей шестнадцать лет, Нинке – двадцать три, Надьки – двадцать пять уже, Лидии целых двадцать семь лет!
Одно бабьё в семье и с долгами этого дурака сейчас разбираться нужно.
И расписки у них у всех заимодавцев есть.
Интересно, сколько этому щенку лет?
Восемнадцать?
Девятнадцать?
Ну не более двадцати.
На Нинку значит смотрит…
Она старше его…
Ну и что, что старше – крутить им будет как захочет.
Как-то побыстрее все это прокрутить можно, пока он не опомнился.
И всё.
Мужик в доме.
Вот пусть с долгами этими и разбирается.

- Вы, Фёдор, картошку с селёдкой любите? – Людмила Васильевна поставила селёдочку на стол.
- Кто же её не любит – Федька широко развёл руками - Я же русский человек.
- А пьёте?
- Боже упаси – отпрянул Федька - Насмотрелся в детстве на эту дрянь.
- Молодец.
Людмила Васильевна перевела говорящий взгляд на дочь.
Бессовестной мартовской кошкой дочь сидела рядом на стуле.
- А с работой как быть?
- Поищем – заверил её гость.
- Мама, а может с тётей Олей поговорить? – Нина взволнованно завертелась на стуле -  У неё же контакты с компаньонами дяди Васи остались.
Контакты…
Компаньоны…
- Вася – это мой брат был – стала объяснять ситуацию Людмила Васильевна – Умер он через двадцать семь дней после смерти моего мужа. Ольга – его жена. Вот такая история. У меня вот четверо, у Ольги трое детей остались.
- А что за лесопилка? – деловито поинтересовался Федька.
- Брат на железной дороге работал и ещё лесопилку с приятелями организовал. Пожалуй, я схожу к Ольге, заберу у неё швейную машинку коль она её отдаёт и заодно поинтересуюсь работой.
Федька влюблённо смотрел на избранницу.
Лесопилка… ну такое событие… как снег на голову…
Ночью Федьке приснилось, что он плыл на лодке, а его догнали какие-то незнакомые люди и багром пытались со всего маха огреть его и мимо по воде пополи, ещё раз попытались огреть и опять по воде попали, но с другой уже стороны лодке, а он совсем не увёртывался от этих ударов – просто они по нему попасть не могли.
Утром после чая Федька видел в окно, как Людмила Васильевна ушла ничего не кому не сказав.
- К тёте Оли пошла – пояснила ему Нина, сидя рядом – она нам швейную машинку отдаёт.
Нина сложила губы бантиком.
Сестры деликатно оставили их вдвоём.
 Федька ласково посмотрел на Нину.
Что она хочет?
Что бы он хотел, если бы был девушкой?
Хотел, наверное, чтобы его взяли за руку и пальцы погладили.
Федька взял руку Нины.
Нина вспыхнула.
Пальцы у неё были тонкие, не деревенские.
- А зачем она швейную машинку вам отдаёт? Ей что – не нужна она?
- Тётя Оля хочет в Санкт-Петербург переехать жить – вот всё распродаёт и раздаёт.
Федька замер.
Санкт-Петербург?
Как интересно…
- У них в собственности лесопилка – там можно найти работу для мужчины – Нина восторженно смотрела на Федю.
Санкт-Петербург…
Как интересно…
Федька стал перебирать её пальчики.
- Это очень хорошая работа – согласился он, прокручивая что-то своё в уме.
- Да.
 - Надо на ноги побыстрее встать – он понимал, что ей понравятся эти слова.
- Да.
- Надо хорошо зарабатывать, чтобы семья не нуждалась.
Нина не сводила взгляда с его лица.
- Грачи прилетели! – Катя влетела в комнату.
- Как?
- Где?
- У нас во дворе!
Все ринулись смотреть грачей.
Сестры лукаво посматривали на Федьку.
- Чёрные, совсем чёрные грачи!
- Смотрите, они червяков ищут!
- Грачи прилетели – значит будет тепло.
- Скорее бы, а то так зима надоела.
- А вон мама идёт!
- Где?
- Вон мама идёт – Лиза соскочила с крыльца и побежала навстречу матери.
- Швейную машинку отдала?
- Да, вот, тяжёлая она, руки оборвала – и Людмила Васильевна грузно поставила машинку на ступеньку крыльца.
Все сошли с крыльца посмотреть швейную машинку.
- Я у Ольги была – это моя родственница – жена моего брата – ещё раз пояснила она Федьке – у неё есть какая-то работа для тебя – какая – мне объяснять не стала – она торопилась за какими-то документами. Сказала, если тебе интересно – подойди к ней в три часа домой.
Федька внутри себя ахнул.
Он что, просил её о чём-то?
Работать в Сосновке?
Подождите, подождите, она сказала: «Санкт-Петербург».
 Попробовать что ли самому деньги заработать?
Разобраться что по чём?
Понятно – они зятя в семью хотят…
Ну-ну…
Санкт-Петербург…
- Я обязательно схожу к ней в три часа, спасибо вам.
Федька подхватил швейную машинку и занес её в дом.
Нина сияла глазами.
Скромно обедали…
С Ниной вдвоём потом гуляли по улицам поселка.
Нина хвастливо поглядывала по сторонам и рассказывала кто где живёт.
Показала и двухэтажный дом тёти Оли.
- Он казённый, он от железной дороги, сейчас там только тётя Оля живёт – остальных жильцов уже выселили – там стоматология будет после ремонта. Ей тоже съехать нужно будет.
Ого, ещё одно новое слово…
Стоматология – это что?
В три часа Федька, отказавшись от сопровождения Людмилы Васильевны пошел к двухэтажному дому.
Тётя Оля очень удивила Федьку.
Сорокалетняя женщина, очень молодящаяся в короткой девичьей одежде и с изыскано –изящными движениями рук.
- Вы Фёдор?
- Да.
- Люда говорила, вы у Тани в Заречье постояльцем жили?
- Да.
- Вам что – постоянная работа нужна или так – разовая?
- Я на любую уже согласен. Денег немного перехватить нужно.
- А что это Люда так об вас печётся? В зятья хочет вас захомутать?
Федька стал столбом.
Ого, говорить с этой надо осторожно – вдруг передаст всё той.
- Я как-то не задумывался.
- Ну, так кроме Катьки все остальные девчонки старенькие для тебя. Ничего, что я на «ты»?
- Всё нормально.
- Дело у меня необычное и мне одной самой с ним трудно справится, точнее я не знаю и не хочу с ним справляться, я устала – Ольга капризно развела руками - У меня недавно умер муж. Всё теперь на мне. Долги, проценты по долгам, неработающая лесопилка, с квартиры нужно съезжать… Мне нужно срочно продать дедовский дом в деревне, раздать долги и уехать отсюда, от этого кошмара поскорее в Санкт-Петербурге. У меня там двоюродная сестра, родня моя единственная. Можешь мне в этом помочь – я заплачу за такую работу с продажи дома?
- Ну я в деревне вырос, как дом посмотреть и как что не так в нём спрятать - знаю.
- Ой как здорово! Только условие – разговор этот только между нами – я не хочу, чтобы Людмила что-то знала. Мне она - не родня и никогда роднёй мне не была. Это сестра моего мужа и всё.
- Понял. Я ничего им не расскажу, но они знают, что вы всё распродаёте и хотите уехать в Петербург.
- Про дом деда не знают, за сколько я его продаю не знают и когда я уеду от сюда тоже не знают и что лесопилка уже не моя не знают.
- Я всё понял.
Да он понял, если Ольга собирается переехать в Петербург, значит у него может появится адрес хоть кого-то в этом городе на крайней случай.
А у Ольги там сестра…
Это знакомство…
Он вот отдал лодку Максиму, он Максимом и назвался, за него на Егора вышел – ведь не с улицы он к Егору так подошел, потом Татьяна Семёновна задаром пустила к себе жить, а через неё эти Иволгины.
Ну на эту Нинку приходится поглядывать, так потому и квартирует сейчас у них, и скорее всего - бесплатно.
Бесплатно-бесплатно…
 Платить не будет.
Денег жалко.
Сейчас эта Ольга…
Пожалуй, она очень может пригодится.
 Так что Иволгиных этих уже можно по боку пустить.
- Так я понял – надо сначала деревенский дедовский дом посмотреть съездить, сказать, что продаётся он и выяснить сколько он на месте стоит и что к чему там?
- Да, только Людки ни гу-гу.
- Не скажу, не скажу ничего. Но она что-то знает – что ей говорить, если она спросит куда и зачем я еду?
- Она что – над тобой хозяйка?
- Я там квартирую.
- Да женят там тебя на ком ни будь! На Нинке, что ли? И глазом не успеешь моргнуть, как женят. Ночью, как в заграничных фильмах к тебе придёт, а утром «евоная» мама с вилами в коридоре тебя встретит. Ты что – думаешь, ты умнее всех? Тебе сколько лет?
- Восемнадцать уже есть.
- Не сомневайся – вилы уже точат, а то я её не знаю.
- Что мне ей говорить можно?
- А где ты у них там живёшь?
- За лестницей.
- В чулане?
- Там окно есть.
- Там чулан с окошком. Она там тебя с Нинкой и оставит после свадьбы жить – не сомневайся. У них свободной комнаты в доме нет.
- Что мне ей говорить можно?
- Вот у меня дом пустой – все квартиры выселены – занимай любую на время – хочешь напротив, хочешь – наверху – там две стоят пустые. И мебель какую-то побросали.
- Что мне ей говорить можно, ведь спросит?
- Скажи, что деревенский маленький кособокий домик поедешь смотреть, мол я продать хочу, документы выправлять нужно и покупателей поискать. О цене – ни-ни.
- Хорошо, я все понял. И вещи свои я действительно перевезу лучше к вам.
- Вот напротив однокомнатная квартира пустует – занимай.
- А что здесь потом будет?
- Стоматология.
- Как это стоматология?
- Ну зубная поликлиника будет
- Я понял, что зубная, но здание для неё очень большое, по-моему.
- Ну, ещё фармакология здесь будет.
Фармакология…
Хватит спрашивать…
- Когда ехать?
- Да можно завтра.
- Я понимаю, что завтра, а во сколько?
- Так, Леша! – Ольга открыла дверь в соседнюю комнату – Леша, расписание на Ушуново посмотри.
Парень сидя за компьютером повернул голову к матери.
- Что?
- Наушники сними – расписание на Ушуново посмотри.
Парень кивнул.
- Сын – пояснила Ольга.
Федька кивнул.
Сын?
Да они ровесники с этим сыном.
И она нанимает его продавать дом?
Компьютерщик значит…
- В семь сорок семь утра.
- А обратно оттуда?
- Шестнадцать сорок три.
- Записать надо. Если что – позвони мне с деревни. Хорошо?
- Да я свой сотовый выкинул, когда уезжал из дома, там с кнопочками что-то не так получалось.
- Западали?
- Да-да, западали – обрадовался Федька подсказки.
- Я тебе сейчас телефон мужа дам на это время.
Она открыла комод и достала из-под простыней спрятанный телефон.
- Вот.
В руки Федьки лег знакомый черный сотовый телефон.
Похоже, что он хранил ещё тепло его рук с той ночи.
Федька поднял глаза – на него с комода с черной лентой на углу рамки смотрел красномордый.
- Это ваш муж? –удивившись кивнул Федька на фотокарточку.
- Да.
- Василий?
- Да – растерялась Ольга - А ты откуда его знаешь?
- Он к нам в Заречье приезжал несколько раз с приятелями на турбазу.
- Пьянствовать?
- Пьянствовать. Он деньги ещё у нас потерял. Всем миром искали, карманы у нас выворачивали.
- Нашли?
- Я не знаю, Славка сказал, что он до нас деньги в магазине потерял.
- Ну, на него это похоже. Хороший мужик был, когда трезвый, а напьется – свинья свиньей.
- Он умер?
- Да.
- А от чего?
- Да два дня пили беспробудно на квартире у одного – мой заехал домой переодеться – вот, как вошел, сел на этот стул и умер. Эти его ждали, ждали, свистеть стали, ко мне зашли – что, мол, Васька не выходит, а говорю – вон на стуле он сидит, умер.
Федька обернулся и посмотрел на стул.
Хорошо, что не сел на него.
- А много ли денег отдавать нужно за долги?
- Много. Тысяч семьсот-восемьсот.
- Это другие деньги. У меня столько нет.
- Как это у тебя столько денег нет?
- Не обращайте внимание – отмахнулся Федька - Это поговорка у нас такая есть, когда о таких больших деньгах говорят.
Федька держал телефон в руке.
Тот самый, который его так удивил тогда.
Его теперь этот телефончик.
Его.
Не отдаст он теперь его никому.
Не отдаст.
- А как им пользоваться? У меня другой был, там все иначе.
- Сейчас – Ольга взяла телефон в свои руки - Вот здесь нажимаешь, потом провести рукой в сторону… видишь здесь телефон в квадратике… нажимаешь – вот все его телефоны… наверх, наверх – вот мой телефон, а выше – это его номер телефона. На мой телефон нажимаешь – вот выскочило… нажимаешь на мой номер - вот так…
У Ольги в сумочке зазвонил телефон.
- Дай, сейчас посмотрю… сто тридцать семь рублей на нем – тебе надолго хватит. Держи.
Федька опять взял в трепетные руки свой вожделенный сотовый телефон.
- Я сумку к вам свою привезу и займу соседнюю квартиру.
- Давай-давай, а я пока ключи от дедовского дома поищу.

К Иволгиным Федька примчался запыхавшись.
- Ну как?
Тёща стояла посреди комнаты скрестив руки.
- Ольга просила съездить мне в деревню и посмотреть там маленький дедовский дом на продажу.
- Что?! – тёща крутанулась вокруг себя.
- Она сказала, что заплатить мне после продажи за хлопоты.
- Это что за работа такая?! А лесопилка?!
- Мы не говорили на счет лесопилки.
Лесопилка…
Значит те, что с ним приезжали на турбазу тоже были с лесопилки…
Бог уберег…
- О чем вы тогда говорили? – возмущенно спрашивала тёща - Ну, схожу к этой Оленьке, и сама с ней поговорю, как надо!
Федька повернулся к Нине.
- Это ничего, что я согласился на такую работу? Деньги она всё же заплатит.
- Конечно хорошо.
- Я так рад, что какие-то деньги будут.
- Да.
- Я завтра с утра поеду. В семь часов автобус. А у Ольги какое отчество?
- Юрьевна.
- А фамилия – я постеснялась спросить?
- Семенова.
- Ольга сказала от неё ехать надо – автобус рядом останавливается у её дома и ей ещё ключ от домика найти нужно. Я смену белья возьму в дорогу – на два-три дня еду.
- Ах – ужаснулась Нина – На два-три дня? Так надолго?  Как жалко…
- Надо ехать.
- Я буду ждать тебя – Нина почти плакала - Может на лесопилку удастся устроится работать потом?
- Ниночка, всё будет хорошо. Я думаю – всё будет хорошо.
Федька с Ниной стояли взявшимся за руки.
- А ты раньше сюда вернуться не можешь?
- Я буду рваться сюда – пообещал Федька.
Он забрал свою сумку и ушел жить в однокомнатную пустую квартиру двухэтажного дома у автобусной остановки из этой кладовки навсегда.

В Ушуново дом деда Федька нашел сразу – тетка, что вышла вместе с ним из автобуса помогла ему.
- А?  Что?  Дед? Кирилов? Два года назад умер? У реки дом? Два этажа? Знаю, это там – и она показала рукой в сторону. 
  Дом был новый, крепкий, он красиво стоял на берегу реки за молоденькими берёзками.
Федька ключом открыл дверь.
Внутри дом был не отделан – только веранда с кухней и маленькая комнатка на первом этаже были доведены до жилого состояния.
Но это был дом – не изба, как у них в Курино.
Красивая некрашеная лестница вела из веранды на второй этаж.
Не такая лестница, как у них в деревне делали, и даже не такая, как у старух-соседок.
Здесь были три ступеньки вверх, потом винтовой поворот, ещё несколько ступенек вверх и ещё один поворот.
Перила с выточенными на станке балясинами.
На втором этаже были уже перегороженные стенами четыре комнаты, двери, поставленные на петли, везде доски уложены штабелями
Маленькая лестница на чердак.
Федька поднялся по ней и на чердак.
Это был не чердак, а целая мансарда.
Можно сказать – три этажа дом.
Домина…
Сколько она может стоит?
Затем Федька провел ревизию на кухне в столе – нашел с десяток суповых пакетов, брикеты лапши быстрого приготовления, две банки рыбных консервов, литровую банку солёных огурцов – он еду то с собой в дорогу не взял, и Ольга не догадалась, а тут такой кладезь.
 Федька разглядел газовую плиту на кухне, повернул ручку, зажег спичку – загорелась конфорка.
Отопительные батареи во всех комнатах.
Комелёк на кухне.
Вода в кране из скважины.
Во, дом пустует – живи не хочу.
Федька вышел наружу – участок большой – Ольга говорила – сорок пять соток.
Влево за яблонями участок понижался и видимо затапливается по весне, справа участок упирается
в груду больших нагромождённых камней.
Забор был только вдоль дороги, до яблонь – штакетником, после яблонь – из жердей.
Федька вернулся в дом и решил сначала пожить барином – вскипятил на газе чайник и попил чай с лапшой из брикета, а уж потом пошел в сельсовет.
В сельсовете две тетки посмеиваясь обсуждали последнее событие в деревне.
- Говорят, что закопали сгоревшую свинью за гаражом.
- Конечно закопали.  А кто на базар с утра умчалась с тяжелыми сумками?
- Да это все понятно.
Федька достал бумажку из кармана куртке с инструкцией от Ольги и заглядывая в неё объяснил цель своего визита в сельсовет.
- Да приезжал муж вашей внучки в прошлом году сюда, хотел продать этот дом, да так на радости напился с покупателем дома, что потерял его где-то у нас на территории и уехал от сюда с ничем.
- И за дом, и за участок не плачено два года – вторая женщина заглянула в журнал.
- Вы можете написать мне на листочке, что заплатить нужно, точный адрес, какие документы нужно для продажи, сколько земли за дедом числится и все, что нужно по этому делу.
Одна из теток достала толстую трепанную тетрадь.
- Тут у деда вашего рядом сосед есть – Журавлёв его фамилия – он судился с вашим дедом из-за Синих лужков – по суду деду вашему они отошли. Поговорите с этим Журавлёвым – может он купит этот участок у вас, а то у него всего семь соток земли – смех для деревни.
- И к парникам сходите – добавила вторая - Там фермер наш местный зелёный лук в парниках выращивает – ну очень недовольный, что в землю вашу уперся. Земля то там хорошая – сколько её перепахивали и навозили под картошку.
- А кадастра у вас сейчас нет и доверенности от нотариуса нет – вы же не собственник дома чтобы его продавать. А выписку я вам завтра только сделать могу – печати у меня тут нет.
- Вот – первая тетка пододвинула листок на столе – я здесь все написала.
Федька взял листок.
- А парники где у вас?
- Это по дороге в ту сторону – на дорогу выйдите и стеклянные крыши увидите. Лёшкой фермера зовут.
Лёшки у парников не было – две девушки открывали окна у парников.
Когда Лёшка будет – они не знали, но обещали передать ему о цели Федькиного прихода.
Федька решил, что на сегодняшний день работать хватит и вернулся в дом.
Лапша быстрого приготовления с сайрой из банки и солеными огурчиками, а также чай с найденной в столе небольшой баночки сливового варенья составили прекрасный обед.
Хлеба правда не хватало для полного счастья.
Маленький плоский телевизор включенный в розетку стал показывать ловлю акул в Атлантическом океане.
Федька с ногами разлёгся на кровати.
Попозже к вечеру он позвонит к Ольги, а сейчас она пусть думает, что он работает.
Акулы оказались очень кровожадные – акула одной девушке даже откусила ногу, когда эта девушка влезала в лодку.
Так и показали её в телевизоре всю в крови с откусанной ногой.
Во-первых – это неприлично по отношению к этой несчастной девушке так её показывать, а во-вторых – чего плавать, где акулы плавают.
Просмотр телевизора навел его на мысль, что Ольга здесь никогда не была, и что ей нужны только деньги за дом, а есть в доме телевизор или нет, ей неизвестно.
Для того, кто купит это дом, будет скорее всего все равно– есть ли в доме телевизор или нет.
 Если у него на дом деньги найдутся, то и на телевизор, и даже не такой, а большой телевизор деньги тоже отыщутся.
Федька устроил обыск в доме.
Вещей оказалось немного, но они были.
Из-под кровати выгреб пять сумок.
Осмотрев их – две оставил себе, а остальные затолкал обратно.
Большую дорожную сумку он вымыл с мылом и вывернув повесил во дворе на солнце сушиться.
Большую спортивную сумку избавил от грязных лежалых газет и тоже выставил её проветриваться.
Нашел в шкафу брюки, хорошие джинсовые брюки.
Померил – длина подходит, но дед был значительно шире в талии.
Ничего, ушить можно, пригодятся.
Ещё одни брюки нашел, синие, джинсовые.
Подходят.
Рубашка с начесом почти новая.
Померил рубашку – великовата, но терпимо.
Значит – рубашка тёмная с начесом, рубашка фланелевая вполне приличная, только манжеты постирать нужно, две клетчатые рубашки – остальные рваные – затолкал рваные обратно в шкаф.
Футболка белая, ещё одна футболка белая, футболка зелёная – хватит, всего не унесёшь.
Теперь обувь.
Только синие кроссовки подошли – сапоги же резиновые не брать с собой в городскою жизнь.
Три крепкие простыни.
Пододеяльник рваный – что его брать.
Полотенце - раз, ещё полотенце - два, большое полотенце – три.
Хватит.
Три куска ещё не распакованного мыла.
Федька вышел во двор, сумку на гвозде потрогал – высохла на ветру.
Он снял сумку с гвоздя и все аккуратно сложил в неё.
Сумка большая, красивая, вверху в клеточку.
Сбоку в сумку плотно засунул телевизор.
На кухне что?
Нержавеющие ложки-вилки, а у него – алюминиевые.
Одна ложка необычная – тёмная, сразу после ручки широкая, а потом резко узенькая-узенькая.
На черенке разглядел – тысяча восемьсот пятьдесят седьмой год.
Так это ещё при крепостном праве её сделали.
Старинная.
Её то Федька и взял.
Затем – две вилки с белыми пластмассовыми ручками, чайную ложечку с рисунком на черенке, два ножа.
Грязная фарфоровая чашка стояла на подоконнике вся в сухих мухах на дне.
 На чашке нарисованы были подсолнухи и пчёлка над ними, а если в чашку заглянуть, там внутри ещё одна пчёлка – будешь пить чай из такой чашки и любоваться на эту пчёлку.
Федька отмыл чашку и завернув её в тряпочку положил в сумку.
Блюдце с трещинной брать не стал – не царское это дело чай с треснутым блюдцем пить.
Две большие плоские тарелки с голубыми полосками и якорьком ушли в сумку.
Одна глубокая тарелка с красивой синей полосой и позолотой последовала за ними.
Кастрюли были все большие, алюминиевые и жутко страшные.
Федька нашел одну маленькую эмалированную с засохшей плесенью на дне.
Он отмыл её, подобрал по размеру крышку к ней и засунул в сумку.
Маленькое складное зеркальце привлекло его внимание.
Пригодится.
Что ещё?
Да он много бы ещё что забрал, да сумка уже полная.
Свитера!
Свитер серый, джемпер коричневый, свитер не шерстяной – голубой с белыми мушками и квадратиками по всей вязки.
Далее – куртка черная, вся простроченная, с карманами на холодную осень, куртка зимняя, темно синяя с серым кантом и с капюшоном.
Сумка с трудом застегнулась.
Федька попробовал поднять сумку.
Ничего-ничего, своя ноша не тянет, донесёт.
Так, пора Ольги звонить.
Как она учила набирать номер – он достал телефон…так…так…так – что-то другое выскочило.
Заново начал набирать номер…так…так…так - что оно опять выскакивает!
 Так, заново, внимательно – нажал, это в сторону, нажал, нажал, Оля выскочила, нажал и стал ждать.
- Оля…да…Оля – это я. Ну, всё хорошо. Список какие документы нужны для продажи я в сельсовете взял. Все сорок пять соток деду не принадлежали – часть земли у него в аренде. Я сегодня не приеду – мне завтра документы дадут с печатями, доверенность нужна от вас на ведение дела. Тут ещё наметился покупатель на часть участка в двенадцать соток.  Вы отдельно продавать будете? Будете? Хорошо, я пока договорюсь. А сколько за дом запрашивать? Дом большой, хороший с водопроводом и батареями. Полтора? Полтора миллиона? Понял. Завтра, послезавтра приеду – меня документы держат – у них не всё под рукой. Да-да-да. О-о-о, какой-то мужик ко мне идёт – наверное сосед по участку. Я попозже перезвоню.
Федька вышел из дома.
- Привет -  поздоровался с Федькой подошедший мужчина - Мне сейчас Новикова сказал, что у вас дом продаётся.
- Продаётся.
- А ты кто?
- Я родственник.
- А хозяин кто теперь?
- Внучка деда.
- А у деда что – дети были?
- Две дочери от первого брака – одна умерла ещё при жизни деда, а вторая унаследовала этот дом. Вот дочка дочки и продаёт этот дом.
- Мне тот участок интересует – «Синий луг» называется.
- Можем продать отдельно.
- Сколько? Я-то его однажды уже покупал. До деда тут один мужик ушлый жил – денег с меня взял, расписку оставил, а документ не сделал. Мужик участок продал, а дед ваш – этот Корнилов и   говорит, что по документам это его участок и отсудил его у меня через суд. А? Справедливо?
- Я человек маленький – мне сказали продать – я продаю.
- Сколько?
- А сами вы сколько хотите? Там двенадцать соток.
- Земля там какая?
- Судя по низине – заливная.
- Так сколько она хочет?
- Вы скажите, сколько вы хотите заплатить? Я ей передам, если её устроит – она этот участок вам продаст. Она согласна отдельно от дома продать этот участок.
- Надо подумать.
- Я завтра весь день буду тут.
- Хорошо, я подойду завтра. Посоветуюсь с людьми, чтобы не прогадать и подойду.
- И я посоветуюсь с людьми, чтобы не прогадать.
Они переглянулись.
Лешка с парников подошел к Федьке на дороге.
- Хозяин что – продает землю?
- Всё продаёт.
- Меня интересует участок около моих парников.
- Я понял.
- Кто продаёт?
- Моя родственница – она наследница своего деда.
- А ты кто – посредник?
- Нет, я родственник. У тёти Оли недавно муж умер – она попросила меня помочь.
- А это такой красномордый такой муж её был?
- Он самый, дядя Вася.
- Он умер?
- да, умер.
- От чего умер то?
- Водку много пил.
- От этого что – умирают?
- Он умер.
- Ты смотри, а такой шустрый в прошлое лето приезжал, на полтора миллиона всё продать хотел, к коттеджному посёлку всё бегал.
- К коттеджному посёлку?
- Ну – это где богатые живут – вон их крыши – и мужчина показал рукой, где коттеджный посёлок находится.
- Хорошо, что подсказали – Федька проследил направление на посёлок - Я завтра ещё здесь буду, потом к тетке поеду, расскажу ей, что к чему, документы выправить надо, участки разделить.
- Там одиннадцать соток.
- Я видел документы – там одиннадцать и две десятые сотки.
- Договорится, что – можно?
- А как же без договора, конечно можно.
Хозяин парников ушел.
Деревня какая-то шустрая, набежала вся.
До коттеджного поселка было три километра по просёлочной дороге.
 Федька там никого толком не нашел и оставил охраннику номер своего сотового телефона.
На обратном пути у своего дома столкнулся с тетками из сельсовета и им на всякий случай дал номер телефона.
- Вообще-то у нас спрашивали про ваш дом.
- Я уеду на два дня и к выходным дням вернусь – если что – я буду тут.
- Мы так и скажем.
На следующий день Журавлев через Синий луг пришел к Федьке.
-Тридцать – заявил он с порога.
- Сто – возразил ему Федька.
- У меня столько нет.
- Я приеду через два дня.
- Ты подумай.
- Я с хозяйкой поговорю.
Парники подумав согласились на сто.
- Но эта последняя цена.
- Да куда выше задирать?
- Вот именно – выше задирать. С документами приедешь?
- Да, конечно… постараюсь.

