Веселое времечко, эпизод 1. 9

Эпизод 1. 9. Автономное плаванье

Хуже нет – ждать и догонять. До старта двух бортов с десантниками-Ловцами добрых часа три прошло, так я еле удержался от того, чтобы ногти по локоть не сгрызть. А на то, чтобы местную систему безопасности изучить, мне и часа хватило, даже с избытком. Примитив, что тут скажешь? То есть, даже суперских возможностей Кошки не надо, чтобы привести все это дело во временную негодность – а мне-то достаточно вывести из строя не весь модуль фрактального слежения, а пяток групп. Задачка на уровне начинающего хакера. Представляю, как Хэтт бы мог тут порезвиться.
И не поверите, разочаровался. Ну в конце концов, это же Департамент! Департамент, понимаете? А вирт-системы защищены дохленько – заходи кто хочешь, бери что хочешь… Даже ломать что-то не обязательно. Такое ощущение, рассчитывают ребята на свою нешуточно грозную славу – мол, никто к нам сунуться не рискнет, потому что мы в этой песочнице самые крутые. А потому вирт-стражи скорее бутафорские, таких обойти – как два пальца… Хочется думать, что базы данных они все же получше стерегут – хотя и тут надежда плохонькая. В общем, теперь ясно, как тот гуй, что стоит за баохузами, мог меня вычислить. Если это в его задачи входило. Ну явно этот деятель не пассивную слежку предпочитает – наступает, провоцирует, гамбиты, сучара, крутит…
Ну вот, наклеечка на виске запульсировала – время! Чтобы мои мелкие подлянки в действие ввести, даже в вирт вылезать не надо, оставил я там такие дистанционные бомбы-вонючки, задействовать их чохом – просто через наклейку сбрасываешь короткий и незамысловатый код… Есть! И почти сразу расходится дверь-диафрагма: это уже Макс расстарался, трассу обеспечил и план станции мне сбросил. Я б, конечно, дверные коды мог и сам ломануть, но специальность не моя, так что и наследил бы, и засветился раньше времени, а оно мне надо? Все, Рю-Акагэ, пошел!
Вылетаю в безлюдный станционный коридор, перед глазами словно курсор мигает – это моя наклеечка наколку дает, прямо на зрительный нерв проецирует – куда бежать. И ведь не один я бегу – вот как раз сейчас пара дюжин Ловцов к причалам торопится, в челноки грузиться. Была у меня мысль комплект формы стырить – благо, несложно – но не стал я этого делать. Рыжую шевелюру, клыки и не вполне стандартную фигуру под ней ведь не спрячешь. Так что хрен с ней, с маскировкой, ставим на скорость.
Странное это ощущение – словно в параллель и в вирте существуешь, и в реале. Вот интересно, каково оно – еще и в Океане при этом постоянно присутствовать, хотя бы в виде аватара-призрака? А ведь если верить кицунэ, Кошара именно так всю дорогу и живет – обычный бы человек тут сразу с катушек слетел. Ну а вот я, Ныряльщик, слетел бы? Не исключено, ох, не исключено…
Не соврал Макс, не соврал – где-то за две минуты я до резервного причала добрался. Вот он, аккуратный ряд лючков-шлюзов пронумерованных, узеньких – того же комиссара-Грузовика в такой, пожалуй, забивать бы пришлось… Мой – девятый, вон он, индикатор зелененьким светится, стало быть, капсула на месте и полностью заправлена. Чего мне, спрашивается, велосипед изобретать? Пойдем проторенным Кошкой путем… Макс клялся и божился, что траекторию он на Нью-Сидней проложил – потому как в том же Новом Конге мне сходу светиться незачем, ждут меня там, на Каналах с неба свалиться тоже идея хреновая: Симара-сан, ёкодзуна хренов, моему чудесному явлению едва ли обрадуется, мигом запакует и отошлет обратно ближайшей почтой… А в прочих анклавах толковых, надежных привязок у меня нет.
Теперь главное – синхронизироваться со стартом первого челнока, чтобы отстыковку капсулы никто не заметил. В этих корытцах начинки – самый минимум: импульсный разгон, корректирующие движки-маломерки, антиграв чуть не одноразовый, только чтобы со всей дури о поверхность не шмякнуться, рудиментарный электронный «мозжечок»… А больше-то и не надо. Функция у этой штукенции одна: доставить тебя из точки А на орбите в доступную точку В на поверхности.
Ну и в плане комфорта не густо, ясен пень. Кресло «пилота», хотя тут пилотирование сведено к минимуму, почти к ничему, еще одно, откидное, сзади. Оба удобные, как инквизиторские сидушки с шипами. Приборы? Ага. Вот тебе освещение, вот тебе курсограф, вот тебе голосвязь – и все на этом. Ладно хоть, от вирта я пока полностью не отключился, а то и запаниковать впору – уж больно у меня похабные чувства в этой жестянке возникают.
