Женька

Это я. Вполне упитанный высокий подросток с чёрной густой шевелюрой волос и национальной мужской гордостью – потемневший пушок на верхней губе. Усы мужчину украшают…  А, впрочем, ладно… Что это я о себе, да о себе?
В лето 1977 от Рождества Христова, как гласят летописи… Ой, опять…  Действительно, летом 1977 года мои родители решили посвятить свой совместный отпуск пребыванию на своей малой Родине в славном городе Никольске, что находится на южных границах Русского Севера.
Гораздо позже, будучи в пенсионном состоянии, оценив удачное расположение любимого мною городка в обрамлении густых лесов и сосновых боров, мне пришла в голову мысль написать об этом стих. Не мудрствуя лукаво, я обозвал своё произведение: - «Жемчужина Северных Увалов». На это название меня натолкнула только что прочитанная мною книга о том, как пришлый античный бог Аполлон ежегодно убывал в Гиперборею, расположенную за Рипейскими горами. Пока на страницах этой книги авторы судили, где же находились эти горы на севере Русской равнины, их описание сразу привело меня к мысли, что это мои родные Северные Увалы. А Никольск – соответственно    Жемчужина этих гор.
Чтобы не отвлекаться в дальнейшем повествовании, раз уж начал с себя, то хочу добавить. Господу Богу было угодно, что горцы Северных Увалов (мои родители – Царство Небесное), как офицер Красной Армии и его супруга прожили всю жизнь гораздо южнее (Украина, Тамбовщина). Поэтому само собой, я всем сердцем полюбил Донские пейзажи (степи и Батьку-Дон с притоками). Но, поездки на родину предков оставили в моей душе глубокий след и огромную любовь к этому Северному Краю (могучим таёжным лесам, сосновым борам, тёмной глади Северной Двины и её притока – реки Юг)! Так что любовь моя имеет дуалистическое направление и ни одна из сторон не может взять перевес.
Уф… С описательной частью вроде бы справился…. 
В славном городе Никольске родня у меня довольно многочисленная. Два рода ярко выраженной туземной окраски (родня матушки), и пришлая отцовская (но не позднее 17 века) родня. Знаком я был только с двоюродными братьями и сестрой и, частично с троюродной роднёй. Именно о моей сестре речь впереди. Появившись в Никольске, мои уважаемые родители предпринимали гостевые походы по всей многочисленной родне, а мы с братом (мой родной брат на 2 года моложе меня) обычно обитали в доме моей тётушки Александры (сестры отца), а ночевали, по заведённой традиции, у бабушки (маминой мамы).
16 лет всегда добавляют в неокрепший детский организм гормонов, но не освобождают от нелепых несерьёзных поступков. Так было и в тот день…
Сговорившись с братьями, мы устроили догонялки, где на роль жертвы была выбрана сестра. Охота была в самом разгаре, когда появилась ОНА!!! Женька!!! Родители и соседи звали её более экстравагантно, но мы будем звать ее просто – Женька!
На её происхождении и внешнем виде надо остановиться более основательно.
Внешний вид Женьки резко не соответствовал остальной массе жителей Жемчужины Северных Увалов, - ярких представителей европейско-балтийской внешности с элементами финно-угорской направленности, основными показателями которой являются светлая кожа и светлый цвет волос (национальный – русый) от белёсого оттенка до тёмно-русого, и часто встречаемого рыжего. Меня, черноволосого тоже выделяли среди местного населения (спасибо предкам деда по отцовской линии), но и Женька была чернява. Кроме того, лицом она тоже не сильно походила на местных красавиц. Ларчик открывался просто – её мать была цыганкой… Да, да… Настоящей цыганкой из табора. Именно там с ней познакомился Женькин отец.
К большому сожалению, семья вскоре распалась – мать оставила девочку отцу и откочевала со своими соплеменниками в неизвестном направлении. Далее злой рок не пощадил и отца Женьки – он утонул, и девочка осталась на попечении бабушки и дедушки.
Вернёмся к нашему повествованию. Охота продолжалась уже на двух девчонок. Для укрытия использовались различные фортификационные сооружения, типа сеновала, огорода и даже поленницы, правда, уже довольно жиденькой.