С автобуса перехватив тяжелую сумку через плечо Федька прямиком направился к Иволгиным.
Нина трепеща вылетела к нему навстречу.
- Все глаза проглядела – запорхала она перед ним.
- А как я сюда рвался – улыбался ей радостно Федька.
- Ну как там?
- Да там запутанное дело.
- А сумка откуда?
- Да Егор мне мои вещи из дома привез на машине – выкрутился Федька - Вот заезжал за ними – лодка-то у меня была маленькая, когда я уезжал – вот его попросил на его машине мне привести сюда.
- Друзья у тебя хорошие – порадовалась за жениха Нина.
- Ну, куда без них. Мама дома?
- Дома.
- Сейчас всё расскажу.
Федька занёс свою сумку в комнатку за лестницей и вошел в большую залу.
- Ну, что там она продаёт? – Людмила Васильевна зло смотрела на Федьку.
- Домик с мансардой недостроенный у неё стоит на заливной земле.
- Да сколько она за него выручит? Это же домик и деда моего мужа, и он значит наследник, и мы значит должны деньги за этот дом получить.
- Покупателя пока нет.
- Да покупателя ещё найти нужно! Надо к ней сходить и всё выяснить! А деньги – когда она деньги тебе заплатит?!
- Когда домик продаст.
- Ну народ бестолковый! – Людмила Васильевна хлопнула себя по бокам – Я ходила к ней вчера насчёт работы на лесопилке! Какие деньги платить будет тебе не говорит, а возьмёт тебя или нет, так ещё думать будет! О-о-о, какие нынче родственники пошли!
- Ну не одна она же решает такие вопросы – встал на защиту Ольги Федька.
- Так у неё муж умер – значит она теперь хозяйка лесопилки!
- Людмила Васильевна, не волнуйтесь вы так – все образуется. С первого раза ни у кого сразу ничего не получается. Первый камень брошен.
- Какой камень брошен?!
- С горы.
- Мамочка, Федя прав, ну что ты так волнуешься? – вступилась за возлюбленного Нина.
- За тебя волнуюсь, дурёха! – и тёща с силой захлопнула за собой дверь.
Федька с Ниной ушли на улицу за дом подальше от разъярённой матери.
- Я у вас пока сумку оставлю.
- Почему пока?
- Мне ещё раз придётся ехать с документами в Ушуново. – вот вещи придется захватить нужные в дорогу.
- Я так скучала – капризно надула губки Нина..
- А я сразу к вам рванул с автобуса – так соскучился. Ольга хотя просила сразу к ней по приезду прийти, а я к вам.
- Какой ты хороший.
- Я стараюсь.
- Ты пойдёшь сейчас к ней?
- Ну конечно – это моя работа, она меня наняла, деньги за это платить будет.
- А ты у неё не спросил ещё – сколько денег она тебе обещает?
- Мне как-то неудобно спрашивать. Она такая хорошая женщина.
- Прямо сейчас пойдёшь?
- Ну а что мне делать остаётся? Проводи меня до площади – мне хоть не так грустно без тебя будет.

 Ольге он объяснил всё четко – дои хороший, два этажа и жилая мансарда, но внутри неотделанный, часть земли в аренде, а не в собственности, есть два покупателя – один на картофельное поле, один на болотную низину в конце участка – участок с домом от отделения низины от этого не пострадает – там даже забор разный.
 Цену пока не говорят.
 Забросил номер своего телефона коменданту коттеджного посёлка – кто-то уже домом интересовался.
Удивительно, но спрос на дом и землю есть.
Пока только начало.
Нужна доверенность – с ним так никто разговаривать не хочет – боятся, что он посредник.
Нужно заплатить долги по налогам и расписать участка – нужно три документа.
Ольга схватилась за голову.
- Как все сложно!
- Я сам удивлен. По пол дня и вчера и позавчера просидел в сельсовете. Они ещё сказали, что там надо куда-то ехать покупки оформлять.
- Какая бюрократия везде!
- Справимся, Ольга Юрьевна, главное покупателя на дом найти.
- Какая я тебе Ольга Юрьевна? Я Ольга!
- Хорошо, Ольга. Какую окончательную цену вы хотите за дом?
- Я его к счастью не видела, но Василий ездил в прошлом году и сказал, что за полтора миллиона он чуть не продал этот злосчастный дом. Что-то ему помешало.
- Пьянка ему помешала. Рассказали мне.
- Как ты меня удивил. Это счастье, что он его не продал – все деньги мне достанутся.
- Значит полтора миллиона…
- Доверенность я напишу завтра у нотариуса, и налоги заплачу завтра. Надо быстро продать – до чертиков мне надоело сидеть в этой дыре! Муж завес сюда и в лесопилку вцепился! Твоя тут без тебя приходила.
- Кто?
- Людка, тёща твоя ненаглядная. Баба деревенская! Переругались с ней.
- Не обращайте на неё внимание – я уже там не живу.
- Да я спасла тебя от этой болотной глупости.
- Вы замечательный человек. Что бы я без вас делал.
Ольга засмеялась.
- Да, я умна – она поправила завитки волос на своей голове.
- Ольга, мне Егор с Заречья сегодня вечером мою сумку с моими вещами привезёт на машине – мне бы надо сходить, забрать её.
- Ну что ты мне докладываешь – я тебе не начальник - сходи, возьми.

Нина ждала его у крыльца.
- Ну как?
- Отчитался.
Они сели на скамейку под открытым окном.
Ох, теща-теща, наверняка стоит за занавеской в комнате у окна и подслушивает.
Надо осторожно все говорить и дурочку эту подготовить к разрыву, и подготовить так, чтобы он был в этом не виноват.
- Денег у неё сейчас нет.
- А когда будут?
- Когда домик продаст.
- А может на лесопилку самому сходить и с мужиками договориться без неё? – наученная матерью Нина волновалась за их будущее.
Надо с ней соглашаться и не возражать ни в чем – наверняка дочка своей матери.
Федька, улыбаясь одобрительно закивал ей.
- Я об этом и сам думал. Я знаешь, что я ещё придумал – Федька развернулся к Нине лицом – на железную дорогу сходить.
- Там нет работы. Лёнька Захаров ходил.
- А-а-а, он на станцию ходил, а надо на электричке несколько остановок проехать в одну или другую сторону и там поискать.
- Через четыре станции там большой разъезд есть – разъяснила ситуацию Нина.
- О! Правильно! А я, о чем говорю! Без денег плохо, а пройти четыре километра по дороге и проехать на электричке несколько станций – и у тебя хорошая работа и денежки. На железной дороге все зарабатывают хорошо.
- Феденька, какой ты умный!
- А когда ты поедешь туда? – теща отдернула занавеску.
- Как Ольгин дом продадим – обернулся он к окну.
- Я до этого не доживу!
- Мама! – Нина встала со скамейки.
- Я сто лет мама!
Нина с Федькой ушли за дом.
- Ольгин домишко продадим, она мне заплатит и тогда о серьёзной работе думать нужно. Как ты считаешь?
- Да.
- Без денег я не чувствую себя ответственным.
- Федя.
- Я хочу серьезно жить. Я о жизни серьезно думаю.
- Федя.
Как же сумку забрать у них без подозрений? – крутилось у него в голове.
- Ольга сказала вернутся сегодня к ней с паспортом и к нотариусу сходить – нужно доверенность подписать. Паспорт у меня в этой сумке, что я принёс - где-то на дне.
- Не уходи – Нина капризно надула губки – хочешь – сказала она шепотом – я ночью к тебе приду?
Оба-на.
А Ольга предупреждала…
- Ниночка – Федька затрепетал руками - Мне плохо без тебя.
Он не обнимал её ни разу, не целовал её ни разу, замуж не звал, а она такое говорит…
Ну, девушки пошли…
- Ниночка, обязательно все образуется – видишь, я стараюсь как могу. Глупости делать не будем. Нужно заработать деньги – у меня только это на уме. Хочу крепко стать на ноги… Я паспорт и рубашки на смену возьму в дорогу.
Федька встал.
- Ты меня обижаешь – Нина почти плакала.
- Я только о тебе и думаю – для себя я бы ничего этого не делал.
- Прости меня. Эта неопределённость меня тревожит.
- А меня не тревожит? Денег нет – вот в чем проблема. Проводи меня до площади - и захватив большую дорожную сумку из маленькой кладовки с крохотным окошечком под потолком, из той комнатке, что под скрипучей лестницей было его пристанище на несколько дней Федька ещё раз навсегда ушел из этого мрачного дома.

Ольга смеясь раскачивалась сидя на стуле.
- Ой, не могу. Представляешь – одела супермодную вещь, а они все оборачивались и чертыхались на улице мне в след. В Санкт-Петербурге шею бы свернули от завести на меня глядя. Нет, здесь жить невозможно. Только срочно переезжать в Петербург надо.
- Да-да-да – Федька послушно кивал головой.
- И Вера мне всё время зовёт переехать.
- Да-да-да.
Кто бы его позвал?
- У нас с Верочкой матери родные сестры – моя мама старшая. Они так дружны были с детства – дед то – это ты его дом сейчас продаешь – дед бабушку бросил с двумя детьми. Как бабушка одна выживала с ними – это отдельная история. Дед после этого четыре раза женат был – детей от других жен не нажил, а к старости спохватился, что у него дети есть. Я маленькой школьницей помню, как он к нам первый раз пришел. Незнакомый дядька, а меня дедушкой его называть просил. Игрушки дарил мне, но мама его не простила, а мама Верочки – тётя Люба - уже тогда умерла. После смерти тёти Любы её муж – дядя Леша тогда дом продал, Верочка у нас с мамой оставил – Верочка тогда в первый класс пошла в школу. Дядя Леша и в Санкт-Петербург подался. Ох и ушлый дядька был – на деньги за дом можно было только комнату в коммуналку купить.
- В коммуналке?
- Ну это когда разные люди в квартире по комнатам живут, а кухня у них одна общая на всех. Не отдельная квартира. Он комнату покупать не стал – купил три гаража и стал там жить и открыл там в гаражах мебельное производство – стал диваны и кровати делать дешевле дешёвого. Народ-то всегда покупает, что подешевле – вот он на этом и выиграл. А Верочка у нас до четвертого класса жила. Потом дядька женился. Хорошая женщина попалась. Они с Верочкой так подружились – своих то детей у мачехи не было. А когда дядя Леша лед через десять умер – болезнь страшная – говорить не хочу - они – умные женщины – ничего делить не стали между собой – у каждой своя доля в бизнесе получилась, и Верочка поэтому всегда очень финансово независимая была – хотела – работала, хотела – не работала – деньги на жизнь всегда были с этого бизнеса. Верочка в Петербурге художественную школу кончила – два раза в художественный институт поступала на художницу, да все по конкурсу не могла пройти, тогда она схитрила и поступила на искусствоведческое отделение и стала искусствоведом А? Вот! Спросят её, что она закончила, а она – Академию художеств. Она статьи разные пишет, а ещё такие удивительные куклы делает! Не для детей –  нет-нет, для выставок делала. Одну витрину в магазине около Невского проспекта её куклами украсили. Я видела их – очень красиво. А так куклы покупают плохо – попробуй найди ценителя.
- Плохо продаются?
- А, её это не очень волнует. Она, знаешь, сделала одну группу – на золотом троне сидит кукла-Солнце, а рядом кругом стоят другие куклы - кукла-Луна, кукла-Венера, кукла-Земля, Марс, Меркурий и все остальные планеты. Это так красиво! Это такая сказка! Это как кукольный застывший театр! Они так тщательно сделаны, такие костюмы на них, а какие у них ручки, какие лица - Ольга вздохнула и откинулась назад - Я хочу жить в том мире, в котором живёт моя сестра! Это хоть понятно?
- Ещё как понятно!
- Слушай, а давай чай попьём? – Ольга капризно потянулась - Что мы так сидим? Чай будем пить?
- Ещё как будем! – согласился Федька.
- Леша! Мальчик мой! – Ольга крикнула в закрытую дверь смежной комнаты – Сходи, купи нам пирожки к чаю! Ты всегда такие вкусные пирожки покупаешь!
Ольга повернулась к Федьке.
 – Он так пирожки разные любит и всегда такие вкусные пирожки покупает. Я-то печь не умею и не люблю. Вот такая я – Ольга развела руками - И девчонок сейчас спустим вниз чай пить.
- А они где? – Федька обернулся к закрытой двери
- Да на верху в пустых комнатах сидят – места-то там много – им интересно по ним ходить.
- А что они там делают?
- Настя вяжет, как ненормальная. Семнадцать лед девица, а она как старушка за спицами сидит.
- А Аня?
- Рисует. Мне обязательно её Верочке показать нужно. Я на Верочку так надеюсь. У Верочки есть тоже дочка - ровесница Ани. Такая интересная девочка у неё – и рисует и так интересно говорит. Городская девочка. Мои по сравнению с ней деревня деревней. А зовут дочку у Веры так необычно –Павлиной, Павушкой, по-домашнему.
- Да, очень редкое имя – согласился Федька.
- Леша! – Ольга опять повернулась к двери – Ты идёшь за пирожками или нет? Мы ждём!
- Иду, сейчас досмотрю и иду.
Ольга опять повернулась к Федьке.
- Верочка поздно замуж вышла – ей уже почти тридцать лет было. Геннадий Андреевич на двадцать два года старше её.
- Ничего себе.
- Верочка у него третья жена.
- Ну и ну.
- От первой жены у него два сына – школьниками были, когда родители разводились. Геннадий один отдыхать на море поехал, ну и курортный роман у него там случился. Девушке той эта южная сказка понравилась, и она захотела продолжение банкета – закатилась после отпуска к жене своего возлюбленного и мол дайте Геннадию развод – они, видите ли, любим друг друга и как честный человек он должен на ней женится так как у курортного романа будет продолжение. Представляешь?
- Жуть какая-то.
- Боже! – Ольга схватилась за виски - Что я тебе рассказываю? Ты же мальчик!
- Там видимо такой скандал был.
- Развелись они. Но на чужом счастье, как говорят – счастье не построишь – родила эта при-хе-хе мальчишку с тяжелой формой ДЦП - ходить не может, руками не владеет, головой ничего не понимает. Ну, Геннадий не такой человек, чтобы себя посвятить больному ребёнку, да и с этой девушкой не все видимо гладко сложилось. Через несколько лет пришел с повинной к первой жене. Та простила, да тут у матери Геннадия инсульт случился – ну, жена и сказала, что при его отношении к ней и тех словах, что его мать наговорила ей при разводе с ним – она не будет сидеть с парализованной бывшей свекровью. Вот так – помирились, а семью не соединили. Ну, а когда у Геннадия мать умерла – он женился на Верочке. Она статью про их проект писала – вот и познакомились.
- Пирожки принес! – Леша высыпал на стол из кулька пирожки – С пылу с жару, горяченькие.
- Девочек зови – Ольга показала Леши на верх рукой и посмотрев на Федьке кивнула – Интересно жизнь складывается?
Федька усмехнулся и покачал головой.
- Ну их, сама зови на пирожки – Лешка плюхнулся на стул.
- Девочки! – Ольга встала и взяв швабру постучала ручкой швабры в потолок.
Дочери не спеша сошли вниз и расселись вокруг стола.
Ольга включила чайник.
- У Геннадия младший брат военный, преподает в Петербурге в Военно-морском училище – Ольга незаметно подмигнула Федьке и указала глазами на сына – Вот я думаю Алёшеньку нашего туда определить учится.
- А Леша как? Леша, ты как? – Федька с любопытством повернулся к Леше.
Леша пожал плечами.
- Это же так хорошо быть морским офицером! – Людмила Васильевна со значением посмотрела на Федьку.
Федька понял – надо ей помогать.
- Ну, это бесплатно учится на полном государственном обеспечении – подхватил её Федька - Потом, офицеры так много зарабатывают и квартирами обеспечены. А потом – Леша у вас так увлекается компьютером – это так необходимо в армии.
- И на флоте.
- И вам будет легче девочек поднимать.
- Вот, чужой человек, а всё понимает.
- Да я не против – огрызнулся Леша.
Он забрал кружку с чаем и несколькими пирожками и ушел к компьютеру.
Настя последовала его примеру.
- Я наверх, у меня ещё рукав не до вязан.
Федька приставил стул поближе к Ольге – наступал решительный момент разговора с ней.
- Ольга, вы все правильно решили – Алеша поступит в военное училище – это же он на всем государственном обеспечении будет.
- Вот именно.
- Это же вам легче будет.
- Ну, да.
- И потом – вы будете матерью офицера.
- Ну, да.
- Он и материально вам в будущем может помочь – если что.
- Ну, да.
- Настенька…
- Она дурочка, она хочет либо на искусствоведа учится, как Вера, либо в театральный поступать.
- Пусть мечтает о чём хочет – мечтать – это не дорого. Училище кончит пусть сначала – хоть швейное, а дальше пусть мечтает о чём хочет.
- Верно!
- Ей семнадцать, она в городе может учиться и небольшую работу найти, чтобы вам помочь.
Ольга с удивлением посмотрела на Федьку.
Какой умный молодой человек.
- И у вас останется только Анечка. Вера вам поможет с ней.
- Всё правильно. Дом бы побыстрее продать.
Вот.
К самому главному подошли.
- Я сделаю от себя все, что могу – вы пока вещи не торопясь пакуйте.
- Вещей очень много брать с собой надо – и одеяла, и зимнюю одежду, и много что ещё – там же всё пригодится.
- Я помогу – выпалил заветное Федька.
- Ты с нами поедешь? – удивилась Ольга.
Ох, какой вопрос…
- Ну, а что мне здесь остается – Федька недовольно, как старухин зять надул губу – С этими что ли роднится – и Федька махнул в сторону площади – У меня в Санкт-Петербурге мамина двоюродная сестра живёт – найду её – не найду, а переезжать в город нужно.
- Верно!
- Так что собирайте вещи и не бойтесь – всё перевезём.
- Ой, как хорошо все складывается, а то я все переживала, как переедим.
Ну, значит он с ними поедет.
Как он и хотел.
 Сами же они где ни будь устроятся жить – неужели его на улице по приезде оставят?
Хоть какое-то время крыша над головой будет.
Ай, да Федька, ай, да молодец!
Нашел, где жить будет в Петербурге.
- Ты только с деньгами там при покупке поосторожней.
- Так я только с бумагами все дела сделаю, а деньги вы сами получать будете.
- Ну, если покупатель сюда приедет – я туда не поеду в эту Тмутаракань.
- Всё устроим в лучшем виде.
- Побыстрее бы.
Федька забрал чистые листы бумаги, авторучку и фломастеры и пошел писать объявления о продаже дома в свою часть дома.
Написать нужно было ещё и письмо Нине.
Он ещё там в деревне, когда собирал свою сумку придумал написать Нине письмо, чтобы красиво остаться в её памяти, и чтобы она не прокляла его опомнившись, а придя к себе решил – два письма нужно написать – одно – завтра опустит перед отъездом в деревню в их почтовый ящик, а второе – когда совсем отсюда уезжать будет.
В первом так напишет – какая она необыкновенная и какое это счастье, что он её встретил, как он скучает вдали от неё, какая у неё замечательная мама – он понимает, что её мама переживает из-за них, своих дочерей, что все дело в отсутствии денег, что он обязательно сходит на лесопилку и на железную дорогу, и чтобы она ждала его, и что ему очень тяжело без неё.
Во втором же напишет, что ничего не получается и денег нет и что он боится, что они слишком рано встретились, и как он переживает все это, как он ездил на станцию, о которой она ему говорила – они там могут его взять на работу и денег хорошие обещают, но нужно ехать в Петербург - там оформляют на работу. Он сегодня утром уезжает с Ольгой в Петербург – она дом свой продала и уезжает к своей сестре туда насовсем жить и что он помогает Ольге перевести её тяжёлые вещи, и что потом он пойдет устраиваться на работу на железную дорогу и попросится на станцию поближе к их дому.