Ну, синхронизация старта – это детские игрушки, я уже и без Макса ее подключил. Теперь, значит, расслабляемся и ждем – четыре… три… два… один… уй, бля! Искусственная гравитация вообще хреново откалибрована – сперва чуть к потолку не воспарил, благо, пристегнуться догадался, потом в кресло вдавило – добрых два с половиной g, потом весь цикл заново… А я-то, дурак, думал, что это в челноке мне хреново было! А тут весь ливер то чуть горлом не выскакивает, то чуть через задницу не вылетает – своеобразненько…
Только это я страдать приготовился, а смотрю краем глаза – курсограф-то отклоняется от заданного курса, и крепко отклоняется. И судя по смене вектора, тащит меня именно в Новый Конг – совсем интересно. Так интересно, что я даже и про болтанку почти забыл, хвать-похвать за рукояти движков – а они не реагируют! Типа, опять приглашение, от которого невозможно отказаться?.. Дурень я, дурень: надо было «зайцем» на челнок пробиваться, хоть в грузовой отсек. Ничего, сдюжил бы как-нибудь, а не болтался бы в неуправляемой консервной банке… хуже, управляемой, но кем-то другим. Тем самым ушлепком, с которым я и сам хочу встретиться – но только по своей инициативе.
Но так или так, а телеметрию этой жестянки перехватили всерьез, и в кресле сидючи да причитая, ни гуя тут не сделаешь – а перехватить ее можно только через вирт. Значит, нам туда дорога, кой-кого за вымя потрогать – и ох, как оно не ко времени! Вымотал меня этот денек будь здоров: драк и новостей, а так же синяков и шишек на добрый месяц хватит и еще на пару про запас, так что кто кого и за что потрогает – ба-альшой вопрос. Но все же прибывать таким вот макаром, этаким бычком на веревочке, Рю-ёкаю никак не пристало, так что драться придется, и будь что будет.
А вот и не пришлось: только это я в вирт вывалился – позорно вывалился, не Ныряльщиком, а прямо-таки дерьма кулем, - а это гребаное корыто ка-ак пошло мотать! Ни дать ни взять, два бутуза-переростка погремушку друг у друга выдирают, не церемонясь, и одинокой горошиной внутри погремушки ваш славный и непобедимый Рю-Акагэ мотается – хорошо хоть, на ремнях. Только и хватило сил, что обратно из вирта тем же манером не выпасть.
О фокусировке с концентрацией тут и в самом деле забыть можно сразу, но кое-как приглядеться все же можно. Вот я и пригляделся. Мать моя женщина, а ведь и впрямь выдирают! Причем бутузы-то – так сразу и не скажешь, который страховиднее и здоровее. Ну, знаете, в вирте и от личности, и от точки зрения много чего зависит – так вот, вижу это я две громадные и туманные… не фигуры даже, формации. Типа таких себе галактик, на фоне которых Рю-Акагэ не звездочка даже, а так, метеор дурной. Описать их из такой позиции… ну, словом, один – такой себе гигант с кнутом, а второй – наподобие моей кицунэ, из облика в облик перетекает, вот только образы распознать не могу, хоть тресни. То ли меняются они чересчур быстро, то ли вообще не из нашего мира, то ли у меня тупо от тряски в черепушке все перемешалось…
Но делать-то чего-то надо, верно? А этот, перетекающий, как-то сильно на фантома смахивает – из тех, от которых, едва зачуяв, драпать надлежит со страшной силой. Слава богу, на Шарик из Океана такие пока протыриться не могут… или все-таки могут? Мужик с кнутом – это все же что-то здешнее, а вот фантом – он и есть фантом, может, они и разумные, но мы-то для ник всего-навсего пища, хоть в Океане, хоть на Шарике. Так что кого атаковать – ясно, а вот как? Для очередного погружняка я точно не созрел, а в вирте на такую махину все равно что с ножичком на гравитанк переть или на полицейский бронескутер. Ну и что будем делать, Рыжий?..
И  только это я подумал – а решение возьми да и объявись ниоткуда. Словно подсказал кто, да не просто подсказал, а еще и энергией подкачал. Ох и подкачал – впору горы с корнем выворачивать, чуть мозг в клочья не разнесло от такой подкачки. И восстал из ниоткуда Рю-дракон, отшельник Океана, ужас пучин, восстал, понимаете ли, в силе и славе третий раз за последние сутки. Правда, в сравнении с этими деятелями этот самый ужас – навроде комнатной собачонки… или крысы. Но и крыса, ежели напугать и разозлить, это вам далеко не чашечка кофе у Хасана. И тяпнуть может – будь здоров. А поскольку и страха, и злости во мне хоть отбавляй, я и тяпнул, куда пришлось.
