Недавнее Танино детство

                Автобиографическая повесть
                Пролог 
                Светлой памяти первой учительницы –
                Татьяны Тимофеевны Прохоровой
- Ведь не проваливается, ведьма! – со смесью испуга, ненависти и удивления озвучил общую мысль толпы пацанов Королёв Серёга, белобрысый девятилетний мальчишка.
  «Ведьмой» являлась девочка на год младше его, спокойно шагавшая по обледенелой заболоченной поляне в сторону офицерского общежития. Девочку звали Таня, и они с Серёгой – да и вообще со всеми наблюдавшими за ней с безопасного места ребятами – были заклятыми врагами.
  Таня не понимала, что здесь заслуживающего аналогии с колдовством. Очень ли толстым должен быть лёд, пусть даже первый и ноябрьский, для её двадцати четырёх килограмм?
  Её волновало другое. Во-первых, состоится ли драка, когда она пересечёт поляну. А во-вторых...
  Ладно, драка – дело житейское, хотя и мерзкое и надоевшее с учётом того, что их – толпа, они – мальчишки, они – на год старше и плюс ко всему самбисты. Но Таня старательно учится не сдаваться и главное – не плакать. Это искусство она осваивала в разы прилежнее, чем все школьные предметы, хотя во втором классе своей нехитрой поселковой школы она была отличницей.
  Главной волнующей Таню мыслью был Чап. Неужели его правда могли куда-то увезти? Через минуту-две она это узнает, а пока – не разглядеть даже с её отличным зрением. Крыльцо офицерского общежития, будто по чьей-то предусмотрительной фантазии, точно такого же цвета, как шерсть лучшего друга Чапа.
  Таня молча и не сбавляя скорости шла через поляну, и, видимо, это вызвало у мальчишек эффект лёгкого шока. Очень быстро, перестав галдеть, они ушли по безопасной твёрдой дороге. Ну и слава Богу... Правда, от этого усилилось давившее почему-то сегодня (наверное, первый раз в жизни) чувство одиночества. Тем более, к её огромному огорчению, Чапа на крыльце не оказалось.
  Таня вяло перелезла низенький забор, за которым находилась детская площадка, сделанная во многом самими офицерами (например, полоса препятствий состояла из шин для военной техники) и уселась на качели. На площадке тоже было пусто. Нагоняло тоску серое, без единого просвета небо, а особенно – раскаркавшаяся ворона. «Это ворон, а не ворона, и он накаркивает беду», - со сжимающимся сердцем думала Таня. А какую беду, ясно. Слишком долго уже нет Чапа...
  Назло всему этому она от души раскачалась на качелях – не солнышком, конечно, как качается Ярик (впрочем, не врёт ли он?), но сильно. И побрела за общежитие, к гаражам, на эстакаду, с которой как на ладони расстилался приличный фрагмент воинской части.
  На ВЧ тоже было серо и пусто. Летом хоть солдаты в футбол играли...
  Вообще – замечательно жилось летом! Каждую прогулку рядом был двенадцатилетний брат Лёша, а на площадке у офицерского дома всё время находились Ярик и Витя. Оба дошколята, но с ними было интересно. Вместе дрессировали Чапа, играли в разные игры, а раз расследовали не такое уж шуточное дело (Чап в качестве служебной собаки). Не обходилось без периодических стычек с компанией, наградившей её сегодня словечком «ведьма». А однажды на этой самой эстакаде – ничего вроде примечательного, но врезалось в память – Лёша включил на своём мобильнике музыку из фильма «Бандитский Петербург». И как-то от этой мелодии (слов Таня не поняла) сразу стало выше и ярче небо, и ощутимее показались просторы за забором ВЧ, где, как она знала, находился огромный лес с косулями и хищными птицами... После обеда они с Лёшей с удовольствием глотали две серии фильма «Возвращение Мухтара» и снова шли на улицу – превращать в Мухтара Чапа и допоздна резаться с ребятами в местную вариацию салок под названием «Акула».
  Всё это было хорошо само по себе, но Таня предавалась новой для себя уличной жизни ещё и из других соображений. Ей требовалось догонять своих ровесников, оставлять в прошлом бесконечные дурацкие болезни – бегать не медленнее их, уставать не раньше их, лазить не трусливее их... Плакать не чаще их. И Таня в силу огромного желания делала большие успехи, а где-то, может, и переусердствовала.
...А теперь рядом ни Лёши, ни Ярика с Витей, ни любимого друга Чапа. Всепоглощающая осенняя серость, унылые гаражи и такая же унылая Таня.
  Но тут... Что это за волшебное дополнительное чутьё у человека, опережающее ухо и глаз, безошибочно реагирующее на дорогих твоему сердцу! Уже оборачиваясь, Таня знала, что увидит того, кого уже не чаяла встретить после зловещего крика вороны. Быстро работая короткими лапами, к ней бежал... Чап!
  И Таня рванула с эстакады ему навстречу. Гаражи заулыбались и превратились в нарядные аккуратные домики, воинская часть снова стала загадочным гигантским пространством, а не безжизненным голым полем. В мире больше не было места одиночеству.