Утром Федька прихватил с собой свою пустую спортивную сумку и оставшиеся от ужина пирожки и закинув, прячась за голые кусты свое первое письмо в склеенном самодельном конверте в ржавый почтовый ящик низенького дома за лупленным Домом Культуры и благополучно уехал в деревню продавать дедовский дом.
На ярком солнце расклеенные Федькой объявления о продаже выгорали за один день и их приходилось постоянно обновлять.
Охранники коттеджного посёлка заверили, что посёлок оповещён о продаже.
Тётка из сельсовета через кого-то передала тому, кто интересовался домом о продаже его.
Шел день, другой, третий…
Этот с парников почти молча выложил деньги за картофельное поле, взял документы и сам всё переоформил на себя.
На предложение написать расписку на получение денег – отказался, махнув рукой.
 Сто тысяч.
Журавлёв из-за Синих лужков принес семьдесят.
- Всё, больше нет.
Расписку он написал под диктовку Федьки.
Федька каждый вечер отзванивался Ольге бодро рапортуя о выгорающих объявлениях, желании одного тут купать картофельное поле и Синие лужки – пока ведётся спор о цене – их цена не устраивает.
И ещё наврал, что дом смотрят и такие деньги платить не хотят.
Первыми пришла смотреть дом супружеская пара.
Федька понимал – у них таких денег на такой дом нет.
Цену даже не спросили.
На другой день пришла пожилая женщина с двумя подростками.
- Хороший дом, хороший. Мы так пришли посмотреть – внуки на рыбалку ходили, вот и решили на обратном пути посмотреть, что вы продаёте.
- А вы откуда?
- С коттеджного посёлка. Мы сюда на речку ходим.
- Ну, как рыбы наловили?
- Да вот – один из мальчишек поднял кукан.
- Кошкины слёзы – засмеялся, махнув на рыбёшек рукой Федька.
Ладно, они с коттеджного посёлка – значит там знают о его продаже.
- Ты, мальчик, и на дом объявление повесь – тут люди мимо ходят, увидят – другим расскажут.
О!
Точно!
Как это он сам не додумался?
Федька нашел большую фанерную лопату для уборки снега на участке зимой и воткнув её около калитки черенком в землю приклеил к импровизированному щиту ещё одно объявление.
Потом приходила тётка из деревни и осматривая дом кричала как он дорого хочет продать его.
- Семьсот, семьсот, не более! У нас других цен нет!
- Я не деревне дом продаю.
- Семьсот! – было её последнее слово.
Что за дура такая – пришла в чужой дом и наорала.
Скажи, что тебе дом дорог и уходи.
Бабкин приехал через день после этой тётки.
У калитки остановились две черные машины – Федька сразу понял – эти настоящий покупать приехали.
Трое вышли из машин, бритые, в кожаных куртках, один в перчатках без пальцев.
Зачем нужны перчатки без пальцев?
Вошли на участок.
Федька открыл дверь и встал у порога.
- Ты продаешь?
- Я.
- Ну, показывай.
Они смеясь бесцеремонно заходили по дому.
- А хозяин кто?
- Я за хозяина.
- Хозяин кто?
- Родственница.
- Какая родственница?
- Жена моего дяди.
- А дядя где?
- К верхним людям ушел – Федька показал рукой на верх.
- Ясно. На чердаке что?
- Там мансарда.
- Показывай.
Приехавшие обошли мансарду.
- Колька – один из них постучал ладонью по подоконнику - Посмотри какой вид из окна.
- Красотища – согласился Колька.
- Тут бильярд можно сделать. А?
- Ты можешь весь последний этаж для себя занять – подал идею второй друг Кольки - А баб внизу оставить.
- Сколько за дом хочешь? – Колька повернулся к Федьке.
- Да вы посмотрите, как следует. Там водопровод есть, там скважина просверлена, батареи для топления, плита газовая, туалет настоящий…
- Видели мы твой туалет.
- Подпол есть? – Колька потопал по полу.
- Есть, как же без подпола – удивился Федька.
- Мишка, посмотри подпол. Сколько спрашиваешь?
- Что его спрашиваешь? Видишь – он дорого хочет – проходя мимо Мишка хлопнул Федьку по спине.
- Понятно, что дорого. Кто дёшево хочет? Сколько? Триста не хочешь?
Федька понял – они взрослые, напористые, посмеивающиеся, переглядываются между собой.
 Они задавят его в торге.
Что делать?
- Сколько хочешь за эту хату? Учти – меня земля нужна, мне дом побоку.
- Я дом продаю, я землю отдельно от дома не продаю.
- Ха-ха-ха! – рассмеялся Бабкин - Ты слышишь, что он говорит?
- Сколько, малец?
Нет, так продавать он не будет.
В конце концов это его дом, и он хочет – продает его, хочет – не продает.
- Я так дом продавать не буду – насупился Федька.
- Ясно! – Бабкин хлопнул себя по бокам и сел на табуретку перед Федькой.
 – Мужики идите, погуляйте, дайте с хозяином поговорить наедине.
  Он повернулся к Федьке.
 – Садись.
Федька сел.
- Объясни, что тебе надо?
- Денег за дом надо.
- Понимаешь, если за этот дом заплачу полтора миллиона – меня засмеют знакомые. Дом, ладно, я вижу – он хорошо построен. Что там отделки нет – мне по фигу – я же все по-своему перегорожу и сделаю – я за это деньги сбивать не буду. Мне место устраивает, река рядом, вид из окон.
- А что – река и вид из окон ещё полтора миллиона не стоят?
- Что?!
Бабкин не сразу понял, что услышал.
- Что?! Ха-ха-ха! – он откинулся от смеха на зад и свалился с табуретки.
- Ха-ха-ха! Ну ты даёшь! Молодец!
Бабкин показал руку с большим пальцем вверх.
- Ценю. Давай торговаться.
Он поднялся и опять сел на табуретку.
- Ты, что – больше, чем полтора миллиона хочешь?
- У меня тётка осталась без мужа.
- Так.
- Трое детей – младшей восемь лет.
- Ну?
- Долгов от обанкротившегося мужа почти полтора миллиона, квартира в ведомственном доме – надо квартиру освобождать сейчас, надо раздать долги и уехать к сестре в Петербург и на что-то там жить какое-то время. Мне такая задача поставлена.
- А ты сам как?
- Я с ней поеду в Петербург – она обещала меня в военно-морское училище устроить учится.
- Так – Бабкин хлопнул себя по коленям.
Федька ждал.
- Миллион шестьсот – сказал Бабкин.
- Миллион восемьсот – не согласился с ним Федька.
- Совесть иметь надо – миллион шестьсот пятьдесят – пошел на уступку покупатель.
- Миллион семьсот пятьдесят и по рукам – Федька жестко смотрел в глаза взрослому дядьке, сидящему напротив него.
- Меня засмеют мужики – миллион шестьсот пятьдесят – призвал к совести Бабкин.
- А вы им не говорите про настоящую цену – миллион семьсот.
- Жучара.
- А река, а вид из окна – все от зависти умрут – такого случая больше у вас не будет.
- Миллион шестьсот шестьдесят. Это дом не стоит таких денег.
- Миллион шестьсот девяносто, и я вам уже завидую, что вы уже почти купили этот дом.
- Миллион шестьсот семьдесят и по рукам.
Федька протянул руку.
 – Миллион шестьсот восемьдесят.
Бабкин потянул вперёд руку и отпрянул.
- Нет, мне никто не поверит, что меня мальчишка обыграл!
- Три этажа, бильярдная, из досок, что в доме баню построить можно у реки – попаритесь и в воду. Лодки, катера будут…
- Ну, если мужикам проговоришься, что я за миллион шестьсот восемьдесят рублей купил твой дом – убью.
- Я помогать буду.
Они пожали друг другу руки.
- Ну пацан – в жизни не думал, что молокосос меня перебьёт.
- А река какая, а лес через дорогу?
- Ну река и лес уже мои. Место меня задело. Может сбавишь?
- У меня на руках вдова с маленькими детьми – считайте эту покупку благотворительностью.
- Ишь ты какие слова знаешь – крутанул головой Бабкин.
- Нужда заставляет. Вы человек не бедный и деньги судя по всему зарабатывать умеете, а мы нет, так помогите нам Христа ради.
Бабкин посидел, посидел, подумал над сказанными словами, мотнул головой ещё раз и встал с табуретки.

Оставшись один Федька снял большую дедовскую спортивную сумку с крючка и так как она была больше, чем привезённая им сумка, стал укладывать в неё заранее отобранные для себя вещи – шерстяное зелёное одеяло, красивое всё в цветах пастельное покрывало, надувной пляжный матрас, механическую бритвенную машинку производства города Харькова со знаком качества на корпусе, шило, небольшой молоточек, плоскогубцы с красивыми красными ручками, увеличительное стекло в футляре, бумажный пакетик с швейными иголками, катушку с черными нитками, маленькую подушечку с вышитым на нем котом и мужские часы «Ракета» на металлическом браслете.
Свою спортивную сумку он свернул и положил сверху, две дедовские потрёпанные клеёнчатые сумки положил рядом, затем застегнул молнию прижав сверху сумку коленом.
Всё.
Федька сел и стал ждать.
Бабкин приехал часа через два.
Они съездили, оформили в конторе документы и вернулись обратно в дом.
Бабкин при Федьке пересчитал деньги и положил их на стол.
- На стол деньги не кладут – в доме денег тогда не будет.
Бабкин переложил деньги на сиденье стула.
- Пересчитывать их будешь?
- Нет, я видел, как вы считали их.
- Всё, дом мой?
- У меня автобус завтра в девять тридцать.
- Ну и?
- Ночевать я в доме буду.
- Да? Ну, ладно. Ключ как мне оставишь? 
- Два ключа сейчас берите, а этот, что у меня я под порог положу, когда уезжать буду.
- Ладно, доживай последнюю ночь.
Бабкин уехал.
Федька запер за ним дверь и поднялся на второй этаж.
Времени оставалось полтора часа.
Он сел на доски.
Так, сколько отдавать Ольге?
Она просила полтора миллиона.
Федька понимал – нужно дать больше.
Похвастаться, что торговался и увеличил изначальную сумму.
Значит - миллион пятьсот пятьдесят тысяч нужно дать.
  Так, от парников он получил сто, Синий луг дал семьдесят.
Это сто семьдесят тысяч.
За дом – миллион шестьсот восемьдесят тысяч.
Федька пересчитал деньги – миллион шестьсот восемьдесят тысяч ровно, без обмана.
Минус миллион пятьсот пятьдесят тысяч – получается сто тридцать тысяч.
К ста тридцати тысячам прибавить сто семьдесят - получается ровно триста.
Нормальные деньги за продажу дома.
Плюс те, что от красномордого дядьки Васьки взял – сто семьдесят тысяч.
Итого – четыреста семьдесят тысяч.
Это же пол миллиона своих денег!
 Федька рассовал свои деньги по карманам потайного пояса, оставшиеся миллион пятьсот пятьдесят тысяч положил на середину найденного старушечьего платка, перегнул концы и завернул всё жгутом.
Жгут повязал вокруг пояса и концы крепко завязал узлом.
Федька одел куртку, поправил жгут с деньгами на левую сторону, спортивную сумку перехватил через плечо – сумка перекрыла неровность куртки на его фигуре.
Федька застегнул молнию на куртке до половины, посмотрел на себя в зеркальце у выхода из дома.
Нормально.
Ничего не видно.
Ах, да, чуть не забыл – два пакетика с супом остались.
Положил пакетики в карман сумки, вышел из дома и закрыл дверь на замок.
Ключ положил под доску у порога и пошел к автобусной остановки.
В восемнадцать тридцать уходил последний на сегодняшний день автобус из деревни в направлении Леспромхоза.
На развилке у птицефермы он вышел из автобуса и дождавшись следующего автобуса, идущего на Сосновку, уехал на нём в посёлок.
 
Ольга увидела Федьку из окна и отдернула занавеску.
Федька поправил сумку и поднял руку.
В коридоре Ольга стояла уже у открытой двери.
Федька молча показал рукой на свою дверь.
Они вошли в пустую квартиру.
- Ну что?
Ольга испуганно смотрела на Федьку.
Федька поставил принесённую спортивную сумку в угол, расстегнул до конца молнию на куртке и похлопал себя по выпуклой части платочного жгута.
- Продал? – Ольга испуганно округлила глаза.
- Продал.
- Федя! – Ольга закрыла рот рукой.
- Продал.
- За полтора миллиона? – одними губами спросила она.
- Дети дома? – Федька кивнул на дверь.
- Да.
- Закройте дверь.
Ольга закинула крючок за душку и обернулась.
- Продал – ответил ей Федька.
- Ну?
Федька стал показывать на пальцах.
- За один миллион, пятьсот пятьдесят тысяч рублей.
- Федя! – Ольга обхватила голову руками.
- Они все здесь.
- А ты даже не позвонил!
- Я не хотел с такими деньгами ехать после звонка. Так надёжнее.
- Федя!
- Деньги все тут – пересчитывайте – Федька положил на стол снятый платок с деньгами.
- Как всё хорошо! – Ольга похлопала ладонью по платку - Я так перенервничала.
- Ну конечно – такие деньги.
- А ты выторговал больше?
- Он сказал с начало триста тысяч.
- Мамочки! Как же тебе удалось?
- Торговался, с миллиона восемьсот начал.
- Федя! Как ты меня выручил! Чтобы я без тебя делала?
- Вы женщина – вы бы не справились. Их три человека было – все на меня разом давить стали.
- И как же ты?
- А как бы я с маленькими деньгами к вам приехал?
Ольга пересчитала деньги.
- Сколько я тебе должна за такую работу?
- Сколько дадите – столько и возьму.
- Я не знаю – скажи сам.
- Вы не торопитесь, успокойтесь и спокойно решите сколько заплатить.
- Федя.
- И накормите меня с дороги – я три часа кружным путём ехал.
- Я сейчас, я сейчас – спохватилась Ольга - Из головы совсем вылетело.
- Мне расписку за деньги как-то не с руки было просить у мужика – больно крут был.
- Да что ты, да что ты – всё великолепно – радостно засуетилась Ольга.
- Я у вашего деда одно одеяло для себя стащил – Федька сел за обеденный стол на кухне у Ольги.
- Ничего, Феденька, ничего. Что тебе нужно было – всё мог взять. У меня аж руки дрожат, как я перенервничала за это время.
- Вещи-то вы собрали? – Федька вилкой подцепил котлету из сковородки.
- Вещей набирается очень много.
- Всё перетащим… У-у-у, какая вкуснотища! – Федька пощёлкал от удовольствия языком - Ещё котлетку можно?
- Можно-можно, бери сколько хочешь. Там ещё картошка варёная есть в кастрюльке.
- Я возьму.
-  Феденька, что бы я без тебя делала?
- Трудно жили бы.
- Это точно – согласилась с ним Ольга.
- Кормите меня Ольга ибн Юрьевна. Я голодный, я сытый вам ещё ой как пригожусь.
Ольга обняла его за плечи.
После того, как Федька поел, Ольга заставила его взять пятьдесят тысяч рублей за продажу дома.
- Они всё равно как бы лишние.
Федька по сопротивлялся и деньги взял.
- Вещи все завтра упаковать нужно. Я вам на всякий случай ещё две пустые клеёнчатые сумки провёз из дедовского дома.
- Федя. Какой ты заботливый. Я отнесу Матвею и Илье долги с утра и все упакую.
- Расписку не забудьте у них взять – по-хозяйски распорядился Федька.
- Обязательно – послушно отозвалась Ольга.
- И надо отсюда быстрее валить.
- Завтра же уедим. Я Верочки сейчас позвоню, что мы едим.
- Правильно.
На следующий день после обеда, когда Ольга вернулась с лесопилки и суетясь и нервничая затолкала, что смогла в привезённые Федькой две большие дедовские сумки ещё какие-то вещи, когда они напились чаем с тем, что оставалось в доме, после того, когда маленькая Анечка втихаря от всех быстро сбегала к дому своей тётки и опустила второе письмо для Нины в почтовый ящик – они большим цыганским табором груженные сумками и узлами двинулись по просёлочной дороге к железнодорожной станции.
Всё унести за один раз было невозможно, поэтому Федька, пройдя где-то с километр ставил сумки на дорогу и оставив у разгруженных вещей взволнованную женскую половину возвращался обратно за следующей партией сумок и уже вместе с Лешкой подхватив оставшиеся вещи продолжал путь. 
На станцию пришли часа через три.
Федька сосчитал – эти четыре километра обошлись ему в двенадцать километров пути.
Ольга купила всем билеты.
Ждали электричку ещё почти полтора часа.
Федька всё боялся, что к платформе по только что прошедшей ими дороге выскочит растрёпанная и испуганная Нинка и с плачем раскинув руки кинется к нему.
Хотелось побыстрее уехать.
Вещи по совету Федьки по платформе перенесли к месту остановки первого вагона, чтобы машинисты, остановив поезд видели, как они заносят сумки в поезд, и чтобы подождали и не уехали, оставив кого-то из них с сумками на платформе.
В электричке ехали весело и играли в города.

- Верочка! – Ольга, выйдя первая из вагона бросилась к сестре забыв обо всём на свете.
Федька и Леша стали выносить узлы.
- Это кто такая? – удивлялась Ольга, увидев затем племянницу – Это Павушка?
Ольга развела удивлённо руками.
-  Как ты золотко моё выросла!
- Оля, Оля, как хорошо, что ты наконец-то приехала! – сестра смеясь держала Ольгу за руки - Сколько можно вас ждать! Это Алешенька? – Вера закачала головой - Здравствуй мой дорогой! Настенька! – тётка всплеснула руками - Какая ты красавица стала! Анечка, Анечка, Павушка – вот Анечка приехала!
- Это Федя – Ольга пододвинула Федора к Вере – если бы не он, мы бы и сегодня не смогли бы приехать – весь переезд на нем держится.
- Здравствуйте, Здравствуйте Федя, рада с вами познакомится. А это моя дочурка Павушка.
Федька кивнул Павушке.
Маленькая девочка стоя в стороне внимательно взглянула на Федьку.
- Что, приехали в Санкт-Петербург? – спросила она его строго.
- Приехали – подтвердил Федька.
- С деньгами приехали?
- Павушка – одёрнула её мать – Разве можно такие вещи спрашивать?
- С деньгами, с деньгами – успокоил странную девчушку Федька - Куда же в Петербурге без денег.
- С деньгами – эхом повторила девочка.
- Так, все вышли? – Вера осмотрела всех вышедших из электрички - Оленька, такая ситуация – вас четыре-пять человек.
- Да.
- Ты говорила, что тебе что ни будь для жилья нужно.
- Мне любая клетушка подойдёт – лишь бы в Петербурге быть. Ты меня знаешь – Васька меня жильём не баловал.
- Я вас сейчас везу к себе в мастерскую.
- Отлично.
- В квартиру я не могу – ты не обижайся. Генка сейчас сопливый лежит дома, капризничает.
- Едим в мастерскую.
- Маленькая комната – там Павушка, большая - общая - она и наша спальня, а третья – смежная -  это Генкина мастерская.
- Едим в твою мастерскую. Всё нормально.
- И квартира эта его – я не очень там хозяйка.
- Вера – остановила ход мыслей сестры Ольга - Ты долго будешь нас на вокзале держать?
- В такси мы не поместимся.
- А транспорт какой ни будь туда идёт?
- Трамвай шестёрка.
- Идём на трамвай шестёрка.
Вера с испугом смотрела на вынесенные из электрички сумки.
- А как мы за один раз все эти вещи унесём?
- А мы за два раза – успокоил её Федька - У нас уже опыт имеется.

Лифт в доме не работал.
- Закон подлости – развела руками Вера.
- А этаж какой?
- Шестой, последний. Под крышами Санкт-Петербурга у художников мастерские обычно бывают.
- Донесём – заверил её Федька - Сегодня у нас день перетаскивания вещей – план надо выполнить до конца.
- Так устали, наверно?
- Не без этого – Федька подхватил сумки - Руки-ноги гудят.
- Последний рывок.
- Последний рывок под крыши Санкт-Петербурга. Сумки взяли?
- Взяли.
- Понесли.
Вера открыла дверь и впустила всех в достаточно просторную прихожую.
- Проходите-проходите – здесь раньше коммунальная квартира была.
- А… коммунальная – это где несколько семей жило с одной общей кухней? – Федька поставил сумки на пол.
- Все верно. Понесли сумки с начало в мою комнату – я вам сейчас все объясню.
Комната оказалась открытой.
- Нас здесь четверо человек в мастерской. Моя эта комната. Мы комнаты друг от друга не закрываем – если стул к примеру, нужен или доска чертёжная – то пожалуйста – заходите даже когда меня нет и берите, а так в вещах чужих не роемся.
- Это понятно.
- Вот видите – комната у меня большая, двадцать два метра, соседняя комната Ленкина – она моя подруга, сейчас она в Финляндии, у неё там любовь-морковь с интересом – так, что приедет не скоро – можете и её комнату занимать. Она знает о вашем приезде, и сама предложила мне свою комнату для вас.
- Как замечательно.
- Слева – мы эту комнату сейчас прошли – Мина занимает. Очень хорошая девушка. Ну девушка, как мы девушки.
- Понятно.
- У неё комната маленькая – она шкатулки разные расписывает, яйца пасхальные – другого заработка у неё нет. Здесь она их только лаком покрывает, чтобы дома не пахло, а так только дома работает – ей мало места нужно. Человек она щепетильный, с ней надо деликатно обходиться. Они с Ленкой однокурсницы – вместе в Мухе учились.
- Ясно.
- А напротив Минки – там две смежные комнаты. Это Танины комнаты. Она ткани там расписывает. Она текстильщица, она художник по росписи тканей. Преподаёт в колледже, а в свободные дни бывает здесь. Она чаще всех здесь бывает. Хорошая тётка – бойкая, напористая. Очень интересный человек. Сын ещё тут у неё бывает, в академию поступать готовится. Вот такой расклад.
- Как интересно у тебя тут – Ольга довольная стояла посреди комнаты.
- Мы все дружим между собой.
- Замечательно – Ольга обернулась к остальным - Это даже лучше, чем я хотела на первое время. Все разглядывали необычную комнату.
- Есть кухня – спохватилась Вера - Газа правда нет – срезали в прошлом году – будите на электрической плитке готовить.
- Мне не привыкать – отмахнулась Ольга.
- Есть естественно туалет. Есть страшненькая ванная с холодной и горячей водой. Ну и свет есть, зимой топят.
- Всё хорошо! Верочка – всё хорошо! – Ольга погладила пальцами необычный коврик, висящий на стене.
- Это гобелен?
- Это Танин гобелен. Мне неудобно за эту мастерскую, но я не хозяйка в Генкиной квартире.
- Не переживай –здесь все замечательно. Девочки твои, соседки, не будут возражать, что мы здесь поселились?
- Нет-нет, и к ним тоже кто-то приезжает время от времени и живет в нашей мастерской, даже в моей комнате жили. Девчонки редко тут бывают – работы у них пока нет, а потом – Ленка в Финляндии сейчас, Минка вот-вот к родителям в Киргизию уедет на всё лето.
- Она что – киргизка?
- Нет, Родители у неё русские, просто в Киргизии работали, там и остались. У них квартира там была и домик за городом – квартиру они Минке отдали, а сами в домик переселились. Минка квартиру продала и здесь комнату купила где-то в новостройках. Сосед у неё там был на рыбалке помешанный – коридор, ванная, кухня – всё было забито сетями, мешками из-под рыбы, рюкзаками вонючими, сапогами рыбными. Минка воевала, воевала с ним, а потом плюнула и поменяла комнату. Сейчас у неё и комната больше и в хорошем районе. Письменный большой стол от сюда увезла к себе и там в комнате всё и расписывает, а здесь только лаком покрывает.
- Так – Ольга повернулась к сумкам - Так нам вещи распаковывать?
- Да успеете – пошли лучше в магазин сходим и ужин устроим в честь вашего долгожданного приезда. Ой, я до сих пор не верю, что вы наконец-то совсем сюда переехали.
- Ты не одинока в этом чувстве – я сама не верю, что больше никогда не буду в Сосновке жить.
- Пошли, пошли – они сами разберутся в ваших сумках.
Федька после ухода сестёр в магазин обошел всю квартиру.
- А вы навсегда приехали в наш город? – Павушка подошла к Федьке.
- Наверное навсегда.
Павушка, не сводя взгляда с Федьки несколько раз ударила об пол небольшим мячиком, который держала у себя в руке и мячик каждый раз после удара об пол оставлял круглый коричневый след на паркете.
Поймав мячик очередной раз Павушка бросила его с силой в открытую форточку – мячик вылетел наружу и замахав стальными крыльями улетел прочь.
Федька ничего не понимая хлопал глазами.
- Зачем ты его выбросила в форточку?
- А это Марс, ему не место среди людей – пусть летает по своей орбите вокруг Солнца. Каждые должен выполнять свою работу.
Федька опешил.
Какой Марс?
Это шоколадка такая или который «Капитал» написал?
Она что – про планету так сказала?
Она просто выкинула мячик в форточку, и он замахал крыльями и улетел?
Да нет, такого быть не может.
Она просто зачем-то выкинула какой-то странный мячик в форточку, а мимо пролетала птичка – воробей, наверное, пролетал.
Точно, воробей пролетал – он своими глазами видел, что воробей пролетал – вот и показалось, что это одно и тоже.
Путает она его что-то.