И уж не знаю, куда пришлось, а лучше б я этого не делал. Не знаю, как точнее сказать – а перегрузило меня. Какие-то обрывки образов, по большей части расшифровке не поддающихся, какие-то слова-без-слов на непонятных и нездешних языках, обломки двоичных кодов, фрагменты непонятных многомерных структур или схем…
В общем, выкинуло меня – опять-таки, позорнейшим образом. А все, оказывается, и закончилось. И скорлупка-капсула уже не мечется на диких перегрузах, а так, ёкает тихонько, гравитацией поигрывает. И сила немереная куда-то схлынула, как не было, и нет никакого Рю-дракона, а есть помятый, задолбанный, полудохлый мудила, растекшийся в кресле с полным бардаком под черепушкой. Верите-нет, но вот два и два сложить не смог бы. И фантом подевался куда-то – правда, не знаю уж, насколько мое тяпанье сему поспособствовало… Ладно хоть, штаны сухие. Вроде. Даже проверить невмоготу. В общем,
Ой, не бейте муху!
Руки у нее дрожат…
Ноги у нее дрожат <Исса, сын крестьянина, пер В. Марковой>…
И тут оживает себе панель голосвязи, и как живехонький предо мной миляга Одиссей – щупальцем подбородок подпирает, головой покачивает этак укоризненно и произносит почти без иронии:
- Впечатляет, молодой человек. Совсем даже неплохо. Только вот скажите, что с вами теперь делать-то? Телеметрию этой банки задействовать и привести вас обратно на станцию? Или попросту задействовать дезинтеграционный контур? Ну ведь хлопоты от вас сплошные…
- А почему бы, - говорю, - просто не отпустить меня к гуям собачьим? И хлопоты будут уже не ваши.
- А чьи же?
- А вот это я сам хочу узнать, - даже и врать-то сил не хватает… - Но когда узнаю, точно будут.
- А может, кто-то таким вот нехитрым образом пытается выйти из игры? Или продать некую информацию на сторону?
- А такие продавцы долго живут? Вот чисто по статистике? Да и покупатели, раз уж на то пошло? А выходить мне теперь некуда. Да и не хочется.
- Почему же?
- Мое, - говорю, - дело. Кто-то озаботился эту игру моей сделать.
- Допустим. А как я могу быть уверен, что вы собираетесь действовать в наших интересах?
- Кто вам такую чушь сказал? – вот уж точно, мозги мне взбаламутило – думаете, в здравом уме я бы что-то такое ляпнул? – Не собираюсь я действовать в ваших интересах. Просто пока они совпадают с моими.
- Та-ак… - Одиссеево щупальце вдоль щеки улеглось. – Мальчик решил, что созрел для своей игры?
- Да я шесть лет уже ее веду, цаонима! И для меня это не игра, ясно вам? – это, если кто не понял, я уже на ор сорвался. Допекла-таки последняя сшибка уже до истерики. – Небожители хреновы! Ну вот могли вы тех же баохузов к гуевой матери раздавить? Да сто раз могли! Шаоньянов-дурачков под крыло взять и попытаться из этого дерьма хоть что-то стоящее вылепить? Так это вас нет, а вот девку-соплячку, ни хрена толком в мире не понимающую, в свои игры тянуть – это вы тут как тут! А хрен я вам ее отдам, пусть сама решает, своей головой.
- Сопляк, - говорит Одиссей, но не зло говорит, а грустно. – Ты нас, дурней старых, и переоцениваешь, и недооцениваешь одновременно. Знаешь что? А катись-ка ты действительно к бесу, но девочку разыщи.
А из меня как-то разом пар вышел, только трясет все еще.
- Неужто, - спрашиваю, - убедил?
Он только хмыкнул в ответ. Да и то: мне и самому-то мой невнятный истеричный выплеск убедительным не показался.
- Неважно, - говорит. – Просто катись – и удачи тебе, Рыжий.
- Минуту, - говорю. – Не люблю чего-то не понимать.
- А когда это ты чего-то понимал? Просто я-то слишком хорошо знаю, каково это – быть иным. Совсем иным. И каких дров при этом наломать можно. Ты, конечно, дурень и романтик паршивый, но хоть от глобальных дуростей ее удержать сможешь. Может быть.
- С чего вдруг такое доверие?