Это случилось на сеновале. Женька споткнулась и рухнула в сено, успев упасть на спину. Я же, влечённый  силой инерции, упал на Женьку сверху. В какой-то миг я просто отключился на пару секунд из-за нахлынувших эмоций. Это намного позже я понял, что это просто была подростковая гиперсексуальность, но тогда это проявилось впервые и так ярко. Ханжей прошу не напрягаться – краска стыда залила меня с макушки до пят, и я поскорее постарался отпрыгнуть подальше от взволновавшего меня объекта. Женька  же, видя моё неадекватное состояние, ещё сладко потянулась и грациозно начала подниматься. Я немедленно ретировался, ибо дальше испытывать такое ощущение уже просто не мог.
Игра, как обычно закончилась ничем, энтузиазм утух, и народ дружно рванул к столу подкрепиться.
Я был слегка рассеян и постоянно кидал, как мне казалось, незаметные взгляды на красавицу-подружку сестры. Но, как оказалось, волшебство не закончилось, и на следующий день я был назначен сестрой в охранение подруг, решивших поплавать в нашей сказочной реке Юг.
Должен заметить, что отец (Царство Небесное) с малолетства учил нас с братом  считать воду второй родной стихией. Сам отличный пловец, он и нас сделал неплохими пловцами (по крайней мере во дворе я был в этом виде спорта первым). Да и много позже, будучи уже «старым» майором я не стеснялся участвовать в заплывах вместе с молодыми лейтенантами.
И вот на следующий день сестра с подругой в моём сопровождении отправились на реку «окупнуться». Причём, не к плотине, где было достаточно глубоко и можно было неплохо понырять, а ниже по течению, в сторону Коныгино, выбирая безлюдный берег.
Найдя подходящее место, девчонки быстро скинули платья и, оставшись в купальниках, полезли в воду.  Мне в тот день поплавать так и не довелось. Выйдя из воды подруги решили обсохнуть естественным способом, поэтому начали стоя загорать.
И если сестра, хоть и была старше нас с Женькой на год, но в её фигуре ещё проглядывалась подростковая угловатость. Женька же, дитя южных кровей, была вполне созревшей девушкой с тонкой талией и уже обозначившимися бёдрами, да и верхней части купальника было, что прикрывать от постороннего взгляда. Но особый шик её фигуре придавал каскад тяжёлых, вьющихся, смоляных волос, доходивших ей почти до пояса, а также природная смуглость.
Надеюсь, вы понимаете, почему купаться мне в тот день не пришлось?
Окунувшись ещё разок, девчонки поносились по берегу и, обсохнув, тронулись в обратный путь.  По дороге сестра строила планы на вечер. На летней танцплощадке в городском саду должны состояться танцы, и каждая наперебой высказывалась, кого она пригласит на белый танец. Моё имя не упоминалось, и я откровенно раскис. Однако две эти интриганки, казалось, не обратили на моё состояние никакого внимания.
День был испорчен. Вечер тоже. Я уже мысленно представлял, как обнимается в танце моя Женька, а то и целуется. Дойдя до городского предместья, я быстро раскланялся и убежал к бабушке.
До вечера я бродил неприкаянным, надерзил матушке, схлопотал от отца, и твёрдо уверенный, что весь мир – бардак, попёрся к моему никольскому другу – Сане Медведеву. Однако и того дома не оказалось. Его старшая сестра Наталья сказала, чтобы я подождал, так как Саня обещал вскоре быть. Разговор явно не клеился, но Наталья смогла установить причину моей хандры и заявила, что приглашает меня на танцы сама. Я приободрился, так сестре навязываться не хотел, а идти на танцы одному, хоть и в «родовом» но малознакомом городе, означало полную «шизу».
Не знаю, как дела обстоят сейчас, но в годы моей «золотой»  юности – иногородних юношей типа меня, встречала ватага местных ребят и «учила» этикету. Выхода было всего два: либо угостить хлопчиков чем-нибудь горячительным, либо поучаствовать в потасовке, при хорошем раскладе «один на один» с местным вожаком хулиганов. Первый вариант отпадал  сразу, так как у меня элементарно не было денег на выпивку, а даже если бы и были – батя не стеснялся пускать в ход ремень, когда мне уже было 20, а брату 18 лет. Оставался вариант номер ДВА – украдкой полюбоваться на Женьку, и схлопотав положенное от «местных», отправиться спать с разбитой мордой и душой.
Желание вновь посмотреть на «цыганку» взяло верх над осторожностью, и я с благодарностью принял приглашение Натальи. Пока она собиралась, танцы уже начались, а я не находил себе места. Но вот, этот миг настал, и мы отправились завоёвывать этот жестокий мир. Санька со мной не пошёл, сославшись на усталость (он действительно работал весь день в отличие от меня – бездельника).