Большой круглый стол в комнате Веры был роскошен – бутылка венгерского вина, сок апельсиновый, сок персиковый, нарезка ветчинная, нарезка сырная, три пиццы, бананы, конфеты в коробке, чай в пакетиках и мармелад.
Стол всех развеселил и заставил поверить, что переезд окончателен.
- Уехали. Ничего никому не сказали и уехали.
- А как было втихаря не уехать? Людка – да ты её помнишь – она сестра моего мужа. Людка точно выцыганила бы у меня часть денег для себя – они там давно уже сидят без денег. Василий им всё время деньги подкидывал – что там Олег у них зарабатывал – вертелся без дела всё время у моего на лесопилке, а потом денег за это выклянчивал. Какой из Олега работник?
- Никакой – зная Олега согласилась Вера.
- Вот именно.
- Четыре дочки у них.
- Четыре дочери и все не замужем! Сама пятая и все не работают! Ждут, что кто-то приедет и решит их проблемы. Как так можно жить?
Федька переводил глаза с одной сестры на другую.
- Хватит о них говорить – Вера разлила вино по пластмассовым стаканчикам.
- Точно – согласилась Ольга.
- Ты уже там не живёшь.
- Не живу.
И они все вместе сидели за столом.
Сестры распили венгерское вино, Леша к ним присоединился, Федька отказался и от такого спиртного.
Затем они все вместе пили чай с пиццей и конфетами, заедали все это ветчиной и бананами и были счастливы.
- Вы устали с дороги – вам надо отдохнуть.
- У меня руки и ноги гудят –честно признался Федька.
- Да ты Федя больше всех сегодня потрудился.
- Так давайте, устраивайтесь тут.
- Я думаю – я с девочками ту комнату займу – тем более там два дивана, а мальчики – в этой комнате ночевать будут. А? Правда здесь одна тахта.
- Это ничего – возразил Федька – у меня пляжный надувной матрас есть – его можно надуть, одеяло сверху положить и будет замечательная мягкая кровать.
- Ну, тогда все замечательно.
- Ольга, Вера, ну что я буду здесь между вами мешаться, вы семья, вам вместе без посторонних захочется побыть– можно мне где ни будь в сторонке закут какой ни будь здесь найти?
- Ну тогда к Мине иди спать – я там правда не прибиралась и полы не мыла.
- Меня все устроит.
- Вы там с Миной с политесом поговорите потом при встрече – она тётка хорошая – разрешит у неё пожить ничего не трогая. Я к ней позвоню, скажу, что гости у меня в мастерской остановились, но, что её комнату заняли – это нужно с ней напрямую говорить, не по телефону – такой она человек.
- Может обидится?
- Без политеса – может. Щепетильный она человек, а так – хороший.
Федька пошел устраиваться на ночлег – в комнате за дверь он поставил табуретку с кухни, попросил у Веры один стул, тихонько-тихонько сдвинул книжный шкаф на тридцать сантиметров в сторону окна, поставил на освободившееся место принесённый стул.
- Вера, вы говорили, что в мастерской есть чертёжная доска.
- Она у Тани – сейчас принесу.
Чертёжную доску Федька положил сверху на табуретку и стул, достал из спортивной сумки пляжный надувной матрас, надул его, положил его сверху чертёжной доски, пестрое красивое покрывало свернул вдвое, застелил резиновый матрас, постелил простынь, в угол, где была спинка стула бросил маленькую с вышитым котиком подушечку, положил ещё одну простынь и закрыв это все зелёным шерстяным одеялом отвернул уголок для красоты.
- Готово!
Ольга с Верой осмотрели приготовленную постель.
- Ай, да путешественник, ай, да Феденька!
Оставшись в комнате один, он разделся и не снимая потайного пояса лег в постель.
В соседних комнатах ещё долго разговаривали, смеялись, что-то двигали – он блаженно лежал понимая, что завтра ноги, руки и спина будут болеть от перенесённых тяжестей.
Ольга вышла провожать Веру в коридор.
Они ещё не наговорились.
- А как же вышло, что после Васи такие долги остались?
- Да я тебе не говорила – мы всю жизнь жили с деньгами и в долгах.
- А лесопилка? Это же такое выгодное дело.
- Лесопилку Пашка Егоров придумал устроить, да Васька его-лопушка вокруг пальца обкрутил и на себя оформил. Смеялся всё, как его облапошил. Бизнес, видишь ли на дворе. А один не очень потянул – позвал Матвея с Ильёй с железной дороги в компаньоны. Сначала все было хорошо, потом решили расширятся. У кого-то купили подержанное оборудование, а оно между собой не стыковалось у них, что-то там поломано было. Я в этом ничего не понимаю. А потом у Леспромхоза одни там тоже лесопилку открыли и цены снизили, а тут кризис в стране.
- Ясно.
- Олегу с Людкой все время помогали. Считай Васька две семьи тянул.
- Досталось вам.
- Считай работали-работали и ничего не нажили.
- А дедовский дом?
- Верочка, я все равно хочу, чтобы ты взяла у меня часть денег за дом – ты же тоже его внучка.
- Ну так наследницей была твоя мама.
- Потому, что твоя мама к тому времени умерла. Ты тоже его внучка. По совести, надо. Мне не важно, как по закону, мне важно, как, по совести. Нас с тобой только двое осталось. Мне же неудобно все себе забирать.
- С Людкой делится не захотела?
- Васька все ей уже выплатил – столько лет их семью на себе тянул.
- А сколько у тебя осталось от дома?
- Восемьсот двадцать.
- Ну, триста тогда мне дай на время.
- Хорошо. Когда?
- Да завтра ко мне приедете – я сегодня с Геннадием переговорю, он к своему брату позвонит на счет Леши и, если Константин будет свободен на завтра – съездим к нему.
- Да, Алешеньку надо пристраивать.
- Ну, тогда договорились. До завтра.
- Пока, пока, до завтра.

Ну и дела – Федька высунулся из-под одеяла – если Ольга отдаст Вере триста тысяч – у неё останется пятьсот двадцать тысяч, как и у него.
 Но он один, а их четверо.
На следующее утро Ольга с детьми уехала к Вере.
Федька остался один.
Спина и руки болели.
Федька вытащил из сумки телевизор и разлегшись на тахте в большой комнате включил его.
Большие белые акулы плавали около Австралии и два аквалангиста кормили их рыбами в воде.
В обед он нашел в холодильнике на общей кухне открытую банку шпрот, сделал себе три больших бутерброда и съел их запивая чаем.
Муравьи-листорезы шли в телевизоре нескончаемым потоком неся над собой зелёные паруса.
После обеда в дверь позвонили – Федька открыл защелку – крупная полная женщина энергично вошла в прихожую.
- Ты Федя или Леша?
- Я – Федя.
- Ты, что – один в мастерской?
- Ольга с детьми уехала к сестре.
- Ага, поняла. Я – Таня.
- Я знаю. На кухне чайник горячий.
- Это очень кстати.
Федька ушел обратно в комнату не до конца прикрыв дверь.
Львица погнала зебру в высокой траве, зебра брыкнулась, но львица завалила её.
- А Ольга – это сестра Веры? – донеслось по коридору с кухни.
- Двоюродная – ответил Федька с тахты.
- А ты им кто?
- Земляк. Я им вещи помог привезти сюда и на работу попытаюсь тут устроится – у нас с работой плохо.
- У меня бутерброд с колбасой. Дать?
- Дать.
Федька выпил ещё одну чашку чая съев бутерброд с колбасой.
- У меня спина и руки болят от тяжести – вот отдыхаю.
Потом ещё позвонили в дверь.
Таня пошла открывать.
Федька услышал женские возгласы, смех, имя «Мина».
Он вышел в коридор – высокая худощавая женщина снимала плащ.
- Здравствуйте – поздоровался с пришедшей Федька.
- Да, здравствуйте – женщина манерно оглядела его.
- Вы Мина? – спросил он у неё.
- Да.
- Я без вашего разрешения переночевал в вашей комнате. Ничего, что я так сделал?
- Да? – Мина по-птичьи наклонила голову.
- Простите меня за такое хулиганство.
- А где же вы ночевали –удивилась Мина - Там же дивана нет?
- Я за дверью на надувном пляжном матрасе. Вы не сердитесь на меня?
- Да, нет, пожалуйста, если вам так удобно – Мина растерянно смотрела на Федьку - Я здесь на ночь не остаюсь. Только сейчас лаком буду покрывать свои работы. Будет пахнуть. Как же вы после этого спать тут будите?
- Нормально. Форточку открою и буду спать.
- Так все равно будет пахнуть.
- Для меня главное, что я отдельно, а то у Ольги семья – они одни хотят, наверное, быть, а я их видимо стесняю. Мне так неудобно.
- Да ничего.
Мина вошла в комнату и заглянула за дверь.
- Да тут место-то нет чтобы спать.
- Я поместился.
- Ну как вам будет угодно.
Большой африканский слон в телевизоре, растопырив уши гневно пошел на путешественников в машине – те прибавили газу, слон ускорил бег – машина рванулась и унеслась от гневного зверя.
На запах лака Федька вышел из комнаты – дверь в комнату Мины была не прикрыта.
Мина на небольшом письменном столе у окна расставила небольшие прямоугольники из дерева с торчащими иглами по середине и игрушечными виселицами с боку и наколов на иглы свои расписные деревянные яйца и закрепив их с верху швейными иглами, продетыми через отверстия в планках виселиц, покрывала кисточкой всё это лаком.
- На виселицы похожи – разглядев через плечо устройства высказал своё заключение Федька.
- А я их виселицами и зову – не поворачивая головы ответила Мина.
- Это чтобы яйца висели в воздухе?
- Да, они ничего не должны касаться.
Федька подошел поближе и наклонил голову.
- Это вы сами их так разукрасили? Сумасшедше красиво.
- Ну, да.
- Нет, правда. Я конечно догадываюсь, что всё на свете люди разрисовывают, но, чтобы конкретно видеть человека, который так непонятно красиво все нарисовал. Первый раз вижу. Я не понимаю, как это можно было самому так нарисовать. Это какими красками вы их покрасили?
- Темпера это.
- А лак?
- Обычный мебельный лак, только процеженный через фильтр, чтобы посторонних песчинок и волосинок не было.
- А что они есть в лаке?
- Ещё сколько. Для мебели такой лак годится, а мне для покрытия нужно его ещё и процедить. Я же бывает до тридцати, до сорока раз покрываю одно изделие лаком.
- Никогда бы не подумал – удивился Федька.
- Вот так.
- У вас здесь и картины какие-то на полу поставлены – Федька кивнул на подрамники у стены.
- Это Таня у себя цветы в вазах ставит, а мы их маслом пишем.
- Вам надо антресоли над дверью сделать и туда ваши картины ставить.
- Надо, а кто сделает?
- Давайте я вам сделаю.
- Мне неудобно так вас утруждать – Мина повернулась к Федьке лицом.
- Да ничего сложного – и с той, и с этой стороны рейки к стенам прибить и дверь положить на них. У вас все туда уйдёт и комната просторнее будет.
- Мне неудобно вас об этом просить.
- Я сделаю, как только выброшенную дверь найду. Хорошо?
- Ну если вы знаете, как нужно делать и вам это будет не сложно…
- Не сложно. Мне хочется доброе дело сделать для вас за мой ночлег здесь.
Мина молча смотрела на Федьку.
Он улыбался.
- Вот я лаком один раз покрыла – Мина показала на свои работы рукой – Пусть они сохнут.
Федька деликатно ушел в комнату Веры.
Крокодил выскочил из мутной воды и схватил антилопу гну за заднюю ногу, она от страха подпрыгнула и передними ногами приземлилась на голову крокодила – крокодил выпустил её из пасти, и она по крутому берегу убежала на верх к остальным антилопам.
Мина ушла в комнату к Татьяне и о что-то там рассказывала и спорила смеясь.
Ольга с детьми вернулась к вечеру возбуждённая и весёлая.
- С Алешенькой всё в порядке. Константин с ним серьёзно поговорил. Поступить в военно-морское училище вполне реально. Как хорошо. Анечка с Павушкой будут вместе заниматься в художественной школе. Вот, что значит переехать в Петербург.
- Там Мина и Таня в Таниных комнатах – Федька кивнул на закрытую дверь.
- Да?
И Ольга пошла знакомится.

На следующий день Федька пошел походить по улицам – надо было привыкнуть к этому городу.
Он дошел до рынка, походил по нему – непонятное изобилие было на прилавках.
За рынком на одной из улиц он увидел странное с закруглённой крышей строение.
Люди входили и выходили в двери.
 Федька зашел.
Внутри прямо на асфальте стояли раскладушки на которых валялась поношенная одежда.
Люди выискивали что-то в этих завалах для себя, отдавали деньги стоящим у раскладушек людям и уносили выбранное.
Федька постоял, посмотрел на это, походил между людьми – здесь видимо недорого продавали поношенные вещи.
Потом Федька дошел по улице до Невы и походил по набережной.
Город был торжественно красив.
Нева – серой, волнующейся и недоступной.
Роскошный город.
Федьку била дрожь.
В мастерской в Таниной комнате сидела Ольга и качалась на стуле.
- Федя – крикнула она, увидев Федьку – Федя. На кухне на плите горячий суп есть.
- Я буду суп.
- Сам возьми.
На кухне Настя с каким-то молодым человеком стояла у окна и как её мама, красиво взмахивая руками что-то ему объясняя ему о театральном институте.
- Это Серёжа – тёти Танин сын – представила молодого человека Настя.
Молодой человек кивнул головой Федьке.
- А это Федя – друг нашей семьи.
 Федька кивнул в ответ.
Суп оказался гороховым.
- Приходила Мина – Ольга вошла в кухню – покрыла ещё один раз лаком свои вещи с подставками и ушла. Ты видел, как она красиво всё нарисовала?
- Видел.
- Интересно – сколько это всё стоит?
- Наверно дорого.
- Мина сказала, что она покроит их ещё несколько раз лаком и отдаст в магазин на реализацию и уедет на всё лето к родителям в Киргизию. Серёжа, а у тебя, когда вступительные экзамены в академию?
- В июле.
- И у Леши, и у Настеньки в июле. Какой тяжёлый год – Ольга схватилась пальцами за виски.
- Серёжа, я ухожу – Таня вошла на кухню – Ты остаёшься?
- Да, я ещё натюрморт попишу.
- Ну, ладно тогда. Всем до свидания. Я завтра не буду – у меня работа.
Сергей пошел провожать мать до двери, а потом отправился в комнату дописывать свой натюрморт.
Ольга принялась мыть посуду.
Настя повертелась, повертелась на кухне и видя, что мать занята у раковины осторожно шмыгнула в комнату к Сергею.
О -ля-ля…
А мать даже не заметила этого.
На следующий день Федька опять зашел смотреть на эти разложенные раскладушки с подержанными вещами – что-то его тут зацепило.
В магазины с их ошеломляющими витринами заходить он боялся, а здесь было всё незатейливо и просто, даже где-то знакомо – мусор под ногами, трёпанные вещи на видавшими виды где-то погнутых настилах, народ победнее.
Он постоял у входа, прошел вперёд, чтобы запомнить, что тут продают.
Что делать дальше он не знал.
Да, он наметил переехать жить в Санкт-Петербург.
Кому рассказать в Курино, что он в сейчас в Петербурге – от зависти бы все с ума посходили.
Вот он переехал, а что дальше?
Понятно, что работать, обустраиваться, жить дальше, но плана на этот период у него не было.
Город был незнакомый и непонятный…
Нужно было время…
Ольга затеяла громадную перестановку в комнатах, открыла заколоченную дверь, что была между комнатами под обоями и рассовала привезённые вещи по местам.
Серёжка изредка выходил из своих комнат и бросал восторженные взгляды на всё время попадающую ему в коридоре Настю.
Настя вся вспыхивающая и румяная ходила по квартире.
- О, что значит Санкт-Петербург! Как Настенька расцвела – Ольга не могла налюбоваться своей дочерью.
На следующий день Федька вышел из дома, чтобы пройтись и не сидеть взаперти целый день.

- Ты что – работу ищешь? – кавказец тронул его за рукав.
- Да не знаю, а что?
- Давай, иди ко мне. У меня одна Дарья Петровна с детьми на дачу уехала и ещё Светка уезжает на лето в деревню. Лето, а у меня людей нет.
- А что делать?
- Да люди сами всё посмотрят, а тебе только деньги собирать и смотреть, чтобы не украли.
- А сколько платить будите?
- Как всем – полторы тысячи в день. Сразу в который день плачу.
- Полторы тысячи? – ахнул Федька.
- Больше здесь не платят.
- И что – каждый день работать?
- Зачем, дорогой, каждый день работать? Два дня через два дня. Сейчас лето – значит с десяти утра и до семи вечера. Соглашайся, дорогой. Ещё вещи какие тебе понравятся возьми себе абсолютно бесплатно.
- Какие вещи?
- Ну я куртками торгую, рубашки мужские есть. Вот тут одеяла лежат – они по шестьдесят пять рублей, покрывала и шторы – они по пятьдесят рублей. Я детскими вещами не торгую. Обуви у меня нет. Восемь раскладушек у меня тут. У меня людей на лето нет торговать. Я привезу утром на машине, а тебе только торговать. Куртки по двести пятьдесят рублей, рубашки по восемьдесят. Куртки смотри какие хорошие. Хочешь – вот эту бери и выходи на работу. Тебя как зовут? Я – Ашот.
-Я - Федя.
- Ну? – Ашот вопросительно уставился на Федьку.
- Ну, давайте я попробую. А когда выходить то на работу?
- Да торгуй, дорогой, сегодня – я тебе как день заплачу. Паспорт у тебя есть?
- А зачем вам мой паспорт? – удивился Федька.
- Так я тебя с вещами оставлять буду – как без паспорта.
- Паспорт есть – показать могу, а отдавать не буду.
- Покажи.
Ашот повертел паспорт.
- Хорошо, ты отксери его и ксерокс мне оставь.
- Что? – не понял Федька.
- Копию с паспорта сними и мне отдай – разъяснил ему хозяин малого торгового бизнеса.
- А как эту копию сделать?
- Да вон там за три рубля ксерокс делают.
- Где?
- Где магазин – Ашот рубанул рукой к выходу из ангара - Там написано «Ксерокс» - внутрь зайди – тебе сделают.
Федька позвонил к Ольге и предупредил, что он придёт поздно - он устроился на работу.
- Как? – ахнула Ольга.
- Так на что-то жить я должен.
Вечером, когда Федька затолкал все вещи по грязным клеёнчатым клетчатым сумкам и сложил раскладушки – Ашот действительно выдал ему полторы тысячи рублей.
- Завтра к десяти – предупредил он Федьку.
- Я понял.
Федька понял – эти раскладушки – его очередное Заречье и надо продумать, что делать дальше.
И потекли дни.
Два дня он торговал в этом ангаре над этим поношенным барахлом, затем день отсыпался и бездельничал, а в остальное время он сделал антресоли над дверью в комнате Мины из наконец-то найденной на помойке длинной двери, сделал ей ещё широкий стол у окна во всю ширину комнаты, обновил доски у порога квартиры, сделал два стеллажа у Тани в комнате для красок и книг, на кухне переделал кухонный столик и втиснул его между раковиной и стеной, что сделало кухню значительно просторней и наделал три десятка подрамников для живописи Сергею.

Гром грянул в августе.
Настя с белым лицом заходила по квартире, останавливалась у окна и смотрела в одну точку пряча ужас своего положения.
Сергей после поступления в академию реже заглядывал в мастерскую.
Когда же он приходил – они уединялись у окна на кухне и либо неловко молчали, либо опустив глаза Настя что-то тихо и заунывно говорила ему.
Ну что ж, Федька с самого начала догадывался, чем у них всё это скорее всего кончится.
И случилось…
Как выйти из положения они похоже не знали.
Столкнувшись с Сергеем на лестнице, Федька остановил его.
- Тебе нужна помощь?
- Мне? – удивился Сергей.
- Ты один не справишься – пояснил ему Федька.
- Ты о чём? – спросил его Сергей.
- О том же, о чём и ты. Ты ждёшь, когда всё это заметят?
- Она тебе что - это сказала? – отпрянул Сергей.
- Нет, я догадался в отличии от её мамы.
- А что мне теперь делать?
- Что всем.
- Что, что всем? Ты думаешь я в этом разбираюсь?
- Я на работе поговорю – у нас там одна разбитная есть – ты только Насте ничего не говори пока.
- Хорошо, но быстрее бы.
- Что, так срочно?
- Мне история эта давит.
- Ладно, не дрейф – сделаем.
Бойкая разбитная Дашка лукаво поглядывая на Федьку и расхохоталась.
- Что, приспичило?
- Да это не я.
- Знаем мы, как не ты. А тихоней выглядишь.
Федька недовольно посмотрел по сторонам.
- Точно тебе говорю. Я с этой семьёй приехал сюда – земляки они мои. Девчонке семнадцать лет. Мать её ещё ничего не знает, с матерью того парня её мать дружит – женится там никто не хочет ни с какой стороны. Им сам процесс нравился.
- Кому он не нравится? – расхохоталась Дашка - Срок то какой?
- А я знаю? – развёл руками Федька - Маленький наверное – ещё ничего не видно.
- Ну у меня знакомая есть – у неё подруга гинеколог.
- Это то, что нужно?
- Даже лучше - на дому, в нормальной обстановке, быстренько.
- Сколько?
- Тут главное, чтобы её муж был на работе, а у неё самой была вечерняя смена, и чтобы она днём дома была одна.
- Так сколько она берёт?
- Да так, не дорого – баба она простая.
- А где живёт?
- Это новостройки, это Автово.
- Я не знаю, где это. Мне бы сначала с ней встретится прежде, чем девушку к ней вести.
- Ай-я-я, значит твоя всё-таки.
- Да я в их доме живу – психовал Федька - Зачем мне, чтобы в их доме такое было.
- Сейчас.
Дашка отошла в сторону и достала сотовый телефон.
Федька продал куртку и две рубашки.
- Федька, она сейчас с той переговорит и позвонит.
- Хорошо.
- И это всё?
- И моя горячая любовь к тебе на всю оставшуюся жизнь.
- Это другое дело.
Подруга перезвонила.
Дашка о чём-то долго с ней говорила по телефону.
- Федька, в четверг в первой половине дня можно или через неделю в пятницу.
- А телефон её взять можно?
- Сейчас у Юльки спрошу.
Номер телефона он переписал.
- А позвонить ей сейчас можно?
- Звони.
Федька пальцем показал на свои раскладушки и вышел на улицу.
- Ну? –когда он вернулся Дашка протянула ему деньги за рубашку.
- Договорились на четверг – вот адрес и номер автобуса записал.
- И сколько?
- Пять.
- Дёшево и сердито – зато клиентов хоть отбавляй.
Федька опять показал пальцем на свои раскладушки и вышел из ангара.
Сергей откликнулся на звонок сразу.
- Так – сказал Федька, прикрывая ладонью телефон – Тётка долго сопротивлялась, что несовершеннолетняя, с трудом уговорил. В четверг с утра нужно быть у неё. Будет быстро и скрытно. Пятьдесят тысяч берёт. Ты как?
- Много так?
- А что делать?
 - Я постараюсь.
- Звони – два дня осталось.
Вечером к Ольге заскочила Татьяна и они на кухне принялись долго о чём-то возбуждённо разговаривать.
Федька только отрывочно слышал в своей комнате, что Сергея попросили что-то перевести к другу, а там полиция, наркотики, если взятку в пятьдесят тысяч рублей не дать срочно – дело заведут на него.
Ольга дала на две недели Татьяне эти злосчастные пятьдесят тысяч рублей.
Татьяна полетела срочно передавать эти деньги Сергею.
Сергей поздно вечером позвонил Федьке.
 – Деньги есть.
Договорились встретится у метро – Сергей в мастерскую заходить не хотел.
- Ты что – сам ей скажешь?
- А что?
- Ну тогда хорошо. Перезвони мне, как там будет.
- Перезвоню.
Накануне вечером он позвал Настю помочь ему прибить ровно новую полку в комнате Мины.
Федька отметил карандашом, где прибивать гвозди.
- Настя, завтра с утра пораньше найди предлог выйти из дома и жди меня на противоположной стороне у перекрёстка.
- Зачем?
- Затем. Сергей деньги достал – я тебя отвезу.
Настя вспыхнула.
- Да прекрати ты – Федька цыкнул на Настю - Дело житейское.
- Он тебе рассказал? – в испуге спросила Настя.
- Да нет –я сам догадался по твоему лицу.
- Какой ужас – Настя закрыла руками своё лицо.
- В четверг после обеда ужаса уже не будет.
- Мама знает? – Настя раздвинула пальцы на лице.
- Да ты что?!
- Как стыдно.