- Все, парень, времени нет – ни у меня, ни у тебя. Еще поболтаем – и тот снова телеметрию перехватить попробует, только силенок подкопит. А это у него быстро. Дуй давай – и быстро. И спектр в вирте поменяй, что ли, а то уже примелькался.
- А что…
- Да ничего. Свободен. Конец связи.
И стал конец связи. И сижу это я, дурак дураком, а капсула моя, судя по курсографу, та себе тихонько вращается, а что делать – и не представляю толком. Ладно хоть, в хитрой моей куртке аптечка имеется, а в аптечке – наклейка-нейростимулятор из тех, что в большинстве анклавов запрещены наглухо. И действует она, родимая, моментально. Ну, стало быть, Нью-Сидней?.. А куда ж еще Рю-Акагэ податься…
С расчетом импульса, конечно, поколдовать пришлось, но мультипроц мой с курсографом и без моего участия договорились. И валяюсь это я в кресле медузой, пытаясь не блевануть – ну, помните, всегда во время перелетов со мной такая вот ерунда? – и пробую при этом сообразить: а что же это было-то? То есть, вообще? Какой-то супер-гиперфантом, которому позарез надо меня притащить в Новый Конг, куда меня допрежь пытались заманить с помощью фальшь-сообщения  от Вай (ну не сама же она это придумала?) – и, кстати, авторы сообщения с ненавязчивой такой угрозой и этот самый фантом одна команда, или как? Потом – непонятно откуда взявшаяся и непонятно куда девшаяся энергетическая подпитка в сшибке… Ну не могу я в вирте в аватар Рю-дракона входить, разве что в Океане, да и тог не всегда получается! А тут нате, дважды за полсуток… А на закуску – мутный какой-то диалог с этим самым Одиссеем.
Ну, с ним-то, положим, ясно – и то, что он независимо от остального триумвирата действовал, и то, что сам иной на всю катушку – не так, как я или даже Кошка, в другом совсем ключе, но тем не менее… Как они там с комиссаром и Шестиглазым по этому поводу между собой разруливаться будут – это меня в последнюю очередь волнует, важнее другое: эта вот черная легенда Скачка и Кровавых Лет, похоже, не столько за то, что Кошара натворить может, переживает, а за нее саму. Он, да еще выжига Сим – ничего так комплектик, да? Такое уж на фантомскую суггестию не спишешь – ну не поверю я, чтобы какой то фантом или полуфантом кого-то из этого самого триумвирата охмурить смог!
И как-то слишком многое в последнее время именно на фантомов завязано – и тот, что в моей «малой Японии» объявился, и тот, что телеметрию этого корыта перехватил (ну режьте меня, сроду фантомы таким не занимались, по фигу им наше железо!), а главное – волна нападений среди бела дня. Уж чтоб фантом кого досуха высосал – на моей памяти пара случаев за год по всему Шарику уже ЧП. И есть, кстати, еще некто Ледяной Хаук, птичка с прескверной репутацией, которая, по слухам, с фантомами тоже якшается и зачем-то вокруг Кошки крылышком чертит…
И все это происходит одномоментно с готовящимся путчем баохузов, главаря коих мне грозятся сдать все, кому не лень. Да не забыть еще дурацкую вылазку шаоньянов (Дим, бедолага, да как же ТВ подставился-то?) и их повальную забывчивость, которую даже Барабанщик, видун от Бога – или от Сатаны? – так и не сумел пробить. И есть еще странное убийство Брока, который был скорее кулаками, чем мозгами, и никаких таких секретов уж точно не знал. И все это фрагменты одной, провалиться ей безвозвратно, головоломки, и она, головоломка эта, ни в какую складываться не желает. А потому сейчас задача некоего Рю-Акагэ – прикупить кое-какие железки, а потом хотя бы на несколько часов найти норку (хорош Дракон, да?) там, где его рыжие патлы еще не намозолили глаза, и хотя бы интуитивно определиться, за который кончик тут следует тянуть первым делом. Вот так, и никак иначе. Ох ты, тикусё, как же мутит меня в этом летучем гробу!
Ладно хоть, у меня ума хватило конечную точку в стороне от города наметить – не тот он городишка Нью-Сид, чтобы средь бела дня плюхаться с неба на главную улицу, да еще на краденой жестянке, хоть бы и с департаментскими пометками. А плюхнулись – ох, плюхнулись, скажу вам! Чуть зубы не проглотил – ну эти же штуки, они, типа, аварийные, для мягких посадок не предусмотрены… Цел останешься – и ладно, скажи спасибо.