Придя в сад, я сразу увидел объект моего тайного вожделения. Рядом была моя сестра, а чуть дальше и остальная часть моей родни в лице братьев: как родного, так и двоюродных. Наталью приветствовали подруги и вопрошали, что это за отважный юноша с ней? Кто-то даже предлагал сходу потанцевать, но я смотрел только на Женьку.
И вот заиграл «медляк». Я напрягся. Но был ОЧЕНЬ удивлён, что на «мою» Женьку никто не обращает внимания и не торопится позвать её на танец.
Спасибо деду Степану. Взыграла казачья кровь. Я ринулся к Женьке, в надежде, что мне не откажут. Не отказала. Взяв её за руку, мы вошли с ней в круг. Это было незабываемо: чудесный запах её волос напоминал запах степного разнотравья, а блестящие глаза – озёра вкуснейшей воды. Опять же попрошу не напрягаться ханжей и циников – других мыслей не было. 
Всё в этом подлунном мире недолговечно. Не успел я собраться в полёт над садами Эдема, как кончилась музыка, а колонки стали сотрясаться от залихватских мелодий прогнившего Запада, а потом грянуло незабвенное «Москва Златоглавая».
Именно в этом момент мне в лицо пахнуло несвежее дыхание местного предводителя «команчей», который без долгих экивоков, но соблюдая этикет вопросом: «Ну и откуда ты, голубь?» начал движение в сторону ближайшего островка растительного мира ведя меня, как «орлёнка» на расстрел. Вот она, расплата, пронеслось у меня в голове, параллельно прикидывая, какой степенью тяжести повреждений отделается моя дурная головушка. И тут Его Величество Случай преподнес первый сюрприз в этот вечер.
К нам походкой рассерженной Багиры приближалась Наталья! Эй, соколик, - окликнула она моего конвоира. «Ты мечтаешь, чтобы тебя пинало пол Никольска? Чтобы твои пропитые мозги не успели надумать глупостей, предупреждаю, что это троюродный брат… Далее шёл приличный список тех никольчан, с кем я оказался связан родственными узами. Поэтому, будь рядом кто-либо из Династии Романовых, он бы точно нервно курил за углом, потому как Наталья перечисляла МОИХ родственников, причём довольно подробно! До сих пор жалею, что не сообразил впоследствии накидать хоть примерный список всех вышеперечисленных родичей.
Неудавшийся эсэсовец нервно протянул мне руку, кисло улыбнулся и быстро исчез вместе со своей зондеркомандой. Наталью в тот вечер я поблагодарить тоже не смог в связи  с тем, что она также незаметно исчезла.
Постояв недолго в гордом одиночестве, я вернулся на танцплощадку. Веселье принимало всё более крутой поворот, ибо молодёжь не страдала излишней бережливостью потребляя «огненную воду». Женька была слегка озадачена, увидев, моё красивое и мужественное лицо в полном порядке и, кажется, была даже слегка разочарована. Но сестра, которая лицезрела такого красавца, как я намного чаще, решительно повела нас из парка домой.
Дорогу до тёткиного дома я практически не запомнил, так как рядом шла ОНА! Сестра предложила вместе проводить Женьку домой и вместе же вернуться ночевать к тётушке. Но, горячего одобрения этой идеи со стороны Женьки я не услышал.
Провожу один, ночевать буду у бабушки, - объявил я подружкам.
Сестрица иронически усмехнулась и подалась до дому, а я, как галантный кавалер, взяв даму сердца под ручку бодро зашагал к Женькиному дому.
Вот и знакомый забор. Скоро прощание – молотком долбанула печальная мысль. Но, видно было что-то завораживающее в этой ночи, что-то волшебное, необъяснимое.
Домой пока не хочется – объявила Женька.
Пойдём, пройдёмся, - скомандовала она.
Пройтись той ночью я готов был примерно до Тамбова, лишь бы ощущать ЕЁ присутствие, о чём немедленно и сообщил предмету своего обожания.
- Так далеко не надо, - отвечала дива, пойдём поближе.
Мы тронулись в путь. Учитывая, что Никольск мегаполисом никогда не был, то и освещённые электричеством  улицы вскоре сменила белая ночь Севера.