Утром, когда Настя вышла из квартиры Федька позвонил по телефону и сказал, что они едут, попросил о деньгах с барышней не говорить, мол у неё любовь несчастная и что он сам деньги передаст.
Женщина согласилась.
Она на звонок открыла им дверь и не спрашивая пропустила во внутрь квартиры.
Насте она рукой показала пройти в комнату.
Федька тихонько достал деньги и вопросительно посмотрел на тётку – та показала глазами на столик у двери.
Федька положил пятитысячную купюру под салфетку – тётка кивнула.
Федька вышел.
- Подождите девушку на улице – долетело до него на лестнице.
Настя вышла минут через сорок.
Федька удивился и встал со скамейки.
Настя посмотрела женским опустошённым взглядом в его сторону, но взгляд до него не довела.
По приезде в мастерскую Настя сослалась матери на озноб и забралась с ногами на диван в соседней комнате под плед.
Татьяна влетела в мастерскую почти следом.
- Оля! – она набросилась на попавшую на её пути Ольгу.
Ольга посторонилась.
- Оля! Ты представляешь – я расписала шторы на окно и отдала их в магазин на реализацию – и их купили, и ещё на два окна срочно заказали сделать!
- Это же здорово – обрадовалась Ольга.
- Ещё как здорово!
- Я буду смотреть, как ты будешь их расписывать. Как это всё интересно для меня. Какая здесь интересная жизнь!
После обеда позвонил по телефону, а затем и пришел заказчик – не молодой и не высокий мужчина в дорогих фирменных джинсах с тщательно зачёсанными волосиках на голове и в застёгнутым на одну пуговицу пиджаке.
Татьяна усадила его на парадное кресло в комнате.
- У меня загородный коттедж – весомо заявил пришелиц – Ваши занавески мне очень подошли. Мне нужно ещё на два окна сделать.
- Рисунок на занавесках сделать такой же или другой?
- Ну, я думаю точь-в-точь не надо, но нужно учесть, что все окна находятся в одной гостиной комнате.
- Можно крайние окна сделать одинаковые, а среднее по наряднее.
- Ну, если вы можете по наряднее – я не против.
- Сроки?
- Как сделаете – я торопить не буду.
Ольга заглянула в мастерскую Татьяны.
- Здравствуйте – она кокетливо вошла комнату - Я слышу какие вы интересные вещи заказываете.
- В коттедж. У меня коттедж – гость во все глаза уставился на Ольгу.
- Замечательно – Ольга завертелась перед гостем - Танечка такая талантливая художница – лучшая в городе.
- Оля.
- Не скромничай. Она очень красивые ткани расписывает.
Гость не сводил с Ольги глаз.
- Меня Ольгой зовут.
- Ах, извините – мужчина привстал – Вадим Кириллович. Потапов Вадим Кириллович.
- Очень приятно – кокетничала перед ним Ольга.
- А у вас здесь коллективная мастерская? – заинтересовался Вадим Кириллович.
Он переводил взгляд с Ольги на Татьяну и с Татьяны на Ольгу и окончательно остановил свой выбор на Ольге.
Татьяна многозначительно подняла брови и вопросительно посмотрела на Вадима Кирилловича.
- Да, у нас тут коммуна. Мы здесь коллективно работаем.
- И вы художница? – Вадим Кириллович спросил у Ольги.
Ольга, победно глядя на Татьяну роскошно села напротив гостя.
- Ах, Вадим Кириллович, Вадим Кириллович – мы здесь все не без талантов.
- Ха-ха-ха! – рассмеялся гость - Вы мне нравитесь.
- Я успела это заметить – Ольга подняла бровь.
- Ха-ха-ха! – не переставал смеяться Вадим Кириллович.
- Волочитесь – Ольга смеялась глядела в его глаза – Волочитесь, волочитесь за мной, а я вас за это чаем напою.
- Так я сбегаю и к чаю что ни будь куплю? – оживился Вадим Кириллович. 
- Ну это - само собой – Ольга сползла со стула.
- Ольга!
- Татьяна – я пошла ставить чайник.
- Девочки, я сейчас вернусь – и полу олигарх шустро умчался в магазин.
- Ольга, что ты делаешь? – вошла в кухню Татьяна.
- Ещё тебе работу добываю.
- Да он на тебя клюнул.
- Я не удивлена – при моей неотразимой красоте это естественно.
- Оля!
- Ох моя дорогая – я ставлю наш чайник на чай.
.
В большой комнате круглый стол накрыли парадной скатертью.
 Большую фарфоровую сову поставили в центр стола для красоты.
- Настенька, ты выйдешь из комнаты? – Ольга заглянула в соседнюю комнату.
- А Настенька – это кто у нас? – Вадим Кириллович откупорил бутылку.
- Это моя дочка – обернулась Ольга.
- Ваша дочка?
- Да.
- А сколько же ей лет?
- Семнадцать.
- У меня тоже дочка. Двадцать два года. Такие с ней проблемы.
- У вас есть дочь? – Ольга с Татьяной переглянулись - Кстати, пока наш роман с вами не зашел слишком далеко скажите – вы женаты?
- Девочки мои – семь лет вдовец.
- О-о-о…
Вошла Настенька.
- Это моя дочь.
- Очень приятно. Вадим Кириллович – представился гость – можно просто Вадим.
Настя стояла молча.
- Какая у вас дочь красавица – Вадим Кириллович не сводил с неё глаз - Вы прямо как сестры с дочерью.
Ольга кокетливо рассмеялась.
- Настенька, у тебя голова прошла?
- Нет ещё – Настенька стояла бледная и не на кого не смотрела.
- Выскочила с утра куда-то легко одетая и вот – знобит её – объяснила Ольга состояние дочери.
- Выпить вино нужно и всё рукой снимет – проверено неоднократно. Попробуйте Настенька – я хорошее вино купил.
Настя присела на стул.
Вадим не сводил с неё глаз.
Настенька опустила глаза, действительно выпила со всеми вина и отвела глаза в сторону.
- Переживает – Ольга погладила дочь по голове – В театральное поступала и срезалась.
- Туда блат нужен – многоопытно заявил Вадим.
- Как всё трудно.
- А у вас Оля ещё дети есть?
- Сын. Сейчас будет учится в военно-морском училище. Будет военным инженером. Офицером будет. А ещё Анечка у нас есть – ей восемь лет. Она сейчас у моей сестры. У сестры доченька есть таково же возраста. Они подружки и обе рисуют. Их Верочка к одному знаменитому художнику водит на занятия. Он хвалит девочек. У Анечки большое будущее. Ну не смотри на меня так, Таня. Я мать, я горжусь талантом своего ребёнка.
- Ну, все в порядке – я тоже горжусь талантом своего ребёнка.
Настя встала, извинилась и ушла к себе.
- Какая у вас красивая дочь – Вадим проводил Настю глазами – И так на вас похожа.
Ольга вспыхнула румянцем.
- Ну, Серёжа у тебя замечательный, Танечка, не то, что мой Лешка – в ноутбук уставится и ничего больше ему не нужно. Это счастье, что он в морские офицеры пошел.
- Это такая удача.
- Сейчас Леша в спортивном лагере – Константин его туда определил. Константин – это брат мужа моей сестры. Он офицер и преподаёт в военно-морском училище.
- Хватит жениха детьми пугать – Татьяна разлила за Вадима Кирилловича вино по бокалам.
- Ха-ха-ха! Хорошо, хватит.
 - А-а-а… - спохватилась Ольга - Фёдор дома, а мы его совсем забыли – Ольга округлила глаза – Как неудобно получилось.
Ольга выскочила со стола.
- Федя!
Федя лежал у себя на надувном матрасе за дверью и читал книгу Дюма «Три мушкетёра» взятую вчера со стеллажа у Тани.
- Феденька, ты нас извини, мы о тебе совсем забыли. Пошли к нам, посиди с нами.
- А удобно?
- Удобно-удобно.
Федька за Ольгой вошел в комнату, оглядел всех – Насти в комнате не было.
Он поздоровался с мужчиной и сел на Настино место.
- Федя наш большой друг – пояснила Ольга Вадиму – Он очень помог нам в переезде сюда.
- Мы считайте земляки – пояснил Вадиму Фёдор.
- Это точно.
Выпивая и смеясь, они продолжили застолье и в конце концов договорились, что Вадим в воскресенье привезёт их всех на своей машине к себе домой и они посмотрят на его окна в большой гостиной комнате и решат какие шторы там нужны, и ещё они посидят у костра и поедят какой-то особенный самим Вадимом приготовленный шашлык.
- Ах, как это всё интересно!
Оля потом всё ходила по квартире и от впечатлений не могла успокоится.
- Таня, какая у вас художников интересная жизнь! Обязательно Анечку определю в художницы.

В пятницу вечером позвонил по сотовому телефону Леша.
- А? – ничего не понимала Ольга - Я ничего не понимаю. Что ты говоришь? Ты свой пирожок можешь проживать, а потом говорить! Что уехать? Федя, послушай его, что он такое говорит? Он что – застрял где-то там в этом лагере?
Федька взял телефон.
- Да…да…где это?
- Что он там говорит? – Ольга смотрела на удивлённого Федьку.
- Он пьян – Федька отстранил трубку в сторону.
- Что?!
- Он пьян, он просит его забрать.
- Как пьян? – Ольга удивлённо хлопала ресницами - Он же должен находится в спортивном лагере? Какое там пьян?
- Они сбежали из лагеря.
- Как сбежали? – опешила Ольга.
- Дайте бумажку и ручку адрес записать.
- Вот, на газете пиши – Ольга подсунула Федьке под руку газету.
- Ты где? – Федька кричал Лёшке в трубку – Это где? Какие пирожки?
- Он мне сказал, что пирожки на всех купил – пояснила Федьке Ольга.
- На кой ему пьяному эти пирожки сдались?
- Где он? – Ольга тыкала в чистое место на газете, где можно было записать адрес.
- На Моховой, где театральный институт он.
- Что он там делает в театральном институте?
- Пьяный с приятелями стоит и не знает, как оттудова уехать.
- С какими приятелями?
- На такси деньги давайте – Федька отключил телефон.
- С приятелями пьяный – только этого мне не хватало!

Федька поймал такси и объяснил водителю куда ехать.
  - Хозяйского пьяного сына надо домой привезти.
На Моховой таксист первый увидел пьяных.
- Это не ваш там?
- Точно. Да их трое таких хороших.
Такси остановилось – Федька вышел из машины.
- Леша!
Лешка повернул голову и стал падать в сторону Федьки.
- Ты куда? – Федька подхватил его за плечи – Лешка, я за тобой приехал.
- Увези меня от них – я домой хочу.
Приятели Лешки постояли и посмотрели на Лешку с Федькой и поняв, что за ними пришла машина, открыли дверь в такси и толкаясь стали залезать в машину.
- А вы куда?
- Мы вместе, мы одного Лешку не оставим, мы надо ехать отдыхать для мужчин.
- Этого ещё не хватало.
- Эй, хозяин – таксист перегнулся через сидения - Я их только за двойную плату повезу.
- За двойную, так за двойную – деньги хозяйские.
 - Федька, забери меня от них – плакал Лешка – они меня не отпускают. Я спать хочу.
- Заберу-заберу, в машину садись. Это что у тебя в газете завернуто?
- Это пирожки.
Лешка стал разворачивать кулек – пирожки посыпались из кулька на асфальт.
 - Сейчас подниму – Лешка стал приседать.
- Да стой ты на месте – тебя потом подымать самого придётся, я сам подберу – Федька собрал упавшие пирожки и положил их сверху в кулек, забрал газетный кулёк у уже не стоящего на ногах Лешки.
Эти двое приятелей всю дорогу хохотали на задних сиденьях, обменивались им одним понятными знаками.
- Как мы его… А? Ха-ха-ха…
- Лох!
- А ты как?
- Ха-ха-ха…
- Лох, да он лох!
- Я видел, я всё видел…
- Шеф – один из них толкнул таксиста в спину - нам к девчонкам, где отдых для мужчин. Имеем право. Мы заплатим. Деньги на всё имеются.
- Ха-ха-ха…
- Будят вам девочки, только сопли подотрите.
Таксист повернулся к Федьке.
- Ты их у меня не оставляй – что хочешь делай, а выводи их у меня из машины.
- Сделаем.
У дома тройка долго и трудно выбиралась из такси.
- А девочки где?
Один из приятелей Лешки шатаясь и клонясь к земле всё никак не мог отойти от дверцы машины.
- Пусть дверцу отпустит – крикнул таксист.
Федька стал отдирать пальцы парня от дверцы – тот ещё сильнее вцепился в дверцу рукой.
Бейсболка слетела у пьяного с головы.
Федька нагнулся и подобрав бейсболку одел её ему на голову.
Тот понял, выпрямился, сдёрнул бейсболку и размахнувшись ударил её о землю и весело глядя на Федьку за змеился всем телом, ещё сильнее держась за дверцу рукой.
Газетный мятый пакет поехал у него из-под мышки.
И этот значит тоже пирожков накупил.
Федька поднял бейсболку и опять нацепил её на его голову.
У парня газетный кулёк пополз из-под мышки, Федька подхватил его и положил кулёк сверху Лешкиного газетного пакета.
Парень снова стащил бейсболку со своей головы и с силой ударил её об землю и завертелся вокруг открытой дверцы машины.
- Он мне дверь выкрутит! – прокричал таксист.
- Сейчас оторву его – Федька поднял бейсболку и одел её уже себе на голову, а упавший следом газетный пакет с его пирожками поднял и зажал подбородком на груди, но так-как это оказалось неудобным, и он переложил пакет во внутренний карман своей куртки.
Парень потянулся к Федькиной голове – Федька отстранился, этот отпустил дверцу машины.
Федька увернулся от протянутой к нему руки и с силой захлопнул дверцу.
- Езжай!
 Пьяный сдёрнул с головы Федьки бейсболку и с силой отшвырнул её в сторону.
- Что ты делаешь? Хватит играть тут.
Бейсболку Федька поднял и положил себе в карман.
- Э-э-э – хозяин бейсболки показал ему язык.
Федька повел Лешку к подъезду стараясь с первого раза попасть в проём двери – газетный кулёк с пирожками разваливался на ходу.
Лешка попытался упереться головой в дом у двери и не идти дальше.
Пьяные приятели увязались за ними следом.
В лифт впихнулись все не взирая на отчаянное сопротивление Федьки. 
Воздух в лифте от перегара резал глаза.
- А девочки где? – интересовался тот без бейсболки.
Не было свободной руки достать ключ от квартиры – Федька нажал звонок локтем.
Лешка падал.
Кулёк с пирожками развалился и пирожки рискнули попадать вниз.
- Кто там?
- Ольга – это мы.
Ольга открыла дверь и в ужасе попятилась.
- Леша, что это? Федя – это кто?
- Оля – мне велено было доставить барчука – вот, я доставил. Это его приятели. Они вместе были.
- Это что такое?! – Ольга пятилась назад, уступая место пришедшим – Что это такое?!
- Оля уведите Лешку в комнату – Федька подтолкнул Лёшку к матери - Его нужно положить на диван.
- Леша! Что это такое? – Ольга схватилась за рукав сына.
 - Я спать хочу – опять заплакал Лешка.
- Я пирожки на кухню отнесу – Федька ушел на кухню.
- Федя, а что мне с этими делать? – оборачиваясь Ольга вела сына в свои комнаты.
- Нам отдых нужен для мужчин – второй в бейсболке пошел за Ольгой.
- Что?! – Ольга встала и развернулась с ужасом к пришельцу.
 Настя вышла на шум в коридор и остановилась, пропустив мать и Лёшку за себя.
Этот, что требовал отдыха остановился и уставился на Настю, а затем в испуге попятился к двери.
- Ты кто? – спросил он у Насти.
- Конь в пальто – Федька заслонил собой Настю – Тебе девушка была нужна для отдыха для мужчин? Ну?
- Нет!
- Что?! Что это?! – Ольга крутила сына за рукав.
- Оля не надо кричать – на лестнице слышно.
- Что он говорит? Что с ними делать? Зачем ты их сюда привел?
- А я один был – Федька отмахнулся от Ольги - Как я мог один с ними справится? Лешка все время падал, а эти его не отпускали.
- Кто вы такие? – Ольга выворачивалась, держа сына за руку.
- Да гоните вы их вон, что их спрашивать?
- А ну давайте от сюда – Ольга бросила держать сына и ринулась к двери.
- А ну катитесь от сюда! – Федька толкнул бейсбольного в открытую дверь.
- А это кто? – этот, что швырял бейсболку о землю смотрел в темноту коридора куда ушла Настя.
- Это девушка?
- А ну пошли от сюда! – и Ольга стала выталкивать пришельцев на лестницу.
- А это кто был? Я не понял, кто это?
- Чтобы ноги вашей здесь больше не было!
Эти вышли на площадку и забыв о лифте пошли, шатаясь к лестнице, один из них потерял равновесие и упав покатился вниз.
- Тимур! Ты куда?
- Я упал – объяснил он тому снизу.
Ольга закрыла дверь.
- Федя, что делать?
- Они сбежали из лагеря, напились и как я понял играли в карты на деньги.
- Что?! – ахнула Ольга.
- Если в училище узнают, его могут выкинуть из училища ещё до начала занятий.
- Федя! Что ты говоришь?!
- Надо, чтобы не узнали.
- К Константину позвонить? – спросила Ольга.
- К какому Константину?! Он что – его отец?! Оля, о чём вы говорите?! – Федька почти кричал на Ольгу - Ближнему нельзя быть в тягость! Вы понимаете это? Ближнему нельзя быть в тягость! Он и так взял у вас документы, когда приём был уже закончен и экзамены Лешка сдал невесть как, а его в училище приняли. Вы что – хотите, чтобы он вам это сам сказал в лицо?
- Что делать?!
- Там газеты были, там объявления были – они из запоя выводят.
- Где?
- У Тани на запарку лежат.
Ольга сбегала в комнату к Татьяне и принесла несколько газет.
- Где?
- Ну посмотрите там. Я там видел.
Ольга лихорадочно пробежала глазами по газете.
- Ага, вот, есть! И ещё одно есть!
- Звоните.
- К кому?
- Кто первый приедет.
Приехала женщина.
Поставила капельницу.
- Он первый раз так напился. Он первый раз так напился – Ольга ходила над лежащим на диване сыном и била себя ладошками по лицу.
- Первый раз так не напиваются – просветила её врач.
- А как это?
- Посидите спокойно, не мешайте мне.
Через полтора часа Алексей стал вменяем, и врач уехала, взяв пять тысяч рублей за свои хлопоты.
- Ну?
Лешка спустил ноги на пол.
- Что ты вытворяешь?! Удовольствие от всего этого получил?!
Лешка молчал.
- Ты идиот! – Федька отстранил рукой Ольгу в сторону – У тебя мать над тобой бьётся, как орлица над орлёнком, все продала – бомжом здесь на чердаке живёт, чтобы тебя в этой жизни как-то устроить! В военное училище тебя затолкала! Ты что – хочешь, чтобы тебя выгнали из него за такое поведение?! Это военное училище твой единственный шанс из нищеты в люди выбиться!
Ольга обомлев смотрела на Федьку.
- Кто эти два идиота, что были с тобой?
- Они с лагеря. Мы вместе там.
- Что сбежали?
Лешка пожал плечами.
- Где пили?
- Там клуб такой, кафе во дворе.
- Что они про карты говорили?
-  У Тимура карты были краплёные.
- Что?! – Ольга во все глаза смотрела на сына.
- Мы на деньги играли.
- Ольга, что он говорит? – Федька смотрел на Лёшку, как на дурака.
- Леша, как ты мог? – всплеснула руками Ольга.
- Так, надо срочно что-то придумать – Федька пощупал пальцами воздух - Так, запомнили все – Федька нагнулся низко над Алексеем – Ты поссорился со своей девушкой.
- Какой это девушкой? Ты что?
- Запомни – ты поссорился со своей девушкой. Её зовут Наташа. Она на тебя обиделась – ты сбежал с лагеря, чтобы с ней помирится. Ты переживал. Ты понял?
- Понял.
- Как девушку зовут? – спросил Федька у Лёшки.
- Наташа.
- Правильно. Её ты в городе не нашел. Понял? Эти тебя не отпускали. Ты понял? Вы там выпили немного, и ты почему-то сразу стал засыпать и все остальное помнишь плохо. Ты в карты играл?
- Да. Я правда не понял, как они краплёные, я только Тимуру подмигивал.
- Так, запомни – карты ты в руки брал, а играл или не играл ты не помнишь. Ты всё время хотел спать, а они тебя всё время будили. Ты купил пирожки и позвонил маме, чтобы она тебя забрала, а то тебя эти не отпускали. Ты понял? Ты не очень много выпил, но почему-то сразу захотел спать. Понял? Карты были краплёные – тебе об этом Тимур сказал.
- Да, это он мне сказал. Это его карты.
- Не перебивай меня! Ты знал, что карты краплёные, но как ими играть не знал.
- Я понял.
- Ну, наконец-то.
Федька повернулся к Ольге.
- Оля, его нужно накормить чем-то горячим и жирным и побольше чесноку ему дайте – пусть уж лучше от него чесноком будет пахнуть, чем перегаром.
- Суп подойдет? – Ольга заглянула в глаза Федьке.
- Подойдет. И ещё после супа вам вместе с Алексеем надо поехать в спортивный лагерь. – вы его провожали – вы дорогу знаете.
- Так уже поздно сейчас.
- Поехать в спортивный лагерь и уговорить, дать деньги на пиво, чтобы его пустили в лагерь. Объяснить там, что он сбежал к любимой девушки мирится и просить замять его отсутствие.
- Так поздно сейчас.
- Его из училища выгонят.
- Выгонят?! – испугалась Ольга.
- А вы как думаете?
- Хорошо, я поеду.
И они уехали.
Ночью сквозь сон Федька слышал, как повернулся ключ в замке двери.
Завернувшись в одеяло он щурясь вышел в прихожую.
Ольга снимала плащ.
- Ну, как я устала.
Федька подхватил плащ.
- Довезли?
- Да. Ты знаешь – хорошо, что я поехала – там дежурные, там прямо военная дисциплина. Этот дежурный его ругал, ругал, сказал, если ещё раз что случится – рапорт подаст.
- Вот видите.
- Федя, если бы не ты…
- Ой, Оля, не надо – Федька щурил от яркого света глаза.
- А как там на улице противно – холодно, сыро, темно.
- Всё позади.
- Иди-иди Феденька спать – Ольга толкнула его к двери - Спасибо тебе за всё.
- Будем спать.
К десяти утра Федька ушел на работу.
После обеда к нему позвонила Ольга.
- Федя, сейчас ко мне какой-то мужчина звонил и спросил, где Алеша, я сказала, что он в спортивном лагере.
- Всё правильно. А кто звонил?
- Он так быстро себя назвал – я с испугу ничего не поняла.
- Сказали всё правильно. Вечером поговорим.
Вечером, когда Федька вошел в прихожую из комнаты Ольги услышав хлопнувшую дверь вышел незнакомый мужчина.
- Ты кто? – спросил он у Федьки.
- А вы кто? – Федька не собирался пугаться этого мужчины.
- Я полицейский.
- А я продавец.
- Федя – Ольга крикнула из комнаты – это Лешу спрашивают из милиции.
- Ты Федя? – кивнул мужчина.
- Да.
- Паспорт есть?
- Есть.
- Покажи.
Федька зашел в комнату и принёс паспорт.
В комнате у Ольги за столом сидел ещё один полицейский.
- Вот он, вот Федя Алешу привез.
Ольга была напугана.
- Что было вчера – спросил у Федьки сидящий.
- Что было вчера? – Федька посмотрел на Ольгу - Позвонил Лешка к матери, и Ольга попросила меня привести его домой – он сам об этом просил, а эти двое его не отпускали.
Ольга кивнула головой, что он правильно всё говорит.
- Кто эти двое?
- А мы откуда их знаем? Первый раз видели. Одного Тимуром зовут.
- Так, что дальше было? Он что – пьяный был?
- Да скорее всего какой-то странно-сонный.
- Пьяный был?
- Ну не без этого.
- Клофелин что ли был?
- Мы не знаем, как второго зовут, а этого, что упал – Тимуром.
- Я его супом накормила – он поесть попросил – подала голос Ольга.
Федька встал к ней спиной и показал рукой молчать.
- Он поесть попросил – Ольга дала ему суп – разъяснил сказанные слова Ольгой Федька.
- Дальше?
- Ну, он поел – ему стало получше, и они с Ольгой уехали в лагерь.
- А почему вы вдвоём уехали? – полицейский повернулся к Ольге.
- Потому, что он мой ребёнок!
- Ясно.
Ольга испуганно смотрела на Федьку и дрожала руками.
- Так что там произошло? – Федька смотрел на сидящего полицейского пытаясь понять причину их прихода сюда.
- Да ничего такого – эти двое у вас затем внизу зашли в магазин и драку там устроили, витрину разбили.
- Нашего там не было.
- Не было – так не было, но у нас есть заявление гражданина Корцова, что его сына напоили трое случайных приятеля в кафе, под гипнозом заставили вытащить у отца из кейса деньги и краплёными картами выиграли у него большую сумму денег. Одного из похитителей звали Тимур. Вот выясняем – это не они были? Имя то редкое.
Ольга с Федькой переглянулись.
- Мы ничего такого от Леши не слышали. Он со своей девушкой Наташей поссорился, очень переживал, поехал с лагеря мирится, её не нашел, а эти его не отпускали. Пирожки всем купил. Пирожки вон на кухне до сих пор лежат – можете посмотреть.
- Мы не всё съели – они ещё остались.
- Хотите чая с пирожками? – предложила Ольга.
- Нет.
- Вот и всё.
- Значит он был с ними знаком?
- Откуда мы знаем? – Ольга успокаивала свои руки.
- Ладно, разберёмся.
- Деньги у них были? Деньги большие – девяносто тысяч.
- Про деньги вообще разговору не было.
- А они здесь деньги не оставляли?
- Где?! Мы их сразу выставили.
- Денег то у них нет, а этот говорит, что большая сумма у него похищена.
- Ну, сначала проверить нужно были ли у него эти деньги – у Федьки сработал опыт с пропаданием у кого-то денег.
- У этого Корцова?
- Ну да.
- Мы разберёмся.
- Вот-вот, надо разобраться, а то и Кеннеди убили и деньги у него украли.
- Какого Кеннеди убили? – полицейские разом подняли побелевшие лица.
- Президента Соединённых Штатов Америки.
- Ну, вы нам так жизнь не усложняйте. А они по дороге ничего не обронили?
- А-а-а – вспомнил Федька - Бейсболку этот Тимур о землю бросал, и пирожки у него ещё тоже были куплены. Я забыл. Они у меня в кармане куртки засованы. Принести?
- Не надо. 
- Бейсболку свою он всё время отнимал у меня и о землю со всей силы бросал. Бейсболка у меня. Возьмите – это не моя бейсболка. Я её сейчас принесу – Федька повернулся, чтобы пойти за бейсболкой.
- Не надо – остановил его сидящий за столом.