Спасибо я говорить не стал, да и кому бы? Сверился с тем, что от дисплея осталось – сойдет, километров двадцать до города, если, конечно, я проползти их смогу. Времени по-здешнему – около шести утра, тоже нормально… Так как же добираться-то? В нормальном бы состоянии пехом доплелся часа за три, а тут, чего доброго, свалюсь по дороге. По идее, какой-то НЗ в этой скорлупени должен быть, включая и средства передвижения, но вот вам и еще загвоздка: Нью-Сид это вам не благословенные раздолбайские Каналы, они свои периметры серьезно стерегут, даже суборбиталом или там частным антигравом летишь – и то норовят с тебя соцкарту потребовать, биометрию сверить и прочее, а уж пеший или там с гравипоясом невесть откуда вылезший… Оно мне надо? Правильно… А самое противное – взяток эти сволочи не берут, как в порядочных анклавах принято, мозги ихней самообороне прочищают будь здоров. Ладно, сначала до города добраться надо, а там уж решу, как и чем патрулей залечить.
Короче, распотрошил я этот самый НЗ. Нашлись аж четыре плитки пищевого рациона «со вкусом шоколада» - ага, знаем, едали! Если и шоколад, так его уже как минимум один раз ели… Только с большой голодухи такое жрать станешь. Ну, или когда ресурс совсем уж на подсосе – вот как у меня сейчас. В общем, сжевал я кое-как одну плитку, водичкой из фляги запил – вот это они молодцы, хорошо придумали. Еще аптечка – ее я трогать не стал, моя и компактнее, и лучше. Посидел минут десяток – уж не знаю, чего они в этот «вкус шоколада» пихают, да и знать не хочу, но силенки худо-бедно восстанавливает – и пошел дальше копаться. Ну вот неохота мне три часа пешком шлепать…
А вот с транспортными средствами куда похуже оказалось: три гравипояса, и все со здоровенными департаментскими бляхами – а эта эмблемка ни с моей продувной оранжевой ряхой не вяжется, ни с балахонистой курточкой – и уж тем более, с сюрпризами, что в ней запрятаны. Этак я еще больше внимания привлеку, чем если бы просто пешедралом и весь в пылюке из леса вылез. Хотя… Почему бы и нет?
Врубил я самоуничтожение на десять минут – уж не знаю, зачем эти штуки в капсулы встраивают, наверное, специально против таких, как я – и полез себе наружу. Твердь под ногами ощутил, потянулся, хрустя суставами, вдохнул полной грудью – солью пахнет и соснами! – огляделся, да так и застыл, пасть раззявив.
Справа – густой, шелестящий под утренним ветерком сосняк, слева – низкое редколесье, под ногами – древняя черная дорога, уходящая куда-то в мутный рассвет, шум далекого прибоя, едва различимый в шорохе сосновых вершин, покореженный и ржавый до неузнаваемости дорожный знак… И конечно же, древний наземный экипаж – в утреннем сумраке цвет не разглядеть, но я-то уверен: когда достаточно рассветет, остатки облупившейся краски окажутся ярко-красными. Да что ж это делается-то ребята?! Ведь я это место придумал! Придумал, понимаете? И не здесь, не в реале, а в вирте, надергал случайных образов, бросового материала, слепил тяп-ляп паршивенькую псевдореальность, чтобы было, где поговорить подальше от чужих ушей… А оно – вот оно, в самой что ни на есть реальной реальности, провалиться бы ей!
В общем, так я на это свое (или не свое, а каким-то образом отсюда взятое) творение загляделся, что чуть про механизм самоуничтожения не забыл. Оно, конечно, без всяких зрелищных эффектов происходит, типа большого бабаха, но рядом находиться ни разу не полезно. Говорят, во всяком случае. Едва-едва сообразил на десяток метров отлететь – и сгинула моя капсула, просо как-то с хлюпаньем внутрь себя осела – и пропала, оставив темную, быстро испаряющуюся лужицу. И хотите верьте, хотите нет, а мне сразу как-то очень одиноко стало. Вот, значит, и все, мосты сожжены, и ты, Рю-Акагэ, дурень рыжий,  сам по себе, как та кошка. С той разницей, что кошке все-таки было меньше желающих прищемить пушистый хвост. А стало быть, нечего рассусоливать, пора двигать.
Не люблю на этих поясах летать – говорил ведь уже? – но оно, как ни крути, быстрее. так что только рассвело как следует, а я уже в этот ихний периметр уперся. Точнее – ну, не знаю, как это назвать, проход, ворота, еще как-то. На самом-то деле никаких ворот, просто справа и слева от прохода идут ряды ярко-красных вешек, которые в любую погоду видны. А уж что там за загородка – не вникал, что-то типа направленной гравитации, чтоб народ сдуру не шастал. Над проходом, значит, бронескутер во всем своем безобразии, а поперек самого прохода – три рыла в полуброне парят на таких же поясках, и все при каких-то жуткого вида пушках – граница на замке, ага.