Небесное освещение показывало 22.00 часов по Тамбовскому времени, а часы – второй час ночи. Большим подспорьем была ночная тишина, которая позволяла наслаждаться последними хитами с танцплощадки на довольно значительном удалении от неё.
Учитывая, что все улицы старой части города были разбиты на кварталы примерно правильной формы, то есть дороги шли перпендикулярно, ориентироваться было достаточно легко, и  то, куда мы шли, настораживало всё больше. В этой стороне лежало кладбище! И мы к нему приближались. Вопросы я задавать постеснялся, что не упасть низко и не показаться трусом в глазах этой невероятно красивой девушки, но! Холодок страха уже начал своё вторжение в душу. Всё отчётливее звучал в душе бабушкин голос, повествующий, о всякой нечисти, нашедшей свой приют за стенами этой довольно специфической территории. В ту ночь мне пришлось сильно пожалеть, что бабуля вместе со сказками об обитателях кладбищенских холмов не вложила в мою дурную голову пару добрых молитв. А забор всё приближался, и хотя я отчаянно боролся с лицевыми мышцами, стремясь выглядеть молодцевато, душу уже сковывал ледяной ужас склепа.
В таком явно приподнятом настроении мы беспрепятственно добрались до кладбищенской ограды. Я нашёл в себе последние силы, как мне показалось, довольно уверенно заглянуть в темноту кладбища, и … отвернулся.
Я ждал следующую команду – Штурм! Но её не последовало…. Женька довольно равнодушно скользнула взглядом по кладбищенским ёлкам и будничным тоном сказала: -Пошли отсюда.
Я очень пожалел, что сейчас не место и не время показать ненаглядной, как быстро и красиво я бегаю. Прошли ещё немного, и когда уже отчётливо стали видны первые избы, Женька скомандовала привал. Расселись чинно, но порознь – она под одной ёлкой, я - под другой. Она посмотрела на меня странно оценивающим взглядом, и вдруг произнесла: - Что-то свежо стало. Внезапно мозговой тормоз у меня лопнул и я осознал, что девчушечка сидит хоть и летней, но  северной ночью в одном лёгком платьице. Я быстро скинул куртку и накинул ей на плечи. Она, зябко поёжилась и попыталась поплотнее закутаться в этот сомнительный источник экономии тепла.
Я же, мысленно представляя себя одним из героев кинофильма «Чёрный тюльпан», опёрся спиной на соседнее дерево. Стремясь поднять настроение вдруг загрустившей Женьке, я попытался рассмешить её случаями из своей, богатой приключениями жизни, попеременно вспоминая, то школу, то пионерлагерь, то снова – школу. Веселья не получалось – то ли я был никудышным рассказчиком, то ли случаи на её взгляд были недостаточно смешными. Через небольшой промежуток времени она вдруг поднялась и попросила проводить её до дому. Я пытался вспомнить смешные анекдоты, но Женька на мои потуги не реагировала. Устала – залетела в мою голову довольно оригинальная мысль. Остаток пути прошёл как на кладбище, куда мы чуть только что не попали – молча.
Расставание было тоже коротким. Прощальных шуток не звучало, поцелуя, даже воздушного – тем более. Уходя, я дал себе зарок, больше так долго девчонку не таскать по Никольским окрестностям, а рассказ о пионерском детстве продолжить где-то невдалеке…
Уходил я довольный собой, что сумел понравиться такой великолепной девушке.
Вечером следующего дня мне было отказано в свидании. Потом ещё раз и ещё…
Сестра на мои страдания реагировала своеобразно – только усмехалась, и помочь в организации свидания наотрез отказывалась.
А через два года помочь в возобновлении отношений тогда уже курсанту военного училища не смогла даже тётушка (Царство Небесное), пригласив Женьку к себе под каким-то надуманным предлогом. Потом жизнь раскидала нас, и встреч больше не было.
Нашли мы друг друга в «одноклассниках», через много-много лет. На мой  вопрос – почему не сложились отношения, она, наверное, щадя моё самолюбие, сослалась на то, что терпеть не может усатых военных. Что ж – это выход из той ситуации. Сейчас она – житель европейского сообщества, посещает разные страны и города, гордится дочерью и мужем нерусского происхождения. У меня своя семья, но когда я вспоминаю Родину предков, нет-нет, да и встаёт перед глазами Белая ночь и образ той, которая у каждого своя, а зовётся она – Первая Любовь или просто – Женька!