После ухода полицейского Ольга подскочила к Федьке.
- Во что ввязался Лешка?
- Ну, это ещё доказать нужно.
- К нему нужно позвонить.
- Пусть стоит намертво – ездил к девушке мирится, выпел немного и его странно сразу потянуло в сон. Про краплёные карты слышал, но что это такое не знает. В карты не играл. Ничего из-за сонного состояния не помнит. Купил пирожки и просился всё время домой. У нас он поел суп и уехал обратно в спортивный лагерь. С вечера он там. Очень переживает из-за ссоры с девушкой и из-за того, что с лагеря сбежал. Всё.
- Поняла.
- И что бы те не говорили – он ничего другого не помнит.
- Это криминал?
- Наш был в лагере.
- Феденька! Что бы я без тебя делала?
- Звоните.
- Да, я сейчас.
Ольга ушла в комнату к Татьяне и оттуда позвонила к сыну.

Утром приехала Татьяна.
Ольга с утра ходила с головной болью.
- Ну, едим к Вадиму?
- Да не знаю, как едим – у нас такие события тут – и Ольга с Татьяной уединились в комнате.
- Да не бери ты в голову – успокаивала Татьяна – Он не из армии сбежал. Вернулся. С картами? Это вообще-то ничего не понятно. Он в карты играл?
- Нет.
- Денег не брал?
- Да ты что? Конечно нет.
- Значит не брал. Ну и чего боятся? Мало ли мы с какими хулиганами сталкиваемся? Это не значит, что мы сами хулиганы. Мы же не очень большие хулиганы, мы все так, хулиганчики.
- Так что делать?
- Ждать звонка от Вадима. Я на это настроена и тебе раньше времени не советую волноваться.
Вадим позвонил в двенадцать.
В половине второго они уже были у него за городом.
Ольга сосчитала – восемь больших и красивых домов стояли за общим забором.
Небольшой личный участок у дома начинался после высокого парапета.
У входа – охрана, в центре огороженной территории – большая красивая клумба вся в удивительных цветах, детская площадка за клумбой.
Живут же люди…
- Вот моя гостиная – Вадим распахнул двери.
На крайнем правом окне висели Танины расписные шторы.
- Как у вас красиво – Ольга обвела взглядом комнату.
- Ага, я поняла какие вам нужны шторы – Татьяна подошла к окну - Надо ещё здесь атлас пришить. Я думаю – бордового цвета. Вадим, смотрите – здесь у штор пришить полосу атласа вот такой ширины – и Татьяна показала на шторе, какой ширины шторы должны быть - а с этой стороны – вот такой ширины нужно. Будет не только красиво, но и роскошно. Вы же хотите, чтобы было роскошно?
- Хочу – согласился с Татьяной Вадим.
- И бордовый цвет к вашей гостиной подойдет.
- Вот видите – я не зря вас к себе пригласил. Настенька, а вам моя гостиная нравится?
- У вас очень красиво.
- Здесь будем сидеть или на улице стол поставить? – засуетился Вадим.
- Давай те на улице.
По лестнице с верху спустилась девушка.
- Дочь моя, Вероника – Вадим показал на девушку рукой.
Девушка сухо посмотрела мимо всех.
- Я к Вики – и она никого не видя вышла из дома.
- Дочь моя – и Вадим развёл руками.
- Суровая девочка.
- Вы не обижайтесь – я её в квартиру её матери переселяю. Хватит, намучился таким отношением к себе.
Татьяна повернулась к Ольге и тихо сказала
 – Видишь? И в таких избушках есть свои погремушки.
Вадим выставил на улицу белый пластмассовый столик.
- Девочки, помогите – всё в холодильнике, а шашлык я сам.
Вадим с Федькой сложили костёр.
Настя пошла погулять по территории.
- Хорошо здесь. Воздух какой. А?
- Хорошо, что выбрались.
- Смотри на Федю – со знанием дела складывает костёр. Я вот смотрю на Федю с вами, а ведь вам он - не родня?
- Нет-нет, он посторонний человек, он нам земляк.
- Он такое влияние на вас имеет.
- Знаешь, мне повезло с ним. Когда мы в Сосновке жили, и муж умер, долгов от него уйма осталось. Я одна. Дом дедовский продавать нужно, чтобы с долгами рассчитаться. Я так во всём запутанная была. Я же раньше такими вещами не занималась – за мужем была, за спиной мужа была. Он трезвый –то нормальный человек был. А тут Людка ко мне обратилась – мол её квартиранта на работу устрой. У мужа лесопилка была. Её квартирант до этого в Заречье жил у Татьяны – я её хорошо знаю. То есть, человек с одной стороны не с улицы, а с другой стороны – новенький в Сосновке. Мне надо было помочь дедовский дом продать так, чтобы человек был надёжный и никому бы не разболтал, что я дом продаю и главное – за сколько.
- А теперь ясно – Вадим кивнул головой.
- Васька тем летом ездил дом смотреть, сказал, что за полтора миллиона его продать можно – вот я и назначила сумму в полтора миллиона за дом. Федя мне даже дороже продал. Мне было всё равно сколько этот дом на самом деле стоит. Хоть сто миллионов. Мне надо было продать быстро – до крика осточертело мне там жить, с долгами рассчитаться и сюда уехать с какими-то деньгами. Я долго дом продавать не могла. Вот это всё Федя и сделал. А сколько вещей нужно было перевести сюда – это всё он.
- А сколько ему лет? – Вадим кивнул в сторону Федьки.
- Да, наверное, как Лешке, только ума у него больше. Ты бы слышала, как он на него орал, когда Лешка пьяный приехал.
Все замолчали.
- Девочки, а пока костёр горит не хотите по берегу озера пройтись? – отвлёкся от костра Вадим.
- Хотим. А озеро где?
- Прямо за забором, у меня и калитка к нему отдельная есть.
- Давайте пройдёмся. Настенька! Пойдём с нами к озеру.
- Действительно, Настенька, пойдёмте погуляем.
Вадим открыл ключом калитку в заборе за домом и выйдя в неё они все оказались в высоком малиннике.
- С дорожки не сходите – там впереди тропинка будет вдоль берега до пляжа.
Вадим повёл Настю вниз к озеру, Ольга с Татьяной пошли следом за ними.
- О-о-о, старичьё – тихо сказала Татьяна – за молодёжью увивается.
- Пусть себя потешит.
Они дошли до тропинки и свернули налево – берег небольшого озера стоял весь в соснах.
- Там впереди пляж – обернулся Вадим.
- Да-да, мы поняли.
Справа на мостиках они увидели девушку с ребятишками.
- У меня семь блинчиков! – донеслось с пирса.
Вадим обернулся.
- О. Камушки кидают. Я сейчас им покажу.
Он повернул к пирсу, и все последовали за ним.
- Здравствуй Ирочка – Вадим поздоровался с девушкой и повертев головой в разные стороны и найдя глазами высокую худую женщину, стоящую у сосен, кивнул ей головой.
Та ответила наклоном головы.
- Сколько у тебя Ирочка блинчиков получилось? – обратился Вадим к девушке.
- Самое большое – двенадцать – ответила она.
- Это цифра.
Девушка уступила место Вадиму.
Высокая, худенькая, с вытянутым некрасивым лицом и мелко вьющимися волосами, забранными на затылке она смешливо глядела на Вадима.
- Дядя Вадим, вам дать камушки?
- Да-да, я класс хочу показать.
Вадим выбрал камушек у неё в руках и нагнувшись пустил его по воде.
- Два… семь… двенадцать… четырнадцать… пятнадцать… семнадцать! О-о-о! Семнадцать блинчиков! Дай ещё, я ещё лучше хочу.
Следующий бросок дал только четырнадцать всплесков.
- Ну, всё-таки ничего.
Вадим обернулся к своим гостям
- А вы не хотите попробовать? Настенька, ты как?
- Нет-нет – все замахали руками – Нас и ваши рекорды устраивают.
- Ха-ха-ха. Настенька, а ты не хочешь?
- Нет.
- Ирочка, успехов тебе – Вадим раскланялся с девушкой - И всех победить тебе.
- Я буду стараться – пообещала девушка.
Они отошли.
- Бедный ребёнок – грустно покачал головой Вадим.
- А что такое?
- А вы не поняли? Она по уму десятилетний ребенок, а так больше двадцати пяти. Вон видите крыши за соснами?
- Эти там дальше?
- Да, там три больших участка и три больших дома. Каждый за своим забором. Очень богатые люди живут.
- Богаче вас?
- Какой я богач – засмеялся Вадим - Я так – середнячок. Вон тот самый большой кирпичный дом с черной крышей – это их дом. Отец у них в прошлом году умер. Заработался, сгорел на работе. Мужик был – мамонт. Матери у них семь лет, как нет.
- А женщина, что на берегу стояла? – Ольга кивнула за спину.
- Нянька. За этой Ирочкой же смотреть надо. Брат у неё остался старший. Отец по завещанию всё им поровну разделил. Борька то мужик не плохой, только очень вспыльчивый, психованный
какой-то. Тут за какую-то провинность так наорал на своего сына – ребёнку восемь лет – что ребёнок говорить не мог, заикаться стал. Тёща, мать Любина приехала и не взирая на их богатство
увезла внука к себе.  Избалован с детства, что богатого отца сын. Но Ирочку любит. За отца сейчас его бизнесом управляет – до отца не дотягивает, а так ничего.
Тропинка повернула к берегу.
- А вон и наш пляж – Вадим прибавил шаг.
- Песочек какой! – удивилась Ольга.
- Жаль, что не сезон – вздохнула Татьяна.
- Почему? – удивился Вадим – У нас ещё купаются.
- Прохладно для купания.
- А я вечером люблю окунуться.
- Ну, у вас тут и горка, и мостки есть.
- Богатые люди живут.
- Видим-видим, что богатые.
На обратном пути Федька шедшим последним остановился у берега и в песке подобрал несколько камушек.
- Я тоже хочу попробовать! – крикнул он вперед идущим.
- А-а-а! Загорелся?
- Я сейчас догоню.
Федька, красиво пружиня шаг спустился к мосткам.
- Ирочка, мне можно кинуть? – Федька встал так, чтобы гувернантка не видела его лица.
- Сколько у вас блинчиков получилось?
- Восемь – ответила девушка.
Гувернантка была далеко, но он всё равно заговорил тише.
- Для такой красивой девушке, как вы – это великолепно.
Девушка стояла в растерянности от услышанного.
- Вы меня убиваете своими красивыми глазками.
Федька ловко кинул камушек по воде и красиво отвёл руку в сторону.
- Ну, сколько там, сколько?
- Восемь.
- Судьба -у меня с вами одинаковый счёт. Я хорошо кинул?
- Да.
- Я рад нашей встрече. Я теперь знаю, как выглядит сказочно-красивая девушка.
- Это я?
- Ах, эта ночь будет для меня бессонной от любви к вам.
Федька улыбался и смотрел ей радостно в глаза.
Она вопросительно глядела на него.
Смущенно опустив голову, Федька сошел с причала.
- У меня восемь блинчиков получилось – крикнул он, догоняя своих и понимая, что эта у сосен тоже его слышит.
Когда дошли до дорожки к дому Федька обернулся и посмотрел вниз – Ира стояла с поднятой рукой и не видя его оглядывала берег.
Они свернули на тропинку.
Ира высыпала камушки в воду.

- Как там ниш костёр? – Вадим подошел к мангалу.
- Догорел.
- Сейчас-сейчас, шашлык сейчас будет. Шашлык – это мужское дело.
- Настенька, тебе тут понравилось? – Ольга вздохнув посмотрела на дочь.
- Да – тихо ответила Настя.
- Совсем расстроилась она – Ольга повернулась к Татьяне – Сначала так расцвела, когда приехали в Санкт-Петербург – прямо не ходила по земле – летала, а как в театральный институт срезалась, поняла, что не поступила, так поникла, побелела вся.
Настя действительно сидела вся белая от ужаса.
- Глупенькая ты наша – Татьяна погладила Настю по голове - Ну что это за профессия такая? Наших артистов послушаешь – ну все они без работы и без денег и все несчастные люди.
- Хотелось ей этого – Ольга сочувственно вздохнула.
- Ну ты правильно сделала, что дала ей возможность попробовать себя – Татьяна согласилась с Ольгой - А то, что она не поступила твоей вины уже в этом нет.
- Да, пусть сначала своим умом попробует.
- Настенька, а что если ты ко мне в колледж учится пойти? Она рисовать умеет?
- Она рисует, но рисует хуже, чем Анечка.
- Ну, это ничего – у меня не все рисовать умеют.
- А что ты преподаёшь?
- Роспись по ткани.
- В колледже изучают роспись тканей?
- Да.
- А как колледж называется?
- Санкт-Петербургский Колледж Моды.
- Такой колледж есть?
Вадим замахал веером над мангалом.
- Девчонки, да что вы там шепчитесь?
- Да вот уговариваю Настеньку ко мне пойти учиться в колледж.
- Надо пойти учиться – Вадим покрутить шампура.
- Так я не очень хорошо рисую.
- Это не имеет значения – я тебя просто научу какие рисунки нужно выбирать для росписи.
- А сколько учится?
- Два года.
Вадим взглянул на Настеньку, на Татьяну.
- А она что – будет художником по батику?
- Ну, эта профессия называется «изготовитель изделий из ткани с художественной росписью» - берут всех желающих без ограничения возраста. И вы, Вадим, можете к нам пойти учиться.
- И я? Я подумаю – засмеялся Вадим.
- Бесплатные обеды в колледже, стипендия, льготный проезд на городском транспорте и освобождение от службы в армии.
- Уговорили! – хохотнул Вадим.
- И кормят там бесплатно? – удивилась Ольга.
- И кормят там бесплатно.
Вадим помахивал ещё веером над шашлыками.
- Сейчас-сейчас будет готово. Помидорчики там нарезали?
- У нас всё нарезано.
Они сели за стол.
Вадим принёс шашлыки на шампурах к столу.
- Какая красота!
- А какой запах…
- А что я вам говорил? – Вадим сел к столу – А сейчас попробуйте какая вкуснота – Вадим протянул шампур с шашлыком Татьяне - Значит Настеньку нужно уговорить в колледж пойти учится?
- Настенька, я тебе красный диплом гарантирую – Татьяна взяла у Вадима протянутый шампур.
- Да, наверное, можно попробовать – Настенька кивнула в знак согласия - Я видела, как вы расписываете красками красиво ткани.
- Вот и договорились – Татьяна довольная кивнула головой.
- А что нужно для этого?
- Нужно заявление написать, медицину сделать и аттестат о одиннадцатом классе принести.
- Ну, вот и Настенька пристроена – Ольга взяла свой шампур.
- А чем вы занимаетесь, Вадим? – Татьяна повернулась к хозяину.
- Всем по не многу. Магазин есть. Мебель делаю.
- Мебель? – удивилась Ольга.
- Да, а что?
- У меня двоюродная сестра диванами занимается. Отец ей бизнес такой оставил.
- О-о-о, как интересно. Родство душ.
- А ещё чем?
- Строительными материалами – лесопилка у меня есть.
- И у вас лесопилка? – продолжала удивляться Ольга.
- А у кого ещё есть лесопилка?
- У мужа моего была лесопилка – удивлённо ответила Ольга.
- Да вы что? – в свою очередь удивился Вадим - Ну, рыбак рыбака видит из далека. Почему была?
- Умер – я за долги лесопилку то и отдала.
- Ясно. И такое бывает. Вот ещё рыбу хочу разводить в прудах. Форель, карпа. Садки сделал.
- Какие у вас планы – Ольга покачала головой.
- Так давайте выпьем за них – предложил Вадим.
- А как же вы повезёте нас домой – вы же будите пьяным?
- Не переживайте – всё учтено могучим ураганом – из охраны вас кто ни будь отвезёт на моей машине. Не впервой.
- Девочек значит от вас так увозят? – лукаво стрельнула на него Ольга.
- А как же – только так – засмеялся, глядя ей в глаза Вадим.
Домой они приехали под вечер груженые банками с вареньем, сушеными грибами, охапками мяты и укропа и свежей озерной форелью, завернутой в крапиву.

- Ну и дядька! – груженная тяжелыми сумками Татьяна зашла в лифт.
- А что – тебе хороший заказ на роспись достался?
- А шторы забыли снять! – ахнула Татьяна - Их же атласом оформлять надо.
- Привезёт. Я так понимаю – мы ему понравились.
- Ах-ах-ах – меня тут не приплетай.
- Ха-ха-ха! – Ольга запрокинула голову.
Федька ушел в свою комнату – завтра на работу, да и роскошь грузинского вина у него не вызвало понимания.
Через два дня Вадим привёз снятые с окна шторы и оставил у Ольги на столе большой заливной торт.
- Ну мужик и рассыпается! – качала Татьяна головой.
В субботу с утра Федька сидел у Татьяны в комнате и смотрел, как она обводит резервом нанесённый карандашом рисунок на ткани.
- Это большая и кропотливая работа – объясняла Татьяна.
- Пахнет бензином.
- Так резерв для холодного батика состоит из резинового клея и бензина.
- А где вы его покупаете?
- Да, сейчас – покупаете. Старые рваные резиновые перчатки настрогала ножницами в стеклянную банку и бензином залила. Всё просто. Мы в России. Федя – мы в России. Жить надо проще – это нас и спасёт – Татьяна подняла голову – Там что - звонят в дверь?
- Что?
- Звонят в дверь. Звонок что ли испорчен? Дребезжит что-то.
- А я и не слышу.
Федька пошел открывать дверь.
Вадим нарядный, с большим букетом чайных роз и тортом стоял на пороге.
- Звонок что-то не звонит.
Федька улыбаясь пропустил его в квартиру.
Положив букет и торт на комод в прихожей, Вадим зашел к Татьяне.
- Здравствуйте. Я ведь аванс и деньги за атлас забыл вам дать.
- Это хорошо, что вы вспомнили.
- Посмотреть можно? – с любопытством взглянул Вадим на растянутую на подрамнике ткань.
- Это будет левая часть – они симметричны с той шторой, что вы привезли – Татьяна показывала руками на рисунок - Середину я буду делать последней.
- Я не тороплю, не тороплю – главное, чтобы было хорошо. Мне очень нравится ваш рисунок.
- Вадим, вы тонкий ценитель прекрасного – Татьяна улыбнулась ему.
- Рядом с прекрасным невольно и сам становишься утончённым.
- Всё правильно.
- Я спешу. Извините меня. Сейчас к Ольге заскочу… Она дома?
- Да-да, они с Настей у себя – Федька показал на дверь.
- Я сейчас.
Вадим захватил цветы и торт и ушел к Ольге.
Татьяна кивнула Федьке.
- Букет, торт… А?
Федька пожал плечами и ушел на кухню.
На кухне он нашел кастрюлю остывшего риса, курица в сковородке была ещё тёплая.
Он взял два крылышка, положил рис на тарелку и облив это всё кетчупом ушел с тарелкой к себе в комнату – на кухне было всё разбросано, и Федька есть там не захотел.
Курица была не до солёная, рис рассыпчатый, кетчуп острым.
Съесть всё это Федька не успел - в коридоре скрипнула дверь.
Федька вышел в коридор.
Вадим с суровым лицом шел к выходу.
Федька открыл дверь.
Вадим попрощался и пошел к лифту.
Что это он?
Федька вернулся в свою комнату и доел куриные крылышки, хлебом вытер кетчуп с тарелки и пошел мыть грязную тарелку на кухню.
Дверь в соседней комнате приоткрылась, и он увидел в дверях бледную и растерянную Ольгу.
Ольга постояла в дверях и ушла обратно к себе не закрыв дверь.
Федька вошел в комнату следом за Ольгой.
- Что случилось? – он поставил свою грязную тарелку на стол.
Ольга кивнула на сидящую у окна в соседней комнате спиной к ним Настю.
У Федьки кольнуло сердце.
- Вадим сейчас просил руки моей дочери.
- Как это? – не понял Федька.
- Настю замуж за себя звал.
- Как это? – не понимал Федька.
- Прикрой дверь и Татьяне пока ничего не говори.
- Я понял – Федька повернулся и поплотней закрыл за собой дверь.
- Что делать? – растерянно стояла перед ним Ольга.
- Я не знаю.
- И я не знаю.
- Он же уже дядька? – удивлённо смотрел на Ольгу Федька.
- Он старше меня на шесть лет – Ольга развела руками.
- Я не знаю, что делать.
Федька стоял и смотрел на Настину застывшую спину.
 Ему вдруг пришла мысль, что если Настя согласится выйти за Вадима замуж – он, Федька, будет иметь шанс ещё раз оказаться там у этих богатых домов, и тогда… может быть… встретит эту Иру из этого самого большого и богатого дома…
Приданое то какое у девушки…
- Такое предложение только раз в жизни делают.
- Вот именно – согласилась Ольга.
- Но он конечно намного старше, чем Настя.
- На двадцать девять лет.
- Это очень много – ахнул Федька.
- У него дочка старше Настеньки.
- Он её отселяет от себя в город.
- А домино какой, а деньги какие.
- Домик, что надо.
- Золотая клетка.
- Ну что вы расстраивайтесь – за вами выбор. Есть время – надо подумать. Настя всё сама должна решить.
- Да-да, сама. Ты только Татьяне ничего не говори пока.
- Не скажу, что вы.
Федька посмотрел на каменную спину Насти, на свою грязную тарелку и ушел к себе.
Ну и новости.
Казалось, что Вадим на мать больше поглядывал, а он…
Ну и пироги.
Федька покачал головой стоя у стола.
Пироги-пирожки, пирожки-пирожные.
Стоп.
Федька застыл на месте.
Какие пирожки?
Федька оторопел – так он же те пирожки из внутреннего кармана куртки забыл вытащить.
Эту же куртку он с тех пор ни разу не одевал.
Что там с ними, с этими пирожками стало?
Федька отодвинул висящие рубашки на гвозде за дверью и достал из кармана куртки сначала мятую бейсболку.
Он покрутил её в руках и одел на голову.
Посмотрел в маленькое зеркальце у двери, поправил волосы.
А что?
Ничего.
Фирменная.
Хорошо, что полицейским её тогда не отдал.
Затем не снимая бейсболки Федька полез во внутренний карман куртки.
Ну и запихнул…
Не вытащить даже.
Это с суеты что ли он не заметил, как они трудно вошли в карман или эти пирожки от плесени так раздулись?
Федька, ломая пальцы вытянул газетную упаковку из кармана.
Он подошел к окну и положил мятый газетный ком на стол.
Федька вытер о брюки руки и поправив бейсболку на голове развернул упаковку – внутри измятых газетных листков лежали не испорченные пирожки – внутри лежала мятая пачка денег.
Федька замер.
Он какое-то время непонимающе глядел на них, потом воровато оглянулся – дверь была закрыта, в комнате он был один.
Федька опять посмотрел на деньги.
Ах вот где всё это время были деньги, что эти выиграли на краплёные карты!
Так у них деньги были завернуты в газету, а не пирожки.
Ему и в голову это тогда прийти не могло.
Федька спешно собрал деньги и переложил их себе на надувной матрас за дверь и набросил сверху снятую с гвоздя рубашку.
Если кто дверь откроет – эта же дверь и загородит всё.
Федька осторожно выглянул в коридор.
Никого.
Только Татьяна напротив сидела за приоткрытой дверью в своей комнате и обводила стеклянной трубочкой рисунок на ткани.
Кропотливая работа – пусть старается.
Федька закрыл плотно дверь, сел на матрас и ногой подпер дверь.
Сколько тут?
Одна, две, три…десять… двадцать…тридцать…пятьдесят тысяч.
Федька отложил их в сторону под рубашку.
Дальше…две, три, четыре…десять… двадцать… тридцать…тридцать шесть.
Тридцать шесть тысяч.
Значит в общем – восемьдесят шесть тысяч.
А полицейский дядька говорил девяносто тысяч.
Где ещё четыре тысячи?
Федька поворошил смятую газету.
Куда они паразиты четыре тысячи дели?
Ну, горлопаны…
Федька засунул деньги в потайной пояс.
Сколько там у него получается денег если эти прибавить к тем, что он ещё на барахле заработал?
А что считать?
Такие деньги уже не считать не нужно – это уже много денег.