Тормознул я у среднего чуть не перед носом – явный мутант из тех, что потупее, вроде покойного Брока, только рожа толще и наглее. А он, скотина, лыбится во всю пасть – и пускать меня явно собирается не раньше, чем все потроха на ближайшую вешку намотает.
- Ну? – спрашивает этак лениво. – И далеко собрался?
- Гну, - отвечаю. – Не дальше этих мест, - а сам так многозначительно пальчиками по бляхе постукиваю.
- А с каких это пор таких уродов на службу в Департамент берут?
- А кто тебе сказал, что я департаментский? Я, чтоб ты знал, рыло охранное, Ныряльщик и эксперт по фантомам.
- И документик имеется?
Цепляю это я его за какой-то нагрудный ремень типа портупеи – а он от такой наглости обалдел настолько, что даже не протестует – подтягиваю к себе, нос к носу, и прямо в свинячьи глазки ему выдаю сквозь зубы:
- Документик тебе, тля унтерская? Ты думаешь, я на этой трепыхалке удовольствия ради прилетел – вместо суборбитала? Я только на вашем сраном заливе отдохнуть расположился, понырять в одиночестве, от таких вот рож отдохнуть – а меня выдергивают: лети, дорогой, помогай. Я, как дурак, лечу – а тут чмо поганое пушкой мне в харю тычет и документик спрашивает! ****ь, да я сейчас Шестиглазому так и скажу – на хрена мне такие подарки, лечу обратно! – и, с понтом, коммуникатор ищу. А у него, у погани, глазки-то забегали, и хочется вякнуть, а боязно – про Шестиглазого-то он хоть краем уха, да слыхал. Тут второй вмешивается:
- Да ну его к бесу, Гай! Он же из этих… - какой-то неопределенный жест проделал возле уха. – А они, сам знаешь, на всю голову больные…
- Ладно уж, - сипит это рыло. – Пролетай.
- Не «ладно уж», тварь, а по уставу! И быстро: где именно последний инцидент был? Ну?!
- Слушаю, господин эксперт! Парк Трех фонарей, северо-восточный квадрат, двадцать минут назад.
Ни фига себе, фантомы-то оборзели! Но до них еще руки дойдут, а пока…
- Ладно, неси службу, только от меня благодарностей не дождешься. Так и будешь на дороге торчать?
Вот и все, не интересно даже. Взял я в сторону этого ихнего парка, и патрулям ручкой сделать позабыл. Оно мне надо?..
А вообще, честно сказать, не люблю я Нью-Сид. Он из недавних городов, полностью выращенных. И вроде, строения тут чистенькие да красивые, и ярче всё, чем у нас на Каналах, и огней-вывесок больше по ночам, и даже зелени больше – а только все равно скучный он какой-то. Пресный. И это бы еще ладно, но вот порядочки здешние… До полицейских режимов анклавов-корпораций, конечно, далеко, но все же, но все же… Мало того, что приезжих так и норовят ошмонать и чуть не раз в неделю в ихней легавке отмечаться заставить (это-то, положим, не со всеми прокатывает, у меня вон в соцкарте постоянный вид на жительство здесь проштампован)… Но вы не поверите – они тут даже браки в ихней мэрии регистрировать заставляют! То есть даже не коммуны вроде той, в какой я вырос, а обычные, парные – вот вроде нашего с Вай! И на все-про все-то у них разрешение требуется: хоть на наклейку нормальную, хоть на маломощный разрядник-парализатор. Дерьмовое местечко, в общем. А те же баохузы свои «акции» тут устраивают чуть не хлеще, чем у нас на Каналах. И банды с бандочками тоже имеются… Тьфу, одним словом. Зоопарк, а не анклав.
Ладно, завернул это я за ближайший угол, гравипояс приметный с себя содрал, сунул в кусты возле какой-то часовенки – вроде, и красивой, ладненькой, но какой-то чопорной, словно антисептиком ее только что помыли. Кстати, здесь, в Нью-Сиде, буквально на каждом углу церквухи, часовенки, молельни – на любой вкус. Здесь их, наверное, больше, чем на всем Шарике, и от каждой смердит ханжеством. Нет, я допускаю, что здешние деятели вполне искренне верят, но как-то уж очень напоказ. Впрочем, и мы на Каналах за культуру ритуала цепляемся, хоть исторически-то от Японии куда как далеко – да и географически, если на то пошло.