На второй день Настя дала согласие на брак.
Сама так решила – мать её не подталкивала к этому решению.
Ольга позвонилась Вадиму.
- Боже мой – Татьяна ходила с круглыми глазами по своим комнатам – Пути господня не исповеди мы.
Ольга с красными пятнами на лице и шее доказывала ей и себе Настино решение.
- Это партия. Это на всю жизнь она обеспечена. Вера младше Геннадия на двадцать два года и ничего, и всё у них хорошо.
- А что хорошего? – Татьяна поднимала руки к небу - Ты знаешь, как они живут? Вера тебе рассказывала, как она живёт с Геннадием?
- Как живёт?
- Он с первой женой встречается, он скрывает, что он вдвоём с первой женой на юг в прошлую весну летали! Это между прочим – Канары!
- Как Канары?!
- А вот так, Оленька, вот так! Там не всё гладко! Вера просто не рассказывает никому об этом. Переболела она уже этим всем. Противно ей, да по её материальной независимости от него ей уже всё равно – хочет только, чтобы дочка при отце росла.
- Я ничего этого не знала – отстранилась от Татьяны Ольга.
- И не говори ей, что я тебе сказала. Ты хоть знаешь, что у него старший сын от первого брака в тюрьме сидит.
- Как в тюрьме?
- Просто, Оленька, просто! Когда он разводился с первой своей женой старший сын большой уже был, в штыки принял родительский развод, из-под контроля у матери вышел. В один прекрасный вечер мальчишек подговорил ларёк ограбить. Ограбили. Романтика же. Их всех естественно переловили и оказалось, что все они несовершеннолетние, а он, подбивший их на это – восемнадцатилетний. Два года ему дали. А вышел из тюрьмы – ниже травы, тише воды, а чем через год банду накрыли – большие партии товаров воровали и реализовывали ворованное через подставных лиц. Пять лет ему за это дали. Мать от него отказалась – сказала, что не будет жизнь свою на него тратить.
- А ты откуда это всё знаешь?
- Так жена его брата всю жизнь дружит с его первой женой – Генка к ним в гости ходит то с первой женой, то с Верой. Та же проговаривается иной раз, а Вера слышит.
- Какой ужас – согласилась Ольга.
- Меня не выдавай.
- Ну что ты. А младший сын ещё у Геннадия есть? 
- Учится у своего дядьки в военно-морском училище, где и твой сын будет учиться. Вера материально независима от мужа – в этом её большое счастье.
- Бедная Верочка.
- Не говори ей ничего.

Вечером приехал Вадим.
Они закрылись в комнате у Ольги и долго разговаривали втроём.
Говорили спокойно и тихо.
- Я сейчас за Федей сбегаю – предложила Ольга.
Федька пришел и его посадили за общий стол.
- Ну, ты знаешь в чём дело? – Вадим спросил у Федьки.
Тот кивнул головой и посмотрел на Настю.
И Настя его можно сказать удивила – перед ним сидел совершенно незнакомый человек -
прямая, стройная, уверенная в себе молодая женщина отдающая отчёт, что она делает.
- Да, знаю.
- Мы решили так – мы сейчас с тобой едим в супермаркет на моей машине и закупаем всё к праздничному столу. Идёт?
- Хорошо – Федька оглядывал всех по очереди.
- А завтра мы с Настенькой расписываемся и потом посидим у нас дома в тесном семейном кругу за столом и отметим это событие.
- Так там очередь на регистрацию брака?
- Ну не для меня же?
- Ага, можно так значит?
- Можно. Я никакого обычного гульбища не хочу и Настенька тоже категорически против. Тихо распишемся и посидим по-домашнему. Я отблагодарю своих девочек – Вадим показал рукой на Настю и Ольгу – за их согласие. А потом мы дома решим – девочки сейчас подумают пока – куда мы все вместе недельки на две полетим отдыхать. Можно на Канары, или в Париж, или в Таиланд – пусть сами решают.
- Да я всё понял, только у меня завтра работа.
- Какая у тебя работа? Ты кем работаешь?
- В частном магазине. Одежду продаю. Помощником у хозяина работаю.
- Ты уже там больше не работаешь. Понял?
- А как же? – оторопел Федька.
- Ты вообще-то кто по профессии?
- Да никто – одна школа за плечами.
- Фёдор очень ловкий человек и так всё быстро соображает – вмешалась в разговор Ольга.
- Если помощником у хозяина работаешь, то значит разбираешься в этом - я тебя директором поставлю своего магазина. Магазин небольшой, так – магазинчик, но на Московском проспекте. Какой товар кончается, что довести нужно, выручка, девчонки чтобы не баловались.
- А я справлюсь? Я ведь бумагами не занимался.
- А я же справился.
- Тогда согласен.
- Точно сообразительный – свою выгоду понимает – рассмеялся Вадим.
- Я всё объясню тебе. Там бумаги конечно есть, отчётность есть, двойная бухгалтерия есть. Чтобы мне на магазин этот не отвлекаться – у меня деньги в основном через лесопилку идёт и с мебельного производства.
- И рыбу вы разводить ещё хотите – подсказала Ольга Вадиму.
- И рыбу разводить буду – согласился он с Ольгой.
- Богатый вы человек Вадим.
- Да я, когда эта перестройка началась и работы никакой не было, а цены пошли расти – сообразил маленький магазинчик в аренду взять, а потом его в собственность оформить. Сообразительные люди все так делали. Сначала ателье сделал, но прибыли никакой – переоборудовал в магазин, ну и пошло. А лесопилку я здесь на заброшенных складах организовал – всё же тогда брошенное было и не работало. Все кинулись строится, а позже – мебель стали покупать. Чуть-чуть сообразить нужно было вовремя – сейчас уже у меня ничего не вышло бы, если бы сейчас начал. Когда обложили налогами – я уже с деньгами был.
- А рэкет?
- Ко мне никто не приходил. Только в кино его, этот рэкет и видел. Ну, как, договорились? – Вадим встал, опираясь на руки.
- О, ес, мой шеф, договорились – согласился Федька.
- Поехали. Это ты шеф, а я твой босс, понял?
- Да, мой генерал.

Утром Вадим с Федькой заехали за Настей с Ольгой, и они все вместе отправились в ЗАКС.
Вадим позвонил кому-то.
Вышла женщина – они о чём-то в стороне поговорили.
Федька видел, как Вадим передал ей паспорта и конверт.
Женщина внимательно посмотрела на Настю, что-то уточнила и ушла.
- Сейчас она всё сделает.
- А это так делается? – Федька удивлённо посмотрел на Вадима.
- Так-так делается. Учись. Только так и не иначе. Запоминай. Может пригодиться.
- Телефончик этой женщины тогда дайте – засмеялся Федька.
- Ха-ха, эту женщину зовут Ириной Леонидовной.
- Ну, если её ещё и Ириной зовут – тогда точно дайте.
Они сели в кресла у окна и стали смотреть на приехавшую пару – невесту в белом длинном платье как у куклы, с фатой и большим изящным букетом белых цветов в руке, на жениха всё время отходившего к друзьям и не знающего, куда деть руки, на гостей что-то притащивших в большой картонной коробке с красным бантом и постоянно передвигающих эту коробку по полу с места на место, на пожилых родителей, стоящих порознь, на накинутые куртки сверху нарядных платьев и мокрые раскрытые зонты в углу вестибюля.
Женщина вынесла паспорта, что-то ещё объяснила Вадиму.
Вот и вся регистрация брака.
И они уехали из ЗАКСа.
Загородом у дома уже стояла ещё одна машина и Вера с Анечкой, Павушкой и Лешей ждали их на веранде. 
Стол был накрыт на веранде нарядно – с большим белым букетом цветов в хрустальной вазе, с фруктами красиво разложенными по многоярусным тарелочкам, бутылками разноцветного вина,
фужеры переливались разноцветными гранями на солнце.
Федька оглядывал сидевших – как это всё было не похоже на попойки в Курино.
Анечка и Павушка сидя рядом перешёптывались и показывали друг дружке захваченные со стола шоколадные конфеты в красочных фантиках.
- Горько – негромко сказала Вера подняв бокал над головой.
- Да-да – горько, горько.
Вадим встал, рукой показал всем остановится и нагнувшись к сидевшей невесте быстро прикоснулся губами к её губам.
- Всё, хватит. Давайте просто посидим.
Настя была спокойна – она сама выбрала эту спокойную обеспеченную жизнь с этим немолодым и некрасивым мужчиной.
Леша сидел не понимая, что же в конце концов произошло в его семье в его отсутствие и почему всё так по-другому стало.
Откуда этот дядька и зачем он им.
Ольга же всё понимала – она попала в понятную ей среду.
- Давайте, давайте выпьем. Кто что будет?
- Я – шампанское.
- Я – тоже.
- Мне светлое вино налейте.
- Леше много не наливать.
- Девочки, а вы что будете?
- Мы – лимонад.
- А бутерброды с рыбкой будете?
- Нет.
- А с красной икрой?
- Вадим – положите им – они съедят потом.
- Кому заливное?
- Мне.
- А это что за салат?
- Называется «Черепаха».
Вадим поднял бокал.
- Ну, чтобы все были здоровы.
- За здоровье!
Не шумно сидели, не громко говорили.
Двери на улицу были открыты и залетавший ветерок шевелил воздух и тюль на окнах.
- Ну, что Настенька придумала? Куда поедим? – Вадим повернулся к своей молодой жене.
- Я в Париж хочу – ответила Настя.
- Значит мы едим в Париж на две недели. Оленька, как вы?
- Мы с Верой посоветовались – мы на Канары хотим в октябре-ноябре на солнышке погреться и девочек своих взять.
- Ясно. Завтра займусь путёвками.
- Вадим, Вадим – перебила его Вера - Мы с Павушкой на свои деньги летим – вы не пугайтесь.
- Я не из пугливых. Я заплачу – мы потом рассчитаемся. Заграничные паспорта у вас есть?
- У меня и у Павушки есть.
- Ясно.
- Вот мужик – Ольга повернулась к Вере и наклонившись тихо сказала ей – Всю жизнь мечтала, чтобы такой в доме был и всё на себя брал.
- Такие бесплатно не бывают – Вера закрыла рот рукой – за такое платить надо.
- Ну это ясно.
Федька не знал, что ему дальше делать – если Ольга съедет из мастерской – как он там останется?
Он никто в этой мастерской.
Ждать, когда ему это в глаза скажут?
Неудобно…
- Вера, а Мина, она, когда вернётся в город?
- Она обычно к ноябрьским возвращается. Это ты насчёт проживания в мастерской?
- Да, мне как-то неудобно.
- Она к ноябрьским вернётся.
- Федя, я там останусь пока – вмешалась в разговор Ольга – пусть молодые отдельно поживут. Я думаю, что здесь летом только хорошо, а зимой скукотища. Зачем мне всё это? Денег бы зятёк подкинул – ещё тише добавила Ольга – а больше мне ничего не надо.
- С Лешкой-то всё в порядке?
- А я с Константином поговорила – в училище ничего не знают, что он там был - нет доказательств. Для всех - он в лагере был.
- А с теми что?
- Выгоняют их – биография офицера должна быть безупречной.
- Ох, вдолбите вы это Лешке в голову.
- Отцовский сын – Васька знаешь, как пил?
- Знаю.
- Откуда? Ах…да. Ох мне и морока предстоит - все его годы учебы переживать за него.
- Большой же он. Он же мне ровесник – я же понимаю всё.
- Ну ты сравнил себя с этим олухом.
- Что вы там всё время шепчитесь друг с дружкой? – Вадим прервал их разговор - Давайте шашлыки на огне сделаем?
- Давайте, мы всегда «за».
Выпели ещё по бокалу вина и вышли к кострищу, посмотрели, как Вадим разжигает костёр, а потом разбрелись по участку.
В сумерках, когда костёр стал догорать и в холодное звёздное небо высоко полетели горящие искры они собрались опять у костра.
- Как здесь хорошо и тихо. Как- бут-то мы на краю земли и никого на свете больше нету.
- Шашлычки, шашлычки…
- Выпьем за вас – чтобы у вас всё хорошо было.
- Мы не против...
Утром Ашот с удивлением выслушал Федьку.
- Будешь работать директором магазина?
- Да.
- Продавать одежду?
- И одежду в том числе.
- А как это он тебя директором поставил?
- Случайно. Он с этим магазином не хочет возится – вот мне магазин и передаёт.
- А ты кто ему?
- Я давно с его тёщей знаком – она меня рекомендовала.
- Ну, парень – тебе повезло – Ашот покачал головой - А что ни будь из нашей одежды, что мало ношена можно через твой магазин толкнуть?
- Попробуем – заверил его Федька.
В магазине на Московском проспекте Федька явился на следующий день.
- Я от Вадима. Кто из вас Лена?
- Он звонил. Это вы будете за него?
- Я. Мне нужно всё объяснить.
- Я поняла – Лена провела его внутрь магазина - Он так мне и сказал. Тут сложности большой нет – давайте я проведу вас по всему магазину и покажу документацию.
- Давайте.
Федька и половины не понял из того, что говорила и показывала ему Лена.
- Этого для меня всего много. Мне нужно потихоньку всё это понимать.
- Разберётесь. Я тоже не сразу всё поняла с первого раза.
- Это радует. Показывайте мне заново магазин.
И они пошли по второму кругу.

Ольга с Анечкой приехали в мастерскую днём.
- А не хочу я там – всё конечно там есть и дом роскошный, да пойти не куда и Анечке нужно на занятия к художнику идти. Пусть молодые вдвоём поворкуют.
- Хорошо хоть посидели? – Татьяна убирала рамы после росписи тканей.
- Ой, очень хорошо. Вадим так всё организовал.
- Старик конечно он для Насти – Таня подобрала газеты с пола – а в остальном мужик, какой нужно.
- Да вроде, как нужно.
- Федя то где? Где его потеряли?
- Он на работу новую поехал с утра.
- Он у вас теперь как член семьи.
- Конечно уже, как член семьи. Вадим тебе хорошо заплатил?
- Хорошо, как договаривались. Шторы повесили?
- Висят в гостиной. Красоты неописуемой. Они там красивее кажутся, чем здесь.
- Ну это нормально – так и должно быть – это же рабочее помещение.
К вечеру приехал Федька.
- Ну как тебе на новом месте? – Ольга вышла ему навстречу.
- Половину не понял, что они мне наговорили. Кокой-то свой специфический профессиональный язык.
- Федя, ничего – разберёшься.
- Они тоже так говорят.
- Вот видишь. Ты потихоньку входи в дело.
- Это понятно.
- Все сталкиваются с трудностями на новой работе.
- Да, надеюсь разберусь со временем.
Позвонила Настя и сообщила матери, что Вадим купил горящие путёвки в Париж и они послезавтра рано утром улетают во Францию.
- Сумасшедшая жизнь! Как это замечательно! Я завтра после занятия Анечки с художником поеду к ним за город. Федя – приезжай к нам – за грибами сходим, по лесу погуляем.
- Конечно приеду. С радостью приеду – отозвался Федька.
А вдруг?
Вдруг ту встретит?

Ирина стояла на тропинке в красивой розовой куртке среди высокой малины и улыбалась, глядя на Фёдора.
Как она здесь оказалась?
Федька осторожно посмотрел кругом.
- Ирочка, ты одна?
- Я от Лукашовой сбежала. Правда смешно?
- Правда.
- Я знала, что тебя встречу – мы в машине с Борей ехали, а ты по дороге с платформы шел. А мы в машине ехали. У меня хомячки, а корм для них кончился.
- У тебя хомячки есть? – Федька подошел вплотную к Ирине.
- Да
- Они красивые?
- Да.
- Они такие же красивые, как и ты?
- Ха-ха-ха. Они пушистые.
- А мы за грибами собираемся сходить.
- Мне без Лукашовой нельзя.
- Жаль. Мы с Ольгой Юрьевной и маленькой Анечкой идём.
- А давайте я отпрошусь?
- Конечно отпросись. Мы недалеко пойдём – мы здесь около домов походим. Хотим просто по лесу погулять.
Федька взял руку Иры и поднёс руку к своим губам.
Ира вспыхнула и отдернула руку.
- Я сейчас, я только корзинку возьму – вы без меня не уходите.
- Мы обязательно тебя подождём, Ирочка.
Ирочка отпросилась и с корзиночкой прибежала к дому, и они вчетвером пошли за заборы к соснам.
Редкие сыроежки краснели во мху.
- Я люблю жаренные сыроежки. Смотри – сколько их тут – Федька показал на растущие грибы.
Анечка убежала к канаве.
- Тут их больше – закричала Анечка, замахав руками.
- Анечка, не убегай так далеко.
Ольга заспешила за дочерью.
- А вот какая розовая сыроежка – она на тебя похожа – Федька наклонился и сорвал сыроежку - У неё шляпка такового же цвета, как и у тебя курточка.
- Её можно положить в корзинку?
- Она твоя. Здесь всё твоё.
Федька посмотрел в сторону канавы – Ольга далеко убежала вниз за Анечкой.
Федька повернулся к Ире и своими губами быстро коснулся её губ.
Ира охнула и закрыла лицо руками.
- Я тебя обидел, Ирочка? – заглянул Федька в глаза Ирочки.
- Нет, но так нельзя.
- Ты мне очень нравишься, ты такая красивая – сказал он не красивой покрасневшей богатой дурнушке.
- Ты будешь надо мной смеяться, что поцеловал меня? – Ирочка вопросительно смотрела на Федьку.
- Нет, я буду это вспоминать, как самое лучшее событие в моей жизни.
Он не знал, что ещё нужно говорить, но понимал, что она обо всём этом знает ещё меньше.
- Я тебе хоть чуть-чуть нравлюсь? – спросил Федька обернувшись назад.
- Да – ответила Ира.
- Ты мне очень нравишься – Федька взял Ирочку за руки -  Я прямо в тебя влюбился, когда первый раз увидел тебя на мостках.
- С камушками, когда я стояла?
- С камушками.
- А давай мы будем дружить с тобой? – предложила Ирочка.
- Я очень хочу с тобой дружить.
- А ты будешь сюда ещё приезжать, чтобы мы дружили?
- Буду, часто, как смогу и только ради тебя я буду приезжать. Видеть тебя, слышать твой голос – это такое счастье.
Ирочка во все глаза смотрела на Федьку.
- Ты мне тоже очень нравишься. Ты хороший.
- А твой брат не будет возражать против нашей дружбы?
- Боря хороший.
- Я знаю, это видно, но он такой взрослый – я робею перед ним.
- Он хороший – он любит меня.
- А вдруг он ждёт для тебя принца на белом коне?
- Да разве настоящие принцы бывают? – засмеялась Ирочка.
- Я буду относится к тебе, как к принцессе.
- Я принцесса?
- Да.
Ира посмотрела в сторону канавы и зайдя за дерево поманила Федьку рукой.
- Поцелуй меня ещё раз.
Федька прикоснулся своими губами к губам Иры – откуда он знал, как надо целоваться на самом деле.
Вадим на свадьбе поцеловал Настю именно так, но по телевизору целуются по-другому.
Как надо Федька не знал.
Ирина тихо засмеялась, сделала губки бантиком и в ответ чмокнула его в губы.
Было приятно.
- Никому только не рассказывай, что мы целовались – попросил её Федька.
- Конечно не скажу – это же стыдно.
- Это будет нашей тайной. Хорошо?
- Хорошо – согласилась Ирочка.
- У влюблённых должна быть своя тайна от всех – учил её Федька.
- И у нас будет?
- Ирочка я тебя так люблю.
- И я тебя люблю.
- А это подберёзовик – Федька показал на гриб в стороне.
- Он твой.
- Нет твой – ты же его нашел.
- Это мы его нашли. Пусть он будет твой.
- Пусть.
Когда пришли домой Ольга удивилась, заглянув в Федькину корзинку.
- А что это у тебя так мало грибов?
- Да я что нашел получше Ирине отдавал. Она так радовалась каждому найденному грибу.
- Она совсем ребёнок.
- Хороший ребёнок.
- Хороший. А что будем с грибами делать?
- А что хотите – я по лесу побродить люблю, а есть грибы не очень - наелся в детстве на всю жизнь.
- И у меня такая же история.
- Засолите тогда – зимой с картошечкой грибы - это хорошее дело.
- И то верно.

Через неделю Федька освоился в магазине и уже вполне грамотно разбирался в поставщиках, качестве товара и прибыли.
Ашот отобрал ему четыре новых куртки из своего вторсырья.
Первая была из приятной искусственной кожи коричневого цвета, вся отстроченная и с множеством карманов, вторая – чёрная, кожаная, немыслимого фасона с металлическими заклёпками на плечах и рукавах.
Шов у этой куртки лопнул у кармана и его нужно было зашивать.
Третья была с петлями и кнопками у стоячего воротника – было явно - к куртке полагался пристёгивающийся капюшон, которого не было.
Четвёртую куртку Федька забраковал.
- Её явно носили.
- Почти не видно, смотри – вывернул куртку Ашот.
- Рядом с новыми куртками сразу будет видно, что поношенная.
- Ну немножко видно и только вот тут.
- Ты о чём? Какое «немножко»? Я торгую абсолютно новыми вещами.
- Ладно – Ашот отложил забракованную куртку в сторону.
- Беру три – Федька похлопал рукой по курткам - Сколько ты за них платил?
- Да это же по опту.
- Сколько они тебе стоили?
- Честно? По шестьдесят рублей штука.
- А за сколько продавать будем?
- Ну эту коричневую можно за восемь тысяч загнать.
- За восемь – это с магазинной наценкой будет. Наша какая цена будет?
- Ну давай шесть тысяч поставим?
- Чёрную? – Федька взял в руки чёрную куртку.
- Тоже давай за шесть.
- Эту, что без капюшона?
- Попробуй за четыре.
- Так, я понял, но надо шов зашить и эти заклёпки от капюшона убрать.
- Так здесь подрезать и вырвать их.
- Нет-нет-нет – Федька отмахнулся от Ашота рукой -. Никакое «вырвать» - всё отдать швее и сделать как надо. У меня около дома стрелка красная есть на доме, и там написано, что там мастерская по ремонту одежды есть – вот туда и отдать надо и ещё кожаные куртки кремом для кожи смазать для блеска, и пыхолку такую купить с запахом кожи. Попыхать их надо перед продажей, чтобы настоящей кожей пахли.
- Ну ты и умник.
- Ты научил.
- Я?
- Ты-ты, отец.
- О-о-о, ты хорошо говоришь.
Лена в магазине оценила коричневую куртку в восемь тысяч, черную – в шестнадцать, а куртку без капюшона в четыре с половиной.
Все куртки за неделю продали, причём страшненькую чёрную с заклёпками на другой день.
Продажу их не включили в официальный список, и Федька получил все деньги за них на руки.
Так, как они считали с Ашотом – шесть одна, шесть другая и четыре третья.
Шестнадцать тысяч.
Минус траты Ашота на их покупку – сто восемьдесят рублей.
Швея – триста, крем для кожи – шестьдесят и аэрозоль с запахом кожи –двести.
Ашот получил от этой операции семь тысяч восемьсот десять рублей.
Федьки же досталось восемь тысяч сто девяносто рублей, и плюс остальные.
Всё - по справедливости.
Ашот был доволен.
Бизнес…

Вадим с Настей вернулись из свадебного вояжа и опять собрали всех у себя для раздачи сувениров и рассказе о Париже.
С Ириной на даче Федька не встретился – её нигде не было видно у озера.
Он походил по берегу поглядывая на тёмные окна недоступного для него дома за высоким забором и уехал в свою прозаическую жизнь.
Они с Ашотом ещё продали шесть не ношенных курток из заморского барахла через свой фирменный магазин на Московском проспекте.
Федька так же нашел через друзей Ашота ещё не дорогих поставщиков импортной фирменной одежды известных зарубежных фирм, и торговля заметно ожила.
Потом надолго заморосили дожди и протёк потолок в мастерской на кухне и в Татьяниной комнате.
Федька лазил на крышу и забил дребезжащие листы ржавого железа подложив полиэтиленовую плёнку под них, замазал густой художественной краской из тюбиков дырочки от гвоздей и щель между железными листами на сливе.
Он помыл и побелил потолки на кухне и в комнатах у Тани, что вызвал большой восторг у всех в мастерской.
Потом облетели листья с деревьев и сильно похолодало.

К Вадиму за город Федька приехал без надежды.
Ирина стояла в бирюзовой дублёнке на пляже у детских качелей и повернув голову смотрела, как Федька идёт по тропинке к ней.
Это было похоже на свидание.
- Я так соскучился – Федька взял её за руки.
- Я болела.
- Что ни будь серьёзное?
- Нет, просто кашляла.
- Ты обо мне помнила?
- Да. Я хотела встретится.
Из окон их дома, что был сразу за забором их могли видеть – поэтому Федька сделал шаг назад и на расстоянии от Иры стал показывать ей на озеро.
- Озеро как разволновалось – прямо, как я, когда тебя увидел сейчас.
- Я специально сюда пришла, чтобы ты меня увидел. Я и раньше сюда приходила, а тебя всё нет и нет.
- Я здесь редко бываю, но всегда прихожу на берег в надежде тебя увидеть.
Из-за угла забора выскочила взволнованная женщина.
Нянька.
Лукашова.
- Это за тобой пришли – Федька показал рукой.
- Она везде за мной ходит – обернулась на няньку Ирина.
- Надо идти к ней, чтобы она ничего не заподозрила.
- А ты ещё придёшь сюда?
- Обязательно. Я бы вообще от сюда не уезжал – будь моя воля. Быть около тебя – это такое счастье.
Они повернулись и пошли навстречу взволнованному Церберу.
- Когда же наконец-то я буду жить без неё? – засопела Ира.
- Когда замуж выйдешь тогда и освободишься – опустив голову сказал ей Федька.
Они приблизились, Федька учтиво кивнул головой и поздоровался.
- Грибов сейчас уже, наверное, нет – Федька повернулся к Ирине.
- Нет наверно – согласилась Ира.
- Мы с Ольгой Юрьевной тут в лес заходили – только опят на пне нашли.
- Вы были в лесу и за мной не зашли?
- Да по дороге зашли не далеко в лес. Грибов к сожалению, нет.
- А вы ещё ходили без меня за грибами?
- Нет, недосуг было.
Федька сухо откланялся и ушел прочь.
На ноябрьские приехала Мина, привезла фрукты, виноград, две большие дыни и много небольших высушенных декоративных тыкв.
- Расписывать их буду.
Мина обошла квартиру, ахнула на свою комнату, не нарадовалась антресолям, большому столу у окна, новым полкам и вешалке за дверью.
- Это Феденка, Феденка всё и нам крышу починил и потолки все побелил. А? – Татьяна разводила руками показывая ей квартиру.
- Фантастика!
В связи с приездом Мины Федька переехал в комнату Лены перегородив её шкафом.
В ноябре Ольга и Вера с девочками улетели на две недели на Канары.
Накануне они посидели все вместе за городом у молодых обсуждая предстоящую поездку.
Федька вышел тогда на берег – Иры нигде не было.
Он долго стоял на пляже смотря на холодную воду.
В окне на третьем этаже её дома показалась неясная девичья фигура.
Федька поднял руку – девушка в ответ помахала ему гладя стекло руками.
В четверг по телефону позвонил к нему её брат.
- Выйди на улицу – поговорить надо.
Федька вышел.
Борис стоял у машины.
- Что у тебя с Ирой?
Федька не успел испугаться.
- Как это? Я просто с ней знаком. Камушки с ней с мостков вместе с Вадимом бросали, с Ольгой Юрьевной за грибами вместе ходили.
- У тебя что – шуры-муры с ней?
- Вы о чём? Я ей комплимент сказал, какая у неё красивая курточка и какой она весёлый человек.
- Ты с ней тайно встречаешься?
- Где? Зачем? Вы что?
- Она про тебя только и говорит! Ты понимаешь какая она?
- Понимаю. Я что – слепой? Она хорошая, весёлая девушка – почти ребёнок. Я так к ней и отношусь. Она хвасталась, как она бросает камушки в воду – я похвалил её, хвасталась, какие у неё замечательные пушистые хомячки – и я порадовался вместе с ней.
- А почему она всё время про тебя талдычит?
- Ну, наверное, влюбилась. Время пришло ей в кого-то влюбится, а кроме меня видимо никого не видела. Я что – виноват?
- У вас что ни будь было?
- Вы что? Вы о чём?
Борис посмотрел на дом за спиной Федьки, на вывеску над магазином из которого тот вышел.
- А ты что – тут работаешь?
- Да.
- Кем?
- Директором.
- Ух – пыхнул воздухом Борис.
- Кем получается – тем и работаю.
- Если ещё один раз тебя около неё увижу – убью.
- Не увидите.
- Да пошел ты.
Федька понял, что это не конец.

Ашот через своих нашел заказ на пошив безрукавок для большого магазина.
- Шестьдесят три их нужно для продавцов, и чтобы все одинаковые были.
- Сделаем.
. Так их надо сшить.
- Ну что – мы не найдём кто их будет шить?
- Да-а?
Татьяна выслушала Федьку и подсказала.
- Да у нас можно их сшить в колледже. У нас же учебно-производственные мастерские – у них план есть по обслуживанию населения. Будет очень дёшево, но не быстро.
- Как не быстро? Нам нужно быстро.
Федька съездил и договорился с мастерами колледжа о цене и сроках, съездил в магазин, где нужны были эти безрукавки и договорился с ними обо всём получив от них и материал для пошива этих самых безрукавок, и с Леной в своём магазине обсудил, как провернуть дело с безналичными платежами.
Ашот заработал на этом семнадцать тысячи рублей.
- Далеко пойдёшь – сказал Ашот беря деньги.
Сколько заработал на этом Федька знал только он один.

Перед выходными, когда из поездки вернулись Ольга с Анечкой, позвонил Вадим и пригласил всех их на свой день рождения.
Федька приехал к Вадиму с утра пораньше с деньгами за магазин.
Настя ходила гордой и уверенной хозяйкой по дому, её голубое длинное шелковое платье мелькало в анфиладе комнат.
- Венера моя – восхищённо шептал Вадим.
Дочь Вадима ни разу не приехала после женитьбы отца в дом.
И с днём рождения отца не поздравила.
А дальше случилось счастье, что Вадим попросил Федьку почистить дорожку у крыльца.
Федька открыл калитку для того, чтобы выбросить за пределы участка сметённые с дорожки почерневшие листья и нападавшие веточки с деревьев и увидел Иру.
Она стояла неподвижно на берегу, затем робко сошла вниз на нетвёрдый лед озера и пошла к его середине.
- Да куда это она?
Федька бросил метлу и вылетел в открытую калитку.
- Ира! Ты куда?! Ира! Лед тонкий!
Она услышала, посмотрела в его сторону и замахала руками – мол не мешай ей и пошла торопливо дальше.
- Ира! Стой! Ты провалишься!
Федька остановился у кромки льда и потрогал его ногами у берега.
Куда она идёт?
- Ира! Ира! Поверни обратно! Лед тонкий!
Ира побежала.
Федька снялся с места и помчался к ней на перерез по льду оставляя за собой треснувший след.
Ира остановилась – лед проломился под её ногами, и она ушла под воду с головой.
- Ира! – кричал Федька.
- Ира!
 Она барахталась в полынье.
- Ира! – Федька добежал и упал на лед.
Ира держалась руками за плавающую льдинку.
- Держи мою руку!
Он подтащил её – лед ломался и не давал опоры.
- Ирочка! Я сейчас! Ирочка! Держись!
- Вода холодная – пожаловалась она Федьке.
- Ира, я сейчас.
Федька подтащил её к себе – лед крошился, опора уходила из-под него.
Он уже сам лежал в воде.
Федька зацепился ногой за твёрдый лед, извернулся и отполз назад, не выпуская Ирину.
Лед ломался под ним.
Вода далеко разливалась по льду.
- Федя, Федя, вытащи меня отсюда – Ира цеплялась за его рукав.
Федя пятился каждый раз заползая на не треснувший лед таща за собой девушку, но лед ломался под ним, не давая возможности выбраться из воды.
Федька пятился дальше, опять заползал на лед, подтаскивал Иру к себе и лед опять ломался и уходил под воду.
На берег выскочили два охранника из красного дома.
Они пометались по берегу озера ища где лучше спуститься вниз, один из них выскочил затем на лед и сразу провалился по колено – второй помог ему подняться на берег.
- Давай, давай, тащи её сюда – помогали они криками Федьке.
Федька извивался, пятился и подтаскивал Иру к берегу.
Ира цепко держала его за рукав куртки.
- Сейчас- сейчас, Ирочка.
Он подтянул её очередной раз.
- Я на дно наступила – сообщила Ира.
- Ну, значит не утоним.
- Давай сюда, давай к нам – неслось от берега.
Федька очередной раз отполз на твёрдый лед и подтащил Иру к себе.
- Сейчас-сейчас, золотая моя.
Он рывком притянул Иру к себе и встал ногами на дно.
- Давай её сюда – охранники метались на берегу.
- Сейчас. Сами сюда идите.
Федька тяжело вышел из воды неся на руках вцепившуюся в него девушку.
- Дорогу хоть уступите – мне из-за вас не пройти.
- Давай мне её – один из охранников подставил руки.
- Да, сейчас. Вон хозяин подъехал. Вам что – покрасоваться нужно перед ним своим участием в спасении утопающей?
- Ира! Ирочка! Что с тобой? Что тут случилось? – Борис выскочил из машины.
- Уйди – Федька отстранился от охранника.
- Федя, Федя, не бросай меня – Ира ещё крепче хваталась за рукава его куртки.
- Что произошло? - Борис подлетел к ним.
- Да убери своих охранников! Как в воду лезть, сестру твою спасать, так они с берега мне советов надавали, а как в дом её внести у тебя на глазах, так из рук её у меня вырывают.
- Что? - охранники изобразили удивление
- Что-что, перед хозяином выслужиться хочется. Да?
- Ира, Ира. Что с тобой? – Борис отодвинул охранников в сторону.
 - Да нормально всё – видишь, что живая – Федька поудобнее перехватил Ирину - Дверь открой – войти мне надо.
Охранники распахнули двери.
Федька вошел, держа на руках Иру.
- Куда её? – спросил он у Бориса.
- В дом на второй этаж в её комнату.
- Это сюда?
- Да-да – Борис впереди побежал перед Федькой.
- Срочно её переодеть в сухое!
- Нет-нет-нет – рычала Ира.
- Ира!
- Федя! – Ира не отпускала Федьку от себя.
- Я здесь, я здесь, я никуда не уйду – успокаивал её Федька.
- Ы-ы-ы – металась Ира в истерике.
- Врача! – крикнул Федька на охранников.
- Да что здесь произошло? – Борис открывал дверь за дверью ведя Федьку в комнату Ирины.
- Переодеть её надо – на ней всё мокрое.
- Сюда неси.
- Куда её положить?
- Света! – крикнул Борис в соседние комнаты - Ты что – ничего не слышишь?!
- Да у меня примерка – я вся в булавках стою! – отозвался из-за дверей женский голос.
- Сейчас же иди сюда! Слышишь?! Сюда иди и Иру переодень во всё сухое!
Федька положил Ирину на её постель.
- Слышь, Борис – Федька одёрнул Бориса - И мне сухая одежда нужна – я весь насквозь мокрый.
- Жорка – Борис скомандовал одному из охранников - Быстро из моей комнаты ему одежду принеси!
Ира никак не отпускала Федькин рукав куртки, поэтому он вытянул руку из рукава и так снял куртку.
- А-а-а! – кричала Ирина в истерике.
- Я никуда не уйду, я здесь – успокаивал её Федька.
- А-а-а.
- Я здесь, здесь.
Влетела жена Бориса с охапкой одежды в руках.
- Уйдите от сюда – я её переодену.
Борис тронул Федьку за руку.
- Пошли в ту комнату.
- Федя!! – рванулась Ирина с кровати.
- Я никуда не ухожу, я уйду от сюда только с твоего разрешения. Я переоденусь только там, я ведь тоже весь мокрый.
- Да что тут произошло – я понять никак не могу? – Борис закрыл дверь комнаты.
- Может я с начала переоденусь – я такой же мокрый, как и она?
- Да-да-да – согласился Борис.
Федька скинул с себя свитер, расстегнул с трудом мокрую рубашку замершими пальцами.
- Одежда где для него? – крикнул Борис в дверь.
- Вот-вот – рубашки, брюки какие нашел – охранник перекинул принесённое через спинку кресла.
Федька разделся по пояс кидая свою мокрую одежду на пол.
- Так – футболка, рубашка. Что-то ещё сверху дайте – я замерз. И трусы! У меня и трусы и носки мокрые!
Борис посмотрел на охранника.
- Сейчас.
Федька растёр свои покрасневшие ноги руками.
- Где трусы?
- Вот – прибежал охранник – можно такие, а можно такие.
- Всё равно.
Федька, встав спиной к Борису стащил свои мокрые трусы.
- Да что у вас в конце концов тут без меня произошло?!
Федька покосился на охранника.
Борис мотнул головой.
Тот вышел.
- Ира топится на озеро ходила – тихо сказал Федька.
- Что?! – ахнул Борис.
- Что слышал.
- Как это топиться? – ничего не понял Борис.
- Я случайно увидел. У Вадима сегодня день рождения – я приехал пораньше помочь ему убрать участок перед домом – калитку открыл, чтобы листья вымести туда – вижу – Ира по льду идёт, а лед тонкий, даже слышно было, как он трещит под её ногами. Я ей – «Не ходи по льду – он тонкий. Провалишься», а она, как услышала мои слова, так принялась бежать от берега ещё дальше. Я тогда бросился ей наперерез её спасать. Ну, она и провалилась под лед с головой – на середине озера лед то тоньше – там родники. Вот я её и вытаскивал на берег. Лег на лед и тащил за собой. Вон, смотри – Федька натянул брюки Бориса на себя – от сюда с окна виден весь след на озере.
Борис подошел к окну и с ужасом взглянул на длинную ломанную дорожку воды на льду.
Федька повоевал с молнией на джинсах.
- Брюки на мне не сходятся, они мне малы.
- У меня есть тренинги с начёсом – Борис не отрываясь смотрел на озеро.
- Давай твои тренинги, а то эти никак.
- Так что же произошло? – брат Ирины повернулся к Федьке.
- Меня знобит, я согреться никак не могу.
- Виски хочешь?
- Я не пью.
- То есть как не пьёшь?
- В детстве на эту пьянь насмотрелся – зарок дал.
- Ну это напрасно – сейчас не помешает.
- Тогда давай.
Борис налил.
Они выпели.
- И эту Лукашову на три дня отпустил съездить в Москву. Что они за ней так плохо смотрят?
- Так они и из воды её плохо спасали – всё на берегу стояли, меня словами учили, как спасать её надо, ждали, когда я её из воды вынесу, чтобы её у меня перехватить и у тебя перед глазами внести в дом. Хорошие у тебя охранники, как я погляжу. Грабители залезут – они что – так же тебя охранять будут? В сторону отойдут и будут ждать, а потом сменное бельё принесут? Это что? Это всё, что они могут? И ты им что – ещё деньги за это платишь?
- Врачиха приехала! – крикнули из комнаты.
- Вот-вот, сейчас и ворота откроют – это они делать умеют. Интересно – сколько ты им денег за это платишь?
Борис с Федькой вошли в Ирину комнату – она переодетая лежала на кровати под одеялом.
Некрасивая, с оскалившемся лицом, с разметавшимися волосами по подушке она в открытую беззвучно плакала.
- Сюда-сюда – охранники вели врача по лестнице.
Федька повернулся к Борису.
- Ира случайно у берега провалилась под лед и сильно испугалась – и Федька мотнул головой в сторону вошедшей врачихи.
Борис понял и одобрительно кивнул головой в ответ.
- Ну, что тут у вас? Где больная?
- Да-да, вот проходите. Это сестра моя.
- Что случилось?
- У берега на льду провалилась в воду и испугалась.
- Ну, давайте сейчас посмотрим.
- Нам уйти?
- Да, пусть женщина останется.
Врач села на край кровати и похлопала по руке Иру.
- Ну что с тобой, дружок?
Федька подобрал свою мокрую куртку, и они вдвоём с Борисом вышли из комнаты.
- Да, спасибо тебе – спохватился Борис.
- И тебе спасибо, что не убил.
Федька достал сотовый телефон из кармана куртки.
- Вот – не работает – намок видимо.
- Ты симку вынь.
- Да как её вынуть то?
Борис взял телефон из рук Федьки.
- Ну у тебя и допотопный телефончик.
- Какой есть – я к нему привык.
Борис вынул симку из Федькиного телефона, достал из кармана свой телефон, вынул из него свою симку, поставил Федькину и протянул телефон.
- На, держи. Работает?
Федька повертел незнакомый телефон в руках, включил его, вышел на записанные телефоны.
- Работает.
- Ну и хорошо.
- Боря – Жена Бориса позвала из комнаты.
- Переохлаждение конечно имеет место быть – констатировала врач – но я думаю оно пройдёт без последствий. Вы горячим её напоите. Если кашлять будет, и температура повысится – звоните. Психологическое состояние вызывает большее опасение. Я укол ей сделала, чтобы она успокоилась. Вот таблетки выписала. Купите в аптеке. Витамины хорошо попринимать. У девушки сильное эмоциональное расстройство. Ей бы хорошо поспать. Она сейчас успокоится после укола и заснёт. Сон для неё сейчас самое главное. Никаких разговоров – только положительные эмоции. У больной сильное нервное возбуждение. Я бы сказала – пограничное. Всё понятно?
- Да, спасибо – Борис достал деньги и протянул их врачу.
- Что у вас тут в богатых домах происходит?
- Федя, Федя – слабым голосом позвала Ира.
- Я здесь, я здесь – Федька ближе подошел к кровати.
- Не уходи.
- Да-да, я не уйду.
Ира постепенно успокоилась, она закрыла глаза, полежала так теребя пальцы Федора в своей руке и тихо заснула у всех на виду.
- Ну и приключение.
- Я к Вадиму на день рождения пойду – дайте мне сумку своё мокрую одежду собрать и выдайте мне куртку напрокат и зимнюю обувь сорок второго размера.
- Жора?
- Сейчас.
- Я пойду.
- Спасибо тебе ещё раз.
- Да ладно…
И Федька ушел.
На следующий день Борис позвонил Федьке.
- Я машину выслал – приезжай, она проснулась и вся беспокойная.
Ире было лучше – её причесали, одели в красивую кофту.
 Она беспокойно смотрела вокруг и кого-то всё искала глазами.
Увидев входящего Федора она вся вспыхнула, посветлела и протянула к нему руки.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Да-да, ты пришел.
-Ты хорошо выглядишь.
- Почему тебя не было?
- Я же приехал.
Ира вопросительно переводила взгляд с Федора на Бориса и обратно.
- Ты отдохни, полежи спокойно – Борис заботливо поправил одеяло – мы с Федей поговорим.
- Мы ненадолго, мы ненадолго.
Федор вышел вслед за Борисом.
- Тут такое дело. Утром врач ещё был. У неё пограничное состояние. Она либо поправится и будет, как была, либо голова совсем уйдёт – будет, как овощ.
- Ужас какой.
- Ей нельзя нервничать, она должна окончательно успокоится.
- Я тебя слушаю.
- Поживи здесь у нас какое-то время – я тебе буду платить, как за работу. Говорить с ней нужно, гулять с ней нужно. Надо подождать, когда она окончательно успокоится.
- Борис, ты думаешь, что ты говоришь? – Федька отошел от Бориса - Кем я здесь буду считаться в твоём доме? Как меня называть надо будет? Я понимаю – ты со своей колокольни всё так видишь, тебе так удобнее. А я?
- А что такое?
- Эти твои отъевшие задницы охранники, которые даже подошв своих ботинок не замочили, спасая твою сестру из воды – как они на меня смотреть будут? Как я себя буду видеть в этой ситуации? Чтобы мне всю жизнь в спину говорили кем я был при твоей сестре? Она же до этого психоза была абсолютно спокойна. Ну успокоится она сейчас и нового психа не будет.
- Так что мне делать? – Борис развёл руками.
- Борис, это твоя проблема и тебе её решать.
- Миллион даю. Миллион рублей даю за Ирину.
- Я денег не возьму – Федька мотнул головой.
- Федя! – Ирина позвала его из своей комнаты.
- Да, да, иду – услышав её голос Федька обошел Бориса и ушел в её комнату.
Нянька Лукашова сидела в кресле у изголовья Иры и смотрела на Федьку.
- Я таблетку ей дала. Ей лучше поспать.
- Да, да – согласился с нянькой Федька и подошел вплотную к кровати - Ирочка, полежи, подремли немножко. Никакие несчастья с тобой уже никогда не случиться.
- Боря меня ругал? – Ира посмотрела на подошедшего Федьку.
- Он тебя очень любит – видишь и меня к тебе вызвал.
- Боря хороший.
- Боря очень хороший.
Ира полежала тихо, держа за руку Федора и закрыв глаза спокойно задышала.
Федя высвободил свою руку и повернулся к Борису.
- У меня ещё ботинки и куртка не высохли, так, что я тебе попозже твои вещи занесу.
- О чём ты?
- О твоих вещах.

К вечеру к Федору позвонил Вадим.
- Слушай, Федор – тут ко мне Борис звонил из большого красного дома что рядом с нашими домами и о тебе расспрашивал. У тебя что с ним?
- Да разговор незаконченный есть.
- Спрашивал, что ты, да как ты. Я тебя хорошо характеризовал.
- Спасибо вам.
- Я тебе звоню, чтобы ты был в курсе. Так что там у тебя?
- Всё нормально. Я заеду как ни будь – не по телефону скажу.
- Ну, бывай.
- Спасибо вам.
- Ну так свои люди.
Через час позвонил Борис.
- Давай, приезжай, с Ирой что-то не так – разговор серьёзный есть – я уже машину послал. 
 Борис даже вышел из дома встречать Федьку.
- Пошли пока ко мне. Замучился я за эти дни.
Они поднялись по лестнице на второй этаж.
- Ира, когда приходит в себя очень беспокойная.
Борис кивнул на кресло – Федор сел, Борис пододвинул второе кресло и сел на его ручку.
- Понимаешь – Ира мне очень дорогой человек. Она единственный человек из моей вчерашней жизни. Мама умерла три года назад. Я до сих пор не могу поверить в её смерть. Мне её так не хватает.
Борис замолчал.
-  На ней весь дом держался… Отец всегда у нас был на работе – семья была у него на втором плане… Поэтому видно и бизнес вытянул... Сегодня их нет… Мы одни с Ирой остались... Я один сейчас в этих делах отца разбираюсь… Там у отца один зам такой есть жучара – что не объясняет – всё непонятно – ничего не разберёшь у него... Хожу как на голгофу на эту работу.
Борис обиженно смотрел в пустые окна комнаты.
- Женился я естественно по любви… Ума не возьму сейчас, во что я там влюбился… Надоело мне всё это… Дура-дурой, а не жена… Сына родила - вроде радоваться должен. Сын. Это же хорошо, а он такой-то аморфный – ничего ему не надо, ничего его не интересует. Как на него всё это оставить?
- Пусть она тебе ещё пол дюжины детей нарожает – Федька повертел рукой перед собой - Выберешь умного – ему всё и оставишь.
- Сейчас, штаны подтяну и сделаю пол дюжины детей – Борис зло отмахнулся.
- Я тебя слушаю.
- Я тебе делаю предложение.
- Какое?
- Женись на Ире.
Федор смотрел в пол.
- Распишитесь с ней для формы. Она будет считать тебя своим мужем. Она успокоится. Будешь с ней дружить. Ни в коем случае не обижать. Детей с ней – ни-ни.
- Ну, спасибо тебе.
- Я же понимаю. Отец по завещанию поровну нам всё оставил. Она богатая невеста. Замуж она так не выйдет. Что уж притворяться. А так, договорившись – можно. Брачный договор составим, чтобы всё было путём. Бизнес посмотришь… Отец тут от матери гулял на сторону – есть дочь у него от первой любви. Но она ничего, ни на что не претендует. Нормальный человек. Тридцать два года ей, была замужем, разведена. Отец ей при жизни выделил долю. Ещё одна пройдоха сына ему родила, так эта сволочь претендует на долю в наследстве.
- Отец его что – признал?
- Нет, он на фамилии его матери записан.
- Ну у вас завещание вашего отца есть на руках – ваш отец бизнес, деньги нажил – его право было оставить всё это тем, кому он хотел.
- Его он в завещании не упомянул.
- Значит он не наследник.
- Она, мать его, генетическую экспертизу грозит сделать.
- Пусть делает.
- Так докажет!
- Как? Ты генетическую экспертизу не давай и отца эксгумировать не разрешай.
- Так можно?
- Так нужно.
- Мне этот зам отца говорит, что она может доказать, что он сын, советует на мировую пойти.
- Гони ты этого зама куда подальше. Купили его.
- Противный пройдоха. Разговаривать с ним мерзко. Мамаша этого пацана, наверное, так его накачала.
- А ты что – с ней ещё и разговаривал? – удивился Федька.
- Да она возникает постоянно. Треть наследства требует. Я думаю – она мне аварию какую ни будь на дороге организует – и всё – въедет хозяйкой в этот дом.
- Ну ты и на придумывал – ахнул Федька.
- На придумывал?! У меня тормоза в машине отказали – хорошо, что мимо машина с полицейскими ехала, так я посигналил им – они меня и остановили. Перерезаны тормоза были ножичком! Ножичком перерезан! Ты понимаешь, что я говорю тебе? Экспертиза установила, что тормоза перерезаны! Я её в подозреваемых указал в полиции. Я ей в телефон так и наорал, и она сразу притихла после этого.
- Может отстанет совсем?
- Ради таких денег?
- Надо что-то придумать.
- Так ты согласен?
- На счёт Иры?
- Да.
- Согласен.