И странно, что именно это местечко облюбовали кустари экстра-класса, связанные с «железом» - если, конечно, «наклейки» так обозвать можно, – с хитрым и полулегальным софтом, с вовсе уж нелегальными ментальными перепрошивками – короче, со штучной работой, ради которой корпорации мараться станут разве уж за вовсе невменяемые деньги, да и то затем, чтоб на поток поставить. Того мастерюгу, что мою «малую Японию» ваял, я в свое время тоже здесь откопал – точнее, не я откопал, а мне порекомендовали. А если совсем уж точно – это меня порекомендовали: мол, клиент проверенный и надежный. Эти технари шифруются почище шпионов былых времен – и не зря, в общем. К слову, здесь оно и легче, здесь каждая группочка замкнуто живет – и никого это не удивляет. Вот я бы не удивился, если б здешние шэнджи свои технические посиделки под какие-нибудь религиозные бдения замаскировали – все, вера у нас такая, непосвященным непонятная, и не замайте!..
Короче, накинул я капюшон, чтоб пламенной своей шевелюрой лишний раз не отсвечивать, да и потопал себе. Не в северо-восточный квадрат ихнего парка – хотя ох, надо бы туда заглянуть! – а по известному немногим адресу. И своими ногами наконец-то, а не болтаясь в воздухе, что твоя сарделька – ух, хорошо! Хоть что-то хорошо…

- Ай, какие люди – и без конвоя!.. Мальчик, а чего это ты без предупреждения? Мы ж с тобой эту тему на сто кругов обговорили, нет?
- Извини, - говорю, - Колдун, обстоятельства.
- Ты эти свои обстоятельства, часом, к моим дверям не приволок, нет? – щурится Колдун, в улыбочке зубы скалит – маленький, щупленький, седенький. Добрый дедушка с руками нейрохирурга, мозгами гения и деловой хваткой главы корпорации не из мелких.
- Мои обстоятельства не позади тащатся, а впереди поджидают, - это я почти не соврал. – Не ерзай, Колдун, Ты меня знаешь.
- Ох, знаю… И скажи спасибо, что знаю, а то бы пинками отсюда наладил. Ладно, топай в комнату, сейчас кофе сделаю…
Жилище Колдуна – стандартный «курятник» среднего класса в окраинной высотке. После Кровавых Лет народ предпочитает кучно держаться. Да и то: ну, вздумаешь ты себе коттеджик на отшибе соорудить, ну, вбухаешь немереное бабло в активную защиту – а потом по-любому найдется тот, кто эту твою защиту ломанет благополучно. В бандах тоже умельцы попадаются… самородки, бабку их драную.
А так – вполне себе невинная квартирка вполне себе невинного торговца чем придется, безликая даже. Это к видуну не ходи – никакого компромата и вообще чего-то ценного Колдун тут не держит, а уж где он мастерскую свою – или алхимическую лабораторию? – прячет, я не допытывался. Себе дороже. Плюхнулся в старомодное, без всяких антиравов, кресло, сижу-поджидаю. А Колдун – уже вот он, с кофейником и парой чашек, уселся напротив, осторожненько так, с понтом, весь старый и хрупкий, а глазки цепкие, жесткие.
- Излагай, - говорит. Вот за что старика уважаю – сразу конкретика, никаких тебе словесных игрищ. Кстати, мультипроц он мне собирал (ставил уже другой спец, понятно). Ну, я чашечку себе нацедил, хлебнул – синтетика, конечно, но хорошего качества.
- Излагаю, - говорю. – Короче, Колдун, нужна мне новая «наклейка».
- Старая не устраивает? – это уже для него вопрос профессиональной чести: он мне ее и подбирал, и прошивал.
- Да устраивает, - говорю. – И привык я к ней, приработался… Только видишь, какое дело: отслеживает меня кто-то в вирте. По спектру.
- А ты мне, старому, часом, уши лапшой не обвешиваешь?
- Других забот у меня нет… Понимаю, что так не бывает – а вот оказалось, бывает.
Он покивал сочувственно, тонкими губами пожевал (а в глазках-то так и светится: «Ох, интересно, куда ж ты влез, Рыжий?») – и словно нехотя:
- Повезло тебе, Рыжий… хотя это еще как посмотреть. Чтобы не томить: на «оборотня» последней серии тебя станет?
Я ах кофе на штанину пролил – горячий, тикусё!
- Ты в уме, старый? Я тебе кто – самоубийца?
С этими «оборотнями» история была та еще. Года три назад «Скайтек» ограниченную партию выпустил – полуподпольно, но кому надо, те узнали – фактически усилитель мультипроца, да еще с переменным спектром, да еще с защитой от слежения – это когда нежелательное внимание к тебе ты хоть вирте, хоть в реале чуешь, да еще, вроде как, твои собственные незадействованные синапсы эта штука будила, и позволяла одновременно в вирте и в реале фунциклировать… В общем, ворох возможностей, только из тех, кто ими воспользоваться поспешил, процентов девяносто весьма-таки погано закончило. Либо суицидом – либо полными и законченными овощами, что под себя ходят и даже есть самостоятельно не способны.
Колдун напротив только хихикает:
- Я-то в уме. Стал бы я клиенту заведомую смерть продавать, как думаешь? Ты мне скажи: станет или нет? А дальше уж я тебе все обскажу, чего надо бояться.
- Ладно, - говорю. – Сколько?
Он сказал – я аж крякнул: не мелочится дедуля! И торговаться с ним бесполезно: да – значит, да, нет – до свидания. Но что характерно, то, за что он деньгу ломит, этой самой деньги всегда стоит. За свою репутацию он еще крепче, чем за деньги держится – ей, в общем, и живет.
- Ну, положим, наскребу по сусекам, - говорю. – Но должен знать, за что плачу, согласен?
- Это понятно. Ну, для начала, «Скайтек» ту свою разработку довел, но в серию пускать не стали, испугались… Ну а потом мы с Кракеном ее перепрошили. Матчасть-то они нормально состряпали, только чуть подогнать, а вот программеры у них криворукие и безголовые ушлепки.
Я усмешечку удержал: есть у старика пунктик. Если речь о программерах из корпораций – он их часами ругать готов хоть на танхуа,  хоть на любом другом известном языке, включая суахили. Но Кракен, ребята, это да, это серьезно. Это крутой эксклюзив что по «железу», что по софту  – и такого класса, что мне не по карману обычно.
- А за разработку Кракена – не боитесь продешевить?
Улыбочка у него совсем уж мерзкая стала:
- Мальчик, а я что – тебе сказал, что эта штука безопасна?
- Так, - говорю. – А вот с этого момента подробней.
Улыбочку словно тряпкой стерли:
- Ну, давай начнем с того, что это не «наклейка» даже, а по сути, ментопрошивка. Поставишь – не снимешь, это уже навсегда.
- Ого себе…
- Именно что ого, и именно что себе. То есть, либо ты способен параллельно жить в двух, а то и больше измерениях реальности, либо шизанешься, не отходя от кассы. тут все зависит от того, насколько тебя припекло. Далее, с такой штукой изменения личности, считай, гарантированы, но какие, в какую сторону и насколько серьезные – этого ни я, ни Кракен тебе сказать не сможем. Так что ты подумай, Рыжий, крепко подумай: а надо оно тебе?
Я и подумал. Ладно, хрен с ним, со спасением мира – не мое это собачье дело его спасать, мир уж как-нибудь без меня разберется, как и куда ему спасаться. Тут я чего-то такое решать не то что не в праве – даже и задумываться об этом нельзя. Но вот на мне сейчас задача – вытащить откуда-то, предположительно из Нового Конга, одну дуреху, каким-то образом отыскать другую и хотя бы поговорить с ней, пока она этот самый мир вдребезги и пополам на решила разнести – а с Кошки станется… Да и до главы баохузов мне с нынешним потенциалом не добраться – а что Фэтти, что комиссар луну с неба посулить готовы, лишь бы до Кошки добраться. Стоит все это личности некоего Рю-Акагэ? А если она, эта личность, поменяется сразу – и вместе с ней все приоритеты?..
- Вы эту хреновину хоть тестировали?
- Обижаешь, - тут я, похоже, действительно его обидел малость. – Мы ее и делали…под добровольцев.
- Так-так?
- Знаешь такое слово «конфиденциальность»?
- Колдун, - говорю, - я умных слов никак не меньше твоего знаю. Но тебе-то конфиденциальность, а мне-то вопрос жизни и смерти.
Он чашку свою поставил, уперся в меня взглядом – ну реально заморозил, аж льдинки вдоль хребта.
- Мальчик, - говорит, - ты знаешь, о чем просишь? Дело даже не в том, что это опасно, это вообще против правил. Ты хоть знаешь, каких услуг я от тебя потом за это потребовать могу?
- Ладно, - ухмыляюсь этак нагло. – Главное – душу потом… Так кто?
- Одно имя я тебе назову – и то потому, что знаю его и знаю тебя. И знаешь, много вокруг этого имени поганых слухов последнее время.
- Ладно, говори. А душу потом – согласно прейскуранту.
- Да пошел бы ты со своей душонкой… Хрен с тобой, бери даром, но если по той же дорожке пойдешь, пеняй только на себя. Ледяной Хаук – говорит тебе что-то это имечко?
Я только и смог, что аккуратно поставить чашку и кивнуть. Медленно.
- Вот теперь, - говорю, - старый, вопрос решенный. Где, когда